Дарья Десса. "Игра на повышение". Роман
Глава 110
Мы вернулись к машине. Снежана молча завела двигатель. Сели и поехали. Она не спрашивала, просто ждала, когда буду готова говорить. Я же смотрела в окно, как мимо проплывают деревья, дома, – кусочки чужой, незнакомой и очень непохожей на мою жизни.
– Снежик, – когда произнесла это слово, мой голос оказался хриплым, – мне нужно домой. Прямо сейчас. Не хочу больше видеть эту Канаду.
– Конечно, Алина. Мы поедем обратно в Оттаву, как и планировали. Дорога займёт…
– Нет, – перебила я. – Не хочу ехать на машине. Это слишком долго. Не выдержу этих часов в дороге, глядя в пустоту. Я хочу улететь. Прямо отсюда, Из Квебека. Найди ближайший рейс до Европы. Бизнес-класс. Хоть с пересадками. Мне нужно оказаться дома как можно скорее.
Снежана на мгновение замешкалась, но тут же кивнула.
– Только нам нужно будет поменяться, я же за рулём.
– Да, конечно. Останови где-нибудь.
Вскоре я уже вела машину, и помощница сказала:
– Хорошо. Сейчас посмотрю, куда отсюда можно поскорее улететь.
Пока она искала билеты, я медленно вела машину, сама не зная в каком направлении. Было, в общем-то, всё равно. В голове крутилась одна и та же назойливая мысль: я уезжаю, не получив ответов. Видела могилу, но так ничего и не поняла о жизни собственной матери. Увидела брата, но не назвалась, и он понятия не имеет, кто я такая на самом деле. Это неправильно. Это трусость. Я проделала такой путь, чтобы просто развернуться и уйти? Нет. Я должна хотя бы попытаться.
– Нашла, – сказала Снежана. – Есть рейс из Монреаля в Стамбул. Правда, он с двумя пересадками…
– Наплевать. Бронируй. Сколько из Квебека до Монреаля?
– Примерно три часа, а ближайший вылет через десять часов, – сообщила Снежана.
– Значит, успеем доехать. Бронируй.
Я проложила маршрут на навигаторе. Пока ехали, чувствовала, как с каждой минутой отдаляюсь от того, что могло бы стать моей историей. От дома, где жила Флоранс. От брата, который даже не подозревает о моём существовании. В какой-то момент я не выдержала и сказала помощнице, которая после того, как купила билеты, снова заняла место за рулём:
– Снежана, – повернулась к ней. – Разворачивайся.
– Что? Куда? – она бросила на меня короткий удивлённый взгляд.
– Обратно. К дому Флоранс. Я не могу так уехать. Должна поговорить с ним. С моим братом. Назваться и… посмотреть, что будет дальше. Выяснить хотя бы немного, какой была моя мать.
Снежана не стала спорить. Она просто съехала на обочину, перестроила маршрут и плавно развернула машину. Мы снова поехали в ту часть Квебека, где на тихой улице еще совсем недавно жила женщина, подарившая мне жизнь.
– Ты уверена? – спросила помощница тихо.
– Нет, – честно ответила я. – Но если этого не сделаю, никогда себе не прощу. Всю жизнь потом буду думать: а что, если бы я сказала? Строила бы всякие предположения, но ты же знаешь: терпеть этого не могу. Мне нужна конкретика, а не душевные терзания. Меня от них последнее время буквально тошнит.
Через полчаса мы снова стояли у того же уютного дома. Солнце уже клонилось к закату, и тени стали длиннее.
– Давай сделаем так, – сказала я Снежане. – Пока меня не будет, найди поблизости какой-нибудь ресторанчик, посиди там, пообедай. Мы с самолёта ничего не ели, и я знаю – ты проголодалась.
– Но ведь ты тоже?
– Закажи мне что-нибудь с собой, поем на обратном пути в машине, ничего страшного.
– Хорошо.
Я вышла из машины, чувствуя, как дрожат колени. На этот раз я не стала звонить. Просто подошла к двери и негромко постучала. Глухой звук разнёсся по вечерней тишине уютной улочки, отдалённо напомнившей мне Старосадский переулок в Москве.
Дверь открыл всё тот же молодой мужчина с внимательными светло-карими глазами. На этот раз он выглядел чуть более расслабленным, но в его взгляде всё равно прочиталось удивление. Явно не ожидал меня когда-либо еще увидеть.
– Это снова вы? – спросил он по-французски, но тут же перешёл на английский. – Что-то случилось?
– Извините, что снова беспокою, – начала я, стараясь говорить медленно и чётко. – Я… не сказала вам всей правды.
Он нахмурился, его спокойствие начало уступать место настороженности.
– Я не просто знакомая вашей матери по кулинарному форуму. Я… её родная дочь.
Тишина. Парень смотрел на меня, и его лицо медленно менялось: удивление, недоверие, шок.
– Что вы говорите? – его голос был едва слышен.
– Я знаю, это звучит невероятно. Но это правда. Меня зовут Алина Романовская. Мне 30 лет. Живу в Москве, я – родная дочь Флоранс.
Снова несколько секунд тревожного ожидания, после чего парень сказал:
– Проходите в дом, – и отступил на шаг, пропуская меня в прихожую. Я вошла. Дом был наполнен запахом старого дерева и, кажется, корицы. Уютный, тёплый, чужой.
– Вот сюда, пожалуйста, – сказал он, указывая на гостиную. – Присядьте. Я… мне нужно это осмыслить.
Мы сели: я на стул, парень опустился в кресло напротив меня, сжав руки в замок.
– Вот, если не верите, мой паспорт, – достала из сумочки и протянула собеседнику. Он подошёл, взял документ, посмотрел и вернул обратно. Ему эта информация ни о чём не говорила, кроме того, что перед ним действительно я.
– Как вас зовут? – спросила его, когда он снова уселся и скрестил руки на груди.
– Жан-Мишель, – ответил он.
– Сколько вам лет?
– Мне 26.
Я кивнула. Жан-Мишель. Красивое имя.
– У меня есть сестра, – продолжил он словно по инерции. – Амели. Ей 20. Она сейчас в Оттаве, учится в университете.
Брат и сестра. Мои брат и сестра. Я смотрела на Жан-Мишеля, и чувство родства, которое ощутила при первой встрече, теперь стало сильнее. По крайней мере, мне так показалось. Да и как может быть иначе, если у нас общая мама?
– Жан-Мишель, – я собралась с духом. – Если вы не против, я расскажу вам историю своего появления на свет.
– Да, конечно, – нерешительно ответил он.
Я начала свой рассказ. О том, как в девяностых Флоранс Парли познакомилась с молодым мужчиной по имени Владимир Леднёв. Между ними завязался бурный роман, результатом которого стала беременность девушки. Но Владимир уехал, а она не решилась признаться ему в том, что с ней происходит. Побоялась признаться в этом и своим строгим родителям, а потому выбрала, как ей тогда показалось, единственно верный вариант: родить в Москве и подробить ребёнка в детский дом. Так она и поступила.
Я говорила, и слова вылетали из меня, как птицы из клетки. Жан-Мишель слушал, не перебивая. Его глаза были широко раскрыты, на лице – полная растерянность. Когда закончила, наступила долгая, мучительная тишина.
– Это… это невозможно, – наконец, прошептал он. – Мама… она никогда не была в России.
Я почувствовала, как земля уходит из-под ног.
– Что? – я не могла поверить своим ушам. – Как это? Мой отец, который всё это рассказал… он не мог соврать. Да зачем ему это бы понадобилось?! Она же была кулинаром, верно?
– Да, она была кулинаром, – подтвердил Жан-Мишель. – Много лет работала шефом в местном ресторане, «Le Fleur». Но она никогда не ездила никуда так далеко. Ни в Россию, ни в Азию. Она даже в Европу летала всего пару раз, и то в отпуск. Не любила путешествовать.
Мой мир рушился. Все мои поиски, все надежды, вся эта поездка – всё это было основано на лжи? Или на ошибке?
– Но она же кулинар? – повторила я, хватаясь за единственную зацепку.
– Да, – ответил он. – Шеф-повар. Действительно, в молодости получила образование в Париже. Это был единственный раз, когда мама пересекала океан. Но это не значит, что она была в России.
Я была в полном замешательстве. В голове не укладывалось: как может быть такое? Имя, фамилия, город, профессия… И при этом – полная нестыковка в биографии. Получается, Леднёв меня обманул? Или просто его самого кто-то ввёл в заблуждение? Стоп. Он же говорил, что много лет спустя виделся с Флоранс. Хотел узнать, для чего она тогда меня оставила на морозе.
– Могу позвать отца, – сказал Жан-Мишель, видя моё состояние. – Луи. Он точно знает. Хотите?
Я молча кивнула. Мне нужно было услышать это от кого-то ещё. От человека, который жил с Флоранс многие годы. Жан-Мишель встал и вышел. Через минуту вернулся с пожилым мужчиной. Тот был в рабочем комбинезоне, с натруженными крупными кистями рук и добрым и печальным взглядом. От него пахло свежей землёй.
– Папа, – сказал Жан-Мишель, – это Алина Романовская, прилетела сюда из Москвы. Она утверждает, что является дочерью нашей мамы. Да, она не говорит по-французски, только по-английски.
Луи поднял брови и сначала изумлённо посмотрел на сына, потом на меня.
– Здравствуйте, – сказал он мягким и низким голосом.
– Добрый день, месье Луи, – ответила я.
Мужчина прошёл глубже в гостиную, опустился во второе кресло.
– Я внимательно вас слушаю.
Мне пришлось повторить ту же историю, которую чуть раньше услышал Жан-Мишель. Я постаралась ничего не сокращать и не добавлять, чтобы не вводить парня в заблуждение и не породить сомнения насчёт моей искренности.
Луи очень внимательно выслушал, не задав ни единого вопроса.
– Моя жена, Флоранс, – он заговорил с паузами, подбирая слова, – никогда не была в России. Она родилась в Квебеке, и всю жизнь прожила здесь. Мы познакомились, когда ей было двадцать три. Получила образование в Париже, вернулась домой, спустя некоторое время стала шеф-поваром. Мы поженились, родились Жан-Мишель и Амели. Она никогда не покидала Канаду надолго. И уж если бы моя Флоранс родила еще одного ребёнка, поверьте, мне было бы это известно.
Он посмотрел на меня с искренним сочувствием.
– Мне очень жаль, мадмуазель Романовская. Должно быть, произошла какая-то ужасная ошибка.
Я сидела, как оглушённая. Ошибка. Ужасная. Луи совершенно прав. Получается, проделала такой огромный путь, имея ложное представление о том, что меня связывает с Флоранс. Выходит, она мне совершенно чужой человек.
– Но… как же так? – я чувствовала, как слёзы снова подступают к глазам. – Имя, фамилия, город, профессия… Это не может быть просто совпадением.
– Ле Дриан – довольно распространённая фамилия в Квебеке, – тихо сказал Жан-Мишель. – И Флоранс… тоже не редкость. Возможно, ваш отец просто перепутал?
– И кулинаров тоже очень много, – добавил Луи. – Возможно, ваша мать была другой Флоранс Ле Дриан. Ну… если такое в принципе возможно, конечно.
Я встала. Мне нужно было уйти. Срочно. Не могла больше находиться в этом доме, который должен был стать ответом, а стал ещё большим вопросом.
– Простите, мсье, – прошептала я. – Прошу прощения, что ворвалась в вашу жизнь. Вы, безусловно, правы. Я не имею к вашей супруге и матушке ни малейшего отношения. Забудьте об этом досадном недоразумении.
– Алина, подождите, – Луи тоже встал. – Вы очень похожи на… на мою Флоранс. Есть что-то общее в чертах.
– Да, и на меня тоже, – заметил Жан-Мишель.
Я замерла. Похожа. Так, может быть, всё-таки…
– Только это просто совпадение, – сказал Луи. – Как ни печально это для вас звучит.
– До свидания, – я повернулась и пошла к двери. Жан-Мишель пошёл за мной проводить.
– Алина, – он остановил меня в прихожей. – Если это не наша мама… то кто?
– Я не знаю, – ответила я, открывая дверь. – Мне тоже бы очень хотелось это узнать. Прощайте.
Я вышла на улицу. Вечерний воздух был прохладным. Несколько минут я стояла, пытаясь привести нервную систему в равновесие. Глубоко и медленно дышала, а когда всё-таки пришла в себя, увидела подъезжавшую машину. Снежана остановилась напротив и тут же вышла навстречу, видимо по моему лицу догадавшись: что-то произошло.
– Что случилось?! – заволновалась она. – Они тебя выгнали, да?!