Дни шли за днями, пролетела зима, со своими снегами и метелями. Отзвенел капелью март, к концу подходил солнечный апрель. Воздух, ещё недавно колкий и морозный, теперь стал мягким, напоенным ароматами талой земли и первых, робких цветов. Солнце, словно пробудившись от долгого сна, щедро заливало мир золотистым светом, заставляя дрожать на ветру тонкие веточки деревьев. В городе, где учились наши подружки, жизнь тоже набирала обороты. Зимняя спячка сменилась суетливым пробуждением. Девчата с утра шли на занятия, потом в библиотеку. В редкие минуты отдыха ходили в кино или просто погулять по парку.
В один из таких дней, Лиде пришло письмо из дома. Она вскрыла конверт и стала читать. Дойдя до середины, письма удивлённо фыркнула.
— Что там тебе написали? — поинтересовалась Аля, заметив её реакцию.
— Да так, мама новости деревенские описывает, — ответила Лида, пытаясь скрыть лёгкое раздражение.
— Много интересного? — Аля, наклонилась поближе.
— Да всё, как всегда, — Лида махнула рукой, — кошка окотилась, корова отелилась, дед Прокоп Зайцев, чуть не утонул по пьянке, переходя речку по подтаявшему льду. Обычные наши дела.
— И всё? — Аля немного разочарованно вздохнула.
— Да нет, есть кое-что ещё, — Лида хитро улыбнулась, предвкушая реакцию подруги.
— Рассказывай, не томи, — Аля посмотрела на неё с неподдельным интересом.
— Это насчёт Никиты Башкатова? — Лида сделала паузу, наблюдая за выражением лица Али.
— Опять у него что-то случилось? — Аля насторожилась.
— Да пока нет. Помирился он со своей Ларочкой. Представляешь, простил ей такое. Нет, он просто тютя, слюнтяй, а не мужик. Я бы на его месте, гнала такую жену поганой метлой, а он простил. Не понимаю, как так можно, — Лида в изумлении пожала плечами, её голос звучал искренне недоумевающе.
Аля же, выслушав подругу, лишь задумчиво прикусила губу. В её глазах мелькнуло что-то иное, нежели простое осуждение.
— Знаешь, Лид, может быть, он просто очень любит её? Любовь ведь разная бывает. Кто-то гордый, а кто-то готов всё простить.
Лида фыркнула.
— Любовь-любовью, а самоуважение где? Получается, можно творить что угодно, а потом просто попросить прощения? Нет, это не для меня.
Она отложила письмо, её лицо выражало крайнее неприятие подобного поведения.
— Не понимаю я таких мужчин, бесхребетных каких-то.
Аля пожала плечами.
— Не суди, да не судим будешь. Мы же не знаем, что там на самом деле произошло. И потом, у них сын растёт, может ради него простил Никита жену, — она посмотрела в окно, — жизнь – штука сложная, Лид. И любовь тоже.
Лида презрительно скривилась.
— Сын – это, конечно, важно, но не ценой же собственного достоинства! Не понимаю я этого всё равно. Ладно, не будем о них. У нас тут своих забот полон рот. Сессия на носу, курсовые горят. Не до чужих драм мне сейчас.
Аля кивнула, соглашаясь с ней. Но в глазах её по-прежнему читалась задумчивость. Вечер опустился на город мягкой пеленой. В комнате зажегся свет, выхватывая из полумрака лица девушек. Лида склонилась над учебником, сосредоточенно читая конспект. Аля сидела у окна, глядя на мерцающие вдали огни. Она думала о Никите с Ларисой, о них с Димкой, о любви и прощении. О том, что жизнь — это не черно-белая картина, а сложный калейдоскоп оттенков и полутонов.
Вдруг Аля повернулась к подруге.
— Лид, а ты никогда не задумывалась, что в жизни бывают ситуации, когда приходится поступаться своими принципами? Не ради кого-то, а ради себя самого?
Лида оторвалась от учебника и вопросительно посмотрела на подругу. В её глазах читалось непонимание.
— Не понимаю, о чем ты, — ответила она.
Аля вздохнула.
— Просто задумайся, Лид. Иногда прощение — это не слабость, а сила.
Лида пожала плечами, возвращаясь к учебе.
— Сила, слабость… какая разница? — пробурчала она, главное, чтобы тебя уважали.
Прошло ещё немного времени, на майские съездить в Калиновку у подружек не получилось. Виталик уехал домой без сестры, а вернулся с новостями. Матвей Трунов, едва не загремел в тюрьму. Устроил с дружками драку в Ветлугах. Избили парня, а он оказался сыном участкового.
— Короче, — рассказывал Виталик, — сидеть бы сейчас Матюше за решёткой, если бы не родственник. Брат тётки Зины. Он в райкоме какой-то шишкой работает. Уладил это дело, и теперь Трунов вместо зоны, в армию пошёл. На выходных проводы справляли.
— Ну может хоть ума там наберётся, — пожала плечами Лида, — хотя, это в случае с Матвеем, вряд ли. Труню разве что могила исправит.
Виталик усмехнулся.
— Пускай спасибо говорит, что два года сапоги топтать будет, а не зону.
Времени до сессии оставалось все меньше. Девушки с головой ушли в учебу, забыв обо всем на свете. Лида, как обычно, зубрила всё подряд, не жалея сил. Аля же старалась вникнуть в суть, понять логику вещей. Ей учеба давалась легче, чем подруге. В один из таких дней, когда они, возвращаясь из института, её окликнула девушка, из соседней комнаты.
— Аль, там тебя около общежития какой-то парень дожидается, иди быстрее.
Аля с Лидой переглянулись.
— Это, наверное, Дима, — раскрасневшись от волнения предположила Аля, — Лид, ты сама в магазин за булочками и молоком сходи, а я побежала.
Лида только кивнула в ответ.
Сердце у Али забилось быстрее. Дима! Она не видела его целую вечность. Казалось, годы прошли с их последней встречи. Она прибавила шаг, предвкушая радость свидания. Войдя во двор общежития, сразу увидела его. Он стоял, прислонившись к дереву, и курил, глядя в землю.
— Дим, привет! — проговорила она подойдя ближе.
— Алька, родная, как же я соскучился, — он подошёл и обнял её.
— Ты почему приехал, случилось чего? — в голосе Али зазвучали тревожные нотки.
— Случилось, — Димка грустно улыбнулся, — меня в армию забирают. Вчера повестку принесли, через две недели проводы.
— Как, — Аля растерялась, — уже, так быстро? Я не хочу, чтобы ты уходил.
— Ну Аль, — Дима обнял её, — надо, это мой долг. Ты приедешь меня провожать?
— Приеду, обязательно приеду, — кивнула девушка, в глазах у неё стояли слёзы.
Димка прижал её к себе крепче, словно боясь отпустить. Они долго стояли так, обнявшись, молча, понимая всё без слов. Аля чувствовала его тепло, его волнение, его любовь. Ей казалось, что время остановилось, что этот момент будет длиться вечно. Но вечность оборвалась, когда Дима отстранился.
— Мне нужно ехать Аль, я машину у отца выпросил с тем условием, что заберу тут с завода запчасти. Так что пора, — он поцеловал её в щеку, — а на проводы, я приеду за тобой.
— Хорошо, — тихо прошептала Аля ему вслед.
Вернувшись в комнату, Аля застала Лиду за книгами. Она молча прошла и села на кровать, погрузившись в свои мысли. Лида, заметив её подавленное состояние, отложила учебник.
— Что случилось, ты плакала что ли? — спросила она обеспокоенно.
Аля рассказала ей о приезде Димы и о том, что его забирают в армию. Лида внимательно выслушала подругу, а потом обняла её.
— Ну не плачь, Аль, все будет хорошо. Он вернется, обязательно вернется, — попыталась успокоить её Лида.
Через две недели, Димка, как и обещал, приехал за ними на отцовских Жигулях, и они поехали в Покровку. Проводы были шумными и многолюдными. Собрались друзья, родственники, знакомые. Аля сидела рядом с ним за столом и краснела от всеобщего внимания. Она старалась держаться бодро, но слезы то и дело подступали к глазам.