— Эту куртку ты у мусорного бака нашла? — раздался рядом молодой, но уже наглый голос.
Анна вздрогнула, будто её хлестнули по щеке. Она медленно обернулась. Рядом стоял Кирилл Ежов, её сосед по парте. Его новая куртка оттого известного бренда, что красовалась на всех тинейджерах в этом году, казалось, специально бросала вызов ее поношенному пуховику.
— Что? — выдавила она, чувствуя, как кровь приливает к лицу.
— Говорю, куртка. Отдаёт благотворительной помощью. Или из помойки? — он усмехнулся, и несколько его приятелей тут же подхватили смешок.
Анна не ответила. Она смотрела на него, запоминая каждую чёрточку его самодовольного лица: аккуратно уложенные волосы, модные наушники на шее, дорогие часы. Она мысленно дала себе клятву. Молчаливую, но страшную. Когда-нибудь он поплатится. Поплатится за каждую насмешку, за каждый унизительный взгляд.
***
Прошло десять лет.
Анна, теперь просто Аня, стояла перед панорамным окном своего офиса на двадцать пятом этаже. Внизу копошилась вечерняя Москва, залитая неоном. Её строгий костюм от неизвестного широкой публике, но очень дорогого дизайнера, идеально сидел на ней. Ничто не напоминало о той затравленной девочке в потрёпанной куртке. Ничто, кроме памяти.
— Аня, к тебе. — Секретарша заглянула в кабинет. — Мужчина от бренда «EZHOV». Без предупреждения, но очень настаивает.
У Ани ёкнуло сердце. Нет, не может быть. Случайность. Фамилия Ежов не такая уж редкая.
— Попросите.
Дверь открылась, и в кабинет вошёл он. Кирилл. Повзрослевший, одетый с иголочки, но тот самый. В его глазах читалась деловая озабоченность и… полное отсутствие узнавания. Он видел перед собой лишь Аню Орлову, арт-директора влиятельного глянца, чьё слово могло сделать или сломать молодой бренд.
— Кирилл Ежов, — представился он, протягивая визитку. — Благодарю, что уделили время без предварительной договорённости.
Аня медленно взяла визитку. Её пальцы не дрожали. Внутри всё застыло, превратилось в лёд.
— Чем могу быть полезна? — её голос прозвучал ровно и холодно.
— Мы запускаем новую капсульную коллекцию, — начал он, садясь в кресло напротив. — И сотрудничество с вашим журналом для нас критически важно. Публикация в вашем издании...
Он говорил о маркетинге, о целевом охвате, о синергии. Аня не слушала. Она смотрела на него и видела того самого мальчишку, чьи слова жгли её душу десять лет назад. «Куртка... из помойки...» Он не помнил. Он даже не запомнил её лицо. Это унижение было для него настолько рядовым, настолько незначительным, что оно стёрлось из его памяти. А для неё оно стало топливом, на котором она выгорала все эти годы, чтобы добиться успеха.
«Он не помнит, — пронеслось в её голове, и эта мысль была горше всех его прошлых насмешек. — Он даже не помнит».
— ...поэтому мы очень надеемся на вашу поддержку, — закончил Кирилл, с надеждой глядя на неё.
Аня медленно положила его визитку на стол. В её глазах вспыхнул холодный, стальной огонёк. План, чёткий и беспощадный, родился в её голове мгновенно. Она не просто откажет. Она его уничтожит. Заставит ползать и просить. Заставит влюбиться в неё, а потом разобьёт его сердце так же легко, как он когда-то разбил её чувство собственного достоинства.
— Ваше портфолио оставляет желать лучшего, — сказала она, откидываясь на спинку кресла. — Но... я вижу потенциал. Возможно, стоит обсудить детали в менее формальной обстановке.
На лице Кирилла расцвела улыбка облегчения. Он не видел в её глазах ничего, кроме делового интереса.
«Ошибка, — подумала Аня, следя, как он благодарит её. — Твоя роковая ошибка».
— Я понимаю, что ваше время дорого, — говорил Кирилл, всё ещё сияя от неожиданной уступки. — Возможно, обсудим за ужином? Я плачу, конечно.
— Ужин... — Аня медленно провела пальцем по краю стола, делая вид, что размышляет. — Сегодня я занята. А вот завтра... «Белый лебедь», девять вечера. Если вам удобно.
— Конечно, удобно! — он почти выпалил, стараясь скрыть восторг. «Белый лебедь» был одним из тех мест, куда он мечтал попасть, чтобы «быть увиденным».
— Прекрасно. До завтра, — Аня кивнула, давая понять, что разговор окончен.
Когда дверь закрылась за ним, она позволила себе улыбнуться. Холодной, безрадостной улыбкой. Она достала телефон и быстрым движением отправила сообщение:
— Макс, отменяем наши планы на завтра. Работа.
Ответ пришёл мгновенно:
— Снова работа? Аня, мы не виделись две недели.
Она отложила телефон, даже не утрудившись ответить. Максим, её бойфренд, успешный хирург, был частью того идеального мира, который она выстроила. Но сейчас он мешал. Её мысли были заняты только одним — местью.
***
На следующий вечер в «Белом лебеде» царила утончённая атмосфера. Мягкий свет, приглушённая музыка, звон хрусталя. Кирилл, нервно поправляя галстук, уже ждал её за столиком.
Аня появилась в проёме двери, как картинка из глянца: чёрное платье, ни капли лишнего, только струящаяся ткань и холодный блеск бриллиантов в ушах. Она видела, как он замер, впечатлённый. «Куртка из помойки», — пронеслось у неё в голове.
— Простите, что заставила ждать, — её голос был лёгким, почти игривым, совсем не таким, как вчера в кабинете.
— Я-то как раз только что, — соврал он, вставая.
Она села, изящно положив сумочку рядом. Начался их странный танец. Аня задавала вопросы о бизнесе, но тут же переводила разговор на отвлечённые темы — искусство, путешествия, вино. Она смеялась его шуткам, касалась его руки кончиками пальцев, давая понять, что это не только деловая встреча. Она видела, как он тает, как его деловая хватка уступает место мужскому интересу.
— Знаете, Кирилл, вчера вы показались мне таким серьёзным, а сегодня я вижу совсем другого человека, — она наклонилась чуть ближе, опустив голос.
— Работа, знаете ли, — он смущённо улыбнулся. — Она требует маски. А с вами... с вами как-то легко.
«Ловушка захлопывается», — подумала Аня.
— Я ценю в людях искренность, — сказала она вслух, глядя ему прямо в глаза. — Многие в нашем мире носят маски постоянно. А я научилась их срывать.
Он смотрел на неё, заворожённый. В его голове уже складывалась картинка: успешная женщина, влияние, взаимная симпатия. Он не видел стальных тисков, сжимавших его будущее.
— Может, продолжим там, где потише? — предложила она, видя, что он уже полностью в её власти. — Я сняла здесь номер. Там есть хорошая терраса.
Его глаза вспыхнули от удивления и предвкушения.
— Конечно, — прошептал он.
Они поднялись на лифте. Аня вела себя непринуждённо, но внутри всё было холодно и расчётливо. Она открыла дверь номера. На столе уже стояло охлаждённое шампанское.
— За новые знакомства, — подняла она бокал.
— За приятные исключения из правил, — ответил он, чокаясь.
В этот момент её телефон завибрировал. Максим. Снова. Она с раздражением отклонила вызов.
— Ничего важного? — поинтересовался Кирилл.
— Ничего, что не могло бы подождать, — улыбнулась она, и в её глазах вспыхнул опасный огонёк.
Танец только начинался. И она вела.
— Вы сегодня какая-то... загадочная, — Кирилл сделал глоток шампанского, не отрывая от неё взгляда.
— А разве не в этом прелесть? — Аня медленно провела пальцем по краю бокала. — Знакомиться заново. Вчера — строгий арт-директор, сегодня... женщина.
Он потянулся к её руке, но она вовремя убрала её, будто случайно поправляя прядь волос. Нужно было держать дистанцию, оставлять его в состоянии неопределённости.
— Я давно не встречал таких, как вы, — в его голосе прозвучала искренность, которую она тут же отметила про себя как слабость.
— Каких именно? — она приподняла бровь. — Уверенных? Успешных?
— Нет. Неподдельных. Хотя, — он усмехнулся, — сейчас вы наверняка играете. Все в нашем кругу играют.
Её внутренне сжалось. «Ты даже не представляешь, какую игру я затеяла».
— А что такое искренность, Кирилл? — её голос стал тише. — Вспомните себя, лет эдак в шестнадцать. Вот тогда, наверное, все были искренни. Говорили и делали, что думали, не оглядываясь на последствия.
Он задумался, его лицо стало мягче.
— Да... Было дело. Глупости, конечно. Но с возрастом понимаешь, что некоторые слова могут ранить.
Аня почувствовала, как по спине пробежал холодок. Он почти коснулся сути.
— Ранить? — она сделала удивлённое лицо. — Вас ранили?
— Нет, — он резко покачал головой, и его взгляд снова стал деловым. — Я об абстрактном. В бизнесе нельзя быть мягким.
«Врун», — пронеслось у неё в голове. Он помнил. Не её, конечно, но свои «подвиги» помнил.
— Жестокий мир, — вздохнула она театрально. — Но иногда так хочется с кем-то этим поделиться. С тем, кто поймёт.
Она посмотрела на него так, словно он и был тем самым понимающим человеком. И увидела, как он повёлся. Его поза стала более раскрытой, взгляд — тёплым.
— Аня, я... — он начал, но её телефон снова завибрировал. На этот раз это был не звонок, а сообщение от Макса. Она намеренно повернула экран так, чтобы Кирилл мог его прочесть: «Я жду объяснений, Аня. Где ты?»
— Опять он? — поинтересовался Кирилл, и в его голосе прозвучала лёгкая ревность.
— Не обращайте внимания, — она отложила телефон с пренебрежительным жестом. — Некоторые люди не понимают, что значит личное пространство.
— У вас... серьёзные отношения? — прямо спросил он.
— Были, — сделала ударение на прошлом времени Аня. — Всё имеет свойство заканчиваться. Особенно то, что стало неинтересно.
Она встала и подошла к окну, демонстрируя свой профиль на фоне ночного города.
— Знаете, Кирилл, иногда, чтобы начать что-то новое, нужно смести старый хлам. И неважно, вещи это... или люди.
Он смотрел на неё, зачарованный. В его глазах читалась уже не только надежда на деловое сотрудничество. Она разожгла в нём азарт.
— А вы не боитесь этого? Нового? — он подошёл к ней совсем близко.
Аня обернулась. Их лица были в сантиметрах друг от друга.
— Я ничего не боюсь, — прошептала она. — Я только беру то, что хочу.
Она видела, как он хочет её поцеловать. Но вместо этого она мягко отстранилась.
— Но всему своё время. Проект, бизнес... Всё должно быть сделано идеально. Вы же понимаете?
— Конечно, — он кивнул, пытаясь скрыть разочарование.
«Идеально», — мысленно повторила она, провожая его к двери. Именно так она и собиралась действовать. Идеально и безжалостно.
***
— Я думал о нашем разговоре, — голос Кирилла в телефонной трубке звучал приглушенно, почти интимно. — О том, что вы сказали насчёт «старого хлама».
Аня, откинувшись на спинку кресла в своём кабинете, смотрела на дождь за окном. На другом конце провода Максим отправил ей очередное сообщение: «Мы должны поговорить. Это серьёзно». Она проигнорировала его.
— И к каким выводам пришли? — лениво поинтересовалась она, наслаждаясь своей властью.
— Что вы были правы. Иногда нужно решиться на смелый шаг. Я... я расстался с Алисой.
Аня медленно выдохнула. Алиса. Девушка Кирилла, о существовании которой она узнала из соцсетей. Милая блондинка с открытой улыбкой. Ещё одна пешка, сметённая с её доски.
— Это было необходимо? — притворно-сочувственно спросила Аня.
— Да. Это было... не то. Не то, что я чувствую сейчас.
«Ты даже не знаешь, что ты чувствуешь, — думала она. — Ты просто марионетка».
— Мне жаль, если я стала причиной...
— Нет! — он резко перебил её. — Вы стали причиной того, что я наконец посмотрел правде в глаза.
Они договорились встретиться вечером, чтобы обсудить детали съёмки его коллекции. Аня положила трубку и позволила себе улыбнуться. Всё шло по плану. Он уже разорвал свои личные связи ради призрачного шанса с ней. Теперь можно было закручивать гайки.
Вечером в её кабинете пахло дорогим кофе. Кирилл разложил перед ней материалы.
— Я хотел предложить вот эти модели для обложки, — он указал на несколько снимков.
Аня взяла один из них, изучающе посмотрела и бросила обратно на стол.
— Нет. — произнесла она одно слово.
— Простите?
— Нет, — повторила она, глядя на него ледяными глазами. — Вторично. Это уже было у всех. Вы что, хотите, чтобы мой журнал ассоциировали с посредственностью?
Он побледнел.
— Но это ключевые модели коллекции!
— Тем хуже для коллекции, — она отпила глоток кофе. — Ваш бренд, Кирилл, пахнет не модой. Он пахнет отчаянием. Попыткой купить себе место под солнцем.
Он смотрел на неё, не в силах вымолвить ни слова. Все его уверенность, с которой он вошёл сюда, испарилась.
— Я... я не понимаю. Вчера всё было иначе.
— Вчера был ужин, — холодно парировала она. — А сегодня — работа. Или вы путаете бизнес с флиртом?
Он замолчал, сжимая пальцы. Она видела, как в его глазах борются обида, злость и желание ей понравиться.
— Что же вы предлагаете? — наконец выдавил он.
— Полный ребрендинг. Новые съёмки. С моим креативным видением. И, разумеется, ваш бюджет должен быть увеличен. Втрое.
Он присвистнул.
— Это невозможно! Мои инвесторы...
— Найдите новых, — она отрезала. — Или довольствуйтесь бутиками второго эшелона. Мой журнал — не благотворительность.
В её голове звенели его слова: «Куртка из помойки». Теперь она была королевой, а он просителем.
— Хорошо, — сдавленно сказал он. — Я... я посмотрю, что можно сделать.
— Прекрасно, — она улыбнулась, и её улыбка снова стала обманчиво тёплой. — Видите, как продуктивно, когда мы говорим начистоту. А теперь простите, у меня другие встречи.
Когда он ушёл, понурый и разбитый, Аня достала телефон. Максим звонил снова. Она с раздражением ответила.
— Что, Макс? Я занята.
— Занята? — его голос дрожал от гнева. — Я три дня не могу до тебя дозвониться! Кто этот тип, с которым тебя видели в «Белом лебеде»?
Аня замерла. Значит, кто-то их видел.
— Деловой партнёр. Это не твоё дело.
— Не моё дело? — он почти кричал. — Мы живём вместе, Аня! Или ты уже забыла?
— Может, и забыла, — холодно бросила она. — Ты становишься утомительным, Макс. С твоими вечными упрёками и сценами ревности.
— Так это правда? — в его голосе прозвучало неподдельное страдание. — У тебя кто-то есть?
Аня посмотрела на дверь, за которой только что исчез Кирилл. Она чувствовала, как всё закручивается в тугой узел. Скоро он лопнет.
— Есть дела поважнее, чем отвечать на твои допросы. Не звони мне больше.
Она положила трубку. Руки её слегка дрожали, но внутри была пустота. Она принесла в жертву свои отношения, свои нервы. Но игра стоила свеч. Она почти у цели.
Осталось лишь дождаться, когда Кирилл окончательно запутается в её сетях и совершит роковую ошибку. А она позаботится о том, чтобы эта ошибка стала публичной.
***
— Я сделал, как вы сказали. Увеличил бюджет. Убедил инвесторов, — Кирилл сидел напротив неё, но в его позе не было прежней уверенности. Он выглядел уставшим и постаревшим. — Мы готовы к съёмкам.
Аня просматривала документы, делая равнодушное лицо. Всё было идеально. Он вложил в этот проект последние средства, залез в долги. Именно этого она и добивалась.
— Прекрасно. Съёмки пройдут послезавтра. В студии на Павелецкой. Будьте там в девять. И не опаздывайте.
— Аня, — он неуверенно потянулся к её руке. На этот раз она не стала убирать свою. — После всего этого... может, нам стоит обсудить не только работу?
Она посмотрела на его руку, потом медленно подняла глаза на него. В её взгляде не было ни тепла, ни ответного чувства. Только холодное любопытство.
— Что именно вы хотите обсудить, Кирилл?
— То, что происходит между нами! — в его голосе прорвалось отчаяние. — Эти встречи, разговоры... Я ради вас всё бросил! Работа, отношения... Я думал, что у нас... что-то есть.
Аня мягко, но неумолимо освободила свою руку.
— У нас есть деловое сотрудничество. Всё остальное — плод вашего воображения. Или вы правда считаете, что я могу быть всерьёз заинтересована в человеке, который отдаёт последние деньги, чтобы купить себе немного внимания в глянцевом журнале?
Он отшатнулся, будто её слова были ударом. Его лицо побелело.
— Что?.. Но... ужин... твои намёки...
— Были частью рабочего процесса, — она отчеканила каждое слово. — Я делала свою работу, Кирилл. А вы позволили себя обмануть. Как ребёнок.
Он вскочил с кресла, его глаза полыхали.
— Так это была игра? С самого начала?
— Всё в жизни — игра, — холодно парировала Аня. — Просто некоторые играют лучше. А некоторые, как вы, проигрывают, даже не поняв правил.
Он стоял, сжимая кулаки, дрожа от унижения и ярости.
— Зачем?.. Почему? Что я тебе сделал?
Вопрос, которого она ждала все эти недели. Тот самый вопрос.
Аня медленно поднялась из-за стола. Она подошла к нему вплотную, и её лицо исказила гримаса холодной ненависти.
— Ты действительно не помнишь? — её шёпот был подобен лезвию. — Десять лет назад. Школьный коридор. Девчонка в потрёпанной куртке. А ты, мажорный щенок, тогда громко спросил, не с мусорного ли бака я его достала. Помнишь?
Он смотрел на неё с пустым, непонимающим взглядом. Он НЕ ПОМНИЛ. Это было хуже всего.
— Я... я не... — он попытался что-то сказать.
— Молчи, — она резко прервала его. — Ты даже не запомнил. Для тебя это было мелочью. А для меня... это стало топливом. Благодаря тебе я стала сильнее. Жёстче. Благодаря тебе я научилась унижать тех, кто слабее. И сейчас ты — самый слабый. Поздравляю, Кирилл. Ты добился своего. Ты сделал из меня ту, кто смог тебя уничтожить.
Он отступил на шаг, его дыхание перехватило. В его глазах мелькнуло не просто осознание — ужас. Ужас от того, что его мирок рухнул из-за давно забытой, мимолётной жестокости.
— Выходите, — указала она на дверь. — И готовьтесь к съёмкам. Контракт подписан. Если сорвёте — суд и разорение. А я позабочусь, чтобы о вашем провале узнали все.
Он молча вышел, пошатываясь, как пьяный.
Аня осталась одна. Триумф должен был быть сладким. Но вместо ожидаемого удовлетворения она почувствовала лишь пустоту. Глубокая, ледяная пустота. Она мстила призраку из прошлого, а сломала живого, хоть и глупого человека. И самое ужасное — она понимала, что стала хуже, чем он был тогда.
Её телефон завибрировал. Сообщение от секретаря: «Аня, тут к вам мужчина, Максим. Говорит, что это срочно. Просит пустить».
Она закрыла глаза. Одна игра заканчивалась, но другая, не менее болезненная, только начиналась.
***
Дверь в кабинет распахнулась, не выдержав стука. На пороге стоял Максим. Его лицо было бледным, глаза горели.
— Я всё знаю, Аня.
Она медленно повернулась к нему, всё ещё пытаясь сохранить маску равнодушия, но внутри всё сжалось в ледяной ком.
— Макс, это не время и не место. У меня съёмки...
— Съёмки? — он резко засмеялся, коротко и безрадостно. — Ты сейчас не на съёмках, ты в своём личном театре жестокости. Я разговаривал с тем... с Кириллом. Он был в полном отчаянии, почти невменяем. Он что-то бормотал про школу, про какую-то куртку...
Аня почувствовала, как пол уходит из-под ног. Такого поворота она не ожидала.
— Ты следил за мной?
— Я пытался до тебя достучаться! — крикнул он. — А ты игнорировала меня ради этой... мстительной авантюры! Ты разрушила его жизнь из-за какой-то детской обиды?
— Он заслужил! — сорвалось у неё, и её голос впервые зазвучал надтреснуто, по-детски. — Ты не понимаешь, что он сделал!
— Я понимаю, что он был мальчишкой-придурком! — парировал Максим. — А ты кто сейчас, Аня? Взрослая, успешная женщина или та самая обиженная девочка, которая так и не выросла?
Его слова попали в самую точку. Она отвернулась, глядя в окно, чувствуя, как на глаза наворачиваются предательские слёзы. Она не плакала годами.
— Он унизил меня, — тихо прошептала она. — Публично. И он даже не помнил этого. Это было настолько незначительно для него...
— И что? — Максим подошёл ближе. — Теперь ты стала лучше него? Ты не просто отомстила, Аня. Ты заманила его, заставила влюбиться, разрушила его бизнес... Ты перешла все границы. Я смотрел на тебя эти недели и не узнавал. Моя Аня не могла бы так поступить.
— Твоя Аня? — она резко обернулась, и слёзы, наконец, потекли по её щекам. — Твоя Аня — это удобная картинка! Успешная, красивая, без прошлого! А у меня было прошлое, Макс! Убогое, голодное, унизительное! И оно никогда не отпускало меня!
— И ты решила не отпускать его, а сделать своим союзником? — его голос стал тише, но от этого не менее жёстким. — Я любил тебя, Аня. Всю. Со всеми шрамами и болью. Но я не могу любить того, кто сознательно и с наслаждением калечит другого человека. Даже если этот человек — сволочь.
Он повернулся и пошёл к двери.
— Макс... — её голос дрогнул. — Подожди...
Он остановился, не оборачиваясь.
— Всё кончено, Аня. Мы расходимся. Разберись с собой. Пока не стало слишком поздно.
Дверь закрылась. Аня осталась одна в центре своего идеального, дорогого, пустого кабинета. Триумф обернулся пеплом. Месть не принесла облегчения, а лишь выжгла душу дотла. Она потеряла мужчину, который любил её настоящую, ради того, чтобы наказать тень из прошлого.
***
Съёмки были адом. Кирилл появился с запавшими, пустыми глазами. Он механически выполнял указания, не глядя на Аню. Она пыталась вернуть себе контроль, отдавая резкие, язвительные команды, но её голос срывался, а руки дрожали.
— Нет, не так! — крикнула она фотографу. — Свет ужасный! Всё у вас ужасно!
Внезапно Кирилл подошёл к ней. Все замерли.
— Хватит, — тихо сказал он. — Игра окончена. Я отзываю коллекцию. Банкротство — не самая страшная вещь на свете. Страшнее — стать таким, как ты.
Он развернулся и ушёл со съёмочной площадки. За ним потянулась его команда. Съёмки были сорваны.
На следующий день Аня получила официальный разрыв контракта и иск от инвесторов Кирилла за срыв проекта и нанесённый репутационный ущерб. Её ждал долгий и грязный суд.
Она сидела в том же кабинете, но теперь он казался ей клеткой. Она достигла всего, о чём мечтала: карьера, деньги, власть. Но заплатила за это собой. Своей душой, своими принципами, любовью.
Она взяла телефон и последний раз посмотрела на обои — их общее с Максимом фото, сделанное в счастливый день. Потом стёрла его.
Финал её истории оказался не логичным, а человеческим. И горьким. Она отомстила за девочку в потрёпанной куртке, но в процессе убила в себе ту самую девочку — способную чувствовать боль других, способную на любовь и прощение. И теперь ей предстояло жить с этой пустотой. Одной. Навсегда.
Читайте и другие наши рассказы:
У нас к вам, дорогие наши читатели, есть небольшая просьба: оставьте несколько слов автору в комментариях и нажмите обязательно ЛАЙК, ПОДПИСКА, чтобы быть в курсе последних новостей. Виктория будет вне себя от счастья и внимания!
Можете скинуть небольшой ДОНАТ, нажав на кнопку внизу ПОДДЕРЖАТЬ - это ей для вдохновения. Благодарим, желаем приятного дня или вечера!)