Ульяна вернулась домой после очередной смены в медицинском центре, где работала администратором. Суббота, половина восьмого вечера — обычные люди отдыхают, а она только что закончила подработку. Ключи звякнули в замке, и она переступила порог квартиры.
Тимур лежал на диване в той же позе, в какой она оставила его утром. Рядом — пустая тарелка из-под макарон, которые она приготовила вчера на два дня, и кружка с недопитым чаем.
— Привет, — буркнул он, не отрываясь от смартфона.
— Привет, — Ульяна сняла туфли и прошла на кухню. — Ты сегодня выходил?
— Зачем?
— Ну, может, в магазин сходил бы. Хлеба нет, молока тоже.
— Денег же нет.
Ульяна остановилась посреди кухни. Шесть месяцев. Шесть долгих месяцев она слышит эту фразу. Сначала Тимура уволили из логистической компании — сокращение штата. Первые два месяца он искал работу, ходил на собеседования. Потом что-то в нём сломалось. Он перестал бриться, перестал выходить из дома, целыми днями лежал на диване.
— Тимур, я вчера оставляла пятьсот рублей на тумбочке.
— А, да... Забыл.
Она открыла холодильник — пусто. Из еды только пачка гречки в шкафу и полбуханки чёрствого хлеба.
— Я устала, — тихо сказала Ульяна. — Очень устала. Работаю с восьми утра до восьми вечера, даже в выходные подрабатываю. Кредит за машину висит — тридцать тысяч в месяц. Коммуналка — пятнадцать. Еда, проезд... Я одна всё тяну!
— Я же сказал — у меня депрессия. Ты не понимаешь, каково это!
— НЕ ПОНИМАЮ? — Ульяна резко развернулась. — Я не понимаю? Да я сплю по четыре часа в сутки! У меня ноги гудят так, что я засыпаю стоя в метро! А ты лежишь здесь целыми днями и жалеешь себя!
— Не кричи на меня.
— Я буду кричать! БУДУ! Потому что уговоры не помогают! Я тебя просила, умоляла — найди хоть какую-то работу! Курьером, грузчиком, кем угодно! Но НЕТ! Тебе же стыдно после должности менеджера среднего звена идти в курьеры!
Тимур сел на диване, потёр лоб.
— Слушай, давай не будем ссориться. Я понимаю, тебе тяжело...
— Мне не просто тяжело, Тимур. Мне НЕВЫНОСИМО! Ты хоть раз подумал, что у меня тоже может быть депрессия? Что я тоже человек, а не робот?
***
На следующее утро Ульяна проснулась от звука работающего телевизора. Тимур уже сидел в гостиной, щёлкал каналами.
— Доброе утро, — сказал он, когда она вышла из спальни.
— Доброе.
Она заварила себе чай, съела остатки вчерашней гречки. Тимур продолжал смотреть телевизор.
— Я на работу, — сказала Ульяна, надевая пальто.
— В воскресенье?
— Да, в воскресенье. Анна Сергеевна заболела, попросили выйти. Двойная оплата.
— Ясно.
Она уже была в дверях, когда он окликнул её:
— Ульяна, нам нужно поговорить.
— Вечером поговорим.
— Нет, сейчас. Это важно.
Она вернулась в комнату, села на край кресла.
— Я думал всю ночь, — начал Тимур. — И понял, что так больше жить не могу. Не могу видеть, как ты срываешься на мне, кричишь...
— Я срываюсь? Я КРИЧУ? Да ты издеваешься!
— Вот, опять начинаешь. Я хочу сказать... Давай разведёмся.
Ульяна замерла. В комнате повисла тишина.
— Что?
— Развод, Ульяна. Мирно разойдёмся. Ты сможешь жить спокойно, без меня. А я... начну новую жизнь.
— Новую жизнь, — повторила она. — НА ЧТО ты собрался начинать новую жизнь? У тебя же денег нет!
— Машину поделим. Она стоит миллион двести, мне половина положена. Шестьсот тысяч — нормальная сумма для начала.
Ульяна встала. Руки дрожали.
— Машину? МАШИНУ поделить? Ту самую машину, за которую Я плачу кредит уже год? Ту машину, на которую Я копила первоначальный взнос, работая по две смены?
— Мы покупали её вместе. Я тоже вкладывал деньги.
— Да, вкладывал. Первые три месяца. А потом тебя уволили, и я ОДНА тяну этот кредит!
— По закону мне положена половина.
— По закону? — Ульяна рассмеялась. Смех вышел истерический, пугающий. — По ЗАКОНУ? А по закону тебе не положено полгода сидеть на шее у жены? По закону не положено жрать МОЮ еду, спать в МОЕЙ квартире и ещё требовать что-то?
— Квартира твоей матери, между прочим.
— ДА! Моей матери! Которая нам разрешила здесь жить, пока мы не накопим на свою! Но как мы накопим, если ты НЕ РАБОТАЕШЬ?
***
Тимур встал с дивана, подошёл к окну.
— Я всё решил. Завтра подам на развод. И да, машину буду требовать через суд, если ты не согласишься мирно.
— Да пошёл ты к чёрту! — выкрикнула Ульяна. — Знаешь что? ЗНАЕШЬ? Если ты хочешь делить имущество, то давай поделим ВСЁ!
Она схватила со стола блокнот и ручку, начала яростно писать.
— Что ты делаешь?
— Считаю! Считаю, сколько ты мне ДОЛЖЕН! Шесть месяцев коммуналки — девяносто тысяч! Еда — минимум пять тысяч в неделю, это сто двадцать тысяч! Одежда — я тебе покупала джинсы, рубашки, кроссовки — ещё тридцать тысяч! Итого — двести сорок тысяч рублей! Это твой ДОЛГ передо мной!
— Ты спятила? Какой долг? Мы же семья!
— СЕМЬЯ? — Ульяна швырнула блокнот на стол. — Семья — это когда оба работают! Когда оба стараются! А не когда один пашет как проклятый, а второй лежит на диване и ноет!
В этот момент раздался звонок в дверь. Ульяна пошла открывать. На пороге стояла Марина — мать Тимура.
— Здравствуйте, Марина Петровна, — устало сказала Ульяна.
— Здравствуй, милая. Я к Тимуру. Сын дома?
— Дома. Где же ему ещё быть.
Марина прошла в комнату, окинула взглядом сына — небритого, в мятой футболке.
— Мам, ты вовремя, — сказал Тимур. — Можешь забрать меня отсюда. Мы с Ульяной разводимся.
Марина села на стул, внимательно посмотрела на сына, потом на невестку.
— И что случилось?
— Она истерит постоянно! Кричит, обвиняет! Я в депрессии, а она не понимает!
— Депрессия, — медленно повторила Марина. — Сынок, а что ты делаешь, чтобы из неё выйти?
— Что?
— Я спрашиваю — к врачу ходил? Лекарства пьёшь? Работу ищешь?
— Мам, ты тоже начинаешь?
— Я начинаю ДУМАТЬ! Тимур, тебе тридцать пять лет! ТРИДЦАТЬ ПЯТЬ! А ты лежишь на диване полгода, и бедная Ульяна тебя тащит!
— Ты на её стороне? — не поверил Тимур.
— Я на стороне ПРАВДЫ! Да, я твоя мать, но я не слепая! Девочка работает как лошадь, а ты...
В дверь снова позвонили. Вошла Светлана — сестра Тимура, громкая, эмоциональная женщина тридцати восьми лет.
— О, все в сборе! — воскликнула она. — Мам, ты уже здесь? Я как раз к братцу ехала, душевно поговорить!
— Света, вовремя ты, — сказала Марина. — Твой брат разводится.
— Опять? То есть, в смысле — разводится? С Ульяной? — Светлана уставилась на брата. — Ты совсем с дуба рухнул?
— И ты туда же!
— А что? Я три раза замужем была, знаю, почём фунт лиха! И знаешь, что я тебе скажу? Ульяна — ЗОЛОТО! Работящая, терпеливая, красивая! А ты что? Что ТЫ можешь предложить женщине?
***
— Да что вы все на меня накинулись? — возмутился Тимур. — Я болен! У меня депрессия!
— Депрессия у него, — фыркнула Светлана. — У меня после второго развода была депрессия, но я работала! На двух работах! Потому что дети есть, их кормить надо!
— У меня нет детей!
— Зато есть ЖЕНА! Которую ты довёл до ручки!
Ульяна стояла в стороне, наблюдая за происходящим. Она не ожидала такой поддержки от семьи мужа.
— Тимур, — строго сказала Марина. — Я тебя растила не для того, чтобы ты превратился в... в паразита!
— Мама!
— А что? Как ещё назвать мужчину, который полгода сидит на шее у жены? Отец твой, царство ему небесное, перевернулся бы в гробу!
— Не надо про отца!
— НАДО! Он всю жизнь работал! На двух работах! Чтобы нас обеспечить! А ты? ТЫ?
Тимур встал, начал ходить по комнате.
— Я уйду отсюда! Заберу свою половину машины и уйду!
— Какую половину? — взвилась Ульяна. — Ты не заплатил за неё НИ КОПЕЙКИ последние полгода! НИ КОПЕЙКИ!
— По закону...
— Да катись ты со своим законом! — выкрикнула Светлана. — Знаешь, что я думаю? Ульяна, милая, выставь ты его вон! СЕЙЧАС ЖЕ!
— Это не её квартира!
— А чья? Твоя? — Светлана достала телефон. — Сейчас позвоню тёте Наташе, Ульяниной маме. Спрошу, что она думает о том, что её зять полгода дармоедничает в её квартире!
— Не надо! — испугался Тимур.
— НАДО! Алло, тётя Наташ? Это Света. Да, сестра Тимура. Слушайте, а вы в курсе, что ваш зять хочет развестись с Ульяной и отобрать у неё машину?
Ульяна слышала громкий голос матери в трубке. Наталья Викторовна была женщиной решительной и не терпела несправедливости.
— Да, да, именно! Полгода на диване лежит! Ульяна его кормит! А он ещё и машину требует! Что? Конечно! Сейчас включаю громкую связь!
Голос Натальи Викторовны заполнил комнату:
— Тимур! Ты меня слышишь?
— Слышу, Наталья Викторовна...
— Так вот что я тебе скажу! УБИРАЙСЯ из моей квартиры! НЕМЕДЛЕННО! Чтобы через час тебя там не было!
— Но...
— НИКАКИХ НО! Ульяна, дочка, выставь его вещи за дверь! Света, Марина Петровна, помогите ей!
— С удовольствием! — откликнулась Светлана.
***
Следующий час превратился в хаос. Светлана с энтузиазмом собирала вещи брата, складывая их в пакеты. Марина сидела на кухне, качала головой и приговаривала:
— Позор! Позор на мою седую голову! Как ты мог так опуститься!
Тимур метался по квартире, пытаясь что-то объяснить, оправдаться.
— Мам, ну скажи им! Я же твой сын!
— Сын-то сын, но дурак! — отрезала Марина. — И воспитала я тебя плохо, видимо, раз ты такое вытворяешь!
— Ульяна! — Тимур попытался подойти к жене. — Давай поговорим! Спокойно!
— НЕТ! — она отшатнулась. — ХВАТИТ! Я полгода с тобой спокойно разговаривала! Уговаривала, просила, умоляла! ВСЕГО полгода ты продержался после увольнения! А я? Я когда отдыхать буду? Когда депрессию лечить? КОГДА?
— Я... я найду работу!
— ПОЗДНО! Чтоб тебя черти взяли! ПОЗДНО! Ты показал своё истинное лицо! Эгоист! Думаешь только о себе!
— Вещи собраны! — объявила Светлана, выволакивая в коридор три больших пакета. — Братец, твой выход!
— Я не уйду! Это и моя квартира тоже!
— ЧЕГО? — взревела Ульяна. — Да ты совсем охренел? ЭТО КВАРТИРА МОЕЙ МАТЕРИ!
— Мы тут живём вместе!
— ЖИЛИ! В прошедшем времени!
Марина встала, подошла к сыну.
— Тимур, уходи. Сам. По-хорошему. Поживёшь у меня пока. Но с условием — через неделю чтобы работа была. ЛЮБАЯ. Иначе и от меня вылетишь.
— Мама!
— Я сказала! И ещё — извинись перед Ульяной! И забудь про машину! Это МИНИМУМ, что ты можешь сделать!
— Извиняться? За что? Я просто хотел...
— ХВАТИТ! — рявкнула Светлана. — Твою же мать! Совсем совесть потерял! Женщина тебя полгода тащила, а ты ещё и имущество делить надумал!
Она схватила брата за руку, потащила к двери.
— Пошли! ПОШЛИ, говорю! А то я за себя не ручаюсь!
— Пусти!
— НЕ ПУЩУ! Марш отсюда!
Марина взяла пакеты с вещами, Светлана выталкивала брата за дверь. Тимур сопротивлялся, но не очень активно — против двух разъярённых женщин он был бессилен.
— Ульяна! — крикнул он уже из подъезда. — Ты пожалеешь! Я подам в суд!
— ПОДАВАЙ! — крикнула она в ответ. — И я подам! Встречный иск! На возмещение расходов за твоё содержание! У меня ВСЕ чеки есть! ВСЕ квитанции!
— Ты не посмеешь!
— ПОСМЕЮ! И знаешь что? Счёт за то, что ты полгода сидел на диване и ел мою еду, будет БОЛЬШОЙ! ОЧЕНЬ БОЛЬШОЙ!
Дверь захлопнулась.
Ульяна осталась в квартире одна. Ноги подкосились, она села прямо на пол в коридоре. Слёзы наконец прорвались — слёзы облегчения, усталости, злости.
Телефон зазвонил. Марина Петровна.
— Ульяночка, милая, не плачь. Я заберу этого балбеса к себе. И прости нас... Прости, что сын таким вырос. Думала, мужчина в доме растёт, а вырастила... сама не знаю кого.
— Марина Петровна, вы не виноваты...
— Виновата, милая. Видимо, баловала его. Но ничего, ещё не поздно перевоспитать. Он у меня работать будет! Да хоть дворником! И знай — машина твоя. Полностью твоя. Если он попробует что-то отсудить, я сама свидетельствовать буду, что ты его содержала.
— Спасибо...
— И ещё, Ульяночка. Ты молодец. Правильно сделала, что выгнала. Иногда только так до человека доходит. Через гнев. Через правду. А ты отдохни. Выспись наконец. Заслужила.
*
Две недели спустя Ульяна встретила Светлану в магазине.
— Ульяна! Как ты?
— Нормально. Отдыхаю наконец. Как Тимур?
Светлана закатила глаза.
— Работает! Мама ему ультиматум выставила — или работа, или на улицу. Устроился в службу доставки. Курьером. Бегает теперь по городу с пакетами. И знаешь что? Депрессия как рукой сняла! Оказывается, лучшее лекарство от депрессии — это когда тебе приходится работать, чтобы не оказаться на улице!
— Про развод больше не вспоминает?
— Да что ты! Мама ему мозги вправила. Сказала — ещё одно слово про машину или имущество, и она сама в суд пойдёт. Свидетельствовать, какой он был последние полгода. Присмирел. Даже извиниться хотел, но мама сказала — рано ещё. Пусть сначала докажет, что человеком стать может.
Ульяна улыбнулась. Впервые за долгое время улыбка была искренней.
— Знаешь, Света, я ему даже благодарна в каком-то смысле.
— За что?
— За урок. Я поняла, что нельзя позволять сесть себе на шею. Нельзя молчать и терпеть. Иногда нужно взорваться. Показать ГНЕВ. Только так некоторые люди понимают, что перешли все границы.
— Золотые слова! Я после третьего развода то же самое поняла. Доброта — это хорошо, но не надо путать доброту со слабостью. Ну что, кофе выпьем? Я угощаю!
— С удовольствием!
Они вышли из магазина вместе. Ульяна оглянулась на витрину, где отражалась женщина с прямой спиной и уверенным взглядом. Та серая, усталая тень, которой она была ещё две недели назад, исчезла.
Тимур так и не понял, что произошло в тот день. Почему все вдруг встали против него. Почему мать и сестра поддержали жену. Он был уверен, что Ульяна должна была терпеть и дальше, понимать его, жалеть. Но произошло неожиданное — она разозлилась. По-настоящему разозлилась. И этот гнев, эта злость стали той силой, которая разрушила его уютный мир, где можно было лежать на диване и жалеть себя вечно.
Теперь, бегая по городу с заказами, уставший и злой на весь мир, он иногда вспоминал тёплую квартиру, горячий ужин и Ульяну, которая, несмотря на усталость, всегда находила силы его поддержать. Но было поздно. Некоторые уроки даются только один раз. И цена за них — потерянное счастье и разрушенная собственными руками жизнь.
А Ульяна? Она наконец начала жить. Для себя. Без груза чужой депрессии и эгоизма. И это была её победа. Победа через гнев, через силу, через решительное ХВАТИТ.
Гори оно всё синим пламенем — те полгода ада. Теперь — новая жизнь.
Автор: Елена Стриж ©