Если пропустили предыдущие статьи из цикла "Новогоднее", ниже ссылки:
Новогодние традиции Коломны.
Традиция ёлки в России. Откуда?
Как яростно отменяли ёлку.
А мы продолжаем)
После столь неожиданной «реабилитации Нового года» стали складываться традиции празднования, которые передаются от поколения к поколению. Просто с течением времени к ним прибавляется то одно, то другое, как, например, салат «оливье» и «следка под шубой», ставшие обязательными атрибутами новогоднего стола. Или показ телевизионного фильма «Ирония судьбы». Явно испустивший дух «Новогодний голубой огонек» так же показывают, хоть и не ясно, кому. Но, так надо. Традиция. И мало уже кто помнит, а вернее задумывается над тем, как они вообще формировались, эти самые традиции.
***
Ведь изначально товарищ Постышев призвал устраивать праздник ёлки для детей. Про взрослых ничего сказано не было. Они как бы «примазались» к празднику. Почему? Для этого надо различать нюансы тогдашнего житья-бытья, которые нынче уже все забыли. Встречать Новый год в стране Советов было совсем не просто! Даже календарь тогда был не такой, как сейчас.
Весной 1930 года постановлением специальной правительственной комиссии при Совете труда и обороны был введен единый производственный табель-календарь. В календарном году предусматривалось 360 дней и, соответственно, 72 «пятидневки». Остальные 5 дней было решено считать праздничными.
Все трудящиеся разделялись на пять групп – «желтую», «розовую», «красную», «фиолетовую» и «зеленую». Группа каждого цвета имела свой собственный «нерабочий» день. Выходных дней стало больше – один через пять вместо одного в семидневную неделю, как раньше. Но многие супруги и родители, попав в разные «цветовые группы», у которых «нерабочие дни» не совпадали, практически перестали видеться друг с другом и своими детьми-школьниками. Работая и учась посменно, с разными днями отдыха, члены иных семей дома вместе не сходились целыми месяцами. Семейные узы и родственные связи стали распадаться. Отношения домочадцев, объединяемых «пропиской на одной жилплощади» и ведением «общего хозяйства», постепенно переходили в заочную форму. Не имея возможности общаться напрямую, люди все чаще использовали записки, оставляя их «на видном месте».
Старые обычаи подвергли привередливой ревизии, признав большинство из них никуда не годными. Их пытались заменить новыми, наспех организованными. Лучше других прижились и укоренились в укладе советской жизни лишь два праздника – «Октябрьская» и «Первомай» - чему были особые причины.
Во-первых, 7 ноября и 1 мая объявлялись нерабочими днями. Празднование было массовым, с шествиями, манифестациями, концертами, торжественными собраниями, иллюминацией улиц, большими домашними застольями, походами в гости или приемом гостей у себя, сходками родственников, поздравительными открытками, подарками и прочими событиями, сильно выделявшимися из обыденной действительности событиями.
Во-вторых, и это очень важно, по укоренившейся традиции советской власти, перед 7 ноября и 1 мая объявлялась амнистия. Из тюрем и лагерей отпускали осужденных не по политическим статьям или сокращали срок наказания. Так что и за решеткой, и на воле, многие ждали очередную годовщину революции или день солидарности трудящихся с особой затаенной надеждой.
Новогодняя ночь стала третьим праздником – наряду с Первомаем и ноябрьскими днями празднования годовщин Октябрьской революции, – когда у «разноцветных» советских людей был веский повод и возможность собираться вместе, всей «большой семьей», за хорошо накрытым столом. Непрерывный календарь отменили в 1940 году, вернув обычную неделю.
***
К празднику готовились загодя, подкапливая продукты, закупая сладости, подарочки, позволяя себе потратиться на что-то такое, чего потом до другого Нового года уже не покупали. Шампанское, например. Игристые вина стали символом советского новогоднего застолья. Чисто символическое присутствие на новогоднем столе бутылочки «шипучего» было обязательным, хотя большинство советских людей, не склонных к аристократическим привычкам, предпочитали «очищенное хлебное вино» и пиво. Но в новогоднюю ночь правила были особые, и им приходилось подчиняться, покупая вовсе не дешевое вино, чтобы разлить его в полночь по фужерам, которые тоже из серванта доставали едва ли не раз в год. Но в этом и была та самая особенность, выделявшая новогоднюю ночь из всех остальных.
Выходного дня 31 декабря не объявляли, а потому веселая предпраздничная суета начиналась вечером, уже после работы. Разрешенную теперь елку нужно было купить или как-то иначе достать, а то и из лесу привезти, дома установить да надежно закрепить, чтобы не упала.
Украшения для ёлки делали сами – промышленность их еще не производила в достаточном количестве, а если они и поступали в продажу, то стоили довольно дорого. Далеко не каждая семья могла себе позволить такую роскошь как полный комплект всяких там фигурок, шариков и бус.
Обычно пару-тройку новых фабричных игрушек или чудом сохранившихся от «старых времен» дополняли разными домашними заготовками. Елки иллюминировали самодельными цветными свечками в специальных «блюдечках-розетках» с прищепками. Чем ещё украшали советские елки!? Да разным. Кто чем мог. Кто во что горазд. Вырезанными из бумаги снежинками, гирляндами, склеенными из разноцветных бумажных колечек. Этому всех учили в детском саду и младшей школе, где детей усаживали готовить украшения недели за две до праздника. Навык этот очень помогал потом, во взрослой жизни, когда приходила пора украшать елки уже для своих детишек. В домах позажиточнее на елку вешали конфеты в ярких обертках и яркие мандаринки, чудесно смотревшиеся среди зеленой хвои. Где победнее, там обходились фигурными пряниками, яблочками и орехами, завернутыми в «серебряную бумагу», как тогда называли фольгу. Смешавшиеся запахи ели и ее «съедобных» украшений создавали те самые, неповторимые в иные дни, «новогодние ароматы» в доме. Их потом вспоминали долгие годы «после детства».
Пока одни занимались елкой, другие готовили угощение и запасали напитки. Дело было у каждого. Все ощущали радостный душевный подъем ожидания необычного праздника. Последние часы года в кутерьме приготовлений летели незаметно.
В двенадцатом часу садились за стол и выпивали «по первой-второй», провожая старый год. В полночь, ориентируясь по домашним часам, гасили свет, на елке зажигали свечи, и при этой сугубо новогодней иллюминации поднимали тосты, желая друг другу всяких благ и здоровья в наступающем году. Выпивали, закусывали, пели и танцевали. Веселились.
***
В Коломне традиционным местом проведения публичных увеселений в предвоенное время стал новенький, только что отстроенный Дворец Культуры паровозостроительного завода им. Куйбышева. Отреагировать на изменение политики партии по отношению к Новому году в 1935 году сотрудники коломзаводского ДК не смогли. Просто не успели. Да и не знали они тогда толком, как надо. Массовых новогодних гуляний не проводили «со старого времени», когда и дворцов культуры не было, и люди жили иным укладом.
Но уже на следующий год все было приготовлено в преотличном виде. Группа работников ДК, прихватив топоры и двуручную пилу, в санях, запряженных лошадками, поехала в лес, верст за пятнадцать от города. Там выбрали и срубили большую ель – метров 10 высотой – и еще две елки поменьше. С этими трофеями поспешили вернуться в город.
Тем временем, пока из лесу везли елки, в самом Дворце Культуры кипела работа по изготовлению игрушек. Как уже говорилось, после возвращения праздника к жизни в СССР наблюдался дефицит елочных украшений, а потому работники ДК под руководством А.С. Брызгалова сами изготовляли красную звезду, гирлянды, хлопушки и прочие яркие цветные предметы, которыми, как люди помнили по старопрежним временам, полагалось украшать елочные ветви.
Распорядителем подготовки к празднику и постановщиком новогодних представлений выступал Василий Васильевич Немов – актер любительской труппы, выступавший в амплуа «характерных героев» и режиссер многих спектаклей, поставленных на сцене драматическим коллективом Дворца Культуры коломенского машиностроительного завода. Он лично устанавливал и наряжал елку. Сам развешивал украшения и при помощи библиотекаря товарища Норваткиной и на верхушке ели укреплял самодельную красную звезду.
Дуэт главных распорядителей новогоднего действа - Деда Мороза и Снегурочки, - сложился не сразу. Дед достался советским детям по наследству, со всеми другими атрибутами праздника, справлявшегося ещё до революции, а вот Снегурочка, эта непонятно откуда приблудившаяся внучка, впервые явилась к ёлке устроенной в московском Доме Союзов в 1937 году. Годом раньше Деду Морозу ассистировала некая безымянная девочка в голубых одеждах. Новоявленная внучка сразу всем понравилась. Её внесли в методичку по организации детских праздников, и пошло-поехало. Находка оказалась очень удачной. В каждом Дворце Культуры или клубе появились свои Морозы и Снегурки. Для них создавали особенный репертуар, сочиняли стихи, пьески. Подбирали игры и аттракционы.
***
Сохранилось описание новогоднего праздника коломенских старшеклассников городских школ, состоявшегося 2-го января 1940-го года:
« Бал был открыт парадом костюмов, после которого оркестр заиграл вальс, на танцующих посыпался дождь конфетти, закружились ленты серпантинов. В перерывах между танцами демонстрировались веселые короткометражные фильмы. Был организован конкурс лучшего танцора, чтеца и музыканта, после которых снова начались танцы. Веселье продолжилось до поздней ночи».
Газета «Коломенский рабочий» в №3 от 5-го января 1940-го года
Ни в одной газетной публикации о новогодних праздниках ни разу не были упомянуты товарищ Сталин, коммунистическая партия и вообще советская власть. В стране, где под любой пустяк норовили подвести «политическую платформу», подчеркнутая аполитичность Нового года составляла его главную прелесть, так отличавшую этот праздник от всех остальных «праздничных мероприятий» советской поры.