Часть 9. Глава 184
Они прошли длинным коридором, открывшимся за дверью «Для служебного пользования», затем возле одной из дверей, на которой было написано «Склад забытых вещей» остановились. Старший администратор достал ключ-карту, провёл по замку, раскрыл дверь и вошёл, приглашая Дорофеева проследовать за ним.
Внутри оказалось большое, около полусотни квадратных метров, помещение без окон, однако с хорошей вентиляцией, гудевшей где-то под потолком. Оно было заставлено ровными рядами высоких, около двух метров в высоту, стеллажей. На них лежали, отделённые прозрачными перегородками, пластиковые ящики. В них – то, что забыли и не востребовали постояльцы.
Администратор подошёл к нужному ящику с буквенно-цифровым кодом, выдвинул его и сказал:
– Вот, сэр, можете убедиться сами.
Полковник заглянул. Там лежал чемодан.
– Откуда мне знать, что это принадлежит моей сестре? Таких чемоданов в мире тысячи, – сказал он.
Сотрудник отеля поджал губы, но спорить не стал. Раскрыл «молнию» и продемонстрировал содержимое. Внутри, помимо прочего, лежал женский кошелёк.
– Можно? – поинтересовался Алексей Иванович.
– Простите, но я сам, – и мужчина раскрыл вещицу. Внутри, кроме денег, оказалась пластиковая банковская карточка, на которой латиницей были выбиты имя и фамилия владельца – Мария Званцева. Также в отдельном прозрачном вкладыше находилось водительское удостоверение с фотографией.
– Да, всё верно. Это её вещи, – сказал Дорофеев и подумал: «Может, хлыщу этому взятку сунуть, чтобы отдал? Вряд ли. Наверняка местом своим страшно дорожит». – Что ж, вы меня убедили. Я вернусь сюда… скажем, завтра с сестрой, чтобы она забрала вещи.
– Разумеется, сэр, будем только рады, – с кислой миной ответил администратор.
Полковник поблагодарил, извинился за беспокойство и вышел. «Что и требовалось доказать, – подумал он. – Никакой бюрократии, только чёткие инструкции. Значит, будем действовать по-простому, как я и обещал». Он вернулся к машине и переехал на соседнюю парковку, спрятавшись в тени большого фургона для доставки продуктов. Потом достал бинокль и начал наблюдение, отмечая расположение служебного входа и график работы персонала. Уж чему-чему, а долгим часам наблюдения за кем или чем-либо полковник Дорофеев научился еще во времена мятежной молодости, когда гонялся по Питеру за преступниками в лихие девяностые.
Пока сидел, вспомнился один случай. Поступила через одного бомжа оперативная информация, что некий опасный бандит по прозвищу Буран давно не заглядывал к одной своей давней подруге. Бомж уверял сыщика: в этом месте у криминального авторитета не просто временная подружка, а «любовь с интересом», как говорилось в одном известном фильме.
Дорофеев не слишком привык доверять словам подобных опустившихся личностей, но деваться было некуда: у него замерло расследование ограбления ювелирного салона, которое, как показывали многие свидетели, организовал Буран. Сам он при этом, будучи вором в законе, на «дело» не пошёл, отправив своих «пехотинцев». Те ворвались в заведение, но не ожидали, что охрана окажет им достойное сопротивление – нарвались на бывших морпехов.
Завязалась перестрелка. Трое бандитов из пятерых отправились в морг на опознание, погибли один охранник и случайная прохожая – пуля попала ей в голову, спасти не смогли. Еще двоих грабителей удалось взять живыми, хоть и пораненными. Один из них молчал, как рыба, второй под действием анестезии неожиданно разговорился и выболтал имя того, кто им приказал – Буран.
Когда бомж рассказал о том, кто приходит к одинокой женщине, Дорофеев сначала не поверил. Неужели такая удача? Вся питерская милиция ищет Бурана, с ног сбились, а вот же он где хоронится! Но выхода не было, организовали засаду. Прождать пришлось почти двое суток, прежде чем вор в законе наконец появился. Увидели его и ахнули: из машины вышел типичный питерский интеллигент: дорогой костюм, гладко выбритое лицо, букет роз, подарочный пакет.
Удивило и другое: с Бураном не было никого из братвы. Ни единого телохранителя, хотя врагов у него имелось немало. Но сюда он, видимо, приезжал под видом обывателя, никак не связанного с криминальным миром. Потому и взяли его просто, без криков и стрельбы. Взяли в «коробочку» на лестнице: двое сверху с пистолетами наизготовку, двое внизу. Деваться некуда. Буран ухмыльнулся и сказал:
– Ваша взяла, легавые.
Пока Дорофеев вспоминал, в Хортене наступила ночь. В 23:30, как и предполагал полковник, сменилась смена на кухне, и один из менеджеров вышел покурить к служебному входу. Полковник, одетый в темную куртку, воспользовался моментом. Он бесшумно пересек парковку и, пока служащий отеля отвлекся на телефонный звонок, проскользнул в служебную дверь, которая осталась приоткрытой – сотруднику было лень её запирать, чтобы потом не возиться.
Внутри было светло, а самое главное – ни одной камеры видеонаблюдения. Это Алексей Иванович заметил, когда старший администратор водил его в нужное помещение. Выглядело такое странным, но Дорофеев рассудил просто: здесь криминал – редкость, вот и расслабились. Даже полицейский патрули ходят без оружия.
Он, ориентируясь по указателям на стенах, быстро нашел помещение для забытого багажа. Замок был электронным, но Дорофеев, когда прощался со старшим администратором, ловко выудил у того из кармана ключ-карту. Навыки карманника полковник приобрёл тогда же, в молодости, общаясь с представителями криминального мира и перенимая их опыт и навыки, чтобы потом лучше ловить преступников.
Дорофеев быстро прошёл к нужному стеллажу, вытащил чемодан Марии и двинулся к выходу. Только теперь решил поступить, как говорится, нахально: используя ключ старшего администратора, открыл дверь, ведущую в холл. Проходя мимо стойки администратора, положил карту перед ним и сказал:
– Вот, нашёл на полу.
Пока сотрудник отеля благодарил, Алексей Иванович небрежно кивнул ему и спокойно вышел с чемоданом в руках из отеля. Затем сел в машину и отправился обратно в коттедж. По пути полковник почувствовал лёгкий озноб. «Это адреналин», – догадался он. Еще бы! Впервые в жизни совершил преступление, за которое хоть в какой стране мира полагается наказание вплоть до уголовного. Но совесть Дорофеева была чиста. Не он заварил эту кашу с доктором Званцевой и её мужем. Всё это подстроила норвежская сторона. Потому теперь пусть и получает по заслугам.
Несмотря на поздний час, Мария с нетерпением ждала возвращения полковника. Увидев его в прихожей с чемоданом в руке, удивилась:
– Алексей Иванович, это – моё?
– Так точно.
– Но как вам удалось?
– Как говорится, Мария Васильевна, ловкость рук и никакого мошенства, – отшутился Дорофеев. – Забирайте. Если вы не против, посмотрим вместе, что внутри?
– Да, разумеется.
Полковник принёс чемодан на кухню, раскрыл и отошёл в сторону, предоставив право хозяйке внимательно изучить содержимое. К радости доктора Званцевой, она узнала каждую вещь, лежавшую внутри. Это означало, что мозг старательно восстанавливает воспоминания. Правда, она по-прежнему ничего не говорила про Нурдли. Дорофеев догадался: с этим человеком связан, судя по всему, очень драматичный момент, вот разум и блокирует его, чтобы не сорваться в крутое пике, способное выразиться в чём угодно: потере сознания, сердечном приступе, новом витке амнезии.
«Пусть всё идёт своим чередом, неспешно», – подумал Алексей Иванович. Да, желательно бы поскорее всё-таки вызволить Данилу Берегового, пока не состоялся суд, и его не отправили в какое-нибудь хорошо охраняемое учреждение, откуда выбраться он сможет через много-много лет. «А что, если?..» – полковнику пришла в голову одна очень интересная мысль.
Мария разобрала вещи. Ничего, что бы подсказало ей, как тянулись дни здесь, в Хортене, в чемодане не оказалось. Потому после завершения проверки сели ужинать.
– Мария Васильевна…
– Можно на «ты», Алексей Иванович. Из уважения к вам.
– Хорошо, – улыбнулся он. – Так вот, Маша. Смотри, какое дело. Твоего мужа подозревают в тройном убийстве: герра Нурдли и владельца катера. Насчёт тебя понятно. Нурдли я найти пока не могу, он как в воду канул. Со стариком Ларсом Гундерсеном мне всё понятно – его убили до прибытия Данилы, но полиция не хочет в упор видеть очевидные вещи. Из всего этого я сделал вывод: случившееся с вами тремя – хорошо спланированная акция. Дело в том, что прежде, чем тебя найти, я отыскал тот самый катер, на котором вы с Одваром катались по фьорду.
Мария вся обратилась во внимание.
– Так вот: посудина лежит на дне морском, и причина этого не столкновение со скалами. Катер сознательно утопили, устроив подводный взрыв. Попросту говоря, утопили.
У Званцевой расширилась глаза.
– Зачем?!
– Я пока не знаю. Но смотри: владельца убили и хотели списать всё на несчастный случай, но тут подвернулся тот муж, и его пришлось обвинить в преступлении, которого не совершал. Затем придумали затопить катер.
– Но он-то в чём провинился?
– Наверное, чтобы скрыть место преступления.
– Какого?
– Я уверен, Маша, что дело было так. Ты с Одваром Нурдли поплыла на катере. Не знаю, по какой причине, но этот страховой агент, у которого довольно сомнительное, насколько мне удалось узнать, прошлое, решил тебя убить и сбросил в воду в надежде, что ты утонешь, а он потом скажет: мол, несчастный случай. Или ещё проще: сама в воду кинулась, я в темноте не смог её найти.
Лицо у Званцевой застыло, как и вся она. Взгляд стал каким-то отстранённым.
– Маша, с тобой всё хорошо? – встревожился Дорофеев.
– Я, кажется… начинаю вспоминать… – она взяла чашку с чаем, сделала большой глоток. – Да… катер, фьорд. Было холодно… А потом… – женщина резко побледнела, стиснула ладони в кулаки и посмотрела на Алексея Ивановича широко распахнутыми глазами. – Вспомнила!
– Что именно?
– Как этот Одвар меня бросил за борт. Боже… – она поёжилась всем телом, снова схватила чашку, налила себе еще горячего напитка, пытаясь согреться. «Её колотит нервный озноб», – догадался Дорофеев. – Но я не понимаю: что я ему сделала? Он хотел заполучить моё наследство?
– Это вряд ли, – рассудил Алексей Иванович, внутренне радуясь тому, что момент, связанный с тяжёлыми воспоминаниями, прошёл для Званцевой без видимых осложнений. Ни истерики, ни слёз. «Она очень сильная женщина, молодец, – мысленно похвалил полковник. – Другая бы на её месте ревела или кричала, а эта держится». – Скорее, тут другая причина. У меня вообще есть одна мысль, только я пока не могу её подтвердить.
– Какая?
– Нурдли приказали тебя убрать.
– Что?! Зачем?! Кому это понадобилось?
– Маша, давай успокоимся и поговорим об этом потом, когда соберём больше информации. А теперь перейдём к Даниле. У меня возникла идея, как вызволить его из тюрьмы. Но для этого мне понадобится твоя помощь. Согласна?
– Что за вопрос!
– Тогда слушай. Про следственный эксперимент ты, конечно, слышала?
– Да.
– Хорошо. Смысл такой. Я встречусь с Данилой и скажу ему, что он должен признаться в убийстве.
– Ларса Гундерсена?
– Нет, тебя и Одвара Нурдли.
– Как это?
– Очень просто. Почему он оказался в доме Ларса? Потому что решил его убрать, как свидетеля. Он видел, как Данила поднимался на борт яхты, чтобы прокатиться с тобой и Нурдли по фьорду. Во время прогулки вас обоих утопил, вернулся и пошёл избавиться от старика, но был застигнут на месте полицией.
– Но зачем ему это делать? Так ведь пожизненное получит.
– Затем, чтобы те отвезли его во фьорд, – сказал Дорофеев. – А дальше уже… я знаю, что делать.
– Ну, я не знаю, Алексей Иванович. Если вы уверены…
– Совершенно.
Мария подумала и согласилась.