Субботнее утро началось с резкого звонка в дверь. Алина готовила завтрак, нарезая овощи для омлета, когда услышала настойчивые короткие звонки — три раза подряд, потом пауза, и снова три раза. Она узнала этот «почерк» — так звонила только её мать Валентина Петровна.
— Юр, это мама пришла, — крикнула Алина мужу, который принимал душ.
— Открывай, я скоро выйду, — донёсся приглушённый голос из ванной.
Алина вытерла руки и пошла к двери. За порогом стояла её мать — в новом пальто, с идеальной причёской из салона и с каменным выражением лица.
— Здравствуй, — сухо произнесла Валентина Петровна, проходя в квартиру без приглашения.
— Привет, мам. Кофе будешь?
— НЕТ. Я ненадолго. Дело есть.
Они прошли в гостиную. Мать села на край дивана, держа спину прямо, как на приёме у начальника. Алина устроилась напротив, уже предчувствуя неприятный разговор.
— Через две недели мне исполняется шестьдесят лет, — начала Валентина Петровна без предисловий. — Буду праздновать в ресторане «Золотая подкова». Человек на семьдесят соберётся.
Книги автора на ЛитРес
— Поздравляю заранее, — осторожно сказала Алина.
— Поздравления оставь при себе. Мне нужны деньги на банкет. Сто пятьдесят тысяч.
Алина поперхнулась воздухом:
— Сколько?!
— Ты оглохла? СТО ПЯТЬДЕСЯТ ТЫСЯЧ. Это минимальная сумма для приличного юбилея. Банкетный зал, меню, музыканты, фотограф, украшение зала — всё стоит денег.
— Мам, но это же огромная сумма! У нас ипотека, мы только что машину в ремонт отдали...
— Твои проблемы меня не касаются. Я твоя мать, ты ОБЯЗАНА помочь. Или ты забыла, кто тебя вырастил?
Этот аргумент мать использовала каждый раз, когда приходила за деньгами. За последние пять лет она брала то на ремонт младшей дочери Кати, то на её лечение после развода, то ещё на что-то «срочное и важное». И каждый раз напоминала о «долге» старшей дочери.
— А Катя? Она тоже участвует в расходах?
Валентина Петровна поморщилась:
— Катюша сейчас в сложной ситуации. У неё новые отношения, ей нужно себя в порядок привести, одежду купить. Ты же знаешь, как ей тяжело после всего пережитого.
— Она уже третий год «переживает» свой развод, мам. И третьего мужчину за это время меняет.
— НЕ СМЕЙ так говорить о сестре! Она чувствительная натура, не то что ты — бездушная эгоистка!
Из ванной вышел Юра, вытирая волосы полотенцем. Увидев тёщу, он кивнул:
— Валентина Петровна, добрый день.
— Здравствуй, — процедила она сквозь зубы. С зятем у неё отношения не сложились с самого начала — он поддерживал жену и не позволял манипулировать собой.
***
— Так вот, — продолжила Валентина Петровна, игнорируя присутствие Юры. — Деньги мне нужны через неделю. Наличными.
— Мам, сто пятьдесят тысяч — это три моих зарплаты. Откуда мне их взять?
— Вы вдвоем работаете. Юрий неплохо зарабатывает в своей строительной фирме, насколько я знаю. Возьмёте кредит в крайнем случае.
Юра присел рядом с женой:
— Валентина Петровна, мы не можем дать такую сумму. У нас свои обязательства.
— Я с тобой не разговариваю, — отрезала мать Алины. — Это семейное дело.
— Юра — моя семья, — твёрдо сказала Алина.
— СЕМЬЯ?! Да он тебе голову задурил своими идеями о независимости! Раньше ты была послушной дочерью, а теперь родной матери копейки жалеешь!
— Копейки? Мам, ты же в прошлом году брала восемьдесят тысяч Кате на «лечение». А она на эти деньги с новым ухажёром в Турцию улетела.
— Ей нужно было отдохнуть! Восстановить душевные силы!
— А позапрошлый год? Пятьдесят тысяч на её курсы визажиста, которые она бросила через месяц?
— Не получилось у неё, что теперь? Все мы ошибаемся!
Алина встала и прошлась по комнате. В груди закипала злость, которую она годами подавляла. Сколько раз она отдавала последнее, отказывала себе в необходимом, лишь бы помочь «несчастной» младшей сестре. А благодарности не дождалась ни разу.
— Хорошо, мам. Допустим, мы найдём эти деньги. Когда праздник? Нам нужно знать, чтобы отпроситься с работы.
Валентина Петровна выпрямилась ещё больше:
— ВАС я на юбилей не приглашаю.
Повисла тишина. Даже Юра, привыкший к выходкам тёщи, удивлённо поднял брови.
— То есть как? — медленно переспросила Алина.
— Так. Будут мои подруги, коллеги, соседи. Близкие люди. А вы... вы мне настроение испортите. Особенно ОН, — она кивнула на Юру. — Будет сидеть с постной миной, осуждать всех взглядом.
— Я никого никогда не осуждал, — спокойно возразил Юра.
— Молчи! Из-за тебя моя дочь стала такой... чёрствой. Раньше она без разговоров помогала, а теперь каждую копейку считает!
— Мам, — голос Алины задрожал. — Ты хочешь, чтобы мы дали тебе сто пятьдесят тысяч, но при этом не хочешь видеть нас на своём празднике?
— ИМЕННО! И не надо делать из этого трагедию. Дети должны помогать родителям, это ваш долг. А моё право — решать, кого приглашать на свой юбилей.
— А Катя будет?
— Конечно! Она душа компании, не то что вы — два сухаря.
***
Алина села обратно на диван и сцепила руки в замок. Внутри неё происходила борьба — воспитание требовало промолчать, стерпеть, как всегда. Но что-то внутри уже трещало по швам, готовое взорваться.
— Знаешь что, мам, — начала она тихо. — Давай проясним ситуацию. За пять лет, что я замужем, ты приходила к нам ДВЕНАДЦАТЬ раз. И ОДИННАДЦАТЬ из них — за деньгами.
— Ложь! Я приходила навестить дочь!
— Да? А помнишь, что говорила в прошлый раз? «Мне некогда тут с вами чаи распивать, давайте деньги и всё». Это твои слова, мам.
— Ты извращаешь факты!
— Я КОНСТАТИРУЮ факты! — голос Алины стал громче. — Когда мы покупали квартиру, где ты была? Ах да, ты сказала, что это наши проблемы. Когда я лежала в больнице с воспалением лёгких, ты пришла? НЕТ! Катя в это время переживала очередной «сердечный кризис», и ты сидела с ней.
— Ей нужна была поддержка!
— А мне НЕТ?! Я что, из железа сделана?!
Валентина Петровна вздёрнула подбородок:
— Ты всегда была сильной. А Катюша — нежная, ранимая...
— ХВАТИТ! — Алина вскочила на ноги. — Да пошло оно всё! Катюша твоя «нежная» меняет мужиков как перчатки, не работала толком ни дня, живёт за счёт любовников и мамочки! А мамочка доит старшую дочь, потому что та «сильная»!
— КАК ТЫ СМЕЕШЬ!
— А вот так СМЕЮ! Знаешь, сколько денег мы тебе дали за эти годы? ЧЕТЫРЕСТА ВОСЕМЬДЕСЯТ ТЫСЯЧ! Я всё записывала, мам. Каждый перевод, каждую купюру. И что мы получили взамен? Упрёки, претензии и требования дать ещё!
— Я тебя родила, вырастила!
— И что? Это даёт тебе право до конца моих дней сидеть у меня на шее?! Да иди ты к чёрту с такой логикой!
Валентина Петровна задохнулась от возмущения:
— Да как ты... Юрий! Ты слышишь, что твоя жена говорит матери?!
Юра пожал плечами:
— Слышу. И полностью поддерживаю. Алина права.
— Меня не зовёте, а деньги на свой юбилей требуете? — раздражённо спросила Алина у матери. — Это верх наглости, мам! ВЕРХ НАГЛОСТИ!
— Я имею право праздновать с кем хочу!
Рекомендуем Канал «Семейный омут | Истории, о которых молчат»
— Имеешь. Но тогда и плати сама! Или пусть твоя любимая Катюша раскошелится. Ах да, я забыла — она же «в сложной ситуации». Всегда в сложной ситуации, когда нужно платить!
— Прекрати нападать на сестру!
— Да катись ты колбасой! — взорвалась Алина. — Я не нападаю, я говорю ПРАВДУ! Катька — инфантильная эгоистка, которая в тридцать два года не способна о себе позаботиться! И ты её такой сделала! Вечно жалела, оправдывала, баловала!
— А тебя что, обижали?!
— МЕНЯ ИГНОРИРОВАЛИ! — крик Алины заставил мать вздрогнуть. — Я была «сильной», «самостоятельной», мне можно было не помогать, не поддерживать, не интересоваться моей жизнью! Зато требовать — это пожалуйста! Алина должна, Алина обязана, Алина — старшая!
***
Валентина Петровна встала с дивана, её лицо покраснело:
— Не ори на меня! Я тебе не девка с улицы, я твоя МАТЬ!
— Да какая ты мать?! — Алина шагнула к ней. — Мать интересуется жизнью дочери! Мать радуется её успехам! Мать поддерживает в трудную минуту! А ты что делала? Приходила за деньгами и уходила! Даже чашку чая со мной не выпила ни разу за эти годы!
— У меня не было времени на твои чаепития!
— Зато на Катькины истерики время всегда находилось! На её шопинги, салоны красоты, поездки! А когда я просила тебя помочь выбрать платье на свадьбу, ты что сказала? «Некогда мне, сама разберёшься»!
— Ты преувеличи... то есть, ты всё передёргиваешь!
— НЕТ, мать! Это ты всю жизнь делала из меня дойную корову! Работает Алина с шестнадцати лет? Отлично, пусть даёт деньги на Катькино образование! Вышла замуж? Прекрасно, теперь можно доить двоих!
— Прекрати этот спектакль!
— Это не спектакль. Это ПРАВДА, которую ты не хочешь слышать. Знаешь, что самое противное? Ты даже не пытаешься это скрыть! Прямо заявляешь — дайте денег, но на праздник не приходите. Мы для тебя КТО? Банкомат?!
Валентина Петровна подошла к дочери вплотную:
— Хватит истерить! Ты мне ОБЯЗАНА помогать!
— НИЧЕГО я тебе не обязана! — Алина оттолкнула мать. — Слышишь? НИЧЕГО! Обязанности у детей заканчиваются, когда родители начинают ими манипулировать!
— Не смей меня толкать!
Валентина Петровна замахнулась на дочь, но Юра молниеносно встал между ними, перехватив руку тёщи:
— Не надо, Валентина Петровна. Успокойтесь.
— Отпусти меня, деревенщина!
— Во-первых, я городской. Во-вторых, я защищаю свою жену от агрессии. В-третьих, вам пора уходить.
— Что?! Ты меня выгоняешь?!
— Мы просим вас покинуть нашу квартиру, — твёрдо сказал Юра. — Разговор окончен.
— Алина! Ты позволишь этому... этому человеку так со мной разговаривать?!
Алина обошла мужа и встала лицом к лицу с матерью:
— ДА! Позволю! Потому что он — моя НАСТОЯЩАЯ семья! Он поддерживает меня, заботится, любит! А ты что делала все эти годы? ВЫСАСЫВАЛА из меня деньги и силы!
— После всего, что я для тебя...
— ЗАТКНИСЬ! — рявкнула Алина так, что мать попятилась. — Просто заткнись! Что ты для меня сделала? Родила? Спасибо, но я этого не просила! Вырастила? Это твоя обязанность как родителя! Или ты думаешь, дети должны всю жизнь расплачиваться за то, что родители выполняли свой долг?!
— Ты... ты чудовище!
— Нет, мать. Чудовище — это ты. Ты натравливала нас с Катькой друг на друга всё детство. Ей покупала игрушки, а мне говорила «ты же старшая, потерпи». Её хвалила за тройки, а мои пятёрки игнорировала. Её слёзы были трагедией, а мои — капризами!
— Я любила вас одинаково!
— ВРЁШЬ! — Алина тыкнула пальцем в мать. — Ты любила только Катьку! А я была бесплатной нянькой, помощницей, а потом — источником денег!
***
Валентина Петровна схватила свою сумочку:
— Всё! Хватит! Я больше не желаю это слушать! Но деньги вы мне ДАДИТЕ! Иначе я всем расскажу, какая ты неблагодарная дочь!
— Да рассказывай! — Алина развела руками. — Твоим подружкам? Которые сами тебя за глаза обсуждают? Я слышала, как тётя Люда говорила, что ты из меня все соки выжимаешь!
— Ложь!
— Соседям расскажешь? Они в курсе, что ты ко мне только за деньгами ходишь. Баба Зина из второго подъезда так и сказала — «Бедная Алиночка, мать-кровопийца ей досталась»!
— Это всё твои выдумки!
— Коллегам своим бывшим расскажешь? Так они помнят, как ты на работе хвасталась, что дочь-дура всё даёт, что ни попроси!
Лицо Валентины Петровны стало белым:
— Откуда ты...
— От Марины Сергеевны, твоей бывшей напарницы. Она мне позвонила, предупредила. Сказала, что ты при всех смеялась, какая я наивная — верю в Катькины болезни и депрессии.
— Она... она врёт!
— Все врут, одна ты правду говоришь? — Алина подошла к двери и распахнула её. — УБИРАЙСЯ! Убирайся из моего дома и моей жизни!
— Ты пожалеешь об этом! Когда я умру, ты будешь локти кусать!
— Да гори ты синим пламенем со своими манипуляциями! Помирать собралась — это каждый раз, когда денег не даю, ты помираешь! Пятый год помираешь, а всё никак!
— Юрий! Вразуми свою жену!
Юра подошёл к тёще и спокойно сказал:
— Валентина Петровна, вы всё слышали. Мы не дадим денег на ваш юбилей. И вообще больше денег не дадим. Никогда. Это окончательное решение.
— Да вы... вы оба... Чтоб вам...
— Идите уже, — устало сказал Юра. — И ключи оставьте.
— Какие ключи?
— От нашей квартиры. Алина дала вам запасной комплект. Верните.
Валентина Петровна швырнула ключи:
— Подавитесь! Катюша была права — ты, Алина, всегда была эгоисткой! Только о себе думаешь!
— Да неужели Катюша что-то сказала? — саркастически фыркнула Алина. — Между сменой очередного хахаля? Или когда деньги у тебя клянчила?
— Она хотя бы со мной живёт, помогает!
— Помогает деньги твои тратить! Мам, открой глаза! Она живёт с тобой, потому что бесплатно! Еду ты покупаешь, за квартиру платишь, ещё и карманные даёшь в тридцать два года!
— Уйду я от вас! И не жди, что прощу!
— Да не жду я! УБИРАЙСЯ УЖЕ!
Валентина Петровна вылетела за дверь. Алина захлопнула её.
— Эй, ты как? — Юра обнял жену.
— Знаешь... легко. Будто камень с души свалился. Огромный такой камень.
— Молодец. Давно пора было.
— Думаешь, она успокоится?
— Неважно. Главное — мы расставили точки над «и».
***
Через три недели Алине позвонила незнакомая женщина. Представилась соседкой матери и сообщила, что Валентина Петровна просила передать — ей нужна помощь.
— В чём дело? — настороженно спросила Алина.
— Ваша сестра Катя... она уехала. Взяла кредиты на имя матери, пять штук в разных банках, почти два миллиона в сумме. И уехала с каким-то мужчиной в Краснодар. Валентина Петровна вчера упала, давление подскочило. Сейчас в больнице лежит.
Алина помолчала.
— Алло? Вы слышите меня?
— Слышу. Спасибо за информацию.
— Вы приедете?
— НЕТ.
— Но... она же ваша мать!
— Она сделала свой выбор. Поставила на не ту дочь. Пусть теперь сама разбирается.
Алина отключилась. Юра вопросительно посмотрел на неё.
— Катька с долгами свалила. Мать в больнице.
— Поедешь?
— НЕТ. Я ей больше не дочь. Она сама так решила. У неё есть «нежная Катюша». Пусть ждёт её возвращения.
Они обнялись. За окном светило весеннее солнце, а в душе Алины наконец наступил покой. Она больше не была должна. Никому и ничего.
А Валентина Петровна так и не дождалась младшей дочери. Катя прислала только одно сообщение: «Мам, прости, но я должна жить своей жизнью. Ты справишься, ты же сильная». Ирония судьбы — те же слова, которые она годами говорила старшей дочери, вернулись к ней бумерангом.
Юбилей пришлось отменить. Денег не было даже на лекарства. Подруги отвернулись, узнав правду. А гордость не позволяла просить помощи у той, кого она так жестоко отвергла.
Автор: Вика Трель ©
Рекомендуем Канал «Семейный омут | Истории, о которых молчат»