Кукушки. Глава 68.
Пышным цветом расцвела скромная зауральская степь, стелились по ветру ярко –зеленые травы, цвели неприметные цветы. Май оказался на удивление жарким, отсеявшиеся кокушенцы ждали дождя, которого всё никак не было. Всё также, раним утром Леонид, прихватив с собой сестру отправился в лес.
Несли они берестяные кузова и плетенные корзины, у парня на кожаном поясе надежно прикреплены были инструменты в чехлах. Сопровождала юнцов собака, потомок Жучки, любимой собаки их бабушки. Звали её Фимка, была она молода, игрива, как все подрастающие щенки, только начавшие осваивать этот мир.
Закрутив хвост колечком, она покорно трусила за своими хозяевами, с любопытством поглядывая по сторонам и распугивая неожиданным лаем воробьёв, купавшихся в дорожной пыли. То Леонид, то Емилия пытались время от времени приструнить собаку, но она, высунув язык лишь преданно крутила хвостом им в ответ.
Шли они в одну сторону, но по разным делам: Емилия на сбор трав и первоцветов, Леонид на обновление гнёзд в бортях. Ему предстояло подрезать старые и испорченные соты, и вырезать остатки гнезд, если до них добрались куницы. Ох и охотчи они была до мёда! Да и самими пчелами не гнушались. В гнездо проникали, как правило, через должею.
Их тонкие, гибкие тела легко проходили и через расширенный ими леток. И вот ведь заразы какие! Даже если чудом не попадут в борть, то всё равно пчел растревожат, да так, что покинут они свое убежище и на морозе погибнут.
-А ещё они жить в борти остаются, представляешь? – с возмущением рассказывал брат сестре, -а после них ни одна пчела жить там не станет! Так бы и удавил каждую нехристь своими руками!
-Божья тварь Богу и работает, -ответила ему Емилия, наблюдая за тем, как резвятся над степью две бабочки, -для чего-то же и куница нужна, как и бабочки эти, -она показала рукой на насекомых,- и сказал Бог: да произведёт земля душу живую по роду её –скотов, гадов и зверей по роду их. И стало так. И создал Бог зверей земных по роду их, и скот по роду их, и всех гадов земных по роду их. И увидел Бог, что это хорошо, -продолжила девушка, подзывая к себе Фимку, погнавшуюся за бабочками.
-Ох, и дурёха же ты! –сказала она ласково, поглаживая рукой псинку, присев возле неё и поставив корзину на дорогу, -разве ж тебе их догнать? Это же ба-бо-чки! Их удел летать, а твой бегать по земле! Беги, дурашка, -скомандовала она ей и выпрямилась, поднимая корзину.
-Блажен, тот, братец, кто и животных милует. Вот и ты на куниц не бранись, у них тоже детоньки имеются и все они жить хотят! –сказала она.
-А, разве с вами, бабами договоришься! –махнул рукою на неё брат, -вот останемся в зиму без мёда, не говори потом, что тебе куниц жалко было!
-На всё воля Божья, ты вот лучше скажи о чём давеча с тятей ругался, слышала я, как в стайке вы лаялись, ох и зол он на тебя был! Чем провинился пред ним? –спросила девушка.
-Всё жениться заставляет, словно обрыгли мы ему вовсе, а я как нашенских девок гляну, так и выть сразу хочется. Ни одна души не всколыхнула, нигде не ёкнуло, -пожаловался он.
-Обожди немного, тятя сердцем отходчивый, поругается и забудет, а там, глядишь и встретишь ты свою суженную, а там честным пирком да за свадебку, -утешила она брата.
-Задумал я, сестрица одно дело. А чего мы попусту столь времени в лесу тратим? А нельзя ли борти так изладить, чтобы возле избы их поставить, али на поляне какой, на опушке? Всем лучше будет! Лазать по деревьям больше не надо! Мед брать легко! Да охочее до мёда жульё лесное в деревню не сунется! А?! Как тебе придумка моя? –с воодушевлением спросил он.
-А что? Хорошо! А братец наш что тебе на это сказал?
-Парфёша наш решил знаменитым скорняком стать, от того и боится с тятей нашим из-за меня поругаться. Не поддержал он меня, -враз поскучневшим голосом ответил ей Леонид.
- Ну, а тятя-то что? С ним разговор такой вёл? –спросила Емилия.
-Разговаривали, -всё ещё скучным голосом ответил ей Леонид, делая вид, что ему всё равно, -сама слышала, как собачились вчерась. Даже слушать не стал меня, талдычит одно, женись да женись!
-А ты сам начти делать, а когда получится, они сами тебя хвалить станут! У тебя ведь, братец, руки золотые! А я помогать тебе стану, да и Парфений в стороне не откажется! С матушкой тебе надобно поговорить, она на тятю влияние имеет, глядишь и исполнится задумка твоя-то! –поддержала она брата.
Шли два человека, болтали о том, о сём и казалось им, что впереди всё будет гладко да сладко, ну или ровно как на этой пыльной дороге.
На Семик Феоктиста выгнала всех домочадцев на двор. Перед Троицей, одним из самых любимых праздников Нохриных, нужно было убраться в избе, вымести начисто двор, принести срубленные берёзки и ветки. Их украшали монистами, лентами, платками, бусами.
Убирали тщательно, даже в стайках и амбарах мели под метёлку Одним из самых любимых и почитаемых праздников была Троица. Емилию вместе с другими девушками отправили в лес за целебными травами: буковицей, диким перцем, ягодником (листьями земляники), иван-да-марьей. Из них составлялся травяной напиток, который пили потом в течении всей Троицы.
И общинники и мирские отмечали Троицу примерно одинаково. Люди постарше, взяв с собой еду и самовары выезжали в этот день на луга и гуляли там. Ну, а у молодых было своё гуляние! Хороводы, пение, пляски под открытым небом в березовых рощах, степи, на лугах. Здесь же угощали друг друга пирогами, яйцами или каким-нибудь блюдом из них.
Емилия с братьями стояли в стороне от веселья, девушка немного волновалась ведь завтра она будет кумиться со своей лучшей подругой Манефой. Дружили они с детства и доверяли все свои тайны друг другу. Емилия знала, что Манефе нравится Леонид. Девушка давно сохла по её братцу, но тот не обращал на неё ни малейшего внимания. От того и договорились они меж собой что на Троицких гуляниях Емилия сведёт подругу с братом.
-Не забудь представить меня братцу своему, -сказала Манефа подруге, шедшей за ней в хороводе.
-Я помню, - быстро шепнула та в ответ между словами песни. Вокруг них звучал мужской смех, неслись по степи девичьи песни одна за другой.
-Угощайтесь, Леонид Семёнович, -с поклоном протянула Манефа кусок пирога парню, когда молодёжь уселась на траву трапезничать. Тот смотрел на неё с недоумением, пытаясь вспомнить, кто перед ним, но тут вмешалась сестра:
-Что застыл как дерево? Прими дар, рука не отвалится! Помнишь Манефу, подругу мою? –спросила она и добавила, -должен помнить, мы же с детства с ней не разлей-вода!
-Выросла девица, а я и не заметил, -пробормотал растеряно он, передавая пирог Парфению, и вставая с земли, - а не пойти ли нам, девицы вы мои ненаглядные, прогуляться к реке. Тем более все вон обратно в деревню собираются? -спросил он, осторожно разглядывая подругу сестры. Обычно он не обращал внимание на неё, хотя видел постоянно её, тощую девчонку, на своём дворе вместе с сестрой.
Теперь же перед ним стояла настоящая красавица, пухлая, что твоя перина, румяная, с веселыми карими глазами, лукаво поглядывающими на него. Казалось ткни её и рассыплется она звонкими, серебристыми смешинками и вслед за ними рассмеёшься и ты.
-Вот ещё, -рассмеялась Емилия, не обращая на то, что тычет ей в спину подруга пальцем, подавая знаки, -чего мы там у реки не видали? На улицах сейчас такое веселье начнется, а мы комаров станем кормить? Идём, -она схватила подругу за руку и потащила вслед за собой. Следом за ними, как телок на веревочке потащился и он, глядя как колыхается перед ним пыльный подол сарафана Манефы и мелькают под ним её босые ноги.
На следующее воскресенье Емилия кратче вышла из дома, никто из мужчин не должен был знать куда она пошла. Точно также, задами и огородами спешили за деревню девушки, одинокие, бездетные женщины и старая бабка Груня. Настал день «крещения кукушки» и ни один представитель мужского рода не должен был знать где он проводится. Девушка оглянулась несколько раз, не следуют ли за ней братья, но боялась зря, мать, знавшая об обряде, держала их при себе.
-Все на крещение кукушки уже пошли, -сказала ей Манефа, дожидавшаяся подругу за амбаром, бежим догонять, -девушка схватила Емилию за руку и они, смеясь бросились вслед за толпой поющих девушек, не спеша шагавших по степи к березовой рощице.
Обряд «крещение кукушки» был привезен за Урал ещё первыми поселенцами, спасавшимися от никонианских реформ из мест, где проживали они раньше. Должен он был уберечь и защитить кокушенских девушек в будущем от невзгод в семейной жизни и бесплодия. Давала им кукушка также надежду на хороший урожай, заручались они её поддержкой и просили её обезопасить себя от возможных невзгод.
Кукушка кукует не все лето, а с Егорьева дня и до Петрова, так и «бабий» век недолог. Пока детей рожает - баба, а после довесок для мужа. Только кукушка поймёт женское горе, поймёт и поможет. Как в природе всё взаимосвязано, так и в жизни человека тоже. Всё находится в круговороте, умирает и вновь возрождается. Оттого и хоронили они кукушку, а опосля откапывали и крестили.
Для изготовления «кукушки» использовали траву, «кукушкины слезки», которую баба Груня с помощницами находили заранее. Место вокруг куста пололи, а сам куст выдирали из земли с корнем, чтобы прямо тут же изладить кукушку. Кусту травы придавали с помощью веток форму человека и обряжали его в одежду. Это был небольшой сарафан, рубаха, платок, который, как правило снимали с маленькой девочки.
Непременно украшали кукушку лентами бусами, мониста, главное, крестик. Вся одежда на кукушке должна была быть в розово-красном цвете. Как только она была готова, её несли в определенное место, которое тоже выбирали заранее, как правило это были берёзы. Под одну из них клали на разосланный на земле платок, на него клали кукушку, прикрывая её сверху ещё одним платком. Над ними строили шалашик: свивали две ветви берез и покрывали их платком или нагибали и связывали лентами верхушки двух березок, а сверху накидывали цветной платок.
Могли укрыть и по-другому: на связанный из берез венок навешивали полотенца; втыкали крестообразно в землю дуги, ветки и покрывали и холстом, тряпками, цветами и травкой. Готова кукушка. Пришёл черед кумовления. Девушки, желавшие покумиться встали друг против друга, приготовившись к обряду, а остальные запели:
Кукушечка-любушечка,
Примай нас в зеленый сад.
Кумитеся, любитеся,
Целуйтеся, милуйтеся.
Емилия, стоя напротив Манефы произнесла:
- Я кума, ты кума.
- Ку-ку, -ответила ей та, - кума, крещу дитя.
-Какое?
-Слепое.
-Чье?
Мое.
Они сняли с шеи свои нательные крестики и троекратно поцеловали друг друга сквозь их тесьму и после обменялись ими. Покумившиеся пребывали в этом качестве либо год, либо до духова—троицына дня, т. е. после похорон или вырывания кукушки они раскумливались, возвращая друг другу нательные крестики.
Пришло время хоронить кукушку. В этот раз для этого действа были выбраны бабой Груней Емилия и Манефа. Девушки должны были похоронить кукушку так, чтобы никто не знал этого места. Деревенские парни и дети очень любили находить кукушек и зорить эти места назло девушкам.
От того они, взяв кукушку ушли в лес, чтобы там найти ей место захоронения. Хоронили её прямо в земле, в гробу, сделанному из веток, при этом никаких тряпок из личной одежды или вообще из дома в гроб или ямку не клали, чтобы не умереть самим и никому из семьи.
Прощай, прощай, кукушечка,
Прощай, прощай, рябушечка, -затянула прощальную песню Манефа и Емилия подхватила:
До новых до берез,
До красной до зари
До новой до травы.
Девушки - голубушки
Кумушки - подруженьки,
Свейте вы веночки
Из плакучей травки,
Из белой березки….
Мы веночки сложим
Вот так, вот так, -закончили они вместе.
Через определенный промежуток времени, иногда на следующий же день, будет совершена вторая часть обряда, которой соответствовало раскумление. Девушки опять отправятся в лес, на этот раз «смотреть" кукушку. Её выкопают из земли, снимут наряд и украшения, что будет означать прекращение установленных в ходе кумления отношений. Траву оставят здесь же, а если целой останется, заберут домой, считалось, что она после обряда обретёт силу. А пока Емилия и Манефа поспешили назад в деревню, где в условленном ранее доме ждала их специальная стрепея с яичницей.
Помочь переводом на редактирование книги можно по моему номеру телефона
89195868883
Марина Александровна М, он привязан к сбер и т банку
Спасибо!