НАЧАЛО
Всю жизнь, сколько себя помнила, Анна была очень правильной девочкой. Удобной для родителей и учителей, скучной для сверстников. Не вмешивалась в конфликты, не нарушала правил.
По всему выходило, что ей суждено было прожить тихую нормальную жизнь. Пока она не встретила художника, надевшего ей на шею медальон покойной старухи. И теперь перед Анной стоял выбор: либо дальше плыть по течению и, скорее всего, либо бороться за свою жизнь в новых обстоятельствах.
И при кажущейся свободе выбора в принятии решения, выбора у нее, по сути, и не было.
Скорчив капризную рожицу, чтобы отвлечь на себя внимание и застать Ивана врасплох, Анна вышла на авансцену, демонстративно-презрительно посмотрела на Ивана, который все еще держал дрожащую Наталью, брезгливо на Наталью и повернулась к ним спиной.
— Игорь Викторович, а что здесь происходит? Наш сеанс состоится или нет? Если все отметились, то извольте сопроводить меня в гостиницу, как обещали. Мне надо привести с себя в порядок с дороги перед новой встречей с женихом, — Игорь с интересом следил за ее игрой, которую только он один и видел. Единственный раз бровь его едва заметно поднялась, когда Анна назвала Евгения женихом. — А ты, — Анна через плечо высокомерно посмотрела на Ивана. Как будто право на это имела. — Зачем в порядочный дом воровку привёл? Хотел в участок — веди в участок. Впрочем, теперь что бы то ни было уже не доказать, верно? Игорь Викторович, решите вопрос, что ли. Здесь не место, как я понимаю, сомнительным личностям, — и она выразительно посмотрела на Игоря, показывая, что отныне они в одной связке, ибо Анна поняла намного больше, чем ей надлежало.
Повторять не пришлось. Мужчина включился мгновенно.
— Анна Сергеевна, не волнуйтесь, Эмилия вас примет, как я и обещал. Только решим вопрос с этой особой, — он силой расцепил руки Ивана, взял женщину за локоть и повел в коридор, чтобы выпроводить вон через парадную — черный ход загораживал Иван, и оставлять их вместе Игорь не решился.
Вновь ослепшая старая мошенница, ощупывая руками воздух последовала следом.
— Феофан, — зычно произнесла она. — Проветри комнату к сеансу. А вас, дорогая, я порошу подождать здесь, — не поворачивая головы, сказала она Анне. — Скоро за вами придут.
Меньше всего хотела Анна остаться наедине с Иваном. Тот с недоумением проследил за добычей, которая, ускользнула у него из лап, проводил взглядом Эмилию и следовавшего за ней слугу, а потом, прищурившись, посмотрел на Анну, как бы говоря «ну ты-то от меня не уйдешь». Она сглотнула.
Стараясь сохранить надменный вид, Анна, тем не менее отступила. Она хорошо помнила, насколько опасным может быть этот человек, и сейчас на ее глазах слетали маски глупости, услужливости, покорности. Как луковая шелуха, они, кружась, падали к ногам Анны, обнажая истинное лицо Ивана, которое она уже видела однажды, и больше бы на него не смотрела.
— А ты хорошенькая, барышня, ладненькая, — он облизнулся, как будто Анна, была вкусным тортом, который преподнести ему на день рождения. — Я бы такую пощупал, — как большая кошка он метнулся в ее сторону, и Анна, больше не притворяясь храбрый, схватила со стола оставленный Феофаном кухонный нож для резки хлеба, — Я тебя сегодня заприметил у господ, — последнее слово он выплюнул с ненавистью. Вот оно откуда. Анна вспомнила, что перед тем как ее убили, этот человек назвал ее по имени, протягивая обагренные кровью лапы, — Ты мне сразу приглянулась. Чистенькая такая. От тебя приятно пахнет страхом. Чего нос-то воротишь? Мордой не вышел? Тебе только господского тела подавай?
— Как вы смеете со мной так разговаривать! — она хотела сказать грозно, но проверещала, как испуганная девчонка, и выставила вперед себя нож.
Иван оскалился. Его чёрные зубы больше подходили к бороде, которой он еще не отброс, чем к этим отскобленным бритвой щекам.
— Смею, еще как смею. Скоро, очень скоро я буду иметь таких как ты десятками. А остальных убивать. Погоди, не долго вам осталось, — и он не шутил, не грозился, он констатировал. Скоро, очень скоро прозвучит команда «можно».
Не обращая внимания на нож, он приблизился вплотную, так что острие вонзилось в его куртку. Анна вздрогнула и разжала пальцы, зажмурилась. Нож громыхнул о пол. Почувствовала руки у себя на шее. Они не то душили ее, не то тянули на себя.
Закончилось все внезапно. Вернувшийся вовремя Феофан — с таким именем надо писать стихи, а не варить похлёбку — оттащил не ожидавшего нападения Ивана, откинул так, что тот провалился на пол, попытался удержаться, схватился за кастрюлю с кипятком, опрокинул на себя, взвыл.
— Не забуду этого, раб, не забуду.
И два тела, прикрытые портьерой, встали перед глазами парализованной от ужаса Анны. Ноги больше не держали, она сползла вниз.
А Феофан, вышвырнув Ивана вместе с картузом на чёрную лестницу, запер за ним дверь, посмотрел на Анну все с тем же неодобрением, словно его поступок ровно ничего не поменял в отношении к ней и сказал.
— Госпожа ждёт вас. Все готово к сеансу.
ПРОДОЛЖЕНИЕ
Телеграм "С укропом на зубах"