Ледяной дождь хлестал по лицу, оставляя на щеках холодные дорожки. Капли барабанили по капюшону, а ветер пробирался под одежду. Денис, спотыкаясь и шатаясь, брёл по тёмным переулкам промзоны. Его силуэт растворялся в сумраке, лишь изредка освещаемый тусклыми фонарями. Каждый вдох обжигал лёгкие, словно раскалённый металл, а сердце колотилось так, что, казалось, готово было вырваться из груди.
Вопрос «Кто я сейчас и насколько меня настоящего хватит?» терзал измученное сознание. Без «Атараксии» его разум превратился в поле битвы, где сталкивались обломки мальчика Серёжи и холодные алгоритмы Дениса. Он чувствовал, как система, лишённая своего химического щита, пытается перезагрузиться, нащупать контроль — но ему удалось вырваться. Ненадолго. Он знал: они уже ищут его.
Его пальцы нащупали в кармане джинсов смятую пачку денег и старый, выключенный кнопочный телефон-«дурак», который он всегда носил с собой на крайний случай — пережиток паранойи, которая сейчас спасла ему жизнь. Пальцы дрожали, когда он доставал мобильник.
Дрожащими руками Денис включил Nokia. Раздалась знакомая, почти забытая мелодия, которая отозвалась в его душе давно забытыми воспоминаниями. Экран тускло светился в полумраке, отражая его измученное лицо. Минимальный заряд. Минимальные функции. Но и этого хватит. Чистая, не замутнённая «Атараксией» ясность сознания давала ему последний шанс. Он помнил всё: коды, протоколы, запасной канал связи, не отслеживаемый системой.
Денис набрал сообщение, буквы расплывались перед глазами:
«Никит, это я, Серёжа. «Чердак». Пора. Они везут Марину в Брюссель. Ищи журналиста Женю. Его номер…»
Денис болезненно поморщился. Раньше любой номер телефона сразу всплывал в памяти. Обрывки текста, острая боль пронзила виски, словно раскалённые иглы. Он силился вспомнить и дрожащими пальцами вписал номер в окошко, добавил:
«…Он… друг».
Не стал ждать ответа. Выдернул батарейку, швырнул телефон в мусорный бак и, надвинув капюшон поглубже, растворился в предрассветной темноте. Он должен вернуться. Исчезнуть — значит найти смерть. Внутри него теперь жили двое: охотник и добыча. И он не знал, кто из них победит. Насколько его хватит. Искусственное тело без подключения к сознанию системы проживёт недолго.
Денис добрался до автобусной остановки. Его трясло от холода и напряжения. Спешил успеть приехать в лабораторию. Выбора не оставалось. Обнаружат мертвеца — и сразу люди «Феникса» будут в курсе. Они заберут синтетическое тело, чтобы, не дай бог, его не вскрыли патологоанатомы в морге. Случаи бывали. Ликвидаторы выезжали незамедлительно. Утечки быть не должно.
Зачищать следы «Феникс» умел мастерски, поэтому никто не мог найти на организацию обличающего компромата.
Денис примостился у окна, прижавшись разгорячённым лбом к запотевшему стеклу. Его дыхание оставляло на стекле туманные узоры. Мужчину морозило. Он знал: успеть добраться до лаборатории — уже чудо. Единственный выход полностью уйти из проекта — уничтожить чип. Но система носителя была устроена так, что произвести акт самоубийства он не мог.
«Почему я не сказал об этом Женьке?» — вдруг подумал он. — «Это тоже сработала защита?»
Он устал и понимал: только под контролем системы мог не думать, не грызть себя и не винить за все преступления, что совершил. Не стоило жалеть себя, но успеть что-то изменить не получится. Не успеет. На то и было рассчитано это тело. Интеграция с системой или утилизация.
До конечной остановки оставалось недолго. Он поглядывал на часы, стрелки которых словно замедлили свой ход. Пассажиры странно смотрели на него. Одна женщина даже спросила:
— Мужчина, вам плохо?
— Просто температура, — Денис выдавил слабую улыбку, больше похожую на гримасу. Его голос звучал хрипло и тускло. — Дома… Выпью лекарство.
Незнакомка с опаской смотрела и ничего не ответила. «Видимо, воспоминания о COVID-19 ещё свежи в её памяти», — решил Денис. Его глаза закрывались от усталости, а сознание мутилось. Хотелось спать. Он боролся с собой, ощущая, как системы начали отключаться.
Исчезло осязание. Денис поднялся и медленно двинулся к выходу. Ноги не слушались, его покачивало, словно марионетку на ниточках. Во рту стоял странный вкус яблок, который казался чужим и неестественным. «Странно, что это?» — он сглотнул, и тошнота подкатила к горлу, словно ледяная волна. Его желудок сжался, а во рту появился металлический привкус.
Остановка. Медленно, будто во сне, он выбрался из автобуса. В одно мгновение исчезли все звуки — мир погрузился в оглушительную тишину. Он шёл по обочине, где не было тротуара. Мимо проносились автомобили, их водители сигналили ему, но Денис ничего не слышал. Его нога провалилась в ямку, он оступился и, теряя равновесие, рухнул лицом в холодную грязь.
Внутренности скрутило, его вырвало. Вкуса уже не было, чувства почти отключились. Осталось только зрение. Денис смотрел на белые хлопья рвоты, плавающие в зелёной жиже. Окунул палец в эту субстанцию, которая исполняла роль желудочного сока, и замер, стоя на коленях, чувствуя, как холод пробирает до костей.
Свет погас.
Через десять минут около застывшего в нелепой позе Дениса остановился чёрный минивэн без опознавательных знаков. Двое мужчин в тёмной робе, двигающихся с пугающей синхронностью, подхватили деревенеющее тело и втащили в салон автомобиля.
***
В тёмной комнате общежития Никита Попов сидел, тупо уставившись в стену. Впервые за несколько лет в голове стало легко. Никаких звуков и гула, когда он, сжав виски ладонями, пытался заглушить навязчивый гул в голове. Этот шум был с ним давно — система держала его на коротком поводке. Но вдруг… тишина. Давящее присутствие, которое он чувствовал годами, исчезло. Словно оборвалась струна, натянутая до предела.
В ящике стола завибрировал телефон. Никита напрягся. Кто мог звонить на этот незарегистрированный номер? Тайный телефон. Много лет парень платил по счетам за него, скрывая от всех. Он помнил, как Серёжа перед трансформацией обещал всё исправить:
— Держи телефон при себе, Ник. Если я смогу вырваться, то сразу напишу тебе. И никому. Даже Маринке. Понял?
Эти воспоминания всплыли в памяти, разрезая реальность острым ножом.
Неизвестный номер. Сообщение. Прочитав его, Никита замер. «Чердак». Этого слова не знал никто, кроме Серёги. Это был их детский пароль.
Рука не дрогнула, когда он набрал номер, который отправил Денис. «Теперь он станет спасательным кругом?» — спрашивал себя Никита. — «Кто такой этот Женя? Неужели тот самый друг Серёжи, ставший Денисом? Друг из приюта под названием «Надежда»?»
***
Женя, не отрывая взгляда от карты Брюсселя на экране, с раздражением взял трубку своего незарегистрированного номера. Его пальцы слегка дрожали.
— Алло?
— Евгений? — голос на том конце был молодым, срывающимся. Дыхание прерывистое, словно у говорившего времени в обрез. — Это Никита Попов. Мне… мне Денис… Или уже… Серёга написал.
Мир замер. Женя медленно опустился на стул, чувствуя, как земля уходит из-под ног. Алиса, сидевшая напротив, насторожилась, увидев, как побелело его лицо, как в его глазах отразился ужас.
— Что с ним? — тихо спросил Женя. — Его личность пробилась сквозь Дениса. Я говорил с ним.
— Он вышел на связь и пропал. Я… я не чувствую системы. Она молчит. Они забирают Марину в Брюссель. Сегодня. Для показа. Я не могу один… Она не выдержит. Её связь с «Фениксом» так же отключилась наверняка. Я не могу позвонить ей. Они её сломают окончательно. Помогите.
В этот момент зазвонил второй телефон — Алисы. Она вздрогнула, её пальцы судорожно вцепились в край стола. Посмотрела на экран и замерла, словно поражённая молнией. «Мама».
— Подожди, — сказал Женя Никите и прикрыл трубку, обращаясь к Алисе. — Не бери.
Но женщина уже отвечала, поднося дрожащую руку к уху. Её голос дрожал:
— Алло?
«Чёрт», — выругался про себя Женя, сжимая кулаки от бессилия.
— Алиса, — голос Галины Дмитриевны был непривычно мягким, почти беззащитным. — Решение насчёт… клона. Оно должно быть принято сейчас. У нас нет времени. Это твой единственный шанс исчезнуть.
Алиса закрыла глаза. Как же она устала. В голове столкнулись два образа: холодные, безразличные лица её детей на фотографии и измождённое лицо Жени, полное отчаяния.
— Я… я не знаю, — прошептала она, её голос дрожал от напряжения.
— Это ловушка, Алиса! — резко сказал Женя, отложив свой телефон. Его глаза горели от гнева и тревоги. — Она сдаст тебя, как только получит своего клона!
— А что мне остаётся, Женя?! — её голос сорвался, в нём звучала отчаянная боль. — Бежать до конца жизни? А дети? А эта девочка, Марина? Ты хочешь, чтобы из-за меня её превратили в инкубатор или того хуже?
Она смотрела на него, и в её глазах застыла не страх, а страшная, неженская решимость. Её взгляд был твёрд, как сталь.
— Я встречусь с ней. Услышу, что она скажет. Может быть… может быть, в ней ещё что-то осталось.
Женя сжал кулаки так сильно, что костяшки побелели. Он понимал, что не переубедит её. Отчаяние и материнский инстинкт оказались сильнее логики. Именно сейчас она почувствовала, что её дети, пусть и не совсем обычные, просто дети. С ними нельзя творить такие вещи. Они люди, они живые!
— Хорошо, — сквозь зубы проговорил он. В его голосе звучала боль и решимость. — Но я буду рядом.
Он снова поднёс к уху свой телефон.
— Никита, прости. Тут… дела вообще жесть… Ты где? Мы встречаемся. И ты расскажешь, что и как, а там разберёмся, как действовать дальше.
Осенний дождь лил как из ведра, барабаня по крыше арендованной машины. Женя вёл автомобиль на предельной скорости в сторону Химок, где находилась одна из лабораторий «Феникса». Никита, трясущийся от нервного истощения, выглядел даже моложе своих лет. Хотя они ровесники. Его лицо бледное, болезненное, а под глазами залегли тёмные круги.
Он плюхнулся на заднее сидение автомобиля и сбивчиво рассказывал о себе, Марине и мальчике и девочке, имена которых не знал. Лишь цифры, согласно порядковому числу их матери — субъекта «Феникс» № 47, А и В. Он говорил быстро, путано, но суть ясна: Марину и детей уже готовят к отправке в специальном ангаре на окраине города.
— Мы должны ехать! Сейчас! — умолял он, вглядываясь в лицо Жени. Его голос дрожал от волнения. — Самолёт через час. Я знаю расписание. Я знаю протоколы. Я могу помочь пройти.
Женя глянул на Алису.
— У меня только наличка, и сейчас с деньгами туго. Что же делать?
Она молча кивнула.
—У меня есть деньги. Только взять вещи и документы.
— У тебя? Откуда?
— Осталось кое-что…
Её лицо было бледным, но твёрдым. Она приняла решение. Ему стало немного легче, что она не отправится на встречу с Ольшанской.
— Хорошо, — ответил он. — Летим в Брюссель. Выбора нет. Возможно, мы поймём, как отключать таких, как вы?
В этот момент Никита вдруг вздрогнул и схватился за голову, его лицо исказила боль.
— Нет… — прошептал он, его голос звучал глухо. — Снова… Он вернулся. Система… она загружается. Он будет обо всём слышать.
— Кто? — насторожился Женя, чувствуя, как по спине пробежал холодок.
— Денис, — Никита поднял на него испуганные глаза, в которых читался первобытный ужас. Его лицо побледнело ещё больше, а руки начали дрожать. — Они его нашли. Они его… стабилизировали. Я чувствую. Он опять… он там. И мы в связке. Это сделали, чтобы никто из нас не мог принимать собственных решений. Мы как коллективный разум. Ни самостоятельных решений, ни действий. Что минимизирует попытки побега, суицида и повреждение собственности «Феникса».
По его лицу стало видно: старый страх, вбитый годами контроля, возвращался. Цепь, которую разорвало временное отключение Дениса, снова смыкалась. В глазах засиял голубой свет. Алиса помнила этот цвет глаз. Он всегда появлялся у Дениса, когда его полностью контролировало что-то. Теперь она знала — это какое-то вещество. Лекарство.
— А ты принимаешь подавитель эмоций? — спросила она Никиту, внимательно наблюдая за его реакцией.
— Нет, — покачал он головой, его голос дрожал. — Поэтому головные боли и шум в ушах. К нему привыкаешь. Денис уже не может обходиться без него. Даже если у него новое тело. Они не знают, что я не пользуюсь «Атараксией». Я пытался сохранить себя, как и Марина.
***
В это время в заброшенном подвале на другом конце города Денис сидел на ящиках, глядя на новый, купленный за наличные мобильник. Ему надо понять, что задумал Никита и опередить его. «А может Алиса с этим журналистом рядом? Возможно, они задумали какую-то провокацию?» Он злился. Пальцы нервно барабанили по экрану, пока он ждал соединения. Денис провёл рукой по лицу, ощущая знакомую пустоту, возвращающуюся, как морозный туман. Тело осталось неповреждённым, поэтому восстановление прошло быстро. Осколки Сергея отступали, подавляемые холодной логикой системы. Он был почти собой. Почти. Но где-то в глубине, как заноза, сидело воспоминание о рыжем мальчишке и сообщении, которое он отправил. «Я нарушил протокол. И мне надо опередить их, не дать помешать нам». Это был сбой. Аномалия. И её нужно было исправить.
Он набрал номер куратора.
— Это «Феникс-1». Я в сети. Докладываю…
Его голос звучал механически, без эмоций. Он рассказал о сообщении Никите и о возможной проблеме с «фениксом» № 47 и журналистом.
— Никита, скорее всего, отправится следом за Мариной. Алиса. Мы можем забрать её и убить одним выстрелом двух зайцев.
Куратор ответил бесцветным голосом, давая инструкции. Помешать операции не должен никто. Денис понимал это. Пытался лезть в голову Никиты, понимая, что сбой оказался слишком сильным. Сделал укол препарата, ощущая холодную иглу, входящую в горячую плоть. Скоро он усыпит первую личность, чтобы стать единственной.
— Возвращайся, Денис. Роберт велел тебе отправляться в аэропорт и не встревать во всякие передряги. Если «феникс»-3 приведёт к нам «феникс»-47 и журналиста, мы сразу начнём действовать.
— Понял.
— Запомни, у Феникса и Икара одинаковые перья.
—Запомнил, – кивнул Денис. Улыбка вспыхнула на его бездушном лице. Осколки мальчика Серёжи спрятались в глубокие складки подсознания, уступая место холодной расчётливости «феникса»-1.
***
Никита, недолго думая, накинул куртку и вернулся в машину журналиста. Уже сидя рядом с Женей, он почувствовал, как по спине пробежали ледяные мурашки. Это было едва уловимое давление в висках — система проверяла канал связи. Денис жив. И он снова стал их надзирателем.
— Он ищет нас, — тихо сказал он Жене, его голос дрожал от напряжения. — Он знает, что я с тобой.
Женя, не отрывая глаз от дороги, лишь сильнее сжал руль, его костяшки побелели от напряжения.
— Тогда поторопимся. Надеюсь, пробок не будет. Откуда вылет?
— Из Шереметьево, – отозвался Никита.
— Билеты есть? — вопрос предназначался Алисе, она кивнула.
Поглядывала в окно на проплывающие огни Москвы. Билеты куплены, пути назад нет. Она держала в руке телефон, набирая номер матери. Один звонок. Одна встреча. Или последняя надежда, или смертельная ловушка. Она нажала кнопку вызова. Телефон не отвечал.
В зале аэропорта царило обманчивое спокойствие. Обычная суета у терминалов, голоса, шум, объявления о вылете и прилёте. Но никаких видимых попыток системы «Феникса» остановить, задержать или помешать вылету не проявлялось.
— Они знают, что мы отправимся в Брюссель? — спросила Алиса, её голос звучал напряжённо.
— Конечно, знают, — ответил Никита, его глаза вновь приобрели нормальный цвет. — За годы я выработал алгоритм, чтобы заглушить гул связи. Не говорил об этом никому. Надеялся вырваться когда-нибудь из этого ада. Тренировал себя. Сейчас сигнал слабый. Денис направил все ресурсы на другие цели. И это хорошо не только для меня, но и для нас.
Алиса посмотрела в окно, где огни города постепенно растворялись в темноте. Она чувствовала, как сердце бьётся всё быстрее. Впереди их ждали испытания, но сейчас, впервые за долгое время, у неё появилась надежда. Надежда на то, что они смогут победить систему, которая пыталась контролировать их жизни.
— Ольшанская не ответила? – внезапно спросил Женя.
— Странно, – пожала плечами Алиса, — но внезапно на моей карте появилась приличная сумма денег. — Женя вопросительно приподнял брови, и его взгляд тал острым. — А ты думаешь, откуда взялись деньги на билеты. Мама прислала сообщение, а потом тут же удалила его. Написала, что деньги от неё и что она правда хочет помочь мне, и чтобы я ей верила.
Женя усмехнулся:
— Почему ты такая наивная? И это после всего, что произошло с тобой. Алиса, милая, как ты не поймёшь, что если мать уже раз воспользовалась тобой, ты не застрахована от нового предательства.
— Нам нужны были эти деньги. И у меня нет выбора, Жень, я устала. Мне хочется вытащить детей из этого кошмара. А потом как будет, так будет. И не говори ничего. Если они захотели бы, то уничтожили и тебя. Но почему «Феникс» не делает этого? Ты не задавался вопросом?
— В последнее время у меня уже каша в голове. Но ты права, — наконец согласился он.
— Наш рейс объявили, — подал голос Никита, его голос звучал напряжённо. — Идём.
Вещей минимум. Багаж не сдавали. Ноутбук Жени, сумка Никиты, где лежал планшет и немного личных вещей. Алиса с небольшим рюкзаком, в котором, несмотря на ситуацию, нашлись место и для запасной одежды, и для косметики. Женщина даже в такой ситуации оставалась женщиной.
Нервы были на пределе. Уже стоя у трапа самолёта, Алиса не переставала оглядываться. Страх то подступал ледяной волной, то немного отступал, но колючие пальцы тревоги всё равно сжимали сердце. Она чувствовала, как учащённо бьётся пульс, как потеют ладони.
Никита шёл впереди, его движения напряжённые, будто он ожидал нападения в любой момент. Женя шёл рядом с Алисой, его рука слегка касалась её спины, словно пытаясь защитить.
Лишь после взлёта, когда самолёт набрал высоту, Алиса немного пришла в себя. Она закрыла глаза, глубоко вздохнула и, склонив голову на плечо Жени, наконец, позволила себе немного расслабиться. Её дыхание постепенно выравнивалось, но она всё ещё оставалась настороже, готовая к любым неожиданностям.
В салоне самолёта относительно тихо. За окном проплывали облака, а внизу раскинулся ночной город, похожий на светящуюся паутину. Но ни красота пейзажа, ни комфорт кресла не могли успокоить их тревожные мысли. Впереди их ждали испытания, и никто не знал, чем всё закончится.
— Никита, — тихо обратилась Алиса к парню, который сидел через проход от них, — ты говорил, что знаешь что-то важное о «Фениксе». То, что знал только Денис.
Никита поёжился, словно от холода, хотя в салоне тепло. Его пальцы нервно теребили край рукава.
— Да, — наконец произнёс он, понизив голос до шёпота. — Это случилось, когда я работал с Денисом над одним из проектов. Мы тестировали новую версию подавителя эмоций…
Он замолчал, собираясь с мыслями.
— Продолжай, — мягко подтолкнул его Женя, наклонившись ближе.
— В тот день я случайно наткнулся на закрытый сектор в системе. Денис заметил, но не остановил меня. Он… он будто хотел, чтобы я увидел. Там были данные о том, что «Феникс» — это только вершина айсберга. Существует организация выше. Они контролируют всё: от экспериментов до распределения ресурсов.
Алиса напряглась:
— Что за организация?
— Не знаю точного названия, — признался Никита. — Только кодовое обозначение — «Проект Икар». Они финансируют «Феникс» и используют его как инструмент для своих целей. Но здесь давно заправляет «MAI Superintelligence Team».
Женя нахмурился:
— И что же это за цели?
— Это я и пытаюсь понять, — признался Никита. — Но есть одна зацепка. В тех данных упоминалось о каком-то «генетическом материале особого значения». Они говорили о нём, как о ключе к чему-то важному.
Алиса переглянулась с Женей:
— Думаешь, это как-то связано с моими детьми?
Никита кивнул:
— Возможно. Денис говорил, что твои дети — не просто результат эксперимента. В них есть что-то особенное. То, что заинтересовало «Проект Икар». Но они твои настоящие дети, просто с ускоренным развитием. Твои и Дениса.
В салоне стало тихо. Только шум двигателей нарушал напряжённую атмосферу.
— И почему ты не рассказал об этом раньше? — спросил Женя.
— Потому что боялся, — признался Никита. — Боялся, что если кто-то узнает о том, что я видел те данные, меня просто ликвидируют. Д и кому говорить? Если они постоянно меня держали на привязи. Но сейчас… сейчас я понимаю, что молчать нельзя.
Алиса сжала руку Жени:
— Нам нужно спасти Марину и моих детей. Это главное. Остальное потом.
Никита кивнул:
— Я знаю, куда их привезут в Брюссель. Но там усиленная охрана…
— Значит, придётся её обойти, — решительно сказал Женя. — У нас нет другого выбора. Мы должны вытащить их любой ценой.
В этот момент самолёт вошёл в зону турбулентности. Пассажиры вокруг занервничали, но троица заговорщиков лишь переглянулась. Они знали, что их ждёт нечто гораздо более опасное, чем обычная турбулентность. Каждый из них чувствовал, как время ускользает сквозь пальцы, а судьба дорогих им людей висит на волоске.
Никита достал планшет и начал изучать схемы здания, где держали Марину и детей. Его пальцы летали по экрану, а глаза внимательно изучали каждый коридор, каждую дверь.
— У нас есть шанс, — наконец произнёс он. — Но действовать нужно быстро и точно. Любая ошибка может стоить жизни.
Продолжение следует
Понравился новый формат истории? Детективный сюжет и фантастика. Ставь палец вверх и подписывайся на канал!