— Света, давай продадим квартиру.
Максим положил на стол квитанцию из банка. Платёж за ноябрь: 118 тысяч. В августе было 72.
Светлана даже не подняла глаза от телефона:
— Ты хочешь, чтобы все считали меня неудачницей?
— При чём тут... — он сжал переносицу. — Ставка выросла на пять процентов. Мне зарплату срезали на двадцать. Мы не тянем, Свет.
— Не тянем? — она отложила телефон. — А что я подругам скажу? Что мы слились?
— Снимем временно что-то попроще...
— Я не буду жить в съёмной хрущёвке! — она вскочила. — Лучше попроси у Ольги.
Максим не сразу понял.
— У сестры? Деньги на нашу ипотеку?
— А что? У неё салон идёт нормально. Родная же, поможет.
— Света, я не могу...
— Тогда у твоей мамы, — она пожала плечами, будто речь о том, чтобы соль одолжить. — Пенсия двадцать восемь тысяч. Может отложить и нам дать.
Четыре года назад она ему нравилась за простоту. Встретились на дне рождения, засмеялась над его шуткой про официанта — и всё, пропал. А теперь стоит и предлагает выжать деньги из пенсионерки со второй группой по диабету.
— У мамы лекарства дорогие.
— Ну и что? Потом купит! Мы же наследники, всё равно вернётся!
Максим развернулся и вышел на кухню. Выпил воды из-под крана. Холодную. Руки тряслись.
Через два дня увидел сумку.
Новая, бежевая, Louis Vuitton. Стоит на тумбочке в прихожей, как ни в чём не бывало.
— Откуда? — спросил он.
Светлана выглянула из комнаты:
— Что?
— Сумка.
— А, это. Мама подарила на день рождения.
— Твой день рождения был три месяца назад.
— Ну... не успела тогда купить, сейчас купила. Какая разница?
— Двести пятьдесят тысяч, — сказал Максим. — Я видел в "Меге" на витрине. Твоя мама медсестра, зарплата тридцать пять.
— Может, накопила! — Светлана развернулась. — У нас ипотека горит, а ты к сумке прицепился!
Дверь спальни хлопнула.
Максим остался стоять. Смотрел на эту сумку. Что-то не сходится. Совсем.
Вечером Светлана уехала к подруге Ире на девичник.
Максим открыл шкаф с документами. Просто так. Перебирал папки — договоры, чеки, квитанции. Нашёл конверт. Внутри — выписка из "Альфа-Банка".
Счёт на имя Светланы Игоревны Сергеевой.
Остаток: 1 234 567 рублей.
Он сел на пол. Держал бумагу в руках и не мог поверить. Больше миллиона. Пока он три месяца ел дошираки на работе. Пока ходил в кроссовках с дыркой. Пока выпрашивал аванс у начальника. У жены лежал миллион.
Засмеялся. Зло так, противно.
Светлана вернулась за полночь. Пахло вином.
Максим молча протянул выписку.
Она замерла. Побледнела. Но быстро взяла себя в руки:
— Ты копался в моих вещах?
— Копался. Объясни.
— Это моя страховка! — голос стал громче. — Мама всю жизнь учила: у женщины должны быть свои деньги! Мало ли что!
— Пока я от всего отказываюсь, ты миллион прячешь?! — у него задрожал голос. — Пока прошу продать квартиру, чтобы не вылететь на улицу?!
— Это МОИ деньги! Я заработала!
— Как, Света? Ты в турагентстве за сорок получаешь!
— Не твоё дело! Подработки, премии... — она запнулась. — Мама помогала!
— Которая дарит сумки за двести пятьдесят на зарплату медсестры?
Она развернулась и убежала в спальню. Щёлкнул замок.
Утром Максим проснулся первым. Светлана спала. Телефон лежал на тумбочке экраном вниз.
Он никогда не лазил в чужих телефонах. Но взял. Поднёс к её лицу — Face ID разблокировал. Открыл WhatsApp.
Чат "Девочки, совет нужен". Пять человек.
Пролистал до вчерашнего.
Светлана: Девочки, Максим совсем охренел. Хочет продать квартиру! Типа не тянем ипотеку. Тряпка, а не мужик.
Ира: Жесть. Что делать?
Светлана: Завтра с его мамашей поговорю. Она мягкая, выжму легко. Слёзы включу, пожалуюсь. Она на эмоции ведётся.
Катя: А если узнает?
Светлана: Не узнает. Думаете, я про счёт рассказала? 😂Пусть думает, что у меня ноль. Мало ли, разведёмся — хоть с деньгами останусь.
Ира: Умничка! Всегда надо запасной аэродром.
Светлана: Вот именно. Разведёмся, а я что? С пустыми руками? Не, я не дура. Пусть пашет, а у меня своё будет.
Максим читал и чувствовал, как всё внутри холодеет.
"Мамаша". "Тряпка". "Выжму". "Пусть пашет".
Положил телефон обратно. Встал. Собрал вещи в рюкзак. Вышел тихо.
Сестра Ольга открыла дверь заспанная:
— Макс? Ты чего в семь утра?
— Можно остаться?
— Конечно. Что случилось?
Он рассказал всё. Про миллион. Про сумку. Про переписку.
Ольга слушала молча. Потом:
— Офигеть. Какая стерва, извини.
— Сам виноват. Надо было раньше глаза открыть.
— Ты просто доверял. Это нормально.
Светлана начала звонить через полтора часа. Максим сбрасывал.
Потом сообщения:
Где ты???
Максим, ответь!
Хватит дуться, вернись!
Я волнуюсь!!!
Не отвечал.
Через два дня Ольга зашла на кухню с мрачным лицом:
— Смотри, что твоя жена написала.
Показала скриншот:
Светлана: Оля, привет. Максим у тебя? Слушай, можешь одолжить 300 тысяч на ипотеку? Совсем горим. Максим знать не будет, это между нами. Потом верну.
Ольга: У тебя миллион на счёте лежит.
Светлана: Это мои личные, не трону. Ну пожалуйста!
Максим усмехнулся. Устало.
— Я отказала, — сказала Ольга. — Написала, что ты у меня и всё знаешь.
— Спасибо.
Через неделю пришло уведомление на почту: внесён досрочный платёж по ипотеке — 1 200 000 рублей.
Она потратила всю заначку.
Вечером раздался звонок в дверь. Ольга открыла — Светлана с красными глазами, размазанной тушью.
— Макс, прости. Я поняла. Внесла все деньги на ипотеку. Все. Вернись, пожалуйста.
Максим стоял и смотрел. Вот она плачет, просит. Где была эта Светлана, когда он умолял продать квартиру? Когда называла его тряпкой? Когда собиралась выжать деньги из его больной матери?
— Вернусь, — сказал он. — Но с условием. Никаких секретов. Все счета общие. Все пароли. Полная прозрачность. Ещё раз спрячешь что-то — уйду навсегда.
— Да! Обещаю! Всё что хочешь!
Вернулся.
Прошло три месяца.
Светлана готовит, спрашивает про работу, гладит рубашки. Сумку продала на "Авито" за сто восемьдесят — вернула в бюджет.
Но каждый вечер, когда она засыпает, Максим берёт её телефон. Проверяет WhatsApp, банки. Смотрит — нет ли новых чатов, новых счетов.
А ещё втайне сменил главный пароль от банка. Светлана думает, что у неё полный доступ. Но главный знает только он.
На всякий.
Ольга как-то спросила:
— Зачем ты вернулся? Живёшь, но не доверяешь. Какой смысл?
Он пожал плечами:
— Она внесла миллион двести. Платёж теперь тридцать восемь тысяч. Я один справляюсь. И живём нормально, не в съёмной хрущёвке. Выгодно.
— Но вы несчастливы.
— Счастье — понятие растяжимое.
По ночам Максим иногда думает: а если бы не нашёл выписку? Сколько это продолжалось бы? Год? Три? Пять?
Может, она копила бы дальше. А потом просто ушла. Забрала всё. И он остался бы с ипотекой и пустотой.
Хотя бы теперь знает правду. Холодную, циничную. Но правду.
Светлана тоже лежит и думает. Иногда ловит его взгляд — недоверчивый. Понимает, что он проверяет телефон. Делает вид, что не знает. Молчит.
Потому что второго шанса не будет.
Так и живут. Вдвоём, но порознь. Под одной крышей. Семья на бумаге.
А по сути — два чужих человека, которые делят квадратные метры и ипотеку.