Виктория проснулась в восемь утра и не знала, зачем.
Раньше она вставала в шесть, ехала в больницу, оперировала до вечера. Потом отчёты, консилиумы, дежурства. Тридцать пять лет без выходных. А теперь пенсия. Третий год.
Она встала, умылась, сделала зарядку. Потом выпила кофе на кухне и снова не поняла, что делать дальше. Телевизор смотреть? Книгу читать? Идти гулять?
— Вика, доброе утро, — сказала Полина, входя на кухню с Мишей на руках. — Мы уже проснулись.
— Доброе, — кивнула Виктория.
Полина посадила сына за стол, дала ему кашу. Мальчик был бледный, с красными глазами.
— Опять насморк? — спросила Виктория.
— Да. Третий раз за месяц. Я не понимаю, откуда он столько подцепляет. Мы же дома сидим.
Виктория промолчала. Дмитрий вошёл через минуту, в наушниках, с ноутбуком под мышкой.
— Привет, мам. Полин, я на совещание. Буду в комнате.
Он скрылся. Полина вздохнула.
— Работает как проклятый. Ипотека душит.
Виктория снова промолчала. Год назад Дмитрий с семьёй переехал к ней. Свою двухкомнатную квартиру сдали, деньги идут на кредит. Но не хватает. Виктория доплачивает. Каждый месяц по двадцать тысяч.
Через два дня Виктория вышла из подъезда и увидела соседку Тамару Ивановну, которая стояла у скамейки, держась за грудь.
— Тамара Ивановна, вам плохо?
Старушка кивнула, не в силах говорить. Виктория быстро подошла, усадила её на скамейку, нащупала пульс. Частый, неровный. Достала из кармана таблетки, которые носила по привычке.
— Под язык. Сейчас полегчает.
Через пять минут Тамаре Ивановне стало лучше. Она посмотрела на Викторию благодарно.
— Спасибо, доченька. Ты же хирург?
— Была. На пенсии уже.
— А руки-то помнят. Спасла меня.
Виктория помогла ей дойти до подъезда. Тамара Ивановна несколько раз повторила спасибо и скрылась за дверью.
Через неделю к Виктории в дверь позвонили. На пороге стояла незнакомая женщина лет семидесяти.
— Простите, вы Виктория Павловна? Тамара говорила, вы врач. Помогите, пожалуйста. У меня спина совсем не держит. Врачи говорят, возрастное, ничего не делают.
Виктория пригласила её в комнату, осмотрела, дала рекомендации. Женщина ушла довольная.
Потом пришла ещё одна. Потом сосед дядя Коля с давлением. Потом Тамара Ивановна со своей подругой.
Виктория не отказывала никому. Она снова чувствовала себя живой. Нужной.
Полина заметила через месяц.
— Виктория Павловна, это кто к вам приходил сегодня утром?
— Соседка. Консультация.
— Консультация? Вы что, приём ведёте?
— Нет. Просто помогаю людям. Бесплатно.
Полина нахмурилась.
— А часто они приходят?
— Три раза в неделю. Иногда четыре.
— Виктория Павловна, но здесь же Миша живёт. Они инфекции приносят. Он и так постоянно болеет.
— Полина, это пенсионеры. Они не заразные.
— Откуда вы знаете? Может, у них грипп, простуда, ещё что-то.
— Я врач. Я вижу.
Полина сжала губы.
— Я всё равно против. Это опасно для ребёнка.
Вечером Дмитрий зашёл к матери в комнату.
— Мам, Полина переживает. Может, правда сократишь приём? Ну хотя бы раз в неделю, а не три раза.
Виктория отложила книгу.
— Дима, это моя квартира. И моя жизнь. Без этого я не могу.
— Мам, ну пойми. У Миши слабый иммунитет. Полина боится, что он заразится.
— Миша болеет, потому что ребёнок. Это нормально в его возрасте. Педиатр же говорил.
— Полина не верит педиатру. Она считает, что виноваты твои пациенты.
— Значит, Полина дура, — резко сказала Виктория. — Извини, но это так.
Дмитрий вздохнул.
— Мам, она моя жена. И мать моего сына.
— И что? Это даёт ей право диктовать мне, как жить?
— Нет. Но мы живём вместе. Надо искать компромисс.
— Компромисс? Хорошо. Пусть она перестанет тратить мои деньги на свои кремы и витамины. Это тоже компромисс.
Дмитрий побледнел.
— Мам, это низко.
— Но правда.
Он вышел, не попрощавшись.
Через неделю Полина устроила истерику. Миша снова заболел, температура поднялась до тридцати восьми.
— Вот видите? Видите? Опять болеет? Это из-за ваших пациентов? Я не хочу больше здесь жить? Дима, мы уезжаем?
Дмитрий стоял посреди кухни, растерянный.
— Полин, успокойся. Куда мы уедем? У нас квартира в ипотеке, сдана. Нам некуда.
— Значит, будем снимать. Что угодно, только не здесь.
— Снимать? На какие деньги? Ты представляешь, сколько это стоит?
Полина заплакала.
— Мне всё равно. Я не хочу, чтобы мой ребёнок болел.
Виктория вошла на кухню, услышав шум.
— Что происходит?
— Вот что происходит, — Полина ткнула пальцем в Мишу. — Он опять болеет. Опять. И это ваша вина, Виктория Павловна. Ваши пациенты приносят инфекции.
— Полина, это бред.
— Это не бред. Это правда. Или вы прекращаете приём, или мы уезжаем.
Виктория посмотрела на сына.
— Дима, ты тоже так считаешь?
Дмитрий молчал.
— Дима, я спрашиваю.
— Мам, я не знаю. Может, правда стоит прекратить? Хотя бы на время.
Виктория развернулась и вышла.
Она не спала всю ночь. Лежала в темноте и думала. Тридцать пять лет хирургом. Спасала жизни, делала операции, боролась со смертью. Потом пенсия. Пустота. А теперь снова смысл. Люди приходят, она помогает. Бесплатно. Просто потому, что может.
И что, отказаться? Ради невестки, которая видит опасность в каждом чихе?
Утром она встала, умылась, вышла на кухню. Полина сидела за столом с телефоном.
— Полина, поговорим, — сказала Виктория.
— Я всё сказала вчера.
— Я тоже хочу сказать. Это моя квартира. Я тридцать пять лет работала, чтобы её купить. Я решаю, кто сюда приходит. Если тебе не нравится, ты можешь уехать.
Полина побледнела.
— То есть вы выгоняете нас?
— Нет. Я говорю правду. Ты живёшь здесь бесплатно, я помогаю вам деньгами, а ты требуешь, чтобы я отказалась от своей жизни. Это нечестно.
Полина встала.
— Хорошо. Дима, собирай вещи. Мы уезжаем.
Дмитрий не уехал. Он разговаривал с женой два часа, потом та заперлась в комнате и не выходила до вечера.
Виктория принимала пациентов как обычно. Пришла Тамара Ивановна, дядя Коля, ещё две женщины. Полина сидела в спальне, не показывалась.
Вечером Виктория убирала на кухне и случайно заглянула в мусорное ведро. Там лежал тест на беременность. Две полоски.
Она достала его, внимательно посмотрела. Потом положила обратно.
Дмитрий пришёл поздно. Виктория ждала его в гостиной.
— Дима, сядь.
Он сел напротив, настороженный.
— Полина беременна?
Дмитрий замер.
— Откуда ты знаешь?
— Нашла тест в мусорке. Почему молчали?
Он опустил голову.
— Полина боялась сказать.
— Почему?
— Потому что думала, ты не дашь нам уйти. Используешь беременность как аргумент.
Виктория усмехнулась.
— То есть я для вас монстр?
— Нет, мам. Но Полина боится. Она не хочет рожать второго в этой квартире, где постоянно чужие люди.
— Понятно.
Виктория встала.
— Дима, скажи Полине: я прекращаю консультации. Но с условием.
— Каким?
— Вы платите за коммуналку. Полностью. А я переезжаю в маленькую комнату. Большую отдаю вам.
Дмитрий вскочил.
— Мам, ты что? Это твоя квартира.
— Была. Теперь это семейное общежитие. Я не хочу быть лишней.
— Ты не лишняя.
— Лишняя, Дима. Я мешаю. Так будет проще всем.
Полина пришла к ней через час. Глаза красные, лицо опухшее.
— Виктория Павловна, не надо. Не переезжайте. Мы найдём выход.
— Выход найден, — спокойно ответила Виктория. — Я открою медпункт. Для пенсионеров. Благотворительный.
— Откуда деньги?
— Найду. Помещение договорюсь снять. Недорогое. Главное, люди будут получать помощь.
Полина заплакала.
— Простите меня. Я не хотела вас выгонять из вашей комнаты.
— Ты меня не выгоняла. Я сама решила.
Через неделю Виктория нашла помещение. Подвал жилого дома на соседней улице. ТСЖ согласилось сдать за копейки. Она вложила свои сбережения, сделала косметический ремонт, поставила стол, стулья, кушетку.
Дмитрий помогал. Таскал мебель, красил стены.
— Мам, может, не надо? Вернись домой. Полина уже успокоилась.
— Нет, Дима. Мне здесь хорошо.
Он посмотрел на неё.
— Ты на нас злишься?
— Нет. Просто поняла: мне нужно своё место. Не комната в квартире, где я мешаю. А своё.
Медпункт открылся через месяц. Пришли Тамара Ивановна, дядя Коля, ещё человек десять. Виктория принимала три раза в неделю. Бесплатно. Люди приносили благодарности: банки с вареньем, пирожки, цветы. Она отказывалась, но они настаивали.
Дмитрий заходил иногда, смотрел.
— Мам, ты счастлива?
— Да.
— А дома скучаешь?
— Нет.
Он кивнул и ушёл.
Полина родила дочку в декабре. Виктория приехала в роддом, принесла цветы. Полина плакала, благодарила.
— Виктория Павловна, простите меня. Я была дурой.
— Не была. Ты боялась за сына. Это нормально.
— Вы вернётесь к нам?
— Нет. Мне хорошо там, где я есть.
Миша перестал болеть. Полина успокоилась. Дмитрий работал, платил ипотеку, помогал матери деньгами на медпункт.
Отношения с Викторией были холодные, но корректные. Она приходила на семейные ужины раз в неделю, играла с Мишей, держала на руках внучку. Потом уходила.
Дмитрий провожал её до двери.
— Мам, ты правда не вернёшься?
— Правда, Дима.
— Почему?
— Потому что там я бабушка, которая мешает. А здесь я врач.
Прошло полгода. Виктория сидела в своём медпункте, консультировала бабушку Нину Степановну. Та жаловалась на суставы, Виктория выписывала рекомендации.
— Спасибо вам, доченька. Вы как ангел для нас.
— Да ну, какой ангел. Просто врач.
— Нет, ангел. Бесплатно помогаете, времени не жалеете. Таких людей мало.
Виктория улыбнулась.
Когда бабушка ушла, она осталась одна. Села за стол, посмотрела на стены. Облупившаяся краска, старая мебель, тусклая лампа. Но это был её кабинет. Не угол в чужой квартире. Не комната, из которой её вежливо выдавили.
Своё место.
Она достала телефон, написала Дмитрию: "Как дела? Как малышка?"
Он ответил через минуту: "Всё хорошо, мам. Приезжай в воскресенье на обед".
Виктория убрала телефон. Приедет. Конечно, приедет. Но потом вернётся сюда. В своё пространство. Где она не бабушка на подхвате, а врач с тридцатипятилетним стажем.
Где она снова нужна.