Ольга Витальевна стояла у шкафа и смотрела на стопку свежего постельного белья, которое недавно постирала. Розовое, в какие-то мелкие цветочки. Радовало глаз. Она его специально купила после развода, когда решила обновить всё в квартире. Прежнее, с синими полосками, Сергей когда-то выбирал сам.
Восемнадцать лет с ним прожила. Восемнадцать. А ушёл к коллеге Алине, которая моложе и веселее. Сергей объяснял своё решение витиевато: мол, жизнь одна, а он будто застрял на месте. Ольга тогда только кивнула. Спорить не стала.
Квартиру отсудила. Двухкомнатную, в спальном районе Екатеринбурга. При разделе имущества выяснилось, что первоначальный взнос шёл с её добрачных накоплений. Судья это учла. Сергею достались машина и дача. Он уехал к своей Алине, а Ольга осталась одна. И впервые за много лет почувствовала облегчение.
Первые полгода после развода она словно очнулась. Сделала ремонт в одной из комнат, превратила её в кабинет. Работала инженером-проектировщиком, много проектов было на удалёнке. Записалась на йогу. Завела кошку, рыжую, назвала Мусей. Жизнь налаживалась.
А потом позвонила младшая сестра Татьяна.
-- Оль, ты как там?
-- Нормально. Работаю.
-- Слушай, у нас тут проблема с папой. Он совсем плох. Врачи говорят, что у него серьёзные проблемы с сосудами, удар случился. Восстановление нужно, реабилитация. У меня дети, муж на вахте, некогда совсем. А у тебя теперь комната свободная, время есть. Возьми его на пару месяцев.
Ольга молчала.
-- Ну, Оль, он же отец наш. Кому, как не нам, о нём заботиться? Ты же дома сидишь, работаешь удалённо. Чем тебе сложно за папой приглядеть?
-- Танюш, у меня проекты, дедлайны.
-- Да ладно тебе. Ты же не на стройке лопатой машешь. Сидишь себе за компьютером, тут и папу присмотришь. Два месяца всего. Ну, может, три. Пока на ноги не встанет.
Отказать было трудно. Родня же. Отец. Как скажешь нет?
Виктор Степанович приехал в инвалидной коляске. Худой, измождённый, левая рука почти не слушалась. Ольга встретила его у подъезда, помогла подняться на лифте. Татьяна привезла его, занесла сумку с вещами и тут же умчалась.
-- Оль, я побежала. У Артёма секция через час, не успеваю. Ты уж присмотри за папой. Он у нас молодец, не капризничает.
И уехала.
Ольга стояла посреди коридора и смотрела на отца. Он сидел в коляске и разглядывал квартиру.
-- Хорошо у тебя тут, Оленька. Чисто. Уютно.
-- Спасибо, пап.
-- Я постараюсь тебя не беспокоить.
Она улыбнулась.
-- Ничего, пап. Устроим тебя.
Кабинет пришлось превратить обратно в спальню. Ольга вынесла письменный стол, поставила вместо него кровать. Компьютер переставила на кухню. Работать теперь приходилось там, где раньше ужинала.
Первую неделю было терпимо. Отец действительно старался не мешать. Сидел в комнате, смотрел телевизор, читал газеты. Ольга готовила диетическую еду, водила его на массажи, возила к врачам. Проекты откладывала. Клиенты начали звонить с вопросами. Она отвечала, что задержка временная, скоро всё будет. Но время шло, а она всё никак не могла вернуться к нормальному графику.
Через месяц Виктор Степанович стал увереннее. Встал на ноги, начал ходить по квартире. Ольга радовалась. Значит, скоро Татьяна заберёт его обратно.
Но прошло два месяца, три, четыре. Татьяна звонила редко, спрашивала, как папа, и тут же отключалась. Мол, дела, дети, муж с вахты вернулся, надо за всем уследить.
-- Танюш, когда ты его заберёшь?
-- Да чего ты торопишься? Он же у тебя поправляется. Не мешай человеку восстанавливаться.
-- У меня работа, Танюш. Я клиентов теряю.
-- Да ладно тебе. Ты же дома. Чем тебе сложно?
Ольга положила трубку. Села на кухне, уставилась в экран компьютера. Проект надо было сдать три дня назад. Клиент названивал, угрожал разрывом контракта. Она не успевала. Отец требовал внимания. Ему надо было помочь одеться, приготовить еду, проследить, чтобы таблетки вовремя принял.
Через полгода Виктор Степанович уже почти полностью восстановился. Ходил сам, готовил себе чай, даже гулять начал выходить. Татьяна наконец приехала.
-- Ну вот, пап, ты теперь совсем здоровый. Поехали домой.
Отец собрался быстро. Ольга помогла ему упаковать вещи. Татьяна обняла её на прощание.
-- Спасибо, сестрёнка. Ты ж всё равно одна, тебе время коротать не с кем было. Хоть папа составил компанию.
Ольга промолчала. Проводила их до двери, закрыла за ними и вернулась в квартиру. Тишина. Муся потёрлась о ноги. Ольга взяла её на руки, прижала к себе. В груди всё сжалось. Полгода жизни. Полгода, которые она потратила на отца. А Татьяна даже спасибо толком не сказала.
Но ничего. Теперь всё вернётся на круги своя.
Три месяца Ольга восстанавливала работу. Вернула кабинет. Купила новый письменный стол, дорогой, из массива. Эргономичный стул. Проекты пошли легче. Клиенты вернулись. Жизнь снова стала налаживаться.
А потом опять позвонила Татьяна.
-- Оль, как дела?
-- Хорошо. Работаю.
-- Слушай, у меня к тебе просьба. Кира в Екатеринбург поступила, в медицинский. Общежития не дали. Съёмная квартира дорогая, ты же знаешь, какие сейчас цены. Может, она к тебе переедет? Ну, на год-другой, пока не закончит. Она у нас тихоня, учиться будет. Тебе вообще мешать не станет.
Ольга вспомнила Киру. Девятнадцать лет, студентка. Капризная, избалованная. В пятнадцать закатывала истерики из-за неправильного цвета платья. Ольга видела её на семейных праздниках. Кира всё время сидела в телефоне, не поднимая головы.
-- Танюш, у меня работа. Кабинет только обустроила.
-- Да она же не будет тебе мешать. Комната у тебя свободная есть. Пусть живёт. Год-другой перетерпишь. Родня же.
Родня.
Как отказать родне?
-- Танюш, я подумаю.
-- Ну, Оль, она же твоя племянница. Как ты ей откажешь?
Ольга положила трубку. Села на диван. Муся запрыгнула к ней на колени. Ольга гладила её и думала. Отказать. Как отказать? Скажет, что жестокая тётка, бросила племянницу в беде. Семья осудит. Скажут, мол, у самой детей нет, могла бы и помочь.
Через неделю Кира приехала. С тремя чемоданами. Зеркалом для селфи. Косметичкой размером с дорожную сумку.
-- Привет, тётя Оль.
-- Привет, Кирюш. Проходи.
Ольга показала ей комнату. Кира окинула её взглядом, поморщилась.
-- Тут нет большого зеркала.
-- Есть в прихожей.
-- Мне надо в комнате.
Ольга промолчала. Пошла на кухню готовить ужин. Кира устроилась в комнате, раскидала вещи. Ольга зашла через час. На полу лежали одежда, косметика, книги. Кровать завалена сумками.
-- Кирюш, может, разберёшь вещи?
-- Да, тётя Оль. Потом.
Потом так и не наступило. Кира жила в этом хаосе. Ольга пыталась не обращать внимания. Закрывала дверь в комнату и делала вид, что там всё в порядке.
Работать теперь приходилось на кухне. Стол из кабинета вынесли, чтобы Кире было больше места. Ольга сидела за кухонным столом, пыталась сосредоточиться. Но Кира постоянно ходила туда-сюда. Грела чай. Разогревала еду. Звонила подругам. Смеялась, громко, визгливо.
-- Кирюш, может, потише?
-- Тётя Оль, да я ж просто разговариваю.
Ольга возвращалась к работе. Пыталась не думать о том, что жизнь снова покатилась под откос.
Через месяц Кира начала приводить друзей. Девушки, парни, все шумные, весёлые. Ольга приходила с работы, а в квартире гости. Сидят, смеются, музыку включают.
-- Кирюш, предупреждай, когда друзей зовёшь.
-- Да ладно, тётя Оль. Мы ж тихо.
Тихо. Ольга слышала их смех через стену даже в ванной.
Однажды она пришла раньше обычного. Дверь в комнату приоткрыта. Ольга заглянула. Кира с парнем сидели на её любимом кресле-качалке. Бабушкином. Единственная семейная реликвия, которая у неё осталась. Бабушка умерла десять лет назад, завещала это кресло Ольге. Она берегла его. Ставила в кабинете, иногда садилась в него, закрывала глаза и вспоминала бабушку.
А теперь в кресле сидели Кира с парнем. Рядом бокалы. Ольга не пила. На полу окурки. Ольга не курила и запрещала курить в квартире.
-- Кира, что происходит?
Девушка вздрогнула, обернулась.
-- Тётя Оль, ты чего так рано?
-- Что вы делаете?
-- Да мы просто.
-- На моём кресле?
-- Ну, мы просто посидели.
Ольга подошла ближе. Одна из ножек кресла треснула. Парень был крупный, тяжёлый. Кресло не выдержало.
-- Кира, ты что наделала?
-- Тётя Оль, да это просто кресло.
-- Просто кресло? Это бабушкино кресло. Оно мне дорого.
-- Ну, извини. Мы не специально.
-- Не специально? Ты вообще спрашивала, можно ли на нём сидеть?
-- Да какая разница, тётя Оль. Оно же просто стояло.
Ольга почувствовала, как внутри что-то лопнуло. Полгода с отцом. Три месяца с Кирой. Весь этот хаос, шум, вечное ощущение, что она живёт в чужой квартире.
-- Собирайся и уезжай.
-- Что?
-- Собирайся. И уезжай. Сегодня.
-- Тётя Оль, ты чего? Из-за кресла?
-- Не из-за кресла. Из-за того, что ты даже не извинилась.
-- Так я сказала извини.
-- Сказала. Как будто случайно мимо прошла и плечом задела. А это не просто кресло. Это память. И ты его сломала, а тебе плевать.
Кира вскочила.
-- Ты чего психуешь? Это ж просто мебель.
-- Уходи, Кира.
-- Тётя Оль, да ладно тебе.
-- Уходи. Сейчас.
Кира схватила телефон, выбежала в коридор. Ольга слышала, как она звонит матери. Голос дрожащий, слёзы.
-- Мама, она меня выгоняет. Из-за дурацкого кресла. Мама, я не знаю, что делать.
Через пять минут позвонила Татьяна.
-- Ты что творишь? Из-за кресла выгоняешь родную кровь?
-- Не из-за кресла, Танюш. Из-за того, что она даже не извинилась. Ей плевать.
-- Так она ж ребёнок ещё. Не понимает.
-- Девятнадцать лет. Не ребёнок. Взрослая уже.
-- Оль, ты чего такая злая стала? Развод на тебя так подействовал?
-- При чём тут развод?
-- При том. Ты одна осталась, озлобилась. А Кира тут при чём? Она ж тебе не мешала.
-- Не мешала? Танюш, она три месяца здесь живёт. Я работать не могу. Она друзей водит, шумит, ничего не убирает. А теперь ещё и кресло сломала. Бабушкино кресло. Ей плевать. Ты понимаешь? Плевать.
-- Ну, почините кресло. Что за проблема?
-- Проблема не в кресле. Проблема в том, что меня все используют. Ты, Кира, папа. Все приходят, когда нужно. Все уходят, когда не нужно. А я должна молчать и терпеть. Потому что родня.
-- Оль, ты чего такое говоришь?
-- То, что думаю. Забирай Киру. Сегодня.
-- Ты с ума сошла?
-- Нет. Я просто больше не хочу быть гостиницей.
Ольга положила трубку. Руки тряслись. Кира стояла в коридоре, смотрела на неё широко раскрытыми глазами.
-- Собирайся, Кирюш.
-- Тётя Оль, да ладно тебе.
-- Собирайся.
Кира ушла в комнату. Через час приехала Татьяна. Лицо каменное, губы поджаты. Помогла дочери собрать вещи. Ольга стояла в коридоре, смотрела, как они выносят чемоданы.
-- Ты пожалеешь, Оль.
-- Может быть.
-- Семья у тебя одна.
-- Знаю.
Татьяна хлопнула дверью. Ольга осталась одна. Села на пол в коридоре, прислонилась спиной к стене. Муся подошла, потёрлась о руку. Ольга взяла её на руки, прижала к себе. И заплакала.
Четыре месяца Ольга жила тихо. Отнесла кресло к мастеру, починила. Вернула его в кабинет. Снова обустроила рабочее место. Работа пошла легче. Проекты сдавала вовремя. Клиенты были довольны. Она даже снова начала ходить на йогу.
Вечером в четверг позвонил Сергей. Не звонил с момента развода. Полтора года молчания.
-- Оль, привет. Как дела?
-- Нормально. Что нужно, Серёж?
-- Да так. Хотел поговорить.
-- Говори.
-- Алина от меня ушла.
Ольга молчала.
-- С ребёнком. Через суд дачу забрала. Говорит, ребёнку нужна. Я остался без жилья. Живу у друга на диване. Неудобно. Я думал. Может, я к тебе на пару месяцев? Пока не встану на ноги.
Ольга слушала его голос. Такой знакомый. Когда-то родной. Она помнила, как они вместе выбирали эту квартиру. Как делали ремонт. Как она пекла ему пироги по воскресеньям. А он уходил на рыбалку с друзьями и возвращался поздно вечером.
-- Серёжа, нет.
-- Как нет? Оль, я же твой муж был.
-- Был. Прошедшее время.
-- Ну, ты чего такая злая?
-- Не злая. Просто больше не хочу быть гостиницей.
-- Что?
-- Ты ушёл, когда тебе захотелось. Почему я должна помогать, когда тебе нужно?
-- Оль, мы столько лет прожили.
-- Именно. Прожили. А теперь живём отдельно.
-- Ты серьёзно?
-- Серьёзно. Удачи тебе, Серёж.
Она положила трубку. Руки дрожали. Но на душе было спокойно. Странное спокойствие, которого она не чувствовала уже давно.
Ольга села в отремонтированное бабушкино кресло. Закачалась. Муся запрыгнула к ней на колени. За окном вечерний Екатеринбург. Огни. Жизнь. Чужая жизнь, которая шла своим чередом. А у неё была своя.
Телефон зазвонил. Татьяна. Ольга посмотрела на экран. Нажала отклонить.
Она больше не гостиница. Она дом. Свой собственный.