После писем испанского адмирала П.Серверы, дневников командира канонерской лодки "Виксбург" (ВМС США), воспоминаний британского
офицера, служившего на корветах в годы Второй мировой - настала очередь воспоминаний русского морского офицера-подводника.
Дневниковые записи выражают субъективное видение и понимание автором событий, явлений, участником или свидетелем которых он являлся. Автор сам
определяет значимость и проводит отбор сведений, которые необходимо
отразить, в соответствии со степенью их значимости для себя, а также для
читателей. Предлагаю именно с таких позиций оценивать изложенный
материал, к которому мы, по возможности, добавим свои комментарии. И главное - некоторые высказывания автора воспоминаний спорны.
Продолжаем.
5 июня
"Сегодня вернулся я из «боевого похода», результаты которого оказались настолько нелепы, что не могу не занести его на страницы своего дневника. План этого «боевого» похода заключался в следующем.
Минный транспорт должен был идти к месту возможного присутствия неприятельского флота и, поставив поблизости его сеть минных заграждений, вернуться. На другом транспорте лежала обязанность обнаружить неприятеля, и. отступая, завлечь его на это заграждение, на котором, предполагалось, должны были погибнуть главные силы противника. Отступая таким образом далее, этот транспорт должен был навести преследующего его неприятеля, уцелевшего при прорыве через заграждения, на наш броненосный крейсер, который, в случае перевеса сил противника, приняв погоню, должен был завлечь его на подводные лодки, которые в заключение и должны были его окончательно уничтожить. Отряды из двух истребителей и шести миноносцев должны были содействовать плану. Составители плана, однако, забыли самое главное, что слабый транспорт, со своим 12-узловым ходом, первым же выстрелом был бы потоплен, или же с успехом атакован неприятельскими миноносцами".
Здесь можно согласиться с автором, что тихоходный транспорт на 12 узлах вряд ли сможет уйти от быстроходного противника, правда и с одного выстрела его вряд ли можно потопить. Достаточно вспомнить и живучесть японских брандеров под Порт-Артуром, и пароходов-транспортов, которые удалось в свое время перехватить и уничтожить крейсерам владивостокского отряда - требовался не один выстрел, да и вряд ли было бы возможным, чтобы этот русский транспорт - приманка смог так близко подойти к "главным силам противника". Вопрос, где в этот момент могли находиться "главные силы противника" 5 июня (плюс-минус 7-10 дней) оставим на совести автора.
Уже по такому началу могу представить, как сейчас МТ будет язвить и уничижающе критиковать эту боевую операцию, которую затеяло русское командование морскими силами во Владивостоке.
"Как бы то ни было, однако в определенное время участники похода расположились согласно директив. Я на своем подводном суденышке занял место возле одной из бухт, куда, предполагалось, наши будут спасаться от преследования, и к назначенному часу, в ожидании неприятеля, принял полуподводное положение, дабы без замедлений, если бы явилась необходимость, принять боевое положение и идти в атаку".
Не любит МТ свой боевой корабль и не верит в боевые возможности подводных лодок, иначе бы не называл его "подводным суденышком". Вспоминаю подводную лодку Ханли, его изобретателя и его экипажи - смертников (иначе не назовешь) - они как раз не сомневались в своем корабле и в своей решимости.
"Что же. однако, делали в это время другие участники похода? Минный транспорт удачно поставил заграждение и благополучно вернулся в порт."
Первый участник операции выполнил поставленную задачу!
Другой транспорт, находясь уже в сфере возможного присутствия противника, вдруг вдали заметил стелющиеся дымки - признак быстро идущих судов. Когда расстояние несколько сократилось, с транспорта разобрали: впереди полным ходом шли два истребителя и вслед за ними, в отдалении, отряд из восьми миноносцев. Становилось очевидным - план начинал осуществляться: два миноносца - это наши, отряд в отдалении - неприятель, в чем не было никакого сомнения, так как, согласно плану, в походе участвовали отряды миноносцев: из двух и шести; во втором же отряде их ясно можно было насчитать восемь.
На транспорте пробили боевую тревогу. Вскоре неприятель был уже настолько близко, что пора уже было начинать пристрелку, так как расстояние, благодаря большому ходу миноносцев, быстро сокращалось. Артиллерийский офицер начинает волноваться и настаивает перед командиром на немедленном открытая огня... Но в это время с первого отряда по семафору вдруг передают известие, что «неприятеля не видели». Оказывается, отряд из восьми миноносцев – тоже наши. С отчаянием и в смущении артиллерийский офицер командует «отбой».
Как интересно, транспорт оказывается имеет орудия, на нем - артиллерийский офицер, вероятно и дальномеры есть. Может автор лукавил, и в качестве приманки планировали использовать не простой транспорт, а "транспорт Добровольного флота", которые переоборудовали во вспомогательный крейсер. Вообще может, это вспомогательный крейсер "Лена" или какой то другой?
Для заметок: Да, я знаю, что "Лена" была интернирована в США, но мы же не знаем о каком периоде говорит автор
"Но почему же, однако, отряд, долженствовавший, согласно плану, заключать в себе шесть миноносцев, вдруг явился в поход в количестве восьми? Оказывается, когда создавался план, эти лишние два миноносца были в ремонте, который к выступлению отряда им удалось закончить, почему они и присоединились к нему; между тем участники всей этой экспедиции об этом не осведомлялись. Чем, однако, могла завершиться такая неосведомленность, если бы транспорта открыл огонь, как на этом и настаивал артиллерийский офицер, который в своем требования «открыть огонь» был вполне прав, так как подпускать миноносцы на более близкую дистанцию становилось уже небезопасно?"
Выкладки автора странные, он с удивлением обсуждает несоответствие количества миноносцев ранее доведенному плану. Любопытно, а противник тоже должен был по количеству соответствовать какому то числу кораблей, и если бы кораблей было бы больше и меньше, то это бы повлияло на операцию?
Да и не надо преувеличивать точность стрельбы русских артиллеристов, есть большие сомнения, что они могли бы сразу накрыть отряд миноносцев, которые приближались, до того как они бы подняли позывные. Мне показалось слишком много эмоций, на грани истерики (впрочем как всегда).
"Где был и что делал в это время наш броненосный крейсер, который должен был оказать поддержку транспорту, - неизвестно, так как только поздней ночью присоединился он к нашему отряду, и тоже, конечно, не без тревоги был принят за неприятеля".
Судя по плану - броненосный крейсер должен был встречать транспорт на пути отхода, кстати уже после того, как "противник" понес потери на минном заграждении. То есть в точке где транспорт обнаружил свои миноносцы броненосного крейсера (судя по всему это был единственный оставшийся в строю крейсер "Россия") быть не должно, было. Его там и не было, он был на той позиции, которая ему была предписана.
"Моя же роль, в конце - концов, свелась к тому, что три раза мне все приходилось погружаться и «идти в атаку», так как сначала - два первых истребителя, затем - следующей отряд из восьми миноносцев, и наконец - транспорт я все принимал за неприятеля. Этот поход еще раз показал, сколько, даже при самом небольшом числе участвующих судов, и даже при отсутствии неприятеля, является у нас путаницы и недоразумений.
Однако не трудно представить, что осталось бы от всего этого плана, если бы неприятель пошел навстречу нашему желанию и действительно где-нибудь показался?!"
Поправьте меня, но я не вижу ничего странного в том, чтобы подводная лодка погрузилась три раза, находясь на своей боевой позиции. В условиях отсутствия на борту радиостанций - это обычное дело при обнаружении приближающихся кораблей до выяснения их принадлежности. Да и не обязательно информировать каждую лодку в море о том, как идет операция. Странная реакция. Но дальше - больше.
"Сегодня наш отрядный начальник получил высший боевой орден. Получил он его не потому, что принимал участие в бою, - так как прежде всего такого блестящего участия за ним не числилось, на его долю даже не выпало случая видеть врага, - но по той самой простой причине, что он предусмотрительно представил к такому же боевому ордену своего помощника за поход, в котором неприятель им хоть и не показывался, но зато повсюду и везде «казался». А раз помощник заслужил такой боевой орден, то как же не получить если и не высший знак отличил, то во всяком случай таковой же, и самому начальнику".
Здесь уже точно можно представить, что МТ говорит о командире отряда лейтенанте А.В.Плотто. И видимо у него действительно не сложились с ним отношения. Кстати в книге Н.Н.Афонина и И.Р.Рассола "Подводные лодки типа "Касатка" есть такие строки: "... подготовили к испытаниям "Скат". Его командир лейтенант М.М.Тьедер, хотя и был способным командиром, совсем не имел практики и опытности А.В.Плотто".
По словам Э.А.Ковалева ("Рыцари глубин"): "...командир "Касатки" Александр Плотто и его помощник Николай Смирнов к весне 1906 года считались лучшими в деле управления подводными лодками". Именно благодаря А.В. Плотто эшелон с подводными лодками в конце декабря 1904 года "без потерь" и повреждений прибыл к месту назначения во Владивосток, причем довольно оперативно. Именно "Касатка" Плотто первой совершила выход на многодневное боевой патрулирование, а затем в конце апреля-начале мая 1905 года - совершила совместный боевой поход с целью поиска и атаки неприятеля вместе с подводными лодками "Сом" (В.В.Трубецкой) и "Дельфин" (Г.С.Завойко). Да 9 мая 1905 года Плотто сдал свою "Касатку" лейтенанту "Т.ЛРааб-Тилену и стал командовать приписанным к Отряду транспортом "Шилка". Но он остался командиром (начальником) Отряда подводных лодок, значит на нем было все руководство и вся ответственность.
"Должен сказать, что все другие командиры подводных лодок, имевшие в большинства столь же тяжелые походы, рисковавшие так же, и ничуть не в меньшей степени, столь же самоотверженные, как и их бравый начальник с еще более бравым помощником, - скромно отказались от возможности таким же путем «заработать» столь блестящую награду. Зато получил высшую боевую награду еще... и боцман одной лодки.
Эта лодка как-то обнаружила вдали что-то похожее на судно; но так как у страха, говорят, глаза велики, поэтому ничего другого предположить не оставалось, как то, что это непременно миноносец, и обязательно неприятельский".
Здесь автор лукавит, он только что буквально страницу назад писал, как "натерпелся", когда на позиции трижды к нему подходили корабли, и которые оказывались "своими". А так сильно переживал (боялся), что приходилось погружаться, )))
"Лодка, конечно, тотчас же погрузилась и «пошла в атаку». Что было дальше, трудно сказать – так как в этом отношении подводная лодка поставлена в более счастливое положение, чем всякое подводное судно, ибо на этом последнем невольными свидетелями всякой атаки являются также и многие из команды, находящиеся наверху, между тем на подводной лодки таким свидетелем может быть только один командир, как имеющий в своем распоряжении перископ, единственное средство видеть все происходящее вне лодки, - во всяком случае, так или иначе, лодка кончила «атаку», и когда всплыла на поверхность, неприятеля уже не стало...
Вскоре выяснилось, что, во время указанной атаки этой лодки, лодка начальника шла невдалеке от неё, и не удивительно, если ее, при богатом воображении, и приняли за неприятельский миноносец, да еще «с четырьмя трубами», так как на верхней палубе лодки ведь могли быть люди, которые издалека, при том же воображении, могли превратиться в «дымовые трубы истребителя». Как бы то ни было, но представить к награде кого-нибудь, кроме боцмана, за эту атаку все-таки было как-то неудобно, поэтому только этот последний и удостоился получить эту высшую боевую награду, которую он долго, однако, стыдился надеть на себя, так как команда сильно иронизировала и подсмеивалась над счастливым «кавалером ордена»...
Автор видимо забыл, что сам не всегда точно и правильно определял принадлежность кораблей. Как тут не вспомнить про "бревно в своем глазу".
Вообще, отношения в Отряде подводных лодок сложились не простыми, можно сказать, что как раз А.В.Плотто не хватало жесткости в организации строгой дисциплины и определенной субординации. Например, командиры лодок самостоятельно, в обход своего начальника, отправляли телеграммы начальнику Балтийского завода с требованием ускорить изготовление новых рубок для подводных лодок, считая что Плотто для этого мало проявляет инициативы. В тоже время командир "Сома" князь В.В.Трубецкой жаловался, что "командирам на давали инициативы действовать, даже работать самостоятельно, а между тем твердой руки, руководящей этим новым делом, не было". Тоже странная позиция - с одной стороны жалуется на отсутствие самостоятельности, и тут же переживает, что нет "твердой руки".
В целом ситуация понятна - когда нет четкой организации и строгой подчиненности - возникает и непонимание, и самомнение и зависть к командирам. Последнее как раз часто бывает.
Забавно, начальник отряда наградил подчиненного и тут нашли недостаток - "наградил подчиненного, чтобы потом себе тоже медальку выпросить". Когда так человек думает (пишет) можно представить, что у него в голове - видимо обида, так как медальку дали не ему, а другому офицеру или какому то "боцману". Боюсь спросить, а что подчиненных поощрять не надо?
Продолжение следует, ссылка - ЗДЕСЬ
P.S.Кнопка для желающих поддержать автора - ниже, она называется "Поддержать", )).