Часть 9. Глава 173
Возвратившись в Санкт-Петербург, студент Красков неожиданно столкнулся с проблемами, которых прежде ему знавать не доводилось. Оказалось, что в доме, покинутом слугами, совершенно отсутствуют запасы еды. Те, кто каждый день готовил ему поесть, на работу не вышли, опасаясь, видимо, что им теперь некому будет платить. Ведь если хозяйку особняка объявили в федеральный розыск, то кто теперь их работодатель?
Промаявшись пару часов и поняв, что на чипсах и сухариках, оставшихся от недавней бурной вечеринки, долго не протянешь, Климент стал думать, где и какие продукты стоит купить. Промаявшись пару часов, он заказал пиццу по интернету, съел ее безо всякого удовольствия, – она, в отличие от приготовленной дома, казалась сухой и пресной, – а потом понял, что ему очень хочется вернуть свою прежнюю жизнь. Такую, когда ни о чём не заботишься сам, потому как всё за тебя делает мама или прислуга.
Когда наступил вечер, Клименту неожиданно стало тоскливо в большом доме. Он позвонил нескольким друзьям и предложил приехать в гости, но большинство, как ни странно, сослались на занятость (хотя прежде никогда не отказывались), другие вообще не стали отвечать ни на звонки, ни на сообщения в мессенджерах. Красков вдруг ощутил себя всеми забытым и покинутым. До него не сразу, но всё-таки дошло, почему так: мать. Когда она была во власти, к их семье многие тянулись. Но теперь, когда Мария Викторовна оказалась подозреваемой в уголовном деле, да еще и беглянкой, за которой полиция охотится, все прежние друзья-приятели словно в воздухе растворились. И не только у нее одной, а еще и у ее сына. «Еще неделю назад я был сыном самой Красковой, а теперь нет никто и звать никак», – печально подумал Климент.
Бросив телефон на кровать, он решил, что больше никому звонить не станет. Раз все его предали, то и пошли они куда подальше. Что время тратить на таких, как они? «Иуды», – обозвал студент всех скопом и пошёл бродить по дому. Было скучно. Кино смотреть не хотелось, от мысли послушать музыку голова была готова разболеться, – недавней вечеринке спасибо.
Блуждая по особняку, Климент забрёл в хозяйственную пристройку и неожиданно услышал, как за одной из дверей кто-то возится. Он замер, прижался спиной к стене и даже дышать почти перестал. «Воры забрались! – подумал, покрываясь холодным потом. – Решили, что тут больше никто не живёт! Господи, а я, балбес такой, телефон в комнате оставил…» Студент стал лихорадочно соображать, что дальше делать. Может, как-то запереть эту дверь, завалить ее? Но она внутрь открывается, как назло, а ключи у него есть только от входной, да и те в холле, на комоде.
«Может, сбежать отсюда и вызвать полицию? Да, наверно, так и сделаю…» – Климент стал потихоньку пятиться назад, но внезапно дверь раскрылась, и оттуда вышла фигура. На ней было худи, голову накрывал капюшон, но самое ужасное – в руке студент увидел блеснувший нож. Он в ужасе дёрнулся и даже негромко вскрикнул, собираясь рвануть с места, но незнакомец вдруг поднял голову и сказал:
– Климент Леонидович, что вы здесь делаете?
Красков, стараясь не умереть от инфаркта, – сердце бешено колотилось в груди, спросил перепуганным, охрипшим голосом:
– Вы кто?!
– Ой, простите, я вас, наверное, напугала, – сказала фигура приятным женским голосом и опустила руку с ножом. – Вы меня не узнали? Я Лариса, новая горничная. Ваша мама, Мария Викторовна, наняла меня на работу три дня назад. Сегодня моё первое суточное дежурство, я пришла вечером, а тут никого. Но моя сменщица накануне объяснила, где взять ключи, – в кейбоксе, – и вот…
– Зачем… вам нож? – еще не в силах полностью прийти в себя, поинтересовался бледный Красков.
– Там просто упаковка с туалетной бумагой, ее кто-то скотчем обернул, я пыталась… – горничная развернулась, быстро вернулась в подсобное помещение, вышла уже без ножа.
– Так вы… ничего не знаете? – спросил Климент.
Лариса подняла брови.
– Не знаю чего?
– Это… ну… – Красков неожиданно понял, что если прямо сейчас эта женщина уволится, то есть просто уйдёт и не вернётся, то ему придётся и дальше заказывать пиццу и прочую гадость в виде фастфуда, который он презирал всем сердцем. Настолько сильно с детства привык к вкусной, домашней и не слишком вредной пище. – Понимаете, Лариса… Послушайте, а давайте пройдём в гостиную? Только снимите капюшон, пожалуйста, я вашего лица не вижу.
– Да, конечно. Простите, – сказала горничная.
Когда она выполнила поручение, Климент неожиданно понял, что перед ним очень симпатичная русоволосая, с серыми глазами девушка. Он попытался вспомнить, кого она ему напоминает, и пришёл к неожиданному выводу – актрису Марину Александрову. Видел недавно с ней какой-то фильм… а может, сериал, но сходство поразительное. «Правда, той уже за сорок, а этой… двадцать три, наверное», – подумал студент.
– Так, в общем… Ну, что мы тут стоим? – спохватился он. – Пойдёмте в гостиную, я вам всё расскажу.
Лариса последовала за ним. Студент расположился за столом, показал горничной место напротив.
– Понимаете, тут такое дело… В общем, у нас вчера здесь был обыск.
У девушки поднялись брови. Она явно никак не ожидала услышать нечто подобное.
– Да, – сокрушённо подтвердил Красков. – Моя мама влипла в нехорошую историю. Ее обвинили в коррупции, мошенничестве и еще много в чём.
Пока говорил, студент внимательно следил за выражением лица Ларисы. Оно от легкого удивления постепенно сменилось явно расстроенным.
– Моя мама сбежала, её объявили в федеральный розыск. Я правда не знаю, где она теперь находится. Полиция меня тоже допрашивала по этому поводу, потом отпустила. Это было не самое приятное время. В общем, такие дела… – Климент замялся, не зная, что дальше сказать. Он чувствовал неловкость, озвучивая такие личные и драматичные подробности.
– Как жаль… – произнесла Лариса почти шепотом.
– Да? Почему? Жаль, что с мамой так вышло, или что?
– Понимаете, я очень рассчитывала на эту работу. Я ведь родом из Тамбова. Окончила кулинарный колледж, приехала сюда, как говорится, покорять северную столицу. Это был мой единственный шанс начать новую жизнь, потому что в родном городе… В общем, там развиваться некуда.
– Почему не Москву? Обычно все туда стремятся, – спросил Климент, немного удивленный её выбором.
– Знаете, мне всегда нравился Санкт-Петербург. Нас однажды, когда я еще училась в десятом классе, отправили сюда на экскурсию. С первых минут буквально влюбилась в этот город. И не просто, а почувствовала, что это моё место. Набережные, мосты, каналы, памятники… Здесь всё такое загадочное… Уникальная архитектура, богатая история. Казалось, что каждый камень хранит свою тайну.
Пока Лариса говорила, Климент невольно заслушался. Не ожидал, что простая горничная, коих он в этом особняке перевидел с пару десятков, – мать никогда не была с ними особенно любезна и увольняла при малейшем недовольстве, – покажется ему такой интересной. Он видел перед собой не просто наемную работницу, а человека с мечтой и историей. Не говоря уже о внешних данных: студент чисто по-мужски отметил, насколько Лариса хороша собой. Её светлые волосы и выразительные глаза не оставляли равнодушным.
– Да, в Питере всё это есть, – ответил Климент. – А дальше что с вами было?
– Простая история. Несмотря на все усилия, не смогла найти работу по специальности.
– По какой?
– Повар четвёртого разряда, – улыбнулась Лариса. – Я окончила с отличием, а самый высокий разряд – шестой. Могла бы работать в любом ресторане. Моя мечта – стать шеф-поваром.
– И что, такие специалисты никому не нужны? Это странно. В Питере полно подобных заведений.
– Как видите. Предлагали посудомойкой или уборщицей. Только там платят очень мало. Пришлось искать работу иного плана, а тут подвернулся этот вариант, и я согласилась. Но теперь, видимо, придётся снова думать, где заработать, – и Лариса тяжело вздохнула. В её голосе звучала неподдельная печаль.
Климент, пока слушал горничную, испытал сразу несколько самых разных, – но все как одно положительные, – чувств. Удивление, радость, восторг, надежду… Девушка не только внешностью своей произвела на него положительное, – ну это еще мягко говоря, – впечатление. Она понравилась ему, если точнее, а когда услышал про специальность и про то, как она стремится к своей цели – стать поваром, – вообще разомлел.
– Лариса, я предлагаю вам остаться, – уверенно сказал Красков. – Да, матушка моя… в бегах, но мне нужен кто-то, кто станет присматривать за этим домом. И не просто, а создавать и поддерживать уют.
– Простите, Климент Леонидович, но мне те, кто здесь работает… то есть работал прежде, сказали, что вы – студент медицинского университета.
– Так и есть. Стану доктором. А в чём проблема? Вам врачи не нравятся? – постарался пошутить студент, слегка наклонив голову.
– Нет-нет, что вы, – улыбнулась Лариса и снова стала серьёзной. – Просто… поймите меня правильно, я не хочу вас обидеть, но… Способны ли вы… – она запнулась, окончательно смутилась и замолчала. Ей было неловко задавать такой вопрос.
– Вы хотите спросить, смогу ли я платить вам зарплату и обеспечивать всё остальное? – подсказал Климент.
Девушка поспешно кивнула.
– На сей счёт можете не сомневаться. У меня достаточно денег, чтобы обеспечивать себя до тех пор, пока не окончу вуз и не стану зарабатывать. У нас остались кое-какие сбережения. Скажите, сколько вам собиралась платить моя мать?
– С проживанием – 50 тысяч рублей.
– Я вам буду платить 70 тысяч, – сказал Климент, решительно глядя горничной в глаза. – Мне много не нужно. Чтобы моя комната была в чистоте, одежда, пропитание. Я на изысканные блюда не рассчитываю, меня с детства приучили к самой простой. Справитесь с этим?
Лариса посмотрела на него с надеждой. В её глазах промелькнул огонёк.
– Вы… уверены? Просто здесь, – она посмотрела вокруг, окидывая взглядом просторные, но уже ставшие немного пыльными помещения, – было много прислуги. Насколько я знаю, человек десять примерно. Если вы хотите, чтобы я всё это хозяйство содержала в идеальном порядке, то простите, Климент Леонидович, но у меня физических сил на это не хватит. Это колоссальный труд для одной.
– Да и не надо, – улыбнулся студент. – Мы с вами сделаем проще: закроем комнаты, которые никому не нужны. Законсервируем буквально. Оставим лишь самые необходимые: мою спальню, гостиную, кухню и вашу комнату. Ну, а в перспективе я подумаю о том, чтобы перебраться жить в какое-нибудь менее пафосное место. Зачем мне одному столько? Этот дом слишком велик для простого студента.
Лариса на это ничего не ответила. Она обдумывала его предложение.
– Так вы согласны? – с надеждой спросил Климент. – Если хотите, можете подумать. Скажем, два дня вас устроит?
– Я согласна, – ответила горничная после небольшой паузы, её голос звучал твердо.
– Вот и прекрасно! – просиял студент. – Жить будете в комнате для прислуги, она теперь полностью в вашем распоряжении. Если понадобитесь, я вам буду звонить. Стану нужен – вы мне. Какой у вас номер?
Лариса продиктовала, Красков записал в телефон.
– Отлично. Ну, а теперь можно вас попросить?
– Да, конечно.
– Можете мне пожарить картошки? Я ее очень люблю, с луком и на подсолнечном масле, но мама всегда запрещала. Говорила, что вредно. Много не нужно, только бы полакомиться. Вы ведь повар четвертого разряда. Наверняка сумеете?
– Хорошо, конечно. Я посмотрю только, если овощи есть. Надеюсь, что-нибудь отыщется.
– Да-да, я проверил. Пока есть. Ну, а потом можно будет прикупить. Список продуктов составим вместе.
– Конечно, Климент Леонидович, – улыбнулась Лариса. – Вы идите к себе, когда всё будет готово, я позову.
– Отлично! – студент потёр ладони и поспешил в свои апартаменты. «А жизнь-то налаживается!» – с радостью подумал он. Да, в душе по-прежнему засела занозой тревога о матери. Только теперь появилась и надежда, что он сможет выжить в этом большом и внезапно опустевшем доме вместе с такой приятной и, главное, отличной помощницей. Возможно, даже больше, чем помощницей. Студент уже решил повысить ее до звания экономки.