Часть 9. Глава 172
Они втроем, низко пригнувшись и перемещаясь между деревьями, двигались к месту, где, прикрытая в воздуха высокими тополями, их ждала старая, видавшая виды, но надежная санитарная «таблетка». Земля под ногами была рыхлой и влажной, осложняя шаг, но адреналин гнал их вперед, заглушая страх и усталость.
Почти сразу, едва поднялась, Валя заставила себя перейти на рывок, несмотря на рану. Каждый шаг отдавался глухим стуком в висках. Она чувствовала, как в том месте, где чиркнуло пулей, кожа горит, словно от ожога, под наспех наложенной повязкой, но она продолжала идти следом за Студентом и Барсом, часто оглядываясь и всматриваясь в пространство через ПНВ. Делать это ей было очень непривычно, некоторые ветки деревьев и кустарников, что качались на ветру, казалось, скрывали врагов, готовых дать очередь в спину. Но медсестра старательно отгоняла от себя страх. Ей почему-то верилось, что сегодня всё закончится хорошо. Разве может быть иначе, когда ангел-хранитель где-то рядом? В его близком присутствии Валя не сомневалась: кто еще отвёл от нее пулю? А ведь сантиметр в сторону ее головы, и всё. Перебитая сонная артерия, разбитый позвоночник… Подумав о таком, она ощутила неприятный холодок и поёжилась, постаравшись переключиться на реальность.
Только теперь, когда они прошли уже несколько сотен метров по пересечённой местности, Парфёнова поняла, насколько тяжкая ноша ей досталась. Архив весил, казалось, уже целую тонну, и приходилось напрягать все мышцы тела и силу воли собирать в кулак, чтобы двигаться дальше. Мыслей о том, почему командование отправило их, медиков, на извлечение документов и Барса, больше не было. Что проку после драки кулаками махать? Отправили, значит, надо было.
Вспомнился советский фильм, который очень любил ее отец и знал, кажется, его наизусть, – по роману Юрия Бондарева «Батальоны просят огня». Валя тогда была юной, подобные киноленты ее совсем не интересовали, она считала их скучными. И вообще, ну какая девчонка станет тратить несколько часов на фильм про Великую Отечественную? Вот если бы мелодрама, да с голливудскими звёздами…
Однажды, когда отец в который раз уже пересматривал эту киноленту, Валя подошла к нему и спросила:
– Что там такого интересного?
– Всё по-настоящему, дочка, – ответил папа. – Вот как было, так и показали. Редкая вещь для нашего кинематографа. Обычно или приукрашивают, или замалчивают, а здесь… Окопная правда в чистом виде. Даже про убийственный приказ командование.
– Что за приказ? – заинтересовалась Валя.
Отец рассказал, в чём был замысел: отвлечь противника на одном участке фронта, заставив стянуть туда все силы, чтобы ударить на другом. В результате все, кого бросили вперёд, – те самые два батальона, – практически полностью погибли, но зато нашим удалось в другом месте совершить мощный бросок.
– Очень жестоко! Нельзя так было делать! – безапелляционно заявила тогда Валя и ушла. Она и подумать не могла, что много лет спустя сама окажется в подобной ситуации, когда их медбригаду, не имеющую опыта ведения стрелкового боя, отправят в «серую зону» извлекать разведчика с секретными сведениями. Теперь Парфёновой хотелось верить, что это было сделано не потому, что какой-то высокопоставленный офицер белены объелся и нагнул подчинённых, а ради тайного замысла. «Нам про такое знать не положено», – решила она.
Вскоре, наконец-то, дыша, как загнанные лошади, добрались до машины. Дед, увидев их приближение, даже двери задние раскрыл пошире, а потом помог погрузить Барса. Валя и Студент тут же забрались внутрь, – силы только на это и остались.
– Док, как слышишь меня, мы готовы уезжать, – проговорил водитель в рацию.
– Две минуты, – коротко ответил капитан.
Вскоре он присоединился к команде. Забрался на место рядом с Дедом и коротко приказал:
– Гони.
«Таблетка» рванула с места, сильно дернувшись и выбрасывая землю и ошмётки травы из-под колес. Валя и Студент вцепились, кто во что успел. Резкий рывок заставил Барса зашипеть от боли, но он сдержался, чтобы не заорать и не сказать Деду всё, что думает по поводу такого стиля вождения. Понимал: в таких условиях не комфорт пассажиров важен, а унести свои пятые точки подальше от места, где их могут превратить в дуршлаг.
– У тебя вся повязка вся в крови, – заметил Студент, посмотрев на Валю. Его молодое лицо исказилось от беспокойства, когда он заметил, как на её плече расплывается темно-красное пятно. Видимо, бинт сместился во время движения.
– Царапина, – отмахнулась Валя, прерывисто дыша. – Займись Барсом. Ему нужнее. У меня есть запасной пакет, если что.
Она чувствовала, как её тело снова начинает дрожать. Тяжесть свинцовой усталостью опустилась на плечи, когда пик опасности миновал. Но на этот раз это была не только физическая усталость и боль от раны, но и странное, горькое удовлетворение, глубокий, тихий выдох души. Не оставили своего на верную погибель. Они забрали и архив, и Барса. Выиграли этот раунд схватки с безжалостным врагом. Выполнили миссию.
Валя посмотрела на Дока. Он кивнул ей в зеркало заднего вида – коротко, почти незаметно. В его глазах не было ни упрека, ни похвалы, ни даже явной радости. Только тяжелое, измученное понимание того, что они сделали нужный шаг. Этот молчаливый кивок значил больше, чем любая награда.
– Мы едем домой, – сказала Валя, её голос был хриплым, но уверенным. Она посмотрела на рюкзак. Ценный груз был в безопасности. «Таблетка» мчалась по разбитой проселочной дороге. За окном проносились черные силуэты деревьев. Звуки стрельбы остались позади, став далеким, нереальным эхом, которое уже не имело над ними власти.
***
Двигатель «таблетки» монотонно рокотал, к нему примешивался шорох и чавканье грязи, которую колеса выбрасывали в стороны. Валя сидела, прислонившись к холодному металлическому борту, и чувствовала, как вибрация машины проникает в каждую кость. Она не спала, но и не бодрствовала в полном смысле слова. Сознание её было похоже на старую, заезженную пластинку, которая проигрывает один и тот же фрагмент: короткий свист, ожог, ощущение нарастающей боли.
Студент сидел напротив, его голова была опущена. Он не спал, но его глаза были закрыты. Валя видела, как его руки, еще недавно уверенно накладывавшие повязку Барсу, теперь мелко дрожали, сжатые в кулаки на коленях. Это была не слабость, а реакция тела на откат адреналина, который всегда приходит с опозданием, когда опасность уже миновала.
– Как Барс? – тихо спросила Валя, стараясь не разбудить разведчика, который, кажется, заснул.
Костя поднял голову. Его взгляд выдавал страшную усталость.
– Стабилен. Потерял много крови. Но жить будет. Ты… ты уверена, что у тебя просто царапина?
Валя кивнула, с трудом повернув голову и глянув на своё плечо. Куртка в этом месте была пропитана бардовым пятном. Она достала из кармана еще один индивидуальный перевязочный пакет, развернула его, но потом вспомнила, что прежде, чем накладывать новую повязку, хорошо бы снять старую и как следует обработать рану. Возможно, там слишком глубокое повреждение, следует наложить несколько швов, иначе кожа так и будет расходиться при каждом движении.
– Займемся этим, когда приедем, – сказала она, убирая пакет обратно. – Сейчас главное – доехать.
Она перевела взгляд на рюкзак, который лежал рядом с ней, прижатый к борту. «Всё ради каких-то бумажек, – подумала недовольно. – Обидно, если бы меня «двухсотой» из-за них сделали. Наверное, потом награду бы вручили посмертно. Передали бы родителям. Нет, не хочу. Лучше домой живой и здоровой. Ну… – она поморщилась от боли, – почти».
Дед впереди вел машину с той же невозмутимостью, с какой он чинил двигатель под обстрелом или, что бывало в его судьбе не так уж часто, отстреливался. Он был воплощением неспешной, непоколебимой надежности. По рации он слышал и знал обо всём, что пришлось пережить его товарищам. Но ничего говорить не стал. Молча сел и поехал. «Если спросит, потом всё ему расскажу», – решила Валя. Правда, не была уверена, что Дед поинтересуется. Не любопытный совсем.
Рядом с ним сидел Док. Он не говорил ни слова с тех пор, как они покинули «серую зону». Его молчание было тяжелым, но не осуждающим. Валя знала, что он сейчас прокручивает в голове каждый шаг, каждую секунду миссии, оценивая риски и потери. Это была его постоянная внутренняя работа – поиск идеальной, бескровной траектории, которой здесь не существовало.
«Таблетка» выехала на более-менее ровный участок дороги, и тряска немного уменьшилась. Валя почувствовала, как её веки тяжелеют. Она позволила себе закрыть глаза на мгновение, и в этот момент в голове возник образ Василька, смеющегося, когда он рассказывал о гранатах. «Странно называть это кайфом, но ощущения были близкими к этому, – мелькнула мысль в голове. – Уж не становлюсь ли я адреналиновой наркоманкой? Ой-ой, Тимурка не одобрит. Он, конечно, и понятия не имеет, что это такое. Но едва ли оценит, если узнает, что его мама бегает, как сорви-голова, по полю и стреляет куда-то».
Валя вздрогнула и открыла глаза. Нет. Это не кайф. Это – выживание, доведенное до автоматизма. Это – когда тело берет верх над разумом, и ты становишься машиной для действия. А потом, когда всё заканчивается, машина резко останавливается, и остается только дрожь и пустота.
Она посмотрела на Барса. Он лежал на носилках, его лицо было бледным, но дыхание ровным. «Кажется, он лет на пять постарше Кости, – рассудила медсестра. – Значит, моложе меня… на сколько? Года на два-три?» Валя подумала о том, что ждет его после госпиталя. Возвращение на передовую? Или долгая реабилитация?
– Валя, – позвал Костя, чей голос был чуть громче шепота. – Ты помнишь, что сказал Док? Про страх?
– Помню, – ответила она. – «Умение контролировать его – ключевой навык для выживания».
– Нет, не это, – напарник покачал головой. – Он говорил, что страх – это своего рода топливо. Заставляет тебя двигаться быстрее, думать четче. Но если ты дашь ему возможность управлять, то есть потеряешь над ним контроль, он разобьет тебя о первое же дерево.
Валя молчала. Она не любила такие метафоры. Страх для неё был не топливом, а холодным, липким узлом, который нужно было развязать, чтобы руки могли работать.
– Зачем ты теперь об этом вспомнил? – спросила она.
Костя помялся немного.
– Мне сегодня было жуть, как страшно.
– Но ты же не позволил ему овладеть тобой?
– Вроде… портки сухие, – пошутил Студент.
– Вот и молодец.
– А у тебя?
– Что у меня? Портки?..
– Нет, – хихикнул Костя.
– Ну… тебе сегодня было страшно?
– Знаешь, есть такой баянистый анекдот: «Несмотря на то, что очко десантника в момент отрыва от рампы самолета способно перекусить лом, создаваемого мышцами усилия часто недостаточно, чтобы обеспечить полную герметичность отверстия».
– Так ты что же… – поднял Костя брови.
Валя тихо рассмеялась.
– Нет, у меня усилия хватило. Но была близка к тому, чтобы открыть маленький кирпичный заводик.
Студент хрюкнул смешливо, закрыв рот рукой.
***
Через час пути пейзаж начал меняться. Воронки стали реже, обломки деревьев сменились целыми, хотя и побитыми, рощами. Дождь прекратился, и сквозь низкие тучи пробился слабый, водянистый свет. Они подъехали к первому крупному блокпосту. Это была не просто насыпь с мешками, а целый укрепленный пункт с бетонными плитами, колючей проволокой и часовыми в чистой, казавшейся парадной форме.
«Таблетка» остановилась. Док открыл дверь кабины и вышел. Валя видела, как он, неторопливо, но властно, разговаривает с дежурным офицером. Тот, молодой и самоуверенный, сначала держался настороженно, но после нескольких слов капитана его взгляд стал уважительным.
– Здесь передаем нашего «трёхсотого» и возвращаемся в своё расположение, – вернулся Док. Его голос был сухим и деловым. – Костя, Валя, готовьте носилки.
Процесс передачи Барса, который продолжал оставаться в глубоком сне, был отработан до автоматизма. Медики, несмотря на усталость, двигались синхронно. Переложили Барса на носилки, которые принесли санитары из бронетранспортёра, специально отправленного сюда, чтобы взять на борт разведчика и архив.
Валя почувствовала, как с ней уходит часть напряжения. Когда они выгружали «трёхсотого», заметила, как один из санитаров, молодой парень с испуганными глазами, – такие бывают у тех, кто здесь недавно, с любопытством посмотрел на рюкзак, который медсестра положила рядом на землю.
– Что это? – спросил он, кивнув на него.
– Груз, – коротко ответила Валя.
– Ценный?
– Бесценный, – ответил за неё Док, подходя ближе. Он посмотрел на санитара так, что тот мгновенно отвернулся.
Капитан кивнул Вале, поднял рюкзак и передал его офицеру, с которым коротко переговорил. Тот забрал ношу и залез в бронетранспортёр.
– Поехали. Нам нужно в штаб. Доложиться, – сказал Док.
Дед снова завел мотор. «Таблетка», теперь пустая и легкая, рванула вперед, оставляя позади Барса и то, ради чего все они рисковали своими жизнями.