Еля тяжело переживала неудачу младшей дочери и винила во всём себя. Опять возобновились мучительные головные боли, и она проходила курс лечения в районной больнице, именно тогда, когда дочь сдавала экзамены. Матери казалось: если бы она была здорова, то смогла бы помочь Асеньке поступить хотя бы на вечернее отделение, найти для неё работу и жильё. С её баллами дочь вполне могла бы учиться на вечернем, как и её подруга, Ольга Николаева. Подруга тоже не прошла по конкурсу, но отец, главный энергетик, подсуетился, похлопотал и Ольгу зачислили.
Глядя из больничного окна на деревья, чьи верхушки уже тронула лёгкая позолота, Еля думала о доме. Как там дети без неё? Мысль о собственной беспомощности тяготила. Дома дел невпроворот, а она здесь. Егор, наверное, уже измучился с коровами: Еле с трудом представлялся муж с подойником в руках. Конечно, мужу помогал Юрик, на него теперь можно было целиком положиться. Даже коровушки, наверно, скучают по хозяйке. А ещё её ждут заготовки, консервация... На веранде, должно быть, стоят огромные тазы с переспелыми огурцами и красными, наливными помидорами. Дочкам нужно бы собрать посылки с тёплыми вещами, и маленькому Алёше связать шерстяные носочки.
Приглашаю
на Телеграмм канал. Там кроме романов я публикую сюжеты о поездках,
шопинге, путешествиях. Кто желает со мной поближе общаться-добро
пожаловать на Телеграмм канал https://Я открыла t.me/dinagavrilovaofficial
Домой Еля добиралась на попутке. Перед калиткой остановилась в недоумении— вся площадка перекопана, кругом грязь, вывороченные камни, трубы, в саду разрыта траншея вдоль дорожки. Еля очень обрадовалась. Значит, им всё-таки успеют провести до холодов обещанное паровое отопление. Наконец-то, комфорт, тепло, жизнь без дров, без золы и брикетов. Они с Егором столько раз мечтали об этом, строили планы, надеялись, что теперь отпадут вечные хлопоты с заготовкой дров и брикета. Хотелось верить, что теперь-то они заживут, как и остальные.
В назначенный день пришли рабочие, подсоединили трубы к трассе, установили расширительный бак. Через несколько дней запустили, но тепла не было. Циркуляция не пошла. Рабочие ходили, разводили руками, искали причину, но всё напрасно.
Все ожидания Ели рухнули. Пришлось заново делать ремонт во всех комнатах, где проходили трубы: белить, штукатурить стены, перекрашивать трубы. Эта бесконечная, пустая работа легла на плечи Ели.
Ко всему добавилась тревога за младшую дочь. С одной стороны, Еля чувствовала свою вину, с другой досаду на упрямую дочь. «Пошла бы, как сёстры, - думала она, - в какой-нибудь техникум или попроще институт. Нет, ей подавай самый престижный университет, куда, говорят, без блата не берут. Ох, и набьёт себе шишек Ася, никого ведь не слушает…»
Как-то раз в гости приехал Борис, племянник Марии. За ужином разговор незаметно зашёл об Асе.
- Могу устроить её секретарём в милицию, - предложил Борис, крепкий, широкоплечий мужчина с уверенным, властным голосом. - Через год направим в Москву, в юридический институт. С направлением её точно возьмут.
Он говорил уверенно, рассудительно как человек, привыкший решать вопросы. Много лет Борис возглавлял районную милицию. В его словах звучала твёрдость, а за спокойной манерой чувствовался опыт.
Еля и Егор загорелись этой идеей. Казалось, вот она, удача — наконец-то мечта Аси стать адвокатом может сбыться. Но Ася, выслушав всё внимательно, покачала головой и решительно отказалась:
- Чтобы я целый год жила в этом забытом Богом месте? Ни за что! Что я там буду делать? Туда от нас даже автобусы не ходят. До Уфы проще добраться, чем до Б**********.
Для Аси этот районный центр был словно далёкий остров, отрезанный от мира, место, где жизнь замирает. Когда она училась в интернате, после летних каникул им с сёстрами приходилось ездить туда на медосмотр. За два-три дня нужно было сдать анализы, обойти всех врачей в районной больнице. Ася с сёстрами бегали по кабинетам, собирали подписи и печати и всё ради той самой заветной справки, без которой не принимали в интернат. Останавливались они у родственников, людей состоятельных, но чужих. В их большом доме царили чистота и порядок: белели пышные кровати, накрытые кружевными подзорами, высились пирамидкой вышитые подушки, на стене мерно тикали старинные часы. А девочек, уставших после длинных, жарких дней, укладывали спать на летней кухне. Для Аси Б******** навсегда остался городом длинных коридоров и закрытых дверей. Неприветливый, неуютный. Ей казалось, что если она туда вернётся, то пропустит что-то важное, словно отстанет от своего поезда.
После провала на экзаменах Ася не изменилась: внешне держалась бодро: улыбалась, шутила, старалась не показать огорчения. Чтобы не сидеть без дела, она устроилась временно на ток, сортировать зерно. Относилась к этому как к игре, как к чему-то случайному, временному. Казалось, вот ещё немного и всё изменится: жизнь наладится, всё станет по-другому. Но дни шли, а перемены не наступали.
Вместо учёбы у неё теперь другие занятия-работа на току и домашние хлопоты. Ася, заправив платье, чтобы удобнее было мыть полы, поливала цветы на подоконнике. Когда дверь тихо приоткрылась и появилась Серафима Даниловна, Ася даже не сразу поняла, откуда она взялась. Учительница стояла на пороге.
-Здравствуй, Асенька, - сказала она мягко, осматривая комнату. - Что же это такое? Как могло случиться, что ты не поступила?
Ася поставила ведро.
- Не прошла по конкурсу. Тройка по истории.
- Не может быть. Ты подавала большие надежды и вдруг такая осечка. Что будешь дальше делать?
Ася пожала плечами.
-Пока не знаю.
Они сели на диван, поговорили. Серафима Даниловна утешала Асю, сокрушалась о несправедливости.
- Ты обязательно поступишь в следующем году.
Когда Серафима Даниловна ушла, она долго стояла у окна, глядя, как с молодых яблонь падают листья.
Вечером пришёл Виктор. Они каждый вечер гуляли по Пчельнику. Пахло мокрой землёй, опавшими листьями и соснами. Блестела под дождём узкая тропинка, утоптанная отдыхающими, которые постоянно ходили из санатория в совхозные магазины. Дни становились всё короче, холод пробирался под куртку, а дождь, казалось, никогда не собирался кончаться. Виктор и Ася устроились под навесом. Настроение Виктора постоянно менялось. Он ждал повестку в армию. Он то смеялся и шутил, то вдруг спрашивал с подозрением:
- Ты ведь меня не дождёшься, да? Может, нам лучше расписаться?
Ася уже не знала, что отвечать. Слова его давили. " Почему он мне не верит? Она устала убеждать его, что будет ждать из армии, и всё чаще ловила себя на мысли, что хочет исчезнуть, уехать, сменить этот воздух, этот дождь, эти лица. Теперь ей было ясно: стоит хоть на день задержаться в совхозе, и рутина затянет, как топкая глина. Медленно, но верно засосёт, лишит её мечты, воли.
-Хорошо бы уехать в Псков к сестре, - сказала она матери утром.
Еля, как обычно никак не выразив неудовольствия или удивления, в тот же день пошла в магазин и купила рыжий кожаный чемодан. Ася на следующий день поехала в Аксаково, и, отстояв длинную очередь, купила билет на Псков. Всё происходило очень стремительно. Она в тот же вечер собрала вещи. Ася так и не осмелилась сказать Виктору, что уезжает, ей хотелось избежать тяжёлых разговоров и оправданий.
На следующее утро она уже стояла на аксаковском вокзале, сжимая в руках новый чемодан. Шёл противный, холодный дождь. В мутных лужах отражались ноги спешащих пассажиров и колёса автобусов. И вдруг на привокзальную площадь, фыркая мотором, въехала грузовая машина. В кузове, держась за борта, стоял Виктор. Мокрые волосы прилипли к вискам, лицо в грязных разводах. Он спрыгнул с машины, подбежал к ней в болоньевой куртке и в резиновых сапогах. Он смотрел на неё в упор. Глаза его горели от обиды.
- Ты что надумала?- растерянный и злой Виктор говорил хрипло, почти выкрикнул, перекрикивая шум дождя. - Куда едешь, а?
Ася опустила глаза.
- В Псков. К сестре.
- В Псков? - повторил глухо. - Вот так просто? Даже слова не сказала! А как же я? - в голосе прозвучала какая-то детская беспомощность.
Ася вся сжалась от стыда за свое бегство. Почему она такая, почему не смогла сказать всё прямо?
- Я тебе напишу, - тихо сказала она, не поднимая взгляда.
Вскоре подошёл поезд. Виктор схватил чемодан и поднял его на подножку. Ася стояла у окна, пока состав тронулся. Видела, как он всё ещё стоит на перроне, будто не веря, что всё это по-настоящему. Его крепкая заметная фигура быстро уменьшалась, растворяясь в дожде. Поезд набирал ход. За окном тянулись мокрые поля, покосившиеся дома, редкие фонари. Где-то впереди, в сером осеннем тумане, начиналась её новая жизнь, а позади, под дождём, оставался человек, которому она не нашла нужных слов.
Вы читаете 3-ю часть трилогии:
1-я книга "Цвета холодных лет" начало
2-я книга. "Ты лучше всех" начало
Путеводитель по каналу. Все произведения
повесть "Поленька, или Христова невеста" начало