- Дедко Емельян сказал ещё, чтобы ты первому встречному не продавала, приценилась, - продолжал внук.
- Славик, так расскажи мне, кто такой этот дед Емельян. Как ты к нему попал?
- Бабушка, я говорю, что я не помню. Честно, я не обманываю.
Он посмотрел на Антонину своими светло-карими глазами. На мгновение ей даже показалось, что глаза у внука отливают каким-то светом, потом она подумала, что это просто лучи заходящего солнца отразились через стекло.
- Ну хоть что-то ты помнишь?
- Да почти и ничего. Я вышел из дома с корзинкой, чтобы тебе её отнести. И тут мне навстречу дедушка появился, не знаю, откуда. Наверное, я его не заметил. И всё, я дальше ничего не помню. Кажется, мы куда-то шли, через лес. А потом он сказал, что нужно возвращаться домой, так как ты болеешь. Дал мне тот мешочек с травами, сказал, как заваривать, как ты должна его пить, этот чай… Как и когда он это рассказывал, я не помню. Он сказал, что ты сейчас очень болеешь. А потом дал эту цацку, сказал, что ты знаешь, что с ней делать и сказал, чтобы не продавала первому встречному. И всё. Потом я снова оказался на той тропинке, но ни деда, ни корзинки не было. Я и вернулся домой.
- Неужели это всё? – Антонина покачала головой.
- Бабушка, я пробовал вспомнить, но начинает болеть голова и кто-то мне говорит – не время, не спеши вспоминать.
- Ну и не спеши, нечего себя силой заставлять. Действительно – придёт время, тогда и вспомнишь. Давай будем спать ложиться, завтра утром нужно в огород попробовать выйти, пока солнце не так греть будет.
- Ба, так ты же это, болеешь. Может, не иди в огород завтра? Я сам пойду.
- Ох, Славик, а кушать будем зимой?
Утром они встали, как обычно, с петухами, то есть в половине шестого утра. Позавтракали и пошли в огород. Как-то незаметно Антонина рыхлила землю практически до восьми утра, даже забыв о том, что вчера весь день лежала. Потом пошла кормить живность, доить коз. За этим её застала соседка.
- Тоня, ты что встала уже? Я тут иду козу доить, а ты уже и сама управилась. Как ты себя чувствуешь?
- Да, тьфу-тьфу, нормально. Видно, капельницу хорошую поставила Нина Петровна. Нужно будет с ней рассчитаться. Спасибо ещё раз тебе, Галка.
- А что за лекарство такое? Видать, импортное, раз вчера помирала, просила забрать свою скотину после твоей смерти, а сейчас уже сама подоила. Ты хоть в огород не ходи пока.
- Да я только оттуда.
- Ты с ума сошла, Тоня! Не смей. Я завтра приду и порыхлю грядки-то. Сегодня свои заканчиваю.
- Спасибо тебе ещё раз, Галка. Но я думаю, что потихоньку сама сделаю. Сейчас процежу молоко и пойду на трассу, продам. Яичек, как я вижу, едва десяток наберётся, так ведь жара, куры нестись перестали.
- Ой, Тоня, внук нашёлся – это хорошо. На радостях ты и не чувствуешь боли и одышки. Но пожалей себя, ты внуку нужна. А вот уйдёшь туда, кто его на ноги поставит?
- Я потихоньку, картошки брать не буду. Зелени наберу - лучок, петрушка. И всё, долго и стоять не буду.
- Ну, смотри сама, что я тебе буду советовать? Ты девочка взрослая…- соседка даже немного обиделась.
Пока Антонина собирала сумку, наказав Славику, чтобы из дома нос не показывал, как к ней забежала Нина Петровна.
- Здравствуйте, Нина Петровна. Хотела к вам после обеда зайти, деньги за лекарство отдать. Прямо не лекарство, а золото. Нет ни одышки, ни этой тупой боли в груди – всё замечательно. Сколько стоит лекарство? И как называется?
- Да обычное лекарство, для поддержки сердца. Импортное, да, но всё равно обычное. Давайте я вас послушаю.
Фельдшер очень удивилась – ни шумов, ни перебоев, как вчера и позавчера, она не слышала. Проверила статоскоп – работает. А шумов не слышит.
- Странно, наверное, это потому, что внук вернулся живым и здоровым, - подумала Нина Петровна. Посоветовала отдыхать, взяла деньги за капельницу – да там мелочь получалась – двухсотграммовая бутылка физраствора, сама система и ампула препарата для поддержки работы сердца.
Антонина заплатила, накинула сверху за работу – а как же! - хотя фельдшер пришла бы всё равно, не из-за тех денег спасала. Но ей было немного странно состояние Антонины. Подумала – это сейчас эйфория, нужно будет её проведать вечером.
- Ты постельный режим соблюдай, не ходи много по двору, особенно в жару. Я в конце дня заскочу ещё, как буду идти домой. Хорошо?
- Хорошо. И спасибо вам, Нина Петровна.
Только та отошла на некоторое расстояние, Антонина схватила приготовленную сумку и поспешила на дорогу. Сегодня ей повезло – за час продала всё, даже братва ещё не приезжала. Ждать их не стала, сразу вернулась домой. Ну, немного выторг был, ведь сейчас отдала за капельницу, нужно было все это компенсировать. А чувствовала себя Антонина хорошо, даже очень. По дороге домой решила завтра поехать в Москву, ведь продавать всё равно пока нечего – яиц нет, из молока творог сделает, его проще продавать. Козы давали такое молоко, что не пахло совсем козой.
Хотела оставить Славика на соседку, потом подумала, что будет переживать, лучше возьмёт его с собой. Хотя и рискованное мероприятие намечалось, но и оставлять внука одного не хотела. Можно было бы, конечно, и в коммуналку заехать, вдруг Алина там. Она-то помогла бы нормально продать брошку.
- Нет, дочка продаст и деньги себе заберёт. Не нужно к ней обращаться, сама справлюсь. Просто буду осторожна.
Вечером зашла снова фельдшер, снова послушала Антонину. Всё нормально, никаких шумов, никаких перебоев.
- Если что, сразу внука отправляйте ко мне – в медпункт или ко мне домой. Хорошо?
- Хорошо, Нина Петровна. Спасибо вам.
- Выздоравливайте.
Утром Антонина с внуком поехали на автобусе до станции, далее до Москвы на электричке. Положила с собой чая бутылку, пару бутербродов, книжку Славику и поехали. Брошку спрятала в пазуху в носовом платочке.
Поехали в центр. В принципе, Комсомольская площадь – это и так практически центр, но решила, что будет искать скупки возле метро Кузнецкий мост, Лубянка. Может там не так обманут?
Зашла в одно такое заведение, Славик только наблюдал за бабушкой. Спросила, берут ли брошки.
- Покажите.
Она достала, развернула платок, показала.
- Серебро, что ли?
Взял в руку, потом положил на весы и сказал:
– Пять тысяч, больше не стоит. И то даю эту цену, так как пришла с ребёнком, - хотел уже кинуть брошку в ящик, так, небрежно.
- Отдайте, лучше оставлю на память за такие деньги.
- Что отдать? Бери пять тысяч, пока даю и проваливай, - скупщик прекрасно видел, что там не серебро и стоит эта брошь не пять тысяч.
И тут Славик заорал дурным голосом :
- Ааааааа, украл, отдай. Ты вор, отдай. Помогите!
Из боковых дверей выскочил хозяин заведения.
- Что случилось, Аркадий?
- Да вот требуют отдать им их побрякушку. Я их пожалел, а они..
- Раз побрякушка – отдай. Я передумала её продавать. Это память от моей бабушки, - решительно заявила Антонина, а в голове билась мысль – обокрали. Вот и заработала внуку на школу.
Хозяин открыл ящик, куда Аркадий бросил уже брошь. Он сразу её увидел. Следом за хозяином вышел какой-то мужчина, по виду – новый русский.
- Эта брошь?
- Да, эта. Я не буду её продавать, тем более за копейки, за пять тысяч. Отдайте.
Хозяин скупки цену изделию определил сразу, даже не проверяя проверять чистоты камней и пробу золота. Тут видно было, что изделие старинное, цена шла за то, что это раритет, за саму работу. Эх, если бы ещё и родословная была…
- А ты говорил, Герман Шалвович, что работаешь честно, без обмана. Разве это может стоять пять тысяч?
Посетитель взял брошь у растерянного хозяина, осмотрел её со всех сторон.
- Сколько хочешь за брошку, женщина?
Тут Антонина, глядя прямо в глаза этому мужчине, выпалила, надеясь, что он отдаст сейчас ей брошку:
- Тридцать тысяч! И добавила, как в воду нырнула – зелёными.
- Ого!!! - только и ответил тот, потом попросил приборы у Германа Шалвовича, начал рассматривать камни.
Камни все были без изъянов, огранка и чистота, количество каратов – всё было на уровне. Брошь, конечно, стоила хороших денег, намного больше, чем она запросила.
- У меня сейчас при себе таких денег нет. Но не волнуйся, я сейчас позвоню и деньги привезут, через минут двадцать.
- Я подожду, только брошь отдайте.
Мужчина не хотел выпускать такую вещь из своих рук, но женщина настаивала. Рядом стоял мальчик и готов был снова начать кричать.
- Возьми, все равно ненадолго. А ты, Герман Шалвович, дай женщине стул, что она тут стоять будет.
Через двадцать минут деньги привезли. Конечно, Антонина ничего не понимала в этих долларах, просто пересчитала количество и спрятала – часть у себя, часть сложила пополам и сунула внуку во внутренний карман. Менять сегодня ничего не стала, практически бегом поспешила на вокзал, трясясь и переживая, и крепко держа внука за руку.
Источник публикации koralova.com , koralova.ru
Мой телеграмм (мало ли что случится и я пропаду)
Подборки других рассказов на канале
Копирование, полная или частичная перепечатка, размножение и размещение материала на любых других ресурсах запрещены без письменного согласия автора.