Аграрный тупик: община, чересполосица и дефицит земли
К началу XX века Российская империя столкнулась с проблемой, которая ставила под сомнение само ее существование. Это был «аграрный вопрос». После реформы 1861 года крестьяне получили личную свободу, но не экономическую самостоятельность. Земля осталась в коллективной собственности «мира» — сельской общины. Эта система, возможно, спасала от голода в неурожайные годы, но она же была тормозом развития. Главной проблемой была чересполосица: земля всей общины нарезалась на десятки, а порой и сотни мелких, разрозненных полос, которые распределялись «по душам» или «по тяглам». Крестьянин мог иметь 20-40 таких полосок в разных концах полей. Чтобы просто дойти до них, он тратил большую часть своего рабочего дня. Он не мог применять современный плуг или севооборот, так как был привязан к общему трехполью и общему выпасу скота на своей же пашне после жатвы. Эта система консервировала низкую урожайность — в центральных регионах она была в 2-3 раза ниже, чем в Германии или Англии.
Одновременно в деревне нарастал демографический прирост. С 1861 по 1913 год сельское население удвоилось. Средний размер надела на мужскую душу сократился почти вдвое, с 4,6 до 2,6 десятин к 1900 году. Возникло ощущение «малоземелья». Крестьяне смотрели на соседние помещичьи земли, особенно на «отрезки» — участки, которые, как они считали, у них несправедливо отняли при освобождении. Это чувство несправедливости было настолько сильным, что крестьянство в массе своей не признавало частную собственность на землю за дворянами. Правительство С.Ю. Витте пыталось найти решение, создав в 1902 году «Особое совещание о нуждах сельскохозяйственной промышленности», но его работа увязла в бюрократических дебатах.
В 1905 году ситуация вышла из-под контроля. Поражение в Русско-японской войне совпало с неурожаем и стало детонатором революции. Обстановка в деревне обострилась. Начались массовые аграрные волнения. Крестьяне прибегали к силовым методам, таким как самовольный захват инвентаря и поджоги усадеб, силой запахивали помещичью землю. Летом 1906 года, когда Петр Столыпин был назначен министром внутренних дел, волнения достигли исторического максимума, охватив почти половину уездов Европейской России. Первая Государственная дума, созванная в апреле 1906 года, вместо того чтобы успокоить страну, лишь усугубила ситуацию. Кадетское большинство и фракция «трудовиков» требовали не реформ, а принудительного отчуждения помещичьих земель и их «справедливого» передела. Это был путь, который правительство считало неприемлемым. 8 июля 1906 года I Дума была распущена, а Столыпин назначен председателем Совета министров. Он получил страну, охваченную волнениями, и твердое убеждение, что решать эту проблему нужно, меняя не владельца земли, а сам принцип землевладения.
Ставка на сильных: философия реформы и политическая воля
Петр Аркадьевич Столыпин, получивший опыт управления в Саратовской губернии, которая была одним из центров волнений, имел собственный диагноз аграрного кризиса. По его мнению, проблема была не столько в нехватке земли, сколько в системе общины, которая подавляла инициативу. Он считал, что община искусственно удерживает в деревне избыток рабочих рук, не поощряет инициативу и не дает развиваться сильным, предприимчивым хозяевам. Его философия была прямо противоположна и социалистическим, и народническим идеям. Он делал ставку не на коллектив, а на личность, на «крепкого и трезвого» крестьянина-собственника. В своей речи 10 мая 1907 года, обращаясь ко II Думе, он четко сформулировал эту цель: «...необходимо дать возможность способному, трудолюбивому крестьянину... освободиться от тех тисков... в которых он в настоящее время находится. Надо дать ему возможность укрепить за собой плоды трудов своих и представить их в неотъемлемую собственность».
Столыпин был убежден, что только создание в России широкого класса мелких земельных собственников, «фермеров» по западному образцу, может создать устойчивую социальную опору для монархии и государства. «Настолько нужен для переустройства нашего царства... крепкий личный собственник, — говорил он, — настолько он является преградой для развития революционного движения». Это была попытка создать в России «средний класс» снизу, из крестьянства. Этот подход немедленно столкнулся с сильным сопротивлением. II Дума, открывшаяся в феврале 1907 года, оказалась еще более радикальной, чем первая. Кадеты, трудовики и социал-демократы по-прежнему требовали национализации или принудительного отчуждения помещичьих земель. Они не хотели слышать о частной крестьянской собственности. Именно в ответ на эти требования Столыпин произнес свою знаменитую фразу: «Им нужны великие потрясения, нам нужна Великая Россия!».
Стало ясно, что компромисс невозможен. Столыпин пошел на решительный политический шаг. 3 июня 1907 года II Дума была распущена. Одновременно, с нарушением Основных законов, был изменен избирательный закон. Это событие вошло в историю как «Третьеиюньский переворот». Новый закон резко сократил представительство от крестьян и рабочих и увеличил долю землевладельцев и городской буржуазии. Это обеспечило правительству лояльную III Думу, в которой большинство составила партия октябристов, готовая к конструктивной работе. Так Столыпин подготовил себе политическое поле для проведения реформы. Он был готов к долгой работе и просил для страны «двадцать лет покоя внутреннего и внешнего». Как показала история, у него не было и семи.
Выход из общины: указ 9 ноября и закон 1910 года
Столыпин начал действовать, не дожидаясь ни созыва II Думы, ни одобрения III. Он воспользовался статьей 87 Основных законов, которая позволяла правительству в перерывах между сессиями Думы принимать неотложные законы в виде «Высочайших указов». 9 ноября 1906 года был издан ключевой документ всей реформы — указ «О дополнении некоторых постановлений действующего закона, касающихся крестьянского землевладения и землепользования». Этот указ менял вековые устои. Он провозглашал, что «каждый домохозяин, владеющий землёй на общинном праве, может во всякое время требовать укрепления за собой в личную собственность причитающейся ему части» земли. Это был юридический акт, позволявший любому крестьянину по личному заявлению выйти из общины.
Но указ шел дальше. Он не просто давал право собственности на разрозненные полосы, он поощрял их сведение «к одному месту». Это можно было сделать в двух формах: «отруб» (крестьянин получал свой единый земельный участок, но его дом оставался в деревне) или «хутор» (крестьянин переносил свой дом и все постройки прямо на свой участок, создавая изолированную ферму). Правительство особенно поощряло хутора, видя в них идеальную форму эффективного хозяйствования. Чтобы стимулировать этот процесс, государство выделяло беспроцентные ссуды (в среднем 150 рублей) на перенос построек и мелиорацию. Этот указ вызвал неоднозначную реакцию в деревне. Зачастую «мировой» сход, где доминировали сторонники общины, отказывался давать согласие на выход. В этом случае указ давал право крестьянину обратиться к земскому участковому начальнику, который мог утвердить выход своей властью.
Указ от 9 ноября был временной мерой, которую должна была утвердить Дума. Он был внесен в III Думу, где находился в обсуждениях и комиссиях почти на три года. Только 14 июня 1910 года он был принят как полноценный закон «Об изменении и дополнении некоторых постановлений о крестьянском землевладении». В него было внесено важное дополнение, которое резко ускорило реформу: все общины, в которых общих переделов земли не было с 1861 года, отныне автоматически признавались перешедшими к подворному (то есть частному наследственному) владению. Таких «непередельных» общин в России было большинство — 58%, в них входило 3,7 миллиона домохозяйств. Теперь им даже не нужно было подавать заявление — их земля признавалась частной собственностью по факту. Для проведения этой колоссальной работы на местах были созданы землеустроительные комиссии (губернские и уездные), которые занимались межеванием, разрешением споров и составлением планов. Их главной проблемой стала острая нехватка персонала. В 1907 году в распоряжении комиссий было всего 650 землемеров на всю империю; к 1914 году их штат пришлось увеличить до 7000 человек.
Земля и деньги: роль Крестьянского банка и переселенческая политика
Просто дать крестьянину право выйти из общины было недостаточно. Даже получив свой участок, он оставался малоземельным. Реформа Столыпина предлагала два пути решения этой проблемы: покупка земли у помещиков в своем уезде или переселение на новые земли в Сибирь. Главным инструментом первого пути стал Крестьянский поземельный банк. Его деятельность была резко активизирована и переориентирована. Если раньше он выдавал кредиты в основном сельским обществам, то теперь — индивидуальным хозяевам. Банк получил право не только кредитовать сделки, но и сам скупать помещичьи земли и затем перепродавать их крестьянам в рассрочку. Помещики, помнившие о событиях 1905 года, были более чем готовы продавать. В один только 1907 год они предложили банку к продаже 7,6 миллионов десятин.
Условия кредитования были исключительно льготными. Указом от 14 октября 1906 года процентные ставки по кредитам банка были снижены. При кредите на 55 с половиной лет реальная ставка составляла всего 4%. Банк покрывал до 90% стоимости покупаемой земли. Это был механизм субсидируемой государством передачи дворянских земель в руки эффективных крестьянских хозяйств. За 1906–1916 годы при содействии банка крестьяне приобрели 9,6 миллионов десятин частновладельческой земли. Банк сознательно делал ставку на «крепких» хозяев: 70% покупателей земли составляли крестьяне, уже имевшие более 9 десятин. Это была целенаправленная политика создания класса зажиточных фермеров.
Вторым направлением стало массовое переселение в Сибирь. Эта политика была не новой, но Столыпин придал ей небывалый размах. Правительство развернуло широкую агитационную кампанию, обещая переселенцам лучшие земли, денежные пособия и освобождение от налогов. Для перевозки людей были созданы специальные «столыпинские вагоны» — они были разделены на две части: в одной ехала семья, в другой — скот и сельскохозяйственный инвентарь. Для освоения были переданы миллионы десятин государственных и кабинетских земель, в частности, в Алтайском округе. За 1906–1916 годы на новые земли за Урал переехало 3,1 миллиона человек. Это была попытка одним ударом решить две задачи: ослабить «земельный голод» в центре России и освоить огромные пустующие пространства Сибири. Однако этот процесс не был гладким. Около 17,4% переселенцев (546 тысяч человек) не смогли обустроиться на новых местах и вернулись обратно. Они сталкивались с суровым климатом, отсутствием инфраструктуры, конфликтами с местными «старожилами» и бюрократическими проволочками. Тем не менее, переселение дало мощный толчок развитию Сибири, которая превратилась в крупного производителя зерна и масла.
Агрономы, кооперативы и незавершенный финал
Столыпинская реформа не ограничивалась землей и деньгами. Ее третья, и, возможно, важнейшая часть — это реформа знаний. Правительство понимало, что крестьянин-единоличник, отделившийся от общины и получивший хутор, не сможет конкурировать, используя дедовское трехполье. Началась программа «агрономической помощи», курируемая ГУЗиЗ и земствами. Расходы казны на эти цели выросли с 3,7 миллионов рублей в 1905 году до 16,2 миллионов в 1913. Главной задачей было донести современные агротехнологии до каждой деревни. Для этого была создана сеть «участковых агрономов». Если в 1904 году в 34 губерниях их был 401, то в 1913 — уже 3716.
Эти агрономы проводили «агрономические чтения» (в 1912 году их посетил 1 миллион слушателей), организовывали опытные и образцовые поля (в Херсонской губернии их было почти 1500), чтобы наглядно показать крестьянам разницу. Они убеждали переходить на сложные 7-ми и 9-польные севообороты с травосеянием, что позволяло и земле отдыхать, и скот кормом обеспечить. Земства открывали прокатные станции и склады, где крестьянин мог взять в аренду или купить современную технику. Эффект был колоссальным. Крестьянское хозяйство, получившее стимул, начало впитывать инновации. Закупки сельскохозяйственных машин выросли с 27 миллионов рублей в 1900 году до 111 миллионов в 1913-м. Внедрялись стальные плуги, рядные сеялки, веялки. Результатом стал рекордный урожай 1913 года — 4,26 миллиарда пудов хлеба.
Параллельно с агрономией росло кооперативное движение. Крестьянин-единоличник нуждался в дешевом кредите, чтобы купить плуг или семена. Государство активно поощряло создание кредитных и ссудо-сберегательных товариществ. Это движение стало по-настоящему массовым. Если в 1904 году в России было 1,2 тысячи кредитных кооперативов, то к 1914 году — уже 13,8 тысяч, объединявших 9,5 миллионов членов. В 1912 году был создан Московский Народный банк, ставший координационным центром для всей системы «мелкого кредита».
Реформа была в самом разгаре, когда в сентябре 1911 года в Киеве жизнь Петра Столыпина трагически оборвалась. Его преемник Владимир Коковцов продолжил курс, но без прежней энергии. Тем не менее, набранная инерция была огромна, и все показатели — землеустройство, кредитование, переселение — продолжали расти вплоть до 1914 года. Начало Первой мировой войны нанесло реформе тяжелый удар. Около 40% землемерного персонала было призвано на фронт. В 1915 году правительство было вынуждено приостановить самые конфликтные виды землеустройства. Окончательный конец реформе положила Февральская революция 1917 года. Временное правительство утратило контроль над деревней. Начался стихийный «черный передел» — крестьяне приступили к самовольному захвату не только помещичьих усадеб, но и хуторов и отрубов своих более успешных соседей. Земля, закрепленная в частную собственность, силой возвращалась в общинный «котел». Декрет о земле, принятый в октябре 1917 года, лишь узаконил этот процесс, отменив частную собственность на землю и провозгласив уравнительное землепользование. Земельный кодекс 1922 года закрепил этот status quo, и община, которую Столыпин пытался реформировать, снова стала основной формой жизни деревни — вплоть до начала коллективизации.
Понравилось - поставь лайк и напиши комментарий! Это поможет продвижению статьи!
Подписывайся на премиум и читай дополнительные статьи!
Поддержать автора и посодействовать покупке нового компьютера