Ресторан «Империя» сиял золотом и хрусталем, словно пытался оправдать свое громкое название. Столы ломились от закусок, официанты в накрахмаленных рубашках неслышно скользили между гостями, подливая дорогое вино, а в центре всего этого великолепия восседала именинница — Анна Петровна. Моя свекровь.
Сегодня ей исполнялось шестьдесят. Юбилей. Важная дата, к которой мы готовились полгода. Я лично выбирала ресторан, согласовывала меню, искала ведущего, который не будет раздражать гостей пошлыми конкурсами. Я даже платье ей помогла выбрать — темно-синее, бархатное, скрывающее полноту и придающее ей вид настоящей королевы-матери.
— Леночка, ты просто чудо, — говорила она мне неделю назад, примеряя это самое платье. — Что бы я без тебя делала? У меня не невестка, а золото. Дочка, которой у меня никогда не было.
Тогда, неделю назад, я верила этим словам. Я таяла от них, как мороженое на солнце. Пятнадцать лет брака с ее сыном, Игорем, сделали нас действительно родными людьми. Я так думала.
Сейчас же, глядя на ее счастливое, румяное лицо, на то, как она благосклонно принимает букеты и подарки, я чувствовала только одно — тошноту. К горлу подступал липкий, горький ком, и мне стоило огромных усилий не выплеснуть содержимое своего бокала ей прямо в лицо.
Рядом сидел Игорь. Мой муж. Он выглядел безупречно в новом костюме, улыбался, шутил с гостями, подкладывал мне в тарелку салат с морепродуктами.
— Ленусь, ты чего не ешь? — шепнул он мне на ухо, накрывая мою руку своей ладонью. — Вкусно же. И улыбнись, мама смотрит.
Я медленно убрала руку. Словно коснулась чего-то склизкого и холодного.
— Я не голодна, — ответила я, глядя прямо перед собой.
— Ну не начинай, — в его голосе проскользнуло раздражение. — Я понимаю, ты устала с этой организацией, но давай не будем портить маме праздник кислыми минами.
Портить праздник. О, милый, если бы ты знал, что я собираюсь сделать, ты бы сейчас бежал отсюда до самой канадской границы.
Все открылось вчера. Совершенно случайно, банально, как в плохом сериале по телеканалу «Россия».
Анна Петровна заехала к нам вечером, чтобы забрать какие-то вазы для цветов, которые она планировала привезти в ресторан заранее. Мы пили чай на кухне, Игорь был еще на работе.
— Леночка, слушай, у меня телефон что-то барахлит, — пожаловалась она, доставая свой смартфон. — Память переполнена, пишет. А я в этом ничего не понимаю. Может, ты посмотришь? Удали там лишнее, открытки эти дурацкие из Ватсапа.
— Конечно, Анна Петровна, давайте.
Я взяла телефон. Свекровь вышла в туалет, а я привычным движением зашла в галерею, чтобы почистить папку с бесконечными картинками «С Добрым утром» и «С Медовым спасом», которыми обмениваются пенсионерки.
Я удаляла мусор механически, не вглядываясь. Но потом палец замер.
Среди картинок с ангелочками и котятами мелькнуло фото. Не открытка. Живое фото.
На нем был Игорь. Мой Игорь, в той самой синей рубашке в клетку, которую я подарила ему на Новый год. Он стоял на фоне какого-то парка, а на шее у него сидел мальчик. Лет четырех-пяти. Белоголовый, с ямочкой на подбородке.
С точно такой же ямочкой, как у Игоря.
Я почувствовала, как сердце пропустило удар, а потом забилось где-то в горле. Дрожащими пальцами я открыла следующее фото.
Игорь, этот мальчик и какая-то женщина. Молодая, темноволосая, смеющаяся. Они сидят за столиком в кафе, перед мальчиком торт со свечками.
Я вышла из галереи и зашла в Ватсап. Руки тряслись так, что я с трудом попадала по иконкам.
Переписка с контактом «Наташа Маникюр». Странное имя для маникюрши, учитывая, что Анна Петровна ходит к мастеру Свете.
Последнее сообщение от «Наташи»:
«Анна Петровна, спасибо вам огромное за подарок для Дениски! Велосипед просто супер, он с него не слезает. Игорь сказал, что сам соберет, когда приедет на следующей неделе. Вы наша спасительница!»
И ответ моей «второй мамы»:
«Наташенька, на здоровье! Главное, чтобы внучек радовался. Ты ему скажи, что бабушка его любит. Игорю привет не передавай, сама понимаешь, Ленка дома бдит, не дай бог увидит. Целую вас».
Мир вокруг меня пошатнулся. Стены кухни как-то странно изогнулись.
«Внучек». «Ленка бдит». «Наша спасительница».
Пятнадцать лет. У нас с Игорем не было детей. Это была наша общая боль, наша трагедия, которую мы, как мне казалось, переживали вместе. Мы прошли через семь кругов ада: врачи, анализы, две неудачные попытки ЭКО. Анна Петровна всегда меня поддерживала. Гладила по голове, когда я плакала после очередного отрицательного теста, говорила: «Ничего, деточка, на все воля Божья. Значит, так надо. Вы друг у друга есть, это главное».
А в это время она покупала велосипед своему тайному внуку. И покрывала сына, который жил на две семьи.
Я не знаю, как я тогда не закричала. Каким-то чудом я успела закрыть мессенджер и положить телефон на стол до того, как свекровь вернулась из туалета.
— Ну что там, Леночка? Получилось? — спросила она, вытирая руки полотенцем.
— Да, — мой голос звучал глухо, как из бочки. — Я почистила. Память освободилась.
— Вот спасибо тебе! Золотые ручки! Ну ладно, побегу я, еще прическу делать надо пробную.
Она чмокнула меня в щеку — поцелуй Иуды, не иначе — и убежала. А я сползла по стене на пол и просидела так до прихода Игоря, глядя в одну точку.
Когда Игорь пришел, я уже была в постели. Сказала, что мигрень. Я не могла видеть его. Не могла говорить. Мне нужно было время, чтобы план мести созрел в моей голове окончательно. Я могла бы устроить скандал сразу, но тогда это было бы просто домашней ссорой. А мне нужно было уничтожить их так же публично и жестоко, как они растоптали мою жизнь.
И вот я здесь. В ресторане «Империя».
— Дорогие гости! — ведущий с напомаженными волосами взял микрофон. — А сейчас слово предоставляется самому близкому человеку нашей именинницы. Той, кто стала для нее настоящей дочерью. Невестка Елена, прошу вас!
Зал зааплодировал. Гости — родственники, подруги свекрови, коллеги Игоря — все повернули головы ко мне. На их лицах блуждали благостные улыбки.
Я встала. Ноги были ватными, но внутри меня горел холодный, яростный огонь. Я взяла бокал с шампанским.
Игорь ободряюще сжал мой локоть под столом. Он думал, я волнуюсь.
— Спасибо, — громко сказала я, и мой голос, усиленный микрофоном, разнесся по залу. Тишина наступила мгновенно. — Дорогая Анна Петровна!
Свекровь сидела во главе стола, сияя, как начищенный самовар. Она сложила ручки на груди и приготовилась слушать дифирамбы.
— Сегодня много говорили о том, какой вы замечательный человек, — начала я, глядя ей прямо в глаза. — Какая вы добрая, отзывчивая, мудрая. Говорили, что вы — хранительница семейного очага.
— Ой, ну засмущала, — кокетливо махнула рукой свекровь.
— Да. Хранительница, — продолжила я, и в моем голосе появились металлические нотки. — Вы настолько бережно храните семейные тайны, что этому можно только позавидовать. Настоящий талант разведчика.
Улыбка на лице Анны Петровны слегка померкла. Она почувствовала неладное. Игорь тоже напрягся рядом со мной.
— Лен, ты чего? — шепнул он.
Я проигнорировала его.
— Знаете, я пятнадцать лет считала вас своей второй мамой. Я делилась с вами самым сокровенным. Я плакала у вас на плече, когда мы с Игорем потеряли надежду иметь детей. Вы утешали меня. Говорили: «Бог не дал».
В зале повисла гробовая тишина. Люди перестали жевать. Они чувствовали, что тост пошел не по сценарию.
— А Бог, оказывается, дал, — я улыбнулась, но этой улыбкой можно было резать стекло. — Просто не мне. И вы об этом прекрасно знали.
Анна Петровна побледнела так, что стала сливаться с белой скатертью.
— Лена, прекрати, — прошипел Игорь, пытаясь схватить меня за руку. — Ты пьяна? Сядь немедленно.
Я резко отдернула руку.
— Не трогай меня. Я трезвая, как никогда. Анна Петровна, расскажите гостям, как поживает Дениска? Внучек ваш любимый. Как ему велосипед, который вы подарили на прошлой неделе? Катается?
Свекровь хватала ртом воздух, как рыба, выброшенная на берег.
— Какой Дениска? Что ты несешь? — громко спросила тетка Игоря с другого конца стола.
— А вы не знаете? — я повернулась к залу. — У нашего примерного семьянина Игоря, оказывается, есть сын. Денис. Ему пять лет. И замечательная мама Наташа. И наша дорогая юбилярша, этот эталон честности, уже пять лет ездит к ним в гости, возит подарки и передает приветы от папы.
По залу пронесся вздох. Кто-то ахнул, кто-то уронил вилку.
— Это неправда! — выкрикнул Игорь, вскакивая. Лицо его пошло красными пятнами. — Она бредит!
— Брежу? — я достала из сумочки свой телефон. — Анна Петровна, а может, покажем гостям переписку с вашего телефона? Тот чат с «Наташей Маникюр», который я вчера увидела? Где вы пишете: «Ленка бдит, не дай бог узнает»?
Игорь замер. Он перевел взгляд на мать. Анна Петровна опустила глаза. И это было лучшим подтверждением моих слов.
— Мама? — хрипло спросил Игорь. — Ты... ты давала ей читать свой телефон?
— Я просила почистить память! — взвизгнула свекровь, и в ее голосе прорезались истеричные нотки. — Я не знала, что она полезет в личное! Как ты смела, мерзавка, рыться в чужом белье?!
Зал загудел. Маски были сброшены.
— Значит, рыться в телефоне — это преступление, — медленно произнесла я. — А врать мне в глаза пять лет, принимать от меня подарки, называть дочкой и при этом покрывать вторую семью сына — это благородство?
— Да! — вдруг заорала Анна Петровна, ударив ладонью по столу. — Да! Я мать! Я желаю счастья своему сыну! А что ты могла ему дать? Ты пустая! Сухоцвет! Мужику нужен наследник! А ты только по врачам таскалась да деньги тратила!
Игорь попытался ее остановить:
— Мама, замолчи...
— Не замолчу! — ее понесло. — У Наташеньки здоровый мальчик! Кровь наша! А ты, Игорь, тряпка! Давно надо было бросить эту и жить с нормальной женщиной, которая родила тебе сына! Я просто сохраняла мир, чтобы ты, истеричка, ничего не знала и жила спокойно! Я тебя берегла, дуру!
Слова летели в меня, как камни. Больно. Очень больно. Но вместе с болью приходило какое-то странное облегчение. Словно вскрыли огромный, гноящийся нарыв.
Я посмотрела на Игоря. Он стоял, опустив голову, не смея взглянуть ни на меня, ни на гостей. Жалкий. Трусливый. Человек, с которым я делила постель пятнадцать лет.
— Спасибо за правду, Анна Петровна, — сказала я уже спокойнее. — Это лучший подарок, который вы могли мне сделать. Вы освободили меня.
Я сняла с пальца обручальное кольцо. Оно звякнуло, упав в бокал с недопитым шампанским.
— Выпьем за вашу семью. Вы друг друга стоите. Идеальная мать и идеальный сын. Горько.
Я поставила бокал на стол перед Игорем. Взяла сумочку и направилась к выходу.
— Лена! Лена, постой! — крикнул мне вслед Игорь, но с места не сдвинулся. Его держала рука матери, вцепившаяся в рукав пиджака.
— Пусть катится! — неслось мне в спину. — Скатертью дорога! Кому она нужна, старая уже! А у нас внук есть!
Я шла через зал с прямой спиной, чувствуя на себе десятки взглядов. Кто-то смотрел с жалостью, кто-то с осуждением, кто-то со злорадством. Мне было все равно.
Я вышла на улицу. Вечерний воздух был прохладным и свежим. Он пах дождем и мокрым асфальтом, а не душными духами и ложью.
Меня трясло. Зубы стучали так, что я не могла сомкнуть челюсти. Я достала телефон и вызвала такси.
Пока я ждала машину, дверь ресторана открылась. Я думала, это Игорь, но нет. Вышла Татьяна, двоюродная сестра свекрови, женщина прямая и грубоватая.
Она подошла ко мне и молча протянула пачку сигарет.
— Я не курю, — сказала я.
— А зря. Сейчас самое время, — она закурила сама. — Ну ты дала, девка. Уважаю.
— Вы знали? — спросила я.
— Догадывалась, — Татьяна выпустила струю дыма. — Анка всегда была двуличной. Но чтобы вот так, пять лет... Это даже для нее перебор. Ты не реви. Ты молодая, красивая. Баба с возу — кобыле легче. Зачем тебе этот слизняк?
— Я любила его.
— Любила образ, который сама себе придумала. А он вон какой оказался. Гнилой. Езжай, Лена. Начни новую жизнь. А они пусть тут сами в своем дерьме варятся.
Подъехало такси.
— Спасибо, теть Тань.
Я села в машину. Водитель, пожилой мужчина с добрыми глазами, посмотрел на меня в зеркало заднего вида.
— Что-то случилось, дочка? На тебе лица нет.
— Все хорошо, — ответила я и впервые за этот вечер заплакала. — Я просто развелась.
— Ну, это не горе, — философски заметил он, трогаясь с места. — Иногда это спасение. Куда едем?
— В новую жизнь, — прошептала я, а вслух назвала адрес гостиницы. Домой я сегодня не вернусь. В ту квартиру я вернусь только завтра, с грузчиками и коробками, чтобы забрать свои вещи.
В кармане пиликнул телефон. Сообщение от Игоря: «Лена, давай поговорим. Ты все неправильно поняла. Это была ошибка. Мама просто хотела как лучше».
Я нажала кнопку «Заблокировать». Потом открыла контакт «Свекровь» и сделала то же самое.
Город мелькал огнями за окном. Мне было больно, страшно и одиноко. Но я знала одно: больше никакой лжи. Больше никаких «добрых» мам, которые улыбаются в глаза и вонзают нож в спину.
У меня не было ребенка, не было мужа и, как оказалось, не было семьи. Но у меня была я. И, как ни странно, именно сейчас я чувствовала себя более живой, чем за все последние пять лет.
Велосипед. Надо же. Цена моего брака — детский велосипед.
Я закрыла глаза и глубоко вздохнула. Завтра будет новый день. И он будет только моим.
🔔 Уважаемые читатели, чтобы не пропустить новые рассказы, просто подпишитесь на канал 💖