Писатель | Жизнь

За окном моросил мелкий, противный дождь, превращая вечер пятницы в серую, унылую кашу. Но у меня на душе пели птицы. Мы с Игорем, моим мужем, наконец-то закончили ремонт в гостиной. Три месяца жизни в строительной пыли, ужины на коробках, скандалы из-за оттенка обоев — все это осталось позади. Теперь я стояла посреди комнаты, вдыхая запах новой мебели, и представляла, как завтра утром буду пить кофе в своем идеальном кресле, глядя на чистые, без разводов извести, окна. — Лен, ты там скоро? — голос Игоря из кухни звучал немного напряженно...

Серый ноябрьский вечер давил на плечи тяжелым, мокрым одеялом. Я поднималась на свой третий этаж, мечтая только об одном: снять тесные сапоги, заварить крепкий чай с лимоном и вытянуть ноги на диване. Неделя выдалась сумасшедшая — годовой отчет, простуда у коллеги, за которую пришлось работать, и вечная осенняя хандра. Я подошла к двери своей квартиры, привычно пошарила в сумке в поисках связки ключей, но замерла, не успев достать их. Из-за двери доносился шум. Негромкий, но отчетливый. Звук работающего телевизора...

За окном уныло моросил мелкий, противный дождь, превращая и без того серый осенний день в какую-то бесконечную сумеречную зону. В квартире пахло детской присыпкой и тушеной капустой — странное сочетание, но именно так пахла моя жизнь последние три месяца. Я сидела на краю дивана, качая ногой шезлонг, в котором, наконец-то, задремал мой сын, трехмесячный Антошка. Спина ныла так, будто я разгрузила вагон с углем, а глаза слипались, требуя хотя бы пятнадцати минут сна. Но спать было нельзя. На кухне свистел чайник, а в прихожей уже раздавался требовательный, долгий звонок в дверь...

Пятничный вечер для меня всегда был чем-то вроде маленького личного праздника, который обычно начинался с бокала холодного белого вина и осознания того, что впереди два дня блаженного ничегонеделания. Но последние три месяца пятница превратилась в сигнал тревоги. Как только стрелка часов приближалась к шести, я начинала невольно вздрагивать от каждого телефонного звонка, а мой муж, Вадим, становился дерганым и суетливым, словно школьник, не выучивший урок. Мы сидели на кухне. Я только что поставила на стол запеченную курицу — наш традиционный пятничный ужин — и разливала вино...

Закупорив последнюю банку с маринованными огурцами, я с чувством выполненного долга вытерла пот со лба. Погреб и морозильная камера были забиты под завязку. Это был мой личный золотой запас, гарантия того, что мы с мужем и дочкой переживем непростую осень и зиму, не влезая в долги. Мы с Костей, моим супругом, жили небогато, зарплаты в нашем городке небольшие, поэтому я привыкла планировать бюджет с точностью до копейки. В морозилке, аккуратно разложенные по пакетам и подписанные маркером, лежали мои сокровища: «Гуляш», «Котлеты домашние», «Суповой набор», «Свинина на отбивные»...

Июльский зной стоял над дачным поселком плотным, дрожащим маревом. В такую погоду нормальные люди сидят в тени с запотевшим стаканом лимонада или купаются в речке, но я, надев старую панаму и вооружившись тяпкой, вышла на тропу войны с сорняками. Морковь зарастала с катастрофической скоростью, а после недавних дождей трава вообще поперла так, будто ей за это доплачивали. Мой муж, Костя, возился в гараже — перебирал какие-то железки, наслаждаясь законным выходным. Мы купили эту дачу пять лет назад...

Бархатная коробочка щелкнула в руках мужа, и я невольно затаила дыхание. В тусклом свете свечей, которые мы зажгли ради пятой годовщины свадьбы, золото внутри показалось мне чем-то нереальным, словно расплавленный мед. Это был гарнитур: массивное колье с причудливым плетением и браслет в том же стиле. Вещи тяжелые, статусные, явно стоящие целое состояние. — Сережа... — выдохнула я, боясь прикоснуться к этой красоте. — Ты с ума сошел? Это же безумные деньги. Мы же на ремонт дачи откладывали. Муж улыбнулся той самой мальчишеской улыбкой, за которую я когда-то его и полюбила...

Телефон звякнул, оповещая о новом уведомлении, и я, помешивая овсянку для Тимоши, машинально скосила глаза на экран. Это было сообщение от моей свекрови, Галины Викторовны. Точнее, не сообщение, а ссылка на ее новую публикацию в социальной сети. Я открыла ее, и меня, честно говоря, передернуло. На фото, щедро приправленном фильтрами так, что лица светились неестественным фарфоровым блеском, Галина Викторовна прижимала к себе моего сына. Тимоша на снимке выглядел растерянным, а его бабушка сияла голливудской улыбкой...

Тишина в квартире казалась мне чем-то невероятным, почти священным. Я сидела на кухне, обхватив руками чашку с травяным чаем, и просто слушала, как гудит холодильник. Не слышно было ни хрипов, ни надсадного кашля, ни жалобного плача. Мой четырехлетний сын, Миша, наконец-то спал спокойно, дыша носом. Мы только-только выкарабкались из затяжного бронхита, который мучил нас почти три недели. Три недели бессонных ночей, ингаляций по часам, приема антибиотиков и моих седых волос, которые, кажется, прибавились в геометрической прогрессии...

Утро на даче для меня всегда начиналось одинаково: с чашки крепкого чая на веранде и обхода моих владений. Это был священный ритуал, ради которого я готова была терпеть пятничные пробки и ломоту в спине после прополки. В это время, когда роса еще лежит на листьях хосты, а солнце только начинает припекать макушку, мир кажется идеальным. В то воскресенье я проснулась в особенно приподнятом настроении. Сегодня мы с мужем, Витей, планировали собрать первый урожай клубники. Сорт «Виктория», который я выхаживала три года, наконец-то вошел в силу...

Запах хлорки и лимона стоял в квартире такой густой, что, казалось, его можно было резать ножом. Я в последний раз прошлась влажной тряпкой по зеркалу в прихожей, критически осмотрела свое отражение — уставшая женщина с темными кругами под глазами и растрепанным пучком на голове — и тяжело вздохнула. На часах было девять утра субботы. Нормальные люди в это время нежатся в постели, пьют кофе и планируют прогулку в парк. Мы же с мужем, Андреем, готовились к визиту инспекции. Точнее, к визиту его мамы, Валентины Петровны...

Запах жареного лука и тушеного мяса витал по всей квартире, проникая даже в самые дальние уголки шкафа в спальне. Я стояла у плиты, помешивая густой, наваристый гуляш, и чувствовала, как по спине стекает капелька пота. Пятница. Вечер. Для большинства людей это время расслабления, бокал вина перед телевизором или прогулка в парке. Для меня же пятничный вечер давно превратился в кулинарный марафон с препятствиями. Мой муж, Саша, сидел за кухонным столом и нарезал хлеб. Он старался делать это тихо, словно боялся спугнуть хрупкое равновесие, царившее в доме перед бурей...