Толпа пассажиров медленно двигалась от терминала к гибкому рукаву, ведущему в салон самолёта. Все проверки и регистрация остались позади. Ничто, казалось, не предвещало беды. Алиса почувствовала её первой.
Её пальцы, сжимавшие ручку чемодана, внезапно онемели. В затылке знакомо и противно закололо — тот самый сигнал тревоги, который она научилась распознавать за последние месяцы. Они рядом.
— Не смотреть по сторонам, — прошептала она, едва шевеля губами. — Идём к трапу. Обычным шагом.
— Беруши! — тихо прошипел Рома. — В уши! Быстро!
Алиса вскрыла пакет. Гладкие силиконовые капсулы, холодные от кондиционированного воздуха, легли в её потные ладони. Она резко, почти грубо, вставила их в уши. Мир тут же провалился в густую, ватную глухоту, оставив лишь приглушённый гул голосов и грохот багажных тележек.
Женя помог Лере, его большие пальцы на секунду прикоснулись к мочкам ушей. Марина, не теряя ни секунды, сунула пару берушей в ладонь Никите. Тот кивнул, и его пальцы дрожали, когда он затыкал слуховые проходы.
Ладонь Жени легла на плечо Ромы, мягко, но настойчиво подталкивая вперёд. Лера, будто случайно, задела рукав Марины — условный знак, отработанный за дни бегства: «опасность».
Из‑за ближайшей колонны вырвались четверо. Их чёрные костюмы сливались с тенями, а лица скрывали козырьки бейсболок. Первый, самый высокий, держал в руке сканер — гладкий чёрный параллелепипед, с пульсирующим алым «глазом» сенсора на торце.
— Стоять! — голос, лишённый всяких интонаций, резанул по нервам, пробиваясь даже сквозь беруши. — Вы задержаны по распоряжению «Феникса»!
Воздух в терминале дрогнул.
Сначала это было едва заметно — лёгкое мерцание света, будто над раскалённым асфальтом. Потом загудели лампы дневного света, замигали табло на стойках регистрации. Люди вокруг замедлили шаг, их движения стали вязкими и неуверенными.
Сканер в руке преследователя взметнулся. Его луч, холодный и безжалостный, скользнул по их лицам, выхватывая черты, словно прощупывая саму память. Алиса почувствовала, как под ложечкой похолодело: он считывает всех. Но чипы отключены… Или нет? Может, в детях есть что-то, что он видит?
Рома действовал молниеносно. Его рюкзак распахнулся одним движением. Пальцы нащупали холодный, гладкий цилиндр устройства — вчерашнюю беспроводную колонку.
—Активирую! — его губы сложились в беззвучное слово, и он вдавил кнопку.
Тишину взорвало.
Не звук, а давление — плотная, физически ощутимая волна нестерпимо высокой частоты прошила пространство. Она заставляла вибрировать стёкла витрин, заставляла людей рефлекторно хвататься за головы. Сканер в руке преследователя вспыхнул снопом искр, его экран треснул и погас, рассыпавшись мелкими голубыми осколками.
Первый нападавший рухнул на колени, его пальцы с силой впились в виски. Остальные как подкошенный повалились следом.
— Бежим! — голос Ромы, тонкий и пронзительный, пробился сквозь ватную глухоту.
Они рванули к трапу, минуя падающих пассажиров. Куча тел и стоны. Алиса чувствовала, как под тонкими подошвами её кроссовок хрустят осколки датчиков, как ветер от системы кондиционирования бьёт в лицо. Рома не отпускал её руку — его пальцы стали ледяными, но хватка оставалась железной.
За спиной, в оглушённом зале, люди стонали, падали, бились в конвульсиях. Они не оглядывались.
Только когда последняя ступенька трапа осталась позади, и тяжёлая дверь в салон с шипением закрылась, Рома выключил устройство.
Наступила тишина. Настоящая, звенящая.
Стоявшая у входа бортпроводница смотрела на них широко раскрытыми глазами. Её губы беззвучно шевелились. Она проверила документы, посадочные купоны. Сползла на пол с невидящим взглядом. Рома отключил устройство.
— Всё… всё в порядке, — выдохнула Алиса, вынимая беруши. В ушах оглушительно звенело, но это был самый приятный звук на свете.
В терминале царил хаос. Охранники метались между корчащимися на полу людьми. Сирены сканеров выли, выдавая бессмысленные коды. Те, кто пытался ими пользоваться, сами стали жертвами.
Рома спрятал устройство в потайной карман рюкзака. Его пальцы всё ещё мелко дрожали,
но в глазах горел холодный, торжествующий огонь.
— Они не вспомнят, — прошептал он, обращаясь ко всем. — Ни нас. Ни того, что было. Ничего.
— Ты гений, Ромка, – Алиса стиснула его в объятиях.
Он не обрадовался похвале, как любой ребёнок его возрасте. Просто кивнул. Женщина и не заметила как он сжал губы.
Алиса в последний раз оглянулась на удаляющийся терминал. Где‑то там, в этом хаосе, «Феникс» уже готовил новый удар. Или отступит наконец-то? Сейчас они в безопасности. Хотя бы на время.
Самолёт медленно и плавно покатился по взлётной полосе. А когда лайнер оторвался от земли и набрал высоту, напряжение стало понемногу спадать, оставляя после себя пустоту и дрожь в коленях.
— Как же работает эта штука? — тихо спросил Женя, когда самолёт выровнялся.
Рома снова вынул прибор. Сжимал в ладонях.
— Рома, ты такой грустный. Что случилось? Ничего не болит? – забеспокоилась Алиса.
— Нет, мамочка, – улыбнулся мальчик. Его глаза наполненные грустью вдруг вспыхнули светом и теплом. – Я просто волновался.
— Вот Женя, смотри, – Рома показал компактную колонку, соединенную тонким кабелем со смартфоном. Корпус из матового чёрного полимера был прохладным на ощупь и идеально лёгким в ладони. — Алиса видел, что сына что-то тревожит, но он старался держаться и продолжил объяснять мужчине принцип работы устройства на простом языке.
— Здесь программа, плюс кварцевый излучатель, — пояснил мальчик, проводя пальцем по едва заметному шву. — Он создаёт направленную волну определённой частоты. В сканере, что остался от Майка, был микропроцессор. Я добавил в него алгоритм «белого шума», который сбивает работу их нейросканеров. Плюс аккумулятор повышенной ёмкости. Хватает на 10–12 секунд импульсной работы. — Он повертел устройство в руках и убрал обратно в рюкзак.
— Вообще-то, Рома, лучше бы использовать специальные беруши, — вступила в разговор Лера. — Нам просто повезло. Надо сделать демпферы с многослойной структурой.
— Что это? — не понял Женя.
— Похоже на беруши, но сложнее, — объяснила девочка. — Внешний слой — гибкий силикон, средний — пористый полимер, который гасит акустические колебания, а внутри — тонкая металлическая фольга. Она экранирует электромагнитные импульсы. С такими штуками можно пользоваться прибором дольше и безопаснее. Сегодняшние просто заблокировали звук и частично смягчили воздействие на вестибулярный аппарат. Но в целом… сработало.
Рома кивнул, и в его глазах мелькнула профессиональная гордость смешанная с усталостью. Он подробно объяснил принцип: генератор создавал резонансную частоту, которая совпадала с рабочими параметрами нейросканеров «Феникса». Это вызывало мгновенную перегрузку их чувствительных элементов, кратковременный сбой нейронных связей у людей в зоне действия и — что было главным — стирало краткосрочные воспоминания о самом событии.
Эффект получился локальным и обратимым. Через 15–20 минут все пострадавшие приходили в себя, не помня о случившемся. Но для беглецов эти минуты были бесценной форой.
Дальнейший полёт проходил в нервном, но постепенно смягчающемся молчании. Сначала никто не мог говорить, переваривая случившееся. Алиса прислушивалась к ровному гулу турбин, и этот монотонный звук, наконец, начал успокаивать её измотанные нервы.
Стюардессы разносили ужин. Запах тёплой курицы и пластиковых контейнеров, обычно безликий, сейчас казался символом нормальной жизни. Никита и Марина, сидевшие у окна, молча смотрели на проплывающие внизу облака, их руки сплелись на подлокотнике. Иногда Марина вздрагивала, и Никита чуть сильнее сжимал её пальцы. Брат и сестра, разглядывал их Женя. Они останутся прежними или их родственные чувства перерастут в нечто большее? Им обоим за тридцать, но выглядели они моложе лет на десять и поведение, возможно из-за отсутствия жизненного опыта порой казалось наивным и инфантильным.
Рома и Лера, утомлённые всплеском адреналина и концентрации, задремали, их головы склонились друг к другу. Женя откинулся в кресле, но его глаза, прикрытые веками, напряжены — он не спал, а прислушивался к каждому звуку в салоне.
Алиса положила руку на его ладонь. Он вздрогнул,затем разжал пальцы и сжал её руку в ответ. Никаких слов не нужно сейчас. Они летели в неизвестность, но летели вместе. И пока самолёт нёс их сквозь ночь и облака, это главное. Впереди Мельбурн, потом Канберра, новая жизнь, новые опасности. Но сейчас, в этой металлической капсуле высоко в небе, они могли позволить себе просто дышать.
***
Самолёт приземлился в Канберре с точностью швейцарских часов. Прохладный, прозрачный воздух австралийской осени встретил их как долгожданное лекарство. Процедура паспортного контроля прошла гладко — безупречные документы, подкреплённые австралийским гражданством, не вызвали ни единого лишнего вопроса. Ольшанская сделала своё дело безукоризненно.
Они молча ехали в такси до отеля, впитывая виды чужого, но такого желанно-спокойного города. Широкие улицы, невысокие здания, ухоженные сады. Никакой давящей серости, никаких следов вездесущего «Феникса». Казалось, они действительно перешли в другое измерение.
Отель оказался небольшим, уютным, окружённым цветущими кустами акаций. Пока Женя регистрировался у стойки, Алиса наблюдала за Никитой и Мариной. Они стояли у стеклянных дверей, плечом к плечу, глядя на залитую солнцем улицу. В их позах читалась не робость, а решимость.
Разделив номера, они ненадолго разошлись, чтобы оставить вещи. Час спустя все собрались в номере Жени и Алисы.
Никита первым нарушил тишину. Он положил на стол два ключа от соседнего номера.
— Мы уезжаем, — сказал он просто, его голос был твёрдым. Марина, стоя рядом, кивнула, её пальцы сплелись с его пальцами. — Забронировали машину. Поедем на южное побережье, посмотрим… Может найдём работу в Хобарте. Нас там никто не ищет.
Алиса хотела возразить, предложить остаться вместе, но увидела что-то в их глазах — не просто благодарность, а обретённую независимость. Они были не детьми, спасёнными из огня, а взрослыми людьми, начинающими жизнь с чистого листа.
— Вы уверены? — тихо спросила она.
— Да, — ответила Марина, и в её улыбке впервые за долгое время не было страха. — Мы знаем язык. Справимся. Спасибо вам за всё.
— Галина Дмитриевна оставила вам деньги на счету, – сказала Алиса. – Хватит, если вы решите купить жильё или начать своё дело.
— Это очень поможет, – кивнул Никита. – Потому что у нас есть уже мысль. Не спрашивай. Контакты есть, и мы обязательно свяжемся.
Прощание получилось тёплым, но быстрым, без лишних слов. Они обнялись в холле отеля. Женя сжал плечо Никиты, Алиса прижала к себе Марину, чувствуя, как хрупка она, точно веточка. Через пятнадцать минут арендованный седан вырулил со стоянки и растворился в потоке машин.
Вернувшись в номер, Женя подошёл к ноутбуку. Он снова открыл вкладку с фотографиями того самого домика в Новой Зеландии — белое здание с синими ставнями на фоне изумрудных холмов и бирюзового залива. Надежда, тихая и почти несмелая, начала согревать его изнутри. Впервые за много лет будущее не виделось сплошной чёрной стеной.
— Смотри, — сказал он Алисе. — Здесь есть школа. И причал для лодки. Можно начать всё сначала. По-настоящему.
Они позволили себе помечтать вслух, строя планы, которые больше не казались безумием. Решили отпраздновать этот шаг и спустились в ресторан отеля. Ужин прошёл в непривычно лёгкой атмосфере. Даже Рома и Лера, обычно погружённые в свои мысли, смеялись и пробовали местные десерты.
Дети вернулись в номер, а мужчина и женщина позволили побыть друг с другом наедине, не заметив, как после прогулки промчалось два часа. Поднявшись обратно, Алиса первой вошла в их номер. И замерла на пороге. Пахло детским шампунем, который так нравился Роме.
— Женя… — её голос показался ему всего лишь выдохом, полным ледяного ужаса.
Он подошёл и увидел. В номере идеально убрано. Заправлены кровати, расставлены по местам вещи. Но не было самого главного. Детей.
Ни одного рюкзака детей. Ни их планшетов, ни разбросанных по столу проводов, ни самодельного устройства Ромы.
Комната пуста. Стерильно чиста и мертва. Лишь забытая заколка Леры на прикроватной тумбочке.
— Рома? Лера? — крикнула Женя, выбегая в коридор. Его голос гулко отозвался в пустоте. Он ринулся в их смежный номер.
Та же картина: чистота, порядок и ни души.
Алиса, прислонившись к косяку, сжала виски пальцами. В ушах стоял оглушительный звон. Она обвела взглядом комнату, ища хоть какую-то зацепку, знак борьбы, записку… Ничего.
Только на прикроватном столике в своём номере она заметила странность. Лежавшие там ранее два ключа-карты от обоих номеров теперь были аккуратно сложены стопочкой. Рядом с ними лежал один-единственный предмет. Маленькая, чёрная, невзрачная флэшка.
Она лежала там, как паук, как молчаливое послание из самого кошмара, который они считали оставшимся позади. Их надежда, их будущее, их дети — всё это испарилось в тихом австралийском отеле, оставив после себя лишь холодный ужас и эта карта памяти— цифровой след чьей-то безжалостной воли. Женя схватил флешку. Крошечный кусок пластика и металла внезапно показался невыносимо тяжелым, будто раскаленным в его ладони. Он молча воткнул ее в ноутбук.
На экране не было ничего, кроме одного файла — видео. Они щелкнули по нему.
Экран оставался черным секунду, другую. Потом на нем проступили два силуэта. Но это были не те дети, которых они провожали в самолет несколько часов назад.
Рома выглядел не на десять, а на все двенадцать лет. Детская округлость щек уступила место более резким, почти подростковым чертам. Голос, когда он заговорил, был на тон ниже, все еще мальчишеский, но с новой, непривычной хрипотцой.
Лера тоже изменилась. Ее лицо вытянулось, в глазах появилась глубокая, недетская усталость и решимость. Она выглядела как девочка-подросток, а не ребенок.
— Мама, Женя, — начал Рома, его взгляд был прямым и не мигал. — Если вы смотрите это, значит, у нас все получилось. Мы ушли сами. Не ищите нас. Это бесполезно и опасно для вас.
Лера тихо продолжила, ее пальцы переплелись на коленях:
—Наш организм… он как перегретый процессор. Генная инженерия «Феникса» дала нам знания, но не дала времени. Мы взрослеем не по дням, а по часам. Мозг работает на износ. Если ничего не сделать, через год мы будем выглядеть на восемнадцать, а через десять… — она горько усмехнулась, — …состаримся.
Женя почувствовал, как по спине пробежал ледяной холод. Алиса сжала его руку.
— Мы нашли способ, — Рома взял слово. — В наших нейросетях есть исходный код, метка «Феникса». Она не только позволяет им находить нас. Она — ключ, который держит метаболизм в этом… бешеном режиме. Ее нужно стереть.
— Для этого потребуется мощный выброс энергии, — объяснила Лера. — Очень мощный. Направленный импульс, который выжжет метку на квантовом уровне, не затронув саму нейросеть. Это как… перепрожить нашу биологию за секунду. После этого мозговая активность нормализуется. Мы перестанем быть «видимыми» для «Феникса». Станем просто… одаренными детьми. Очень одаренными, но детьми. Наш рост и развитие войдут в нормальный ритм.
— Но есть цена, — голос Ромы стал жестче. — После стирания кода тот всплеск, что позволял нам взламывать системы и создавать невозможное… исчезнет. Мы будем умными, но не гениями «Феникса». Выбираем обычную жизнь. Долгую жизнь.
Алиса не сдержала тихого рыдания. Они жертвовали своим величайшим даром ради шанса просто жить.
— Мы едем в пустыню, — сказала Лера. — Туда, где никто не пострадает от энерговыброса. Все необходимое собрали по частям еще в Бергене. Когда вы смотрите это видео, мы, скорее всего, уже в пути.
Рома посмотрел прямо в камеру, и в его повзрослевших глазах стояла недетская боль.
— Мы любим вас. Простите, что ушли вот так. Но это наш выбор. И наша единственная возможность стать по-настоящему свободными. Не ищите. Живите. Для нас будет огромным счастьем знать, что вы ждете нас в том доме у океана. Мы найдем вас. Когда все закончится. Обещаем.
Видео резко оборвалось. Экран снова почернел, отражая их бледные, потрясенные лица.
В номере стояла гробовая тишина, нарушаемая лишь прерывистым дыханием Алисы. Весь их побег, вся надежда на новое начало — все это в одно мгновение перечеркнулось, превратилось в фон для новой, невероятной жертвы.
Женя медленно вынул флешку и зажал ее в кулаке. Он смотрел в окно, на незнакомый южный город.
— Они выбрали жизнь, — тихо проговорил он. — Настоящую жизнь. Не ту, что для них приготовили.
Алиса кивнула, смахивая слезы. Горечь утраты смешивалась с гордостью и леденящим душу страхом. Где они сейчас? В какой пустыне? Что, если что-то пойдет не так?
Они не могли их искать. Они могли только ждать. Ждать и верить, что где-то там, под безжалостным солнцем, двое невероятных детей добровольно гасят в себе сверхновую звезду, чтобы стать просто детьми. Чтобы когда-нибудь, в том доме в Новой Зеландии, раздался стук в дверь и на пороге появились двое повзрослевших, но наконец-то свободных людей.
Продолжение следует...
Поддержка донатами приветствуется, автор будет рад. Помоги купить новую клавиатуру.
на сбер 4276 1609 2987 5111
ю мани 4100110489011321
Понравился новый формат истории? Детективный сюжет и фантастика. Ставь палец вверх и подписывайся на канал!