Дарья Десса. "Игра на повышение". Роман
Глава 115
Снежана сдержала слово. К концу дня она протянула мне визитку частного детектива – Игоря Сергеевича. Бумага была плотная, сероватая, с лаконичным шрифтом – никаких лишних деталей, только имя и номер телефона. Визитка ощущалась в руке тяжелой, как маленький, но весомый ключ к запертой двери. Люди такого типа не любят оставлять следы.
Я позвонила ему вечером. Представилась. Мы договорились встретиться в пределах Содового кольца в маленьком кафе, где пахло старым деревом, хорошим кофе и чем-то почти домашним, что только подчеркивало контраст с разговором, который нам предстоял. На деревянных столах – следы от кружек, застывшие в виде белых колец. На стенах – выцветшие плакаты с рекламой пива, давно снятого с продажи, но оставленные в качестве антуража. В углу – старый молчащий советский радиоприёмник, дышащий прошлым. Здесь было очень уютно, а тишина такой плотной, что я слышала, как в глубине кухни мерно капает протекающий кран. Только тишина, пропитанная запахом грибного супа, который, кажется, варили здесь ещё в девяностых.
Игорь Сергеевич действительно оказался из породы тех людей, кто смотрит глубже, чем нужно, и замечает то, что хотелось бы скрыть. Невысокий, жилистый, с сильными руками, которые говорили о прошлой службе лучше любого удостоверения. Его пиджак, темный, неброский твид, казалось, поглощал тусклый свет кафе, делая его фигуру еще более незаметной. Пальцы – короткие, с тонкими белыми шрамами на указательном и среднем – как будто когда-то держали что-то, что не хотело сдаваться. На левом запястье – тонкая полоска кожи, светлее остальной, где когда-то был ремешок часов. Он, судя по всему, не носил их уже много лет, но след остался. Глаза – внимательные, с прищуром человека, который привык видеть всю правду, даже если она ползёт по полу, как тень.
Мне понравилась и еще одна деталь. Частный сыщик не смотрел на меня, как на клиентку, от которой еще неизвестно чего ожидать. Смотрел как на человека, чья история уже начала раскручиваться, и сам он понимает, что теперь она не остановится.
Я изложила ему задачу спокойно, сухо, не называя Леднёва папой. Держала свой голос ровно, профессиональная отстраненность маскировала дрожь личной истории, которая пронизывала каждое слово. Мне нужно было, чтобы Игорь Сергеевич вникал в суть, не отвлекаясь на родственный момент.
Представила Владимира Кирилловича как очень влиятельного бизнесмена, своего шефа и отца, с которым познакомилась некоторое время назад, но у меня есть большие сомнения относительно нашего родства. Рассказала историю своего появления на свет и то, как Леднёв отыскал меня, чтобы признаться в отцовстве.
– Тридцать лет назад… – протянул сыщик, проводя пальцами по гладко выбритому подбородку. – Сложно, да. Тогда в стране царил настоящий хаос: документы терялись и возникали заново, подделывались десятками. Паспорта меняли с такой же лёгкостью, как пальто. Появилось множество «фантомных записей», люди каждый день исчезали, и никто не пытался их найти. Идеальная тактика для чистого листа. В сельских архивах – в тех, что ещё не оцифрованы, – чаще всего остались только копии, сделанные вручную, на тонкой бумаге, с ошибками, с выцветшими печатями. В районных отделах ЗАГС – в тех, что ещё не закрыли – лежат амбарные книги, где записи сделаны карандашом, а потом обведены чернилами, чтобы не стерлись. В архивах полиции – в тех, что хранятся в подвалах без климатической техники и прочей электроники – лежат нераскрытые дела. В больницах – в тех, что ещё не снесли – могут остаться журналы регистрации, где в графе «отец» стоит не имя, а просто «неизвестен». Всё это я вам рассказал, Алина Дмитриевна, по одной простой причине. Не затем, чтобы вы передумали. И не чтобы поднять стоимость своих услуг. Лишь затем, чтобы вы ни на что не рассчитывали. Гарантировать результат не могу. Но скажу только, что я знаю, где искать и как достать. Это не онлайн-поиск. Вручную, в пыли, в папках, которые не открывали много лет. Это требует времени. И связей. И то, что вы ищете – там. Не в базах. Не в интернете. В архивах.
Он сделал паузу. Не для драмы. Просто вспоминал.
– Но, – сыщик поднял на меня взгляд, – не невозможно. Тем более есть люди, которые наверняка что-то помнят и могут подтвердить.
Его слова повисли в воздухе. То была холодная, четкая оценка, которая сместила фокус с бумажных следов на человеческие связи.
– Мне нужно знать всё, – сказала я. – Его связи, любовницы, партнёры, враги. Особенно всё, что может быть связано с появлением ребёнка. Не только официальные записи. Я хочу знать, где он родился и в какой семье, какое у него прозвище было в детстве, кто его обнимал, когда он плакал. Мне нужна полная биография Леднёва, но не официальная, а настоящая.
– Хорошо, – произнёс Игорь Сергеевич и назвал сумму.
Она оказалась довольно крупной, но я даже бровью не повела, потому что решила идти до конца. Вспомнила банковскую карту, подаренную Леднёвым, и рассудила просто: этот счёт и станет источником финансирования. Получается, Владимир Кириллович станет спонсором собственного разоблачения. Как забавно получается.
– Деньги не проблема, – без малейшего колебания ответила я сыщику. – Оплачу в течение двух суток. От вас мне нужен конкретный результат и абсолютная конфиденциальность. Вы представляете себе масштаб фигуры Леднёва?
– Разумеется, – сказал Игорь Сергеевич. Его взгляд при этом был абсолютно лишён эмоций. «Интересно, он правда его не боится или пока не понимает опасность задачи?» – подумала я, и сыщик добавил: – Моя работа не терпит шума, – сказал он и коротко кивнул. – Начну с открытых источников, но настоящая работа – в архивах. Отчёт о своей работе я буду присылать вам ежедневно в 19 часов 00 минут в мессенджер. Первый вы получите в тот же день, как я подтвержу получение аванса – половину от оговорённой суммы. Это и будет от вас знаком того, что вы не передумали.
– А как же подписание договора об оказании услуг? – спросила я.
– Не требуется. Я не хочу взаимодействовать с налоговой инспекцией, поскольку прекрасно знаю, куда и кому уходят бюджетные деньги. Дарить их тем, кто этого не заслуживает, не входит в число моих добродетелей.
С этими словами сыщик встал, попрощался и вышел. Я, расплатившись за кофе, покинула заведение пять минут спустя. За дверью – лёгкий мороз, но не холод. Ветер не дул, а будто дышал. Я почувствовала, как под ногами впервые появляется твёрдая почва. Это было ощущение первого шага после долгой болезни на пути к выздоровлению.
***
Снежана тоже не теряла времени. На второй день она уже стояла в моём кабинете, чуть взволнованная, но довольная своей добычей. Её глаза горели азартом охотницы, которая поймала след.
– Алина, я нашла его личного врача. Сухарь редкостный, но я выяснила: Леднёв сдавал анализы в частной клинике, «Геном-Эксперт». Специализация – генетика. Клиника, где за деньги можно купить не только проведение генетического обследования, но и соблюдение конфиденциальности. По крайней мере, там секреты своих клиентов, – это очень обеспеченные люди, – хранят почти так же, как государственные.
– Когда Владимир Кириллович к ним обращался? – спросила я с волнением.
– Полгода назад. Кстати, образцы биоматериалов они тоже хранят. Но попасть к ним…
– Попасть сможем, – выпалила я, чувствуя, как страх и решимость перемешиваются в груди. – Найди кого угодно – администратора, лаборанта, медсестру, кто согласится за деньги достать копию его генетического профиля. Нет такого секрета, который нельзя было бы купить.
– Уже ищу, – ответила Снежана.
Я знала, что играю с огнём. Если Леднёв поймёт, что копаюсь в его прошлом, он предпримет меры. Не знаю какие, но уж точно мне крепко достанется. Всё зависит от того, кто я ему на самом деле. Если родная дочь, то пожурит, а если нет… тут вариантов много. Вплоть до тяжёлого лесовоза, под колёсами я запросто могу оказаться. Его друг, большой полицейский генерал, подтвердит: Алина Романовская сама кинулась под ту машину, ах, это был несчастный случай…
Но я больше не могу жить в тумане, который Леднёв любезно устроил вокруг меня, расставив по окрестностям ловушки для глупой девчонки. Мне надо прорваться сквозь эту пелену, даже если это означало сжечь все мосты и рискнуть своей жизнью.
***
Прошло два дня после моего возвращения. Офис жил своей обычной жизнью – кофейные стаканчики, шелест бумаги, гул вентиляторов, привычные лица. Я ходила на совещания, подписывала документы, улыбалась и одновременно чувствовала, как внутри всё туже закручивается пружина.
На экзекуцию своего личного бухгалтера Владимир Кириллович меня, разумеется, не пригласил. Полагаю, что наказания никакого и не было вовсе. Когда Леднёв, как и обещал (ну, почти), перевёл деньги – те самые десять миллионов евро – я получила смс и лишь криво улыбнулась. Они были не компенсацией, а платой за мою свободу, которую теперь собиралась купить его же средствами.
После этого установила банковское приложение, зашла в него и проверила баланс. Удивительно, но правда. Глава холдинга только что выделил мне ресурсы для того, чтобы я прошерстила всю его подноготную. Он сдержал слово? Разумеется. Не из добра, не из порыва щедрости, а чтобы сохранить свою вылизанную, начищенную маску благородного отца. Чтобы убедиться: я всё ещё в его спектакле играю по заранее расписанным репликам среди чужих декораций. Но моя пьеса уже давно переписана. И Леднёв не знает пока, какое фиаско его ожидает. А может быть и нет? Я подумаю. Пока перевела сыщику аванс, тем самым подтвердив серьёзность своих намерений.
Сделав это, задумалась. Как всё-таки интересно складывается моя жизнь. Еще совсем недавно трое молодых мужчин добивались моего расположения. Но сегодня всё иначе: один в могиле, другой отошёл в сторону и больше не показывается, третьего я вижу каждый день на работе, и он делает вид, будто между нами теперь исключительно деловые отношения.
Парадокс! Я вернулась, а Орловский даже шага не сделал в моём направлении. Ни намёка, ни взгляда. Так, словно между нами еще пару недель назад не было бурного романа, из-за которого даже соседи в стенку стучали: мол, уймитесь вы там, дайте поспать, три часа ночи! Теперь между нами – полный штиль. Что ж, пусть так. Зато ничто не мешает разбираться с делом отца.