Дарья Десса. "Игра на повышение". Роман
Глава 114
Внутри меня всплыла лёгкая, холодная усмешка. Он прекрасно знал о пустой карте. Знал и дал её мне не для того, чтобы могла воспользоваться деньгами, а чтобы почувствовала «отцовскую заботу», вкус его щедрости, иллюзию благодати. Ещё один золотой ошейник, ещё один невидимый крючок – и, возможно, я бы сама из вежливости и усталости потянулась за помощью: «Папа, помоги…» Но не попросила. Не сыграла по его сценарию. Всё это время тратила только свои, кровно заработанные.
И вот теперь, когда случился неожиданный поворот, Леднёв мгновенно перестроился: его показной гнев за обиженную дочь оказался направлен на воображаемого «бухгалтера-негодяя». Владимир Кириллович великолепен и в этом тоже – в создании виртуальных врагов и устраивании им «порки». Вероятно, он даже завтра вызовет меня к себе в кабинет, чтобы в моём присутствии устроить «балбесу» экзекуцию.
– Папа, успокойся, – мягко произнесла я, изображая растерянность, будто его внезапная буря эмоций меня немного напугала. В голосе была не жалость, а тщательно выверенный страх перед «грозным отцом». – Я просто хотела потратить немного из этих денег на обратную дорогу. Хорошо, буду ждать завтра.
Он вздохнул так шумно, что это должно было выглядеть, как избавление. Вернулся на своё место, стараясь вернуть вид человека, который только что испытал сильное волнение и теперь готов к обычному диалогу. Щёки покраснели, галстук чуть сбился набок, глаза горели азартом человека, который чувствует себя лучшим актёром самостоятельно сочинённой мелодрамы.
– Обязательно, Алина. Конечно, я обещаю тебе, что во всём разберусь, – пообещал он.
Я кивнула и, сославшись на усталость, начала собираться. Леднёв не стал удерживать – встал, обошёл стол, снова церемонно потянулся и поцеловал, на этот раз в щёку. Прикосновение было дольше и теплее – почти интимный, как напоминание: «Ты моя дочь, не забывай об этом». Напоминание, которое должно было болтаться у меня на шее, как бирка на домашней собачке. Чтобы не потерялась, а коли такое случится, нашедший знал, кому вернуть.
Я вышла из особняка и вдохнула морозный московский воздух – свежий, честный, в отличие от атмосферы внутри особняка. Он мгновенно очистил голову: всё то напряжение, что сидело в плечах, медленно стекало вниз, растворяясь в белом. Снег под ногами мягко скрипел, словно акцентировал мой внутренний вывод: Леднёв ещё думает, что держит меня на поводке, а я его давно разрезала и просто иду рядом, делая вид, что зависима.
Отъехав на пару километров, я остановилась в небольшом дорожном кармане, откинулась на сиденье, позволив себе полчаса дрёмы. Фразы Владимира Кирилловича кружились в голове, будто опавшие листья: «Не захочет разрушать свою жизнь», «Промою мозги своему личному бухгалтеру», «Всегда рядом». Я едка улыбнулась и сказала:
– Наговорили вы, папаша, на сорок бочек арестантов. Только не догадались. Я теперь свободна от иллюзий, которые вы так тщательно плели, словно паутину для пойманной мухи.
Подумалось, что всё это: ложь о Флоранс, ложь о деньгах – всё это одна большая постановка, где он себе казался режиссёром, а я – наивной актрисой второго плана. Только у меня теперь имелся собственный сценарий. Стало невероятно интересно: что такого в моей биографии, если Леднёв придумал мне живущую в Канаде мать? Мог бы просто сообщить о её смерти, потом оставалось бы только утешить, и всё. Да я не слишком бы и рыдала. Какой смысл убиваться по человеку, которого никогда в глаза не видел, и кто тебя едва не убил после рождения, бросив на морозе?
Так нет же, понадобилось ему сочинить красивую сказку про француженку Флоранс. Получается, Леднёв сделал это не спроста. Какую тайну он скрывает? Эти вопросы звенели во мне не как страх, а как искра: опасно, но маняще. Я достала телефон, пальцы слегка дрожали от волнения и предвкушения. Хотела позвонить, да и замерла.
Кому? Снежане? Мы завтра увидимся на работе. Если будет настроение и желание, всё ей расскажу о рандеву с отцом. Орловскому? Он за эти дни даже ни разу сам… «Ах, ну конечно. Я же заблокировала его номер. Так мог позвонить с какого-либо другого, в чём проблема?» – рассудила здраво. Маришке? Нет, не стоит её расстраивать. Пусть думает, что у меня сложный служебный роман, и только.
Я завела двигатель, поехала дальше. В голове начал формироваться план. Оставалось его тщательно продумать и потом действовать хладнокровно и осторожно, без права на ошибку. Леднёв принадлежит к тому кругу людей, у которых много масок и целая школа лжи за спиной. Я бы даже назвала ее университетом. Ни в одной стране мира большие деньги не достаются без умения менять личины, хитрить и обманывать. Но в каждой маске есть трещина. Моя задача – найти нужную и посмотреть, что там внутри.
Начать следовало с двух вещей. Первое – проверка отцовства. Если Владимир Кириллович солгал о моей матери, он вполне мог подделать и тест ДНК. Эти бумажки – такая детская игрушка для людей его круга. Но я имела право знать, кто меня породил. Кровь – она вещь упрямая. Второе – прошлое Леднёва. Мне нужно было понять, кто он такой на самом деле. Какие дела вершил, за кем ходил по пятам, кого боялся. Как вообще сумел подняться на вершины бизнеса, притом довольно крутые, – туда не каждому дано проложить дорожку. И та история с несчастным Леонидом, подслушавшим разговор двух влиятельных особ, за что в итоге поплатился жизнью. Третье – кто моя настоящая мать? Уж не получилось ли так, что это не она, а Леднёв оставил меня у порога детского дома, а потом, спустя три десятилетия, внезапно решил «отыскать»? Эти вопросы грызли меня, не давая покоя.
Я приехала домой. Квартира встретила тихим полумраком, запахом моего парфюма и тишиной, в которой можно было услышать собственные мысли. Я прошла к окну, глядя на ночную Москву – огни, машины, редкую снежную пыль под фонарями. Завтра начиналась моя настоящая работа. Вернее, сразу две. Одна обычная, рутинная и связанная с рекламным бизнесом, вторая – тайная, направленная на установление истины.
Утро в офисе было до странности обычным, – здесь за время моего отсутствия ничего не случилось. Я вошла в свой кабинет, и привычный запах кофе, шелест бумаг, ровное гудение компьютеров мгновенно вернули меня в роль строгого, уверенного в себе топ-менеджера Алины Романовской. Никто не должен был догадаться, что под этой маской у меня пульсирует целый вулкан.
Снежана уже ждала: аккуратно собранные волосы, строгий костюм, безупречный порядок на рабочем столе. Она принесла мне кофе, аккуратно закрыла дверь и только тогда спросила:
– Алина, как всё прошло? – тихо, но с интонацией человека, который готов к худшему.
Я быстро пересказала разговор с Леднёвым, опуская часть, которая была моим оружием, но тщательно описывая сцену с картой, вспышку его «гнева», и ту мерзкую, липкую игру в заботливого отца.
– Он просто невероятный лицемер, – сказала я, не скрывая негатива. – Хотел, чтобы я поверила в его щедрость, но не собирался давать мне ни копейки. Это был инструмент. Ловушка, если хочешь.
Снежана сжала губы.
– Значит, он действительно что-то скрывает.
– Да. И мы это выясним, – тихо ответила я. – Снежик, мне нужна твоя помощь. Самая деликатная.
Помощница выпрямилась, будто готовясь к битве. «Она будет рядом до конца», – подумала я, и это придавало мне силы. Я подошла к доске, на которой обычно чертила схемы проектов, и на мгновение задержалась, будто пытаясь поймать свое собственное отражение в белой поверхности. Маркер уверенно скользнул в руке, и три колонки: «Д», «П» и «М» протянулись сверху вниз, напоминая три колодца, в которые я собиралась нырнуть без акваланга.
– Первое: мне нужно проверить подлинность теста ДНК, – произнесла я медленно, словно заклинание выговаривая. – Не знаю, как Леднёв его заполучил, но если он мог подделать историю матери, он мог сфальсифицировать и это. Мне нужен настоящий результат.
Снежана постояла, прикусив губу – у неё это был жест не просто задумчивости, а внутреннего расчёта, как у шахматиста, который обдумывает несколько следующих ходов.
– Это будет сложно, – проговорила она, теребя в пальцах блокнот. – Он очень осторожен. Но… у него есть личный врач. Видела, как этот доктор несколько раз приходил, когда у Владимира Кирилловича были проблемы с давлением. Я могу попробовать найти его контакты и выяснить, где он хранит медицинские данные. Или…
– Или? – я подняла на неё взгляд, уже зная, что следующий вариант будет куда грубее.
– Или мы можем получить образец косвенно. Волосы, например.
– Нет, – я покачала головой. – Это слишком рискованно. Он параноик, чует малейшее отклонение от привычного развития событий. Нам нужно что-то более надёжное, что-то, что выглядит естественно. Попробуй найти его личного врача.
– Хорошо, – Снежана коротко кивнула, уже переключившись на режим охоты.
Маркер снова заскрежетал по доске.
– Второе: прошлое отца. Мне нужна вся информация о Владимире Кирилловиче Леднёве. С момента рождения до настоящего. Где учился, с кем пил, с кем спал, с кем работал. Особенно в период с девяносто четвёртого по девяносто шестой. Это ключевые годы, понимаешь? Присаживайся, чего же ты?
Снежана села, сложив руки на коленях.
– Это уже работа для профессионалов, Алина. Для тех, кто знает, куда смотреть, и не задаёт лишних вопросов.
– Согласна. У тебя есть контакты? Нужны надёжные люди, которые не испугаются имени Леднёва, не побегут сразу к нему докладывать, не станут торговать моей информацией.
Снежана улыбнулась краешком губ. Её тихая, почти невидимая, но железная уверенность всегда действовала на меня, как успокоительное.
– Есть один человек. Бывший офицер из Конторы. На пенсии, но голова у него острая, как нож. Очень дорого, очень надёжно. Если нужно, я свяжусь сегодня.
– Откуда ты его знаешь?
– Я встречалась с его сыном, но между нами отношения не задались, а тот человек, если согласится, познакомлю тебя с ним, относился ко мне всегда очень хорошо. Даже однажды сказал: «Если будут трудности, обращайся. Мой сын балбес, что потерял такую замечательную девушку»
– Отлично, – я облегчённо выдохнула. – И ещё. Максимально ограничь наши контакты с Леднёвым. Все звонки – только ко мне. Все встречи – только если он настаивает. И если Гиена спросит о моём настроении, будет справки навредить, скажи, что я, – усмехнулась, – жажду работать.
– Поняла, – Снежана подтвердила серьёзно, но в её глазах мелькнул тёплый огонёк поддержки.
Я посмотрела на неё и почувствовала, что не одна в этой битве.
– Спасибо, Снежик. Ты здесь мой единственный союзник.
Она кивнула с лёгкой улыбкой.