– Паш, я... – Наташа повернулась и почувствовала, как горло сжимает ком. – Я не успела. Соня всю ночь температурила, я с ней до утра не спала.
Павел нахмурился, его тёмные брови сошлись на переносице. Он выглядел так, будто собирался сказать что-то ещё, но вместо этого лишь покачал головой и вышел из кухни, хлопнув дверью.
Наташа замерла. Пальцы дрожали. В груди нарастала тяжесть – смесь усталости, обиды и чего-то ещё, чему она пока не могла дать названия. За окном уже смеркалось, и в их небольшой квартире на окраине города было тихо, только из детской доносилось лёгкое дыхание Сони – дочке наконец удалось уснуть после дня капризов и лекарств.
Три часа назад родственники Павла – его тётя Галина, двоюродный брат Стас с женой Леной и их сыном – уехали, оставив за собой пустые тарелки с крошками от магазинного печенья и недопитые чашки чая. Наташа ждала этого дня с тревогой всю неделю, но не потому, что не любила гостей. Просто она знала, каким важным для Павла было произвести впечатление на родню. Он вырос в большой семье, где стол всегда ломился от угощений, а хозяйку дома судили по её кулинарным талантам. И вот сегодня, впервые за их пять лет брака, Наташа не смогла соответствовать этим ожиданиям.
Наташа присела на стул. В голове крутились обрывки разговоров за столом. Тётя Галина, с её громким голосом и привычкой перебивать, то и дело вспоминала, как «в их время» женщины умудрялись и детей растить, и на стол накрывать, и мужей ублажать. Стас шутил, что у Павла теперь «холостяцкая жизнь», раз на столе только чай с печеньем. Лена, его жена, молчала, но её взгляд, скользнувший по Наташе, был полон сочувствия. Или ей это показалось?
– Ты могла хотя бы позвонить мне, – Павел вернулся в кухню, держа в руке телефон. – Я бы заехал в кулинарию, купил что-нибудь.
– Когда, Паш? – Наташа подняла на него усталые глаза. – Когда я сидела с градусником у Сони? Или когда бегала в аптеку за сиропом?
– Не начинай, – он махнул рукой, словно отгоняя её слова. – Ты знала, что они приедут. Могла заранее подготовиться.
– Подготовиться? – её голос дрогнул. – Я три ночи не спала, потому что у ребёнка жар! А ты где был? На работе, как всегда.
Павел открыл было рот, но тут из детской послышался слабый плач. Наташа вскочила, бросив полотенце на стол, и поспешила к дочке. Соня лежала в кроватке, её щёки всё ещё были красными от температуры. Наташа присела рядом, поглаживая малышку по голове.
– Мам, водички, – прошептала Соня, не открывая глаз.
– Сейчас, солнышко, – Наташа налила воды из бутылки, стоявшей на тумбочке, и помогла дочке сделать пару глотков.
Когда она вернулась в кухню, Павел уже сидел за столом, уставившись в телефон. Напряжение между ними повисло в воздухе, густое, как туман.
– Паш, – тихо начала Наташа, – я правда старалась. Но Соня... я не могла её оставить.
– Я понимаю, – он вздохнул, но в его голосе всё ещё чувствовалась обида. – Но ты же знаешь, как для меня важна семья. Они приехали к нам в гости, а мы... – он замялся, подбирая слова, – мы их даже нормально не накормили.
– А почему это только моя забота? – Наташа почувствовала, как внутри закипает что-то горячее. – Почему я одна должна всё это тащить? Готовить, убирать, улыбаться твоей тёте, которая весь вечер меня подкалывала?
– Потому что ты хозяйка дома! – Павел повысил голос, но тут же осёкся, вспомнив про спящую Соню. – Наташ, я же не прошу ничего невозможного. Просто... это традиция. У нас в семье всегда так было.
Наташа сжала кулаки, чтобы не сорваться. Традиция. Это слово она слышала от Павла десятки раз. Традиция накрывать стол на любой праздник так, чтобы гости потом неделю вспоминали. Традиция встречать родственников с улыбкой, даже если сил нет. Традиция быть идеальной женой, матерью, хозяйкой – и всё это одновременно.
– Я не твоя мама, Паш, – тихо сказала она. – И не хочу ею быть. Я просто хочу, чтобы ты меня услышал.
Павел посмотрел на неё, и в его глазах мелькнуло что-то похожее на растерянность. Но он ничего не ответил, только встал и ушёл в спальню. Наташа осталась одна, слушая, как тикают настенные часы.
На следующий день Соня чувствовала себя лучше, но Наташа всё равно вызвала врача. Пока доктор осматривал дочку, она сидела в гостиной, листая телефон. В мессенджере светилось сообщение от Лены, жены Стаса:
«Наташ, не бери в голову вчерашнее. Мы отлично посидели, правда. Соня поправится, а остальное неважно. Если что, звони, я всегда на связи».
Наташа улыбнулась, чувствуя лёгкое тепло от этих слов. Лена была единственной, кто за весь вечер не сказал ни одного колкого замечания. Может, потому что сама недавно стала мамой и знала, каково это – разрываться между ребёнком и ожиданиями окружающих.
Когда врач ушёл, Наташа заварила себе чай и села у окна. На улице моросил мелкий дождь, и двор выглядел уныло – серые многоэтажки, лужи, голые деревья. Её взгляд упал на фотографию на подоконнике: она, Павел и Соня на море два года назад. Они смеялись, обнимая друг друга, а за их спинами сверкали волны. Тогда всё было проще – или ей так казалось?
Раздался звонок в дверь. Наташа удивилась – гостей она не ждала. На пороге стояла тётя Галина, с большим пакетом в руках и виноватой улыбкой.
– Можно зайти? – спросила она, поправляя платок на голове.
– Конечно, – Наташа отступила, пропуская её в квартиру. – А.. что случилось?
– Да ничего, – тётя Галина поставила пакет на стол. – Привезла вам немного еды. Суп куриный, котлетки, картошка с грибами. Сонечке полезно, да и тебе отдохнуть надо.
Наташа растерялась. Она ожидала чего угодно – новых упрёков, советов, как правильно варить борщ, – но не этого.
– Спасибо, – выдавила она. – Не ожидала...
– Ой, Наташ, – тётя Галина махнула рукой. – Я вчера, может, лишнего наговорила. Устала с дороги, да и возраст, сама понимаешь. Но ты не держи зла. Я знаю, каково это – с ребёнком, да ещё когда все вокруг чего-то ждут.
Наташа кивнула, не зная, как реагировать. Тётя Галина, которую она считала главным источником вчерашнего напряжения, вдруг оказалась... человечной?
– Садись, чаю попьём, – предложила Наташа, чтобы заполнить неловкую паузу.
Они сели за стол, и тётя Галина начала рассказывать. Оказалось, в молодости она сама была в похожей ситуации – свекровь требовала, чтобы она всегда держала дом в идеальном порядке, а муж ждал угощений для всей родни.
– Я тогда чуть с ума не сошла, – призналась Галина, помешивая сахар в чашке. – Двое детей, работа, а ещё эти посиделки бесконечные. Однажды я просто хлопнула дверью и уехала к сестре на неделю.
– И что было потом? – Наташа подалась вперёд, чувствуя, что эта история неожиданно близка ей.
– Да ничего, – Галина усмехнулась. – Муж мой, Петя, сначала злился, а потом понял, что без меня дом не дом. Начал помогать, даже посуду мыть научился.
Наташа невольно улыбнулась. Она попыталась представить Павла моющим посуду, но картинка в голове не складывалась.
– А если Павел не поймёт? – тихо спросила она.
– Поймёт, – твёрдо сказала Галина. – Он парень хороший. У них в семье так принято – женщина всё на себе тащит. Но ты не такая, я же вижу.
Эти слова задели что-то внутри. Наташа вдруг поняла, что устала чувствовать себя виноватой за то, что не соответствует чужим ожиданиям.
– Спасибо, тёть Галь, – искренне сказала она. – Я правда не ожидала, что вы...
– Что я не только ворчать умею? – Галина рассмеялась. – Да я, Наташ, тоже человек. И если что, зови, когда тяжело. С Соней посижу, в магазин схожу. Не чужие ведь.
Когда тётя Галина ушла, Наташа почувствовала себя чуть легче. Но разговор с Павлом всё ещё висел над ней, как туча. Она знала, что без него ничего не изменится.
Вечером, когда Павел вернулся с работы, Наташа решилась. Она дождалась, пока Соня уснёт, и позвала его на кухню.
– Нам нужно поговорить, – начала она, стараясь держать голос ровным.
– Опять про вчера? – Павел устало потёр виски. – Наташ, я уже всё сказал.
– Нет, не всё, – она покачала головой. – Ты сказал, что я тебя опозорила. А я хочу, чтобы ты услышал, что я чувствую.
– И что ты чувствуешь? – он посмотрел на неё, и в его взгляде было больше усталости, чем злости.
– Я чувствую, что тону, Паш, – её голос дрогнул. – Я одна таскаю всё – дом, Соню, твоих родственников. А ты просто ждёшь, что я буду идеальной хозяйкой, как твоя мама. Но я не она. И не хочу быть ею.
Павел молчал, глядя в пол. Наташа ждала, что он снова начнёт спорить, но вместо этого он вдруг сказал:
– Ты права. Я.. я не думал об этом так.
– А как ты думал? – она сжала руки в кулаки, чтобы не расплакаться. – Что я просто не справляюсь? Что я плохая жена?
– Нет, – он покачал головой. – Я просто... привык. У нас дома всегда мама всем занималась. Я думал, так и должно быть.
Наташа глубоко вздохнула.
– Паш, я не против твоей родни. Я не против традиций. Но это не только моя забота. Если мы семья, то всё должно быть общим – и радости, и трудности.
Он кивнул, и в его глазах мелькнуло что-то новое – понимание, смешанное с виной.
– Что ты предлагаешь? – спросил он тихо.
– Для начала – разделить обязанности, – Наташа выпрямилась. – Если ждём гостей, готовим вместе. Или покупаем что-то готовое, без претензий ко мне. И ещё... я хочу, чтобы ты говорил со мной, а не решал за нас двоих.
Павел долго смотрел на неё, а потом вдруг улыбнулся – впервые за весь вечер.
– Договорились, – сказал он. – И.. прости. Я правда не хотел, чтобы ты так себя чувствовала.
Наташа кивнула, чувствуя, как напряжение потихоньку отпускает. Но в глубине души она знала, что это только начало.
Наташа проснулась от звука будильника, но вместо привычного желания потянуться за телефоном она просто лежала, глядя в потолок. Соня спала рядом, её дыхание было ровным, а щёки уже не горели от жара. Наташа осторожно погладила дочку по голове, стараясь не разбудить. Разговор с Павлом вчера дал ей надежду, но внутри всё ещё ворочалось беспокойство. Слова – это одно, а вот дела... Сможет ли он действительно измениться? И как быть с родственниками, которые, кажется, уже планировали следующий визит?
Она встала, накинула халат и тихо вышла на кухню. Павел уже ушёл на работу – его смена начиналась в семь утра, и на столе лежала записка: «Наташ, я в магазин после работы, напиши, что купить. Люблю». Она улыбнулась, но тут же нахмурилась. Любовь – это хорошо, но хватит ли её, чтобы перестроить их жизнь?
День прошёл в привычной суете: Наташа отвела Соню в садик, заехала в аптеку за витаминами, потом заскочила на работу – она подрабатывала бухгалтером на полставки, пока Соня была маленькой. К обеду позвонила Лена, жена Стаса.
– Наташ, привет! – её голос был бодрым, но с ноткой осторожности. – Как дела? Соня как?
– Привет, – Наташа присела на диван, радуясь перерыву. – Соня получше, спасибо. А ты как?
– Да нормально, – Лена замялась. – Слушай, я хотела извиниться за Стаса. Он вчера ляпнул про «холостяцкую жизнь», не подумал. Я ему потом выговор устроила.
Наташа рассмеялась, хотя смех вышел немного горьким.
– Да ладно, я привыкла к его шуткам. Спасибо, что позвонила.
– Это не всё, – Лена понизила голос. – Тётя Галя звонила. Хочет опять к вам приехать. В эти выходные. Сказала, что Соня уже здорова, так что можно «продолжить семейную традицию».
Наташа почувствовала, как внутри всё сжалось. Снова? Не прошло и недели, а тётя Галина уже строит планы, будто их квартира – это вокзал, где все встречаются и едят.
– Серьёзно? – Наташа старалась говорить спокойно. – А Павел в курсе?
– Кажется, нет, – ответила Лена. – Она мне звонила, хотела, чтобы мы со Стасом тоже приехали. Я сказала, что у нас дела, но... Наташ, я просто предупреждаю. Если что, я на твоей стороне.
– Спасибо, Лен, – искренне сказала Наташа. – Я разберусь.
Она положила трубку и уставилась в окно. Дождь перестал, но небо всё ещё было серым, как её настроение. Разговор с Павлом вчера казался шагом вперёд, но теперь она чувствовала, что всё возвращается на круги своя. Тётя Галина, с её громким голосом и вечными советами, снова собиралась ворваться в их жизнь. И что хуже – Наташа не была уверена, что Павел сможет сказать «нет».
К вечеру Павел вернулся с работы, неся два пакета с продуктами. Он выглядел уставшим, но улыбался, как всегда, когда видел Наташу.
– Смотри, что купил, – он начал выкладывать на стол сыр, хлеб, пару банок оливок. – Думал, сделаем бутерброды, как ты любишь. С зеленью и соусом.
– Спасибо, – Наташа улыбнулась, но тут же добавила: – Паш, нам надо поговорить.
Он замер, держа в руках упаковку помидоров.
– Что опять? – в его голосе мелькнула тревога.
– Тётя Галя звонила Лене, – Наташа сложила руки на груди. – Хочет приехать в выходные. Снова. И, похоже, опять ждёт, что я буду готовить пир на весь мир.
Павел нахмурился, но не ответил сразу. Он поставил помидоры на стол и сел напротив.
– Я не знал, – наконец сказал он. – Она мне не звонила.
– А если бы позвонила? – Наташа посмотрела ему в глаза. – Что бы ты сказал? «Приезжай, конечно, Наташа всё приготовит»?
– Наташ, не начинай, – он вздохнул. – Я же сказал вчера, что мы будем делить обязанности. Я не собираюсь тебя подставлять.
– Тогда позвони ей, – Наташа подвинула к нему телефон. – Прямо сейчас. Скажи, что мы не готовы принимать гостей. Соня только выздоровела, я вымотана, и нам нужно время для себя.
Павел смотрел на телефон, как на бомбу с тикающим таймером. Наташа видела, как он борется с собой – с привычкой быть «хорошим сыном» и «хорошим племянником», с желанием угодить всем.
– Хорошо, – наконец сказал он, беря телефон. – Я позвоню.
Он набрал номер тёти Галины, включил громкую связь и положил телефон на стол. Наташа затаила дыхание.
– Алло, тёть Галь? – начал Павел, стараясь звучать уверенно. – Это я.
– Паша, дорогой! – голос тёти Галины был громким, как всегда. – Я как раз собиралась вам звонить! Мы с Лидой в субботу к вам заедем, Сонечку повидать, да и посидеть по-семейному. Ты же не против?
Павел посмотрел на Наташу. Она слегка покачала головой, напоминая ему о разговоре.
– Тёть Галь, – он кашлянул, – мы... мы пока не можем принимать гостей. Соня только поправилась, Наташа устала, да и я на работе зашиваюсь. Может, через пару недель?
В трубке повисла пауза. Наташа ждала, что тётя Галина начнёт возмущаться, но вместо этого услышала:
– Ох, Паша, я же понимаю. Дети – это такое дело... Ну ладно, тогда через недельку-другую заглянем. А то я тут пирожков напекла, хотела Сонечке принести.
– Спасибо, тёть Галь, – Павел улыбнулся. – Мы сами к тебе заедем, как время будет. Договорились?
– Договорились, – ответила она, и в её голосе не было обиды, только лёгкая нотка удивления.
Павел положил трубку и посмотрел на Наташу.
– Ну? – спросил он, словно ожидая похвалы.
– Молодец, – она улыбнулась, чувствуя, как внутри разливается тепло. – Это был первый шаг.
– Первый? – он приподнял брови. – А сколько их ещё будет?
– Много, – честно ответила Наташа. – Но если мы вместе, то справимся.
Казалось, что ситуация начала налаживаться. Павел стал внимательнее – помогал с ужином, забирал Соню из садика, даже сам предложил заказать пиццу в пятницу, чтобы Наташа отдохнула. Но в субботу утром раздался звонок в дверь, и всё рухнуло.
Наташа открыла дверь и замерла. На пороге стояла тётя Галина с огромной сумкой, из которой торчали свёртки с едой, а за ней маячила тётя Лида, её сестра, с таким же внушительным багажом.
– Наташенька, здравствуй! – тётя Галина широко улыбнулась. – Мы тут с Лидой решили сюрприз устроить! Пирожки, соленья, даже салатик оливье – всё, как ты любишь!
Наташа почувствовала, как пол уходит из-под ног. Она бросила взгляд на Павла, который только что вышел из спальни, ещё не до конца проснувшись.
– Тёть Галь? – он растерянно моргнул. – А.. вы как тут?
– Да вот, не удержались! – тётя Лида прошла в прихожую, ставя сумку на пол. – Паша, ты же знаешь, как мы любим семейные посиделки. А то Наташа, бедняжка, устала, Соня болела – мы решили помочь!
Наташа сжала кулаки, стараясь не сорваться. Помочь? Это называется «сюрпризом» то, что она специально просила отложить?
– Тёть Галь, – начала она, стараясь держать голос ровным, – мы же договаривались, что пока гостей не будет. Соня ещё слабенькая, и мы...
– Ой, Наташ, не переживай! – тётя Галина махнула рукой. – Мы сами всё приготовим, тебе и пальцем шевелить не придётся. Правда, Лида?
– Ага, – кивнула тётя Лида, уже направляясь на кухню. – Где у вас тут кастрюли? Я котлетки пожарить хочу.
Наташа посмотрела на Павла, ожидая, что он вмешается. Но он лишь развёл руками, словно говоря: «Ну что я могу сделать?»
– Паш, – тихо сказала она, отводя его в сторону. – Мы же договорились. Почему ты молчишь?
– Наташ, это же тётя Галя, – прошептал он. – Не могу я её выгнать. Она с добром пришла.
– С добром? – Наташа почувствовала, как внутри закипает ярость. – Это не добро, это давление! Они опять решают за нас, а ты просто киваешь!
– Не начинай, – он нахмурился. – Они ненадолго. Давай просто переживём этот день.
– Переживём? – её голос дрогнул. – А потом что? Опять сюрпризы? Опять я должна улыбаться и притворяться, что всё нормально?
Павел открыл было рот, но тут из кухни раздался голос тёти Галины:
– Наташ, где у вас соль? А то я свою взяла, но она крупная, не годится.
Наташа закрыла глаза, считая до десяти. Она чувствовала, как её терпение лопается, как тонкая ниточка, которая держала её всё это время. Это был момент, когда она поняла: либо она сейчас поставит точку, либо их жизнь так и будет крутиться вокруг чужих ожиданий.
– Паш, – сказала она, открывая глаза. – Или ты сейчас скажешь им, что мы не готовы к гостям, или я уезжаю. К маме. С Соней. И не на выходные, а на подольше.
Павел замер, его лицо побледнело. Он смотрел на неё, как на незнакомку, и Наташа вдруг поняла, что впервые в жизни поставила ультиматум. Ей было страшно, но в то же время она чувствовала странную лёгкость – как будто сбросила с плеч тяжёлый груз.
– Ты серьёзно? – тихо спросил он.
– Абсолютно, – ответила она, не отводя взгляда.
Павел долго смотрел на неё, потом кивнул и повернулся к кухне.
– Тёть Галь, тёть Лид, – позвал он, его голос звучал твёрже, чем раньше. – Можно вас на минутку?
Наташа осталась в коридоре, слушая, как он говорит. Его голос был спокойным, но в нём чувствовалась непривычная решимость.
– Мы очень рады, что вы приехали, – начал он. – И спасибо за еду, за заботу. Но мы правда не готовы сейчас принимать гостей. Соня только поправилась, Наташа вымотана, да и я.. я тоже устал. Давайте договоримся, что вы приедете через пару недель, когда мы будем готовы. Хорошо?
Тишина, которая последовала, была такой густой, что Наташа почти слышала, как тётя Галина поджимает губы. Но потом раздался её голос – не такой громкий, как обычно:
– Ну... раз так, то конечно. Мы же не хотели вас напрячь.
– Да, Паш, извини, – добавила тётя Лида. – Мы думали, что помогаем.
– Я знаю, – мягко сказал Павел. – И мы ценим это. Просто дайте нам немного времени.
Наташа затаила дыхание, ожидая, что тётя Галина начнёт спорить или возмущаться. Но вместо этого она услышала шорох – женщины собирали свои сумки.
– Ладно, – сказала тётя Галина. – Пирожки оставим, кушайте на здоровье. А мы поедем. Позвони, Паша, как будете готовы.
Когда дверь за ними закрылась, Наташа медленно выдохнула. Павел вернулся в коридор, его лицо было смесью облегчения и тревоги.
– Ну? – спросил он. – Я всё правильно сделал?
Наташа кивнула, чувствуя, как слёзы подступают к глазам.
– Да, – тихо сказала она. – Спасибо.
Но внутри она знала, что это ещё не конец. Тётя Галина ушла, но привычка родственников решать за них не исчезла. И что-то подсказывало Наташе, что следующий сюрприз не заставит себя ждать...
Наташа сидела на кухне, глядя на пирожки, которые оставила тётя Галина. Их аромат – тёплый, с ноткой укропа и картошки – наполнял квартиру, но есть не хотелось. После ухода родственниц в доме наступила непривычная тишина, и эта тишина пугала больше, чем громкие голоса гостей. Наташа знала, что разговор с Павлом и его решительный шаг – отказ принимать тётю Галину и тётю Лиду – были важным моментом. Но что дальше? Не вернутся ли они через неделю с новыми сумками и новыми ожиданиями? И главное – сможет ли Павел удержать эту твёрдость, когда родня снова начнёт давить?
Павел вошёл на кухню, неся Соню на руках. Девочка, уже почти здоровая, но всё ещё бледненькая, прижималась к отцу, держа в руках плюшевого зайца.
– Мам, мы с папой сказку читали! – радостно сообщила она, увидев Наташу.
– Молодцы, – Наташа улыбнулась, протягивая руки к дочке. – Давай я тебя уложу, а папа пока чайник поставит?
Павел передал Соню и, пока Наташа уводила её в детскую, занялся чайником. Когда она вернулась, он уже сидел за столом, глядя на пирожки с таким же задумчивым видом, как и она пару минут назад.
– О чём думаешь? – спросила Наташа, присаживаясь напротив.
– О том, что я, наверное, впервые в жизни сказал тёте Гале «нет», – он усмехнулся, но в его голосе чувствовалась тревога. – И знаешь... это было не так уж страшно.
– Не страшно? – Наташа приподняла брови. – А по твоему лицу было похоже, что ты перед казнью стоишь.
Павел рассмеялся, и этот смех разрядил напряжение, которое всё ещё висело между ними.
– Может, и так, – признался он. – Но я правда хочу, чтобы всё было по-другому. Чтобы ты не чувствовала себя загнанной в угол. И чтобы Соня росла в доме, где её мама счастлива.
Наташа посмотрела на него, чувствуя, как внутри теплеет. Это были не просто слова – в его глазах было то, чего она так долго ждала: понимание. Но всё же она не могла отделаться от мысли, что одного разговора с тётей Галиной мало.
– Паш, – тихо сказала она, – я верю, что ты хочешь перемен. Но твоя родня... они не привыкли к отказам. Что будет, когда они снова приедут? Или, когда тётя Галя решит, что мы «отдохнули» и пора опять устраивать посиделки?
Павел кивнул, словно ожидая этого вопроса.
– Я думал об этом, – сказал он. – И у меня есть идея. Но для начала... давай договоримся, что отныне все визиты – только по нашему согласию. И если кто-то приезжает без предупреждения, мы просто не открываем дверь.
Наташа невольно улыбнулась.
– Серьёзно? Ты готов не пустить тётю Галину?
– Если она снова явится без звонка – да, – он пожал плечами, но в его голосе была твёрдость. – Это наш дом, Наташ. И наши правила.
Она кивнула, чувствуя, как часть её страхов растворяется. Но в глубине души всё ещё оставалось сомнение: что, если это обещание – лишь временное затишье?
На следующий день Наташа получила сообщение от Лены:
«Наташ, тётя Галя звонила, немного обиженная, но, кажется, поняла. Сказала, что вы молодцы, что границы ставите. Я в шоке, честно! Если что, я с вами. А Стас уже получил от меня за свои шуточки».
Наташа улыбнулась, перечитывая сообщение. Лена была как луч света в этой семейной драме – всегда на её стороне, всегда готовая поддержать. Она ответила коротким «Спасибо, ты лучшая!» и пошла забирать Соню из садика. На душе было легче, но ощущение, что буря ещё не закончилась, не отпускало.
Вечером, когда они с Павлом ужинали, он вдруг сказал:
– Я поговорил с тётей Галей. Сегодня.
Наташа замерла с вилкой в руке.
– И что? – спросила она, стараясь не выдать волнения.
– Сказал, что мы любим, когда они приезжают, но нам нужно время, чтобы восстановиться после Сониной болезни. И что отныне мы сами будем звать гостей, когда будем готовы. А ещё... – он замялся, – предложил, чтобы в следующий раз они привезли что-нибудь с собой. Ну, как ты вчера говорила – чтобы это была общая ответственность.
Наташа посмотрела на него с удивлением.
– И что она сказала?
– Сначала удивилась, – Павел усмехнулся. – Сказала, что в её время такого не было, чтобы гости с собой еду тащили. Но потом согласилась. Сказала, что напечёт пирогов и привезёт, если мы позовём.
Наташа почувствовала, как напряжение в груди потихоньку отпускает. Это был маленький шаг, но важный. Впервые кто-то из родни Павла не просто согласился с их условиями, а предложил помощь.
– А ещё, – продолжил Павел, – я подумал, что мы могли бы устроить что-то вроде семейного ужина. Но не у нас, а, например, в кафе. Чтобы никто не готовил, не убирал, а просто посидели вместе. Как тебе идея?
– Это... – Наташа задумалась. – Это правда хорошая идея. Только давай сначала сами разберёмся, чего мы хотим. А то я пока не готова к новым посиделкам.
– Договорились, – Павел протянул руку через стол и сжал её ладонь. – Мы вместе, Наташ. И я не хочу, чтобы ты снова чувствовала себя одной против всех.
Она кивнула, чувствуя, как слёзы подступают к глазам. Но на этот раз это были не слёзы обиды, а что-то другое – облегчение, надежда, вера в то, что они смогут всё исправить.
Через неделю тётя Галина позвонила. Наташа, увидев её номер на экране, напряглась, но всё же ответила.
– Наташенька, здравствуй, – голос тёти Галины был мягче, чем обычно. – Как Сонечка? Поправилась?
– Здравствуйте, тёть Галь, – Наташа старалась говорить спокойно. – Соня в порядке, уже в садик ходит. Спасибо, что спрашиваете.
– Это хорошо, – тётя Галина помолчала. – Слушай, я тут подумала... Может, я зря тогда с Лидой нагрянула? Понимаю, что не вовремя. Хочу загладить вину. Не против, если я в субботу заеду? С пирогами, конечно. И с Леной, она тоже хочет Соню повидать.
Наташа посмотрела на Павла, который как раз вошёл в комнату. Он вопросительно поднял брови, и она включила громкую связь.
– Тёть Галь, – сказала она, – мы будем рады, но давайте договоримся заранее. И.. если можно, не сюрпризом. Нам правда нужно время, чтобы подготовиться.
– Конечно, Наташенька, – тётя Галина, к удивлению, не спорила. – Я позвоню за пару дней, хорошо? И скажи, что Сонечке приготовить – она же у нас сладкоежка.
Наташа улыбнулась, чувствуя, как последние сомнения начинают таять.
– Хорошо, тёть Галь. Она любит ваши пирожки с вишней.
– Тогда с вишней! – тётя Галина рассмеялась. – И ещё я компот сварю, как ты любишь. Договорились?
– Договорились, – ответила Наташа, и в её голосе впервые за долгое время не было напряжения.
Когда она положила трубку, Павел подошёл и обнял её сзади.
– Видишь? – шепнул он. – Они могут быть нормальными, если мы сами задаём правила.
– Может, и так, – Наташа повернулась к нему, улыбаясь. – Но я всё равно буду держать ухо востро.
В субботу тётя Галина приехала, как обещала, с Леной и огромной корзиной, полной пирогов, компота и даже домашнего варенья. Впервые за долгое время Наташа не чувствовала себя обязанной готовить или суетиться. Они с Павлом накрыли стол вместе – он нарезал овощи для салата, она поставила чайник. Соня, счастливая от внимания, носилась по квартире, показывая свои рисунки.
– Ну, Наташ, – тётя Галина отхлебнула компот, – ты молодец, что настояла на своём. Я в молодости тоже брыкалась, когда свекровь мне указывала, как жить. И знаешь, это того стоило.
– Правда? – Наташа посмотрела на неё с интересом. – Вы же вчера говорили, что чуть с ума не сошли.
– Ох, и сошла бы, – тётя Галина рассмеялась. – Но потом научилась говорить «нет». И муж мой, Петя, тоже научился. А Паша твой – он хороший, но ему ещё учиться и учиться.
Наташа кивнула, чувствуя, как в груди разливается тепло. Впервые тётя Галина не казалась ей врагом. Она была просто женщиной, которая, как и Наташа, когда-то боролась за своё место в семье.
Лена, сидя рядом, подмигнула Наташе.
– А я Стасу сказала, – Лена понизила голос, чтобы тётя Галина не услышала, – что, если ещё раз ляпнет что-то про «холостяцкую жизнь», будет сам себе борщ варить.
Наташа рассмеялась, и этот смех был лёгким, искренним. Впервые за долгое время она почувствовала, что их дом – это не поле боя, а место, где можно просто быть собой.
– Спасибо, Лен, – тихо сказала она. – И тебе, тёть Галь. За пироги и.. за понимание.
– Ой, Наташ, не за что, – тётя Галина махнула рукой. – Мы ж семья. А в семье надо друг друга поддерживать, а не тянуть в разные стороны.
Павел, сидящий рядом с Соней, которая с упоением ела вишнёвый пирог, поймал взгляд Наташи и улыбнулся. В этой улыбке было всё – любовь, извинение, обещание. И Наташа вдруг поняла, что они справились. Не полностью, не идеально, но справились. Они научились говорить друг с другом, ставить границы и защищать своё пространство. И, может быть, это было даже важнее, чем идеально накрытый стол.
Прошло два месяца. Родственники Павла больше не приезжали без предупреждения. Тётя Галина звонила за несколько дней, спрашивала, удобно ли, и всегда привозила что-нибудь вкусное. Лена со Стасом тоже стали заезжать, но теперь это были не тяжёлые посиделки, а лёгкие встречи за чаем или пиццей, которую заказывали вместе. Даже Стас, кажется, начал следить за своими шутками – по крайней мере, Лена уверяла, что он старается.
Наташа и Павел нашли свой ритм. Он стал чаще помогать по дому, забирал Соню из садика, а однажды даже сам испёк кексы – правда, подгоревшие, но Соня была в восторге. Наташа больше не чувствовала себя одной против всех. Она научилась говорить, чего хочет, и Павел, к её удивлению, научился слушать.
Однажды вечером, когда Соня уже спала, а они с Павлом сидели на диване с бокалами вина, он вдруг сказал:
– Знаешь, я раньше думал, что семья – это когда все вместе, всегда, и всё общее. А теперь понимаю, что семья – это когда каждому комфортно. И тебе, и мне, и Соне.
Наташа посмотрела на него, чувствуя, как сердце сжимается от нежности.
– И даже тёте Гале? – с улыбкой спросила она.
– Ну, тёте Гале придётся ещё немного поучиться, – Павел рассмеялся. – Но она старается. И я стараюсь. А ты... ты просто молодец.
Наташа прижалась к нему, чувствуя, как последние капли напряжения уходят. Их дом снова стал их домом – не гостиницей, не сценой для семейных драм, а местом, где они могли быть собой. И где, может быть, со временем научатся принимать гостей не как обязанность, а как радость.
– А знаешь, – вдруг сказала она, – давай всё-таки устроим тот ужин в кафе. Пригласим всех – тётю Галю, Лену, Стаса. Но по нашим правилам.
– По нашим, – кивнул Павел, целуя её в висок. – И никаких сюрпризов.
Они сидели, глядя на мерцающие огни за окном, и Наташа вдруг подумала: а ведь всё могло быть иначе, если бы она тогда промолчала. Если бы не поставила ультиматум. Если бы не настояла на своём. Но она сделала это – и, кажется, это было лучшим решением в её жизни.
– Мам! – раздался сонный голос Сони из детской. – Зайчик упал!
Наташа и Павел переглянулись и рассмеялись. Они встали, взялись за руки и пошли к дочке – вместе, как настоящая команда. А за окном, в темноте, мягко падал первый снег, обещающий новый старт.
Рекомендуем: