После писем испанского адмирала П.Серверы, дневников командира канонерской лодки "Виксбург" (ВМС США), воспоминаний британского
офицера, служившего на корветах в годы Второй мировой - настала очередь воспоминаний русского морского офицера-подводника.
Дневниковые записи выражают субъективное видение и понимание автором событий, явлений, участником или свидетелем которых он являлся. Автор сам
определяет значимость и проводит отбор сведений, которые необходимо
отразить, в соответствии со степенью их значимости для себя, а также для
читателей. Предлагаю именно с таких позиций оценивать изложенный
материал, к которому мы, по возможности, добавим свои комментарии. И главное - некоторые высказывания автора воспоминаний спорны.
Продолжаем.
21-го мая (окончание)
Автор, под впечатлением от Цусимской катастрофы, продолжает делиться своими эмоциями о состоянии русского флота, делясь некоторыми фактами, по сути ставшими к нашим дням уже "историческими анекдотами". Ранее было уже рассказаны два забавных случая, связанные с адмиралами, с которыми, видимо, общался автор, сам пока еще лейтенант.
"При просматривании представленной для утверждения «Табели вещей и предметов, отпускаемых на кампанию подводной лодке, один из наших адмиралов как-то случайно остановил свое внимание на таблице: «Зажигательные свечи французского образца для бензиномотра – на кампанию двадцать четыре штуки» Несомненно, в голове адмирала немедленно мелькнула мысль: «Почему это лодкам понадобились свечи французского образца, когда существуют, - да и до сих пор всегда все суда нашего флота ими пользовались, - обыкновенные стеариновые свечи казенного образца?.. Да и к тому же 24 штуки - это уж что-то много, - на лодке ведь есть свое электрическое освещение; вполне достаточно будет ей и двух фунтов». Тотчас же на полях табели были сделаны соответствующие исправления. Ошибка адмирала, конечно, скоро выяснилась, но, как оказалось, он «описался»...
Вполне очевидный анекдот, который судя по всему действительно имел место, так как известен уже достаточно давно.
"Вот еще пример. Как-то прошлой зимой в середине декабря вышел приказ, предлагавший командирам лодок выкачать за борт «в воду» находившийся в цистернах лодок бензин. Мотив этого приказания исходил, конечно, из боязни для начальства считаться в течение всей зимы с предосторожностями на лодках, при наличии этого слишком чувствительного к взрыву материала. Насколько неудачно, однако, было это приказание, можно судить по тому, что все наши лодки, в количестве восьми, стояли тогда борт о борт, слегка окованные уже льдом. Если принять во внимание, что к данному дню каждая лодка в среднем имела в цистернах даже не более 25 пудов бензина, то отсюда нетрудно представить, что получилось бы из того, если бы всю эту легковоспламеняющуюся массу мы выпустили, согласно приказу, за борт. От малейшей искры, несмотря на самые тщательные предосторожности, образовалось бы море огня, в котором мы погубили бы не только свои лодки и блокшив, возле которого были ошвартовавшись, и где находились все наши склады, но и близстоящие суда... . Получив одним из первых этот приказ, я немедленно отправился к начальнику и доложил ему о громадных и серьезных последствиях, которые неминуемы в том случай, если тотчас же не последует отмены этого приказа. По счастью, доводы мои настолько решительно подействовали на моего начальника, что он, даже не сопротивляясь, решился на немедленную отмену своего распоряжения..."
Надо признать, что у "начальства" все же были основания беспокоиться за пожаробезопасность. Так 20 апреля 1906 года на подводной лодке "Налим", стоявшей во Владивостоке у причала, случился взрыв паров бензина, перешедший в пожар. Хорошо, что потушили пожар быстро, обошлось без жертв и серьезных последствий. Причем причиной было то, что при попытке запустить двигатель "Панар" "пересосали" топливо и "загазовали" лодку парами бензина. И при запуске двигателя произошел взрыв. Так что, что такое бензин во Владивостоке и на флоте знали хорошо, и решение слить топливо "в воду" - более чем странное.
Сложно оценить действия руководства, к которому обратился автор со своими предложениями по недопущению выполнения такого приказа. И здесь нам опять придется фантазировать и предполагать, причем наши предположения могут поставить под сомнение слова автора. Как мы уже неоднократно упоминали, заведующим отрядом подводных лодок до конца русск-японской войны оставался лейтенант Плотто, один из самых подготовленных русских офицеров-подводников. Именно командир "Касатки" Александр Плотто и его помощник Николай Смирнов к весне 1906 года считались лучшими в деле управления подводными лодками. Предположить, что он решил слить бензин, поставив под угрозу свою лодку - крайне сложно.
В январе 1906 года Плотто подал в отставку, и его сменил командир крейсера 2 ранга "Жемчуг" капитан 2 ранга П.П.Левицкий (с оставлением в должности). По словам Э.А.Ковалева, "Павел Павлович с интересов занялся новым делом, сумел организовать зимнюю учебу подводников, улучшить их быт...". В декабре 1906 года начальником отряда стал капитан 2 ранга Сергей Магнус (бывший командир миноносца "Летучий", в будущем - командир крейсера "Паллада"). Ни один из перечисленных офицеров не подходит на роль "начальника", который предложил сливать бензин в воду (так то он денег стоит). Более того, ни один из этих офицеров не подходит на роль того "начальника", который сразу откликнулся на доклад МТ о возможных последствиях выполнения такого решения. И вообще - порядок какой то был тогда в отряде? По словам автора он получил от "какого то руководства" команду по бензину, а его начальник отряда не знает об этой команде? Возникает вновь сомнения - "а было ли все так, как написано"?
Благо у автора видимо закончились "анекдоты и сплетни" и он вновь вернулся к Цусимской катастрофе.
"Скажу, наконец, несколько слов о том нашем отряде, который сдался неприятелю. Разве можно было предвидеть другой, более достойный для него, жребий, если чуть ли не за два дня до боя на одном из броненосцев этого отряда было выражено открытое возмущение команды; на другом - командир еще задолго до рокового столкновения с неприятелем уже начал впадать в истерику при встрече даже мирных «купцов», в каждом из них видя врага, и уже задолго стал держать перед командой речь, что «прежде чем сражаться, нужно ведь подумать и о том, как придется им спасаться»; на двух других броненосцах - командиры, по выражению экипажа, буквально «сомлели» во время боя, и не принимали в нем никакого участия, предоставив полную свободу действий главным судовым специалистам".
Согласитесь, поразительная осведомленность для офицера из Владивостока, по состоянию на 21 мая, после сражения 14-15 мая. Не является эти "факты" следствием и результатами разговор с офицерами Второй Тихоокеанской эскадры, вернувшихся после войны из плена? Тем более - после революционных событий в стране?
"Когда на флагманском броненосце подняли сигнал о сдаче, то этот сигнал выражал в тот момент общее настроение на этих судах, из которых каждый был рад скорей прикрыть свою трусость адмиральскою простыней. На броненосцах забыли, что адмирал этим самым сигналом мог говорить только о личной сдаче, которая вместе с ним уже уничтожала и его власть. Сигнал об отступлении во время боя 28 июля, когда, по общему признанию, наш флот выиграл сражение, такого же характера. Как в том, так и в другом случае флот не только имел право, но должен был уклониться от исполнения явно преступного и позорного приказания, которое исходило от его начальников. Как далеки были в этих двух случаях наши руководители этих двух флотов от сознания своего великого долга перед родиной, пусть скажет история".
Позорной сдаче нет оправдания, но все что надо было сказать было сказано судом, в том числе по адмиралу и командирам сдавшихся кораблей. Что касается оценки действий остальных офицеров, требования не подчиняться "позорным" указаниям руководителей (тем более в Желтом море) от человека, который при возможной встрече с "неприятельскими" миноносцами не смог нарушить "приказ начальства" не погружаться - выглядит странно.
"Во время сражения 2-го апреля 1801 года под Копенгагеном, когда английская эскадра под командой Нельсона, на которой был сосредоточен главный огонь неприятеля, начала терпеть от него слишком большой урон, командующий английским флотом адмирал Паркер поднял сигнал об отступлении. Однако, когда Нельсону доложили об этом решении его начальника, он взял зрительную трубу, приложил ее к тому глазу, которого был лишен в бою. и воскликнул: «Клянусь честью - не вижу такого сигнала!..» И выиграл сражение..."
Ну как же можно не вспомнить что -то из истории британского флота, действительно! А то британские корабли эпохи Нельсона не подымали белый флаг, ((
"Вообще уже давно следовало бы совершенно уничтожить ту статью нашего Морского Устава, в которой предусматривается возможность сдачи корабля неприятелю. Случай с одним из крейсеров нашего отряда, который, имея на борту более половины израненной команды, сильно расстрелянный и брошенный на произвол судьбы, окруженный неприятелем, все таки не спустил своего флага, - говорит о том, что всегда есть возможность уничтожить корабль на глазах неприятеля, и в то же время не погубить и команды, которая во многих случаях может рассчитывать на спасение."
Странно, автор не знает, что таких крейсеров, по сути было несколько (кроме трех из эскадры Энквиста)? Что касается Морского устава - видимо имеются ввиду положения Морского устава 1853 года, где сдача корабля неприятелю была возможна в исключительных случаях, когда сопротивление было признано бесполезным и вело к неизбежному уничтожению экипажа.
"В заключение, наконец, коснусь примера который относится к прорыву одного нашего крейсера из числа оставшихся к концу боя пяти судов, и который наглядно покажет, имели ли мы вообще-то право рассчитывать хоть на малый успех в деле той армады, где все было построено исключительно только на трех наших национальных принципах: «авось, небось и как-нибудь», и где царила полная неосведомленность далее вокруг таких предметов, игнорирование которых было гибельно и не только в военное время. Этот крейсер, вырвавшись из неприятельского кольца, имел полную возможность благополучно дойти до своего отечественного порта, который был целью всей эскадры; но оригинально, что на этом крейсере не знали, что этот порт не блокирован. Кроме того, придя в одну из бухт, расположенную всего в 180 милях от главного отечественного порта, крейсер, сильно нуждаясь в угле, по видимому, не знал, что в 18-ти милях от него, в другой бухте имелся и уголь, и телеграф, по которому он мог снестись даже с портом. Даже считаясь с ужасным потрясением экипажа этого крейсера, пережившего тяжелую картину полного разгрома родного флота, трудно понять, почему командир, зная из карты о близости большой глубокой и населенной бухты, избрал своею целью не ее, а соседний залив.«Входя в бухту, этот крейсер налетел на камни, и командир следуя традиции своих соотечественников, взорвал и покинул свой корабль».
Каким боком отмеченный автором принцип "авось, небось и как- нибудь" относится к судьбе крейсера 2 ранга "Изумруд" - сложно сказать. Хотя здесь нельзя не согласиться с тем, что командир крейсера капитан 2 ранга В.Н.Ферзен запаниковал в сложной ситуации, что в итоге и привело к гибели крейсера. Видимо, автор воспоминаний в подобной ситуации, пережив все то, что пережили все офицеры Второй Тихоокеанской эскадры после выхода осенью 1904 года из Либавы и до 15 мая 1905 года (после Цусимы) конечно же сохранил полное спокойствие.
"Видно было, что командир этого судна, выскользнув, что называется, из рук несравненно сильнейшего противника, не сознавал, что своими последующими действиями он определенно шел по наклонной плоскости с верхов достигнутой им удачи. Вскоре он был пожалован высшей боевой наградой..."
А тут автор прав - Ф.Н.Ферзен за цусимский бой получил Золотое оружие "За храбрость" (17.10.1905) - «За отличное мужество и распорядительность, проявленные в бою с японским флотом 14-го мая сего года» и формально был оправдан за свои действия. Что тут сказать - стране нужны были герои. Но МТ так не думал - может потому, что Василий Николаевич Ферзен с ним встречался во Владивостоке? Ведь с 1906 по 1907 годы В.Н.Ферзен выполнял обязанности командира Владивостокского порта, и отсюда такое внимание к его персоне - оцените ниже.
"Меткую характеристику «особенных заслуг» этого боевого офицера дал один из его подчиненных, который как-то на мой вопрос, за что получил его начальник свои ордена, ответил: «А очень просто: третий орден он получил потому, что у него было уже два; второй - потому, что получил первый, а первый - потому, что не имел ни одного; высшую же боевую награду он, конечно, получил потому, что ее получили уже другие...»
Что тут сказать, кроме как то, что все это слишком похоже на зависть. У В.Н.Ферзена к 1905 году были орден Св.Станислава 2-й степени (1898 г) и орден Св.Анны 2-й степени (1902 г.), поэтому не удивительно, что в 1912 и 1914 годах он был награжден орденом Св.Станислава 1-й степени и орденом Св.Анны 1-й степени. А как еще - есть порядок награждения подобными орденами, и высшая степень дается только тогда, когда есть более низшая. О награждении орденами Св. Владимира 3-й степени (в 1906 году) и 2-й степени в 1915 году автор воспоминаний 21 мая 1905 года знать не мог. Как не мог знать вообще о судьбе "Изумруда", который только ночью 17 мая подошел к бухте Владимир, где и был уничтожен. А ведь экипажу еще пришлось бы дойти до Владивостока, причем пешком, с такой печальной вестью, ((.
Кстати, Ферзен потом еще служил на Балтике, командовал крейсером "Авророй", отрядами кораблей Балтийского флота. Спорное и опасное решение для человека с такой психикой - но эксцессов не было.
"Итак, вот те наши наставники, под руководством которых протекала наша служба во флоте, которые в мирное время являлись организаторами нашей морской силы, а в военное - вдохновителями походов и начальниками всяких эскадр, отрядов и судов, обреченных на самую жалкую участь, и по адресу которых уже давно пора было сказать: «Ты стара, ты слаба и никогда лучше не будешь!..». Прав был Массильон: высшие должности у нас, действительно, похожи на скалистые места, куда забираются одни орлы и пресмыкающиеся... .К сожалению, только на всех «скалистых местах» у нас во флоте первые - величайшая редкость.
Не знаю, что думают по поводу этих слов наши читатели - я в этих словах вижу "завистливого лейтенанта", который не принял участия в войне, по сути, по пользуясь случаем показывает свое несогласие и выступает с критикой - "Эх, а я бы всем показал"...". И обязательно кого то из зарубежных классиков надо вспомнить - видимо хорошо лейтенанта научили в Морском корпусе!?
Уж простите меня за резкость и сарказм. И напоследок еще один "пассаж".
"Путь, которым издавна следовал наш флот под руководством обитателей этих «скалистых мест», неуклонно шел на эти скалы, и вот почему - от всей нашей громады, которая стоила миллионов народных денег, от всей этой кажущейся силы вдруг остались одни обломки."
Опять потраченные народные деньги, опять попытка дистанцироваться от всей системы подготовки кадров и службы на флоте. Да, порядки на русском императорской флоте заслуживают подробного разбора и критики, но из уст автора они выглядят больше как критиканство.
Продолжение следует, ссылка - ЗДЕСЬ
P.S.Кнопка для желающих поддержать автора - ниже, она называется "Поддержать", )).