Людмила сидела за кухонным столом в квартире свекрови, медленно помешивая ложечкой остывающий чай. За окном шумел ноябрьский ветер, срывая последние листья с деревьев. Валентина Петровна, мать Николая, величественно восседала напротив, сложив руки на столе. Николай примостился рядом с матерью, старательно избегая взгляда жены.
— Людочка, — начала свекровь своим медовым голосом, от которого у невестки всегда мурашки по коже бежали. — Мы собрались здесь по важному делу. Семейному делу.
Людмила подняла глаза, внутренне напрягаясь. Она знала этот тон — Валентина Петровна что-то задумала, и явно не доброе.
— Слушаю вас, Валентина Петровна.
— Дело в том, что твой дедушка, царствие ему небесное, оставил тебе квартиру. Прекрасную трёхкомнатную квартиру в хорошем районе. И мы с Колей считаем...
— МЫ считаем, — подчеркнула свекровь, бросив многозначительный взгляд на сына, — что будет справедливо оформить половину на Николая. Вы же супруги, должны делить всё поровну.
Людмила медленно поставила чашку на блюдце. В груди начало закипать что-то горячее, обжигающее.
— То есть вы хотите, чтобы я отдала половину МОЕГО наследства вашему сыну?
— Не отдала, а оформила, — поправила Валентина Петровна. — Это разумно и правильно. В семье всё должно быть общим. Коля, скажи же что-нибудь!
Николай откашлялся, всё ещё не глядя на жену:
— Мам права, Люда. Мы же семья. И потом, я тоже вкладываюсь в наш быт, в ремонт...
— Вкладываешься? — Людмила не верила своим ушам. — ТЫ вкладываешься? Да ты за последний год ни копейки в дом не принёс! Всё на свои игрушки тратишь — то новый телефон, то планшет, то ещё какая-то ерунда!
— Людмила, не повышай голос в моём доме, — холодно произнесла свекровь. — Мы говорим о справедливости. Николай — твой муж, отец твоего будущего ребёнка...
— Какого ребёнка? — Людмила рассмеялась. — О каких детях может идти речь, когда ваш сын до сих пор как ребёнок сам? Мамочка за него все вопросы решает!
— Люда, перестань, — наконец подал голос Николай. — Мама хочет как лучше для нас обоих.
— ДЛЯ НАС? Или для тебя? — Людмила встала из-за стола. — Знаете что, я выслушала вас. Теперь послушайте меня. Квартира досталась мне по дарственной от МОЕГО дедушки. Это МОЁ наследство, которое он копил всю жизнь. И я НЕ СОБИРАЮСЬ делить его ни с кем!
— Ах ты неблагодарная! — вспыхнула Валентина Петровна. — Мы тебя приютили, кормили, когда ты к Коле переехала!
— Приютили? Я снимала квартиру и САМА себя кормила! А ваш сын ко мне подселился, когда вы его из дома выгнали за долги по картам!
***
Николай побагровел:
— Люда, ты искажаешь факты! Я не...
— НЕ ЧТО? Не проиграл тридцать тысяч в онлайн-игры? Не занимал у всех друзей? Не просил меня погасить твои долги?
— Это было давно, я исправился!
— Исправился? — Людмила достала телефон. — Хочешь, покажу твою историю покупок за последний месяц? Опять игры, опять какие-то донаты, опять...
— ХВАТИТ! — рявкнул Николай, вскакивая. — Ты не имеешь права лезть в мой телефон!
— Это наш семейный счёт, между прочим! С которого ты тратишь МОИ деньги!
Валентина Петровна стукнула ладонью по столу:
— Прекратите! Людмила, ты ведёшь себя как... как...
— Как человек, который не позволит себя обобрать? — закончила за неё невестка. — Да, именно так я себя веду. И буду вести дальше.
— Ты подпишешь документы на переоформление, — веско произнесла свекровь. — Иначе...
— Иначе что? — Людмила скрестила руки на груди. — Что вы мне сделаете?
— Иначе Николай с тобой разведётся, — выпалила Валентина Петровна.
Повисла тишина. Людмила перевела взгляд на мужа:
— Это правда, Коля? Ты готов со мной развестись из-за квартиры?
Николай замялся, глядя то на мать, то на жену:
— Люда, пойми... Мама считает, что так будет правильно... И я... я согласен с ней. Если ты любишь меня, ты должна доверять мне. А доверие — это в том числе и общая собственность.
Людмила кивнула, взяла сумку:
— Ясно. Что ж, спасибо за откровенность. Валентина Петровна, спасибо за чай. Николай, приезжай вечером домой. Нам действительно есть что обсудить.
Она развернулась и вышла, не прощаясь. Валентина Петровна довольно улыбнулась:
— Вот видишь, сынок, я же говорила — надо с ними строго. Обдумает и согласится, куда ей деваться.
Николай кивнул, хотя что-то неприятное кольнуло в груди. Людмила была слишком спокойна, когда уходила. Слишком.
Вечером он подъехал к их съёмной квартире — они снимали её вместе, пока Людмила оформляла документы на наследство. Ключ не подошёл. Николай нахмурился, попробовал ещё раз. Замок явно сменили.
— Люда! — он постучал. — Люда, открой! Что за шутки?
Дверь распахнулась. На пороге стояла жена, но Николай едва узнал её. Глаза горели такой злостью, что он невольно отступил.
— Какого чёрта, Люда? Почему замок сменила?
— А ты как думаешь, дорогой? Заходи, поговорим.
***
Николай прошёл в квартиру и замер. Все его вещи были аккуратно сложены в коробки и пакеты, стоявшие у входа.
— Это что такое? — он обернулся к жене.
— Это твои вещи, Коля. ВСЕ твои вещи. Можешь проверить, я ничего не выбросила. Даже твою драгоценную приставку и коллекцию игр.
— Ты что, спятила? Это же наша квартира!
— НЕТ! — рявкнула Людмила так, что Николай вздрогнул. — Это МОЯ квартира! Я плачу за неё, я подписывала договор аренды, и только моё имя в нём значится!
— Но... но мы же муж и жена!
— Были. До сегодняшнего дня. — Людмила достала из сумки папку с документами. — Вот заявление на развод. Я уже подала. И знаешь что? По закону ты не имеешь НИКАКИХ прав на моё добрачное имущество. Квартира от дедушки — добрачное имущество. Так что можешь передать своей мамочке — НИ ЕЙ, НИ ТЕБЕ ТАМ НИЧЕГО НЕ СВЕТИТ!
Николай побледнел:
— Люда, давай поговорим спокойно... Я... я погорячился...
— Погорячился? — Людмила расхохоталась. — Ты ПРЕДАЛ меня, Коля! Сговорился со своей матерью, чтобы отнять у меня наследство! Знаешь, сколько мой дед работал, чтобы купить эту квартиру? СОРОК ЛЕТ! Всю жизнь копил, откладывал, себе во всём отказывал!
— Но я же не знал...
— А ТЕБЕ ПЛЕВАТЬ! Тебе и твоей матери нужны только деньги! Вы даже не поинтересовались, что эта квартира для меня значит! Это же память о дедушке, понимаешь? ПАМЯТЬ! Но вам же плевать на чувства, главное — урвать кусок!
— Люда, прости, я был неправ...
— УБИРАЙСЯ! — заорала Людмила. — УБИРАЙСЯ К СВОЕЙ МАМОЧКЕ! Пусть она тебя кормит, одевает, за ручку водит! Ты же без неё шагу ступить не можешь!
— Ты не можешь меня выгнать! Я здесь прописан!
— Нет, милый. Ты прописан у мамочки. Проверь свой паспорт, если не веришь. А здесь ты был на птичьих правах. Которые только что закончились.
Николай достал телефон:
— Я сейчас маме позвоню, она с тобой поговорит...
Людмила вырвала у него телефон и швырнула в стену. Аппарат разлетелся на части.
— Да чтоб вас обоих! Звони откуда хочешь, только НЕ ИЗ МОЕГО ДОМА! И передай своей драгоценной мамочке — если она ещё раз сунется ко мне со своими претензиями, я подам на неё в суд за клевету и вымогательство! У меня есть запись вашего сегодняшнего разговора!
— Ты... ты записывала?
— А ты думал, я дура? Сижу, киваю, слушаю, как вы делите МОЁ имущество? Да пошёл ты к чёрту, Николай! Ты и твоя семейка!
***
Николай попытался взять жену за руку:
— Люда, милая, давай успокоимся...
— НЕ ТРОГАЙ МЕНЯ! — Людмила отдёрнула руку. — Не смей ко мне прикасаться! Знаешь, что самое противное? Я ЛЮБИЛА тебя! Верила тебе! А ты... ты просто использовал меня!
— Это неправда! Я люблю тебя!
— Любишь? ЛЮБИШЬ?! Тот, кто любит, не будет требовать отдать наследство! Тот, кто любит, защитит от нападок своей матери, а не будет кивать ей и поддакивать!
— Я просто хотел избежать конфликта...
— Нет, ты хотел получить квартиру! Признайся хотя бы сейчас! Вы с матерью всё рассчитали — развестись всегда успеете, а вот квартирка останется! Половина тебе, и можно новую жену искать, побогаче!
— Люда, ты несёшь чушь...
— Чушь? А почему тогда твоя мать сразу разводом угрожать начала? Почему не сказала — «поговорите, обсудите, придите к компромиссу»? Нет! Сразу ультиматум — или квартира, или развод!
Николай молчал, не зная, что ответить. Людмила продолжала, и с каждым словом её голос становился всё громче:
— Знаешь, что твоя мать мне вчера сказала? Что я должна быть благодарна, что такой «перспективный» парень как ты на мне женился! Что мне с моей внешностью и работой учительницы музыки никого лучше не найти! Что я серая мышь, которой повезло!
— Мама не могла такого сказать...
— МОГЛА! И говорила! Постоянно! А ты молчал! Делал вид, что не слышишь! Или правда не слышал, потому что в телефоне своём сидел?
Людмила подошла к коробкам с вещами:
— Забирай своё добро и проваливай. И не смей больше появляться здесь. Если увижу тебя около дома — вызову полицию.
— Люда, одумайся! Ты же одна останешься! Кому ты нужна без меня?
Это было ошибкой. Страшной ошибкой. Людмила побагровела от злости:
— Да пошёл ты! Катись колбасой отсюда! Я без тебя СВОБОДНА! Понимаешь? СВОБОДНА! Не надо больше оплачивать твои игрушки, слушать нытьё твоей матери, готовить на вас обоих, стирать, убирать! Я СВОБОДНА!
— Ты пожалеешь об этом!
— Единственное, о чём я жалею — что вышла за тебя замуж! Что потратила три года жизни на маменькиного сыночка! Но знаешь что? Это хороший урок. Теперь я знаю, каких мужчин надо обходить стороной!
Николай схватил одну из коробок:
— Это ещё не конец, Людмила. Моя мать...
— Твоя мать пусть идёт к водяному! И ты вместе с ней! УБИРАЙТЕСЬ из моей жизни! Оба! Навсегда!
— Ты ещё приползёшь ко мне на коленях!
— Да чтоб тебя разорвало! Скорее рак на горе свистнет, чем я к тебе приползу! Да я лучше с голоду помру, чем у вас с твоей матерью хоть копейку попрошу!
***
Николай попытался сыграть последнюю карту:
— А как же наша свадьба? Клятвы? В горе и в радости?
— Какие клятвы? Ты их нарушил в ту же секунду, как согласился отнять у меня наследство! Да гори оно всё синим пламенем! Забирай свои шмотки и убирайся!
Она распахнула дверь:
— ВОН! ПОШЁЛ ВОН ОТСЮДА!
Соседи начали выглядывать из квартир, привлечённые криками. Николай, красный от стыда и злости, начал выносить коробки. Людмила стояла в дверях, не помогая, но и не мешая.
Когда он вынес последнюю коробку, обернулся:
— Людмила, давай хотя бы завтра поговорим, на свежую голову...
— НЕТ! Нет, нет и ещё раз НЕТ! Разговаривать будем только через адвокатов! И передай своей матери — пусть не звонит, я её номер заблокировала. И твой тоже заблокирую.
— Ты сходишь с ума...
— Нет, я ПРОЗРЕЛА! Увидела вас такими, какие вы есть — жадные, лживые, подлые! Вы думали, я буду молчать? Терпеть? Соглашаться? Чёрта с два!
Николай хотел что-то ещё сказать, но Людмила захлопнула дверь прямо перед его носом. Он слышал, как щёлкнул замок, потом второй, потом цепочка.
Стоя на лестничной площадке в окружении коробок, Николай набрал матери с телефона соседа. Валентина Петровна долго не могла поверить в происходящее:
— Как это выгнала? Она не имеет права! Это общее имущество!
— Мама, квартира съёмная, договор на неё...
— Тогда въедешь в квартиру от деда! Она же ваша общая!
— Мама, она подала на развод. И квартира добрачная. Нам ничего не достанется.
Повисло молчание. Потом Валентина Петровна выдохнула:
— Приезжай домой. Обсудим, что делать дальше.
Но делать было нечего. Адвокат, к которому они обратились, только развёл руками — квартира действительно была получена Людмилой до брака, по дарственной. Никаких прав на неё Николай не имел. Более того, Людмила предоставила суду доказательства того, что все три года брака содержала мужа, оплачивала его долги и покупки.
Развод оформили быстро. Николай пытался требовать компенсацию за «моральный ущерб», но судья только усмехнулась, изучив материалы дела.
Через месяц Людмила въехала в квартиру от дедушки. Просторная трёшка в хорошем районе, с видом на парк. Она сделала ремонт по своему вкусу, купила новую мебель. Иногда к ней заходила соседка, пожилая женщина, знавшая её дедушку.
— Правильно сделала, что мужа выгнала, — говорила она. — Твой дед бы одобрил. Он всегда говорил — квартира только тебе, чтобы было где жить, если что.
А Николай вернулся к матери. Устроился на работу курьером — больше никуда не брали без опыта и рекомендаций. Валентина Петровна пилила его ежедневно, обвиняя в том, что не смог «удержать жену» и «отстоять свои права».
Через полгода он встретил Людмилу в магазине. Она выглядела счастливой, похудевшей, помолодевшей. Рядом с ней был мужчина — высокий, приятной внешности.
— Людмила... — начал Николай.
Она посмотрела на него как на пустое место и прошла мимо, даже не поздоровавшись. Мужчина что-то сказал ей, она засмеялась. Этот смех больно резанул по сердцу.
Николай понял — он потерял не квартиру. Он потерял женщину, которая его любила. И виноват в этом был только он сам. И его жадность. И неспособность защитить жену от матери.
Но было поздно. Слишком поздно.
Стоя с пакетом дешёвой лапши в руках, он смотрел вслед удаляющейся паре и понимал — вот она, расплата. За жадность, за предательство, за слабость. Людмила была права, выгоняя его тогда. Абсолютно права.
А дома его ждала мать с очередными упрёками и новым «гениальным планом», как можно оспорить развод. Но Николай уже знал — ничего не выйдет. Людмила ушла из его жизни навсегда. И он сам, своими руками, открыл ей дверь на выход.
Автор: Елена Стриж ©