Эдуард сидел за кухонным столом, методично намазывая масло на хлеб. Движения его были размеренными, словно он обсуждал погоду, а не кардинальные изменения в их жизни.
— На диване в гостиной, — спокойно ответил он, откусывая кусок бутерброда. — Это временно, Света. Месяц-два максимум.
Светлана опёрлась о кухонный гарнитур, пытаясь осмыслить услышанное. Они снимали эту квартиру уже второй год. Тридцать восемь квадратных метров, которые с трудом вмещали их двоих. Кухня-гостиная и спальня — вот и всё их пространство.
— Эдик, ты серьёзно? Мы и вдвоём тут с трудом помещаемся! А ты хочешь ещё и Галину Петровну сюда...
— НЕ ХОЧЕШЬ — снимай себе отдельную квартиру, — перебил её муж, даже не подняв взгляда от тарелки. — Я не могу бросить мать в трудной ситуации. Она продала свою квартиру, чтобы рассчитаться с долгами отца. Ей некуда идти.
Светлана замерла. За два года совместной жизни она привыкла к многому. К его опозданиям, к нежеланию помогать по дому, к постоянным упрёкам в том, что она мало зарабатывает. Но это...
— Погоди, — она села напротив мужа, стараясь говорить спокойно. — Ты предлагаешь МНЕ съехать из нашей общей квартиры, чтобы твоя мать могла здесь жить?
— Света, не передёргивай. Я предлагаю тебе варианты. Либо мы все живём вместе, либо ты снимаешь что-то для себя на время. Что тут такого страшного?
— А почему не твоя мать снимет себе жильё?
Эдуард поморщился, словно она предложила что-то неприличное.
— У неё сейчас нет денег. ВООБЩЕ. Она всё отдала на погашение долгов. А у нас с тобой есть работа, стабильный доход. Мы можем себе позволить две квартиры.
— Мы еле-еле одну тянем!
— Это ты еле-еле тянешь со своими пятнадцатью тысячами в месяц в этом твоём музее. А я нормально зарабатываю в строительной фирме.
Светлана сжала кулаки под столом. Опять началось. Она работала экскурсоводом в историческом музее, и да, платили там немного. Но она любила свою работу, а Эдуард знал об этом, когда они начинали встречаться.
— Хорошо, — неожиданно для себя самой произнесла она. — Я подумаю над твоим предложением.
Эдуард удивлённо поднял брови. Он явно ожидал скандала, слёз, истерики. Но Светлана просто встала из-за стола и пошла в спальню.
— Вот и отлично, — крикнул он ей вслед. — Мама приедет через три дня. У тебя есть время всё обдумать.
***
Следующие два дня прошли в странной тишине. Светлана ходила на работу, возвращалась домой, готовила ужин. Эдуард был доволен — жена приняла ситуацию без лишних эмоций. Он даже стал ласковее, видимо, испытывая что-то похожее на благодарность.
На третий день, ровно в полдень, в дверь позвонили. Эдуард бросился открывать.
— Мамочка! — он обнял невысокую полную женщину с крашеными рыжими волосами. — Проходи, располагайся!
Галина Петровна вплыла в квартиру, окидывая всё оценивающим взглядом.
— Эдик, сынок, ну и конура у вас! Как вы тут живёте вдвоём?
— Ничего, мам, нормально. Света, выйди, поздоровайся!
Светлана вышла из спальни с двумя чемоданами. На ней было пальто, в руке — ключи.
— Здравствуйте, Галина Петровна. Располагайтесь как дома. Я как раз ухожу.
Эдуард растерянно смотрел на чемоданы.
— Ты куда? В командировку?
— Нет. Ты же сам предложил мне снять отдельную квартиру. Я так и сделала. Вчера нашла подходящий вариант, сегодня переезжаю.
— Но... но мы же не договаривались окончательно...
— ДОГОВАРИВАЛИСЬ, — спокойно сказала Светлана. — Ты сказал — либо живём все вместе, либо я снимаю себе жильё. Я выбрала второй вариант.
Галина Петровна наблюдала за происходящим с нескрываемым удовольствием.
— Правильно, милочка. Нечего тут толпиться втроём. Мы с Эдиком прекрасно справимся вдвоём. Правда, сынок?
Эдуард всё ещё пытался осознать происходящее.
— Света, подожди. Давай обсудим... Ты же не можешь вот так просто взять и уйти!
— МОГУ и ухожу. Ты сам это предложил. Я лишь следую твоему совету.
Она прошла мимо ошарашенного мужа к выходу. У порога обернулась:
— Кстати, за квартиру заплачено до конца месяца. Дальше — ваши проблемы. Я сняла себе отдельное жильё, как ты и советовал. Теперь буду платить за него.
Дверь закрылась. Эдуард стоял посреди прихожей, не зная, что делать.
— Ну и пусть катится! — фыркнула Галина Петровна. — Серая мышь, только портила тебе жизнь. Найдёшь себе получше! А пока — будем жить вдвоём, как в старые добрые времена!
Эдуард машинально кивнул, но внутри у него поселилась тревога. Что-то пошло не так. Совсем не так, как он планировал.
***
Прошла неделя. Эдуард пытался дозвониться до Светланы, но она не брала трубку. На работе ему сказали, что она взяла отпуск. В квартире царил хаос. Галина Петровна разложила свои вещи по всей площади, заняла все шкафы, захватила ванную своей косметикой.
— Мам, может, ты всё-таки поищешь себе квартиру? — осторожно начал Эдуард за ужином.
— С чего бы это? — возмутилась Галина Петровна. — Мне и тут хорошо. Да и денег у меня нет, ты же знаешь.
— Но Света платила половину за эту квартиру...
— Ну так пусть и платит! Никто её не выгонял!
— Мам, она съехала. Она больше не платит.
— Вот неблагодарная! Ну ничего, ты справишься. У тебя хорошая зарплата.
Эдуард промолчал. Его зарплаты хватало на половину квартиры и его личные расходы. Теперь придётся платить полную стоимость аренды, плюс кормить мать, которая, похоже, не собиралась искать работу.
На десятый день случилось неожиданное. Вечером, когда они с матерью ужинали, раздался звонок в дверь. Эдуард открыл — на пороге стоял курьер.
— Эдуард Николаевич Мельников?
— Да, это я.
— Распишитесь за получение. Вам документы.
Эдуард расписался и взял конверт. Вернувшись на кухню, он вскрыл его. И застыл.
— Что там? — поинтересовалась мать, накладывая себе салат.
— Заявление на развод, — выдохнул Эдуард.
— ЧТО?! — Галина Петровна выронила ложку. — Да как она смеет?!
Эдуард читал документы. Светлана требовала развода и раздела имущества. Имущества у них особого не было — всё съёмное. Но был список долговых обязательств, которые она требовала разделить.
— Тут... тут написано про какой-то кредит на моё имя, — растерянно пробормотал Эдуард.
Галина Петровна побледнела.
— Это... это неважно. Главное — она хочет развестись! НЕМЕДЛЕННО езжай к ней и разберись!
— Я не знаю, где она живёт.
— Так узнай! Ты же мужчина или кто?!
Эдуард набрал номер Светланы. На этот раз она ответила.
— Света, что за документы? Какой развод? Давай встретимся, поговорим!
— Не о чем говорить, Эдуард. Ты сделал свой выбор, я — свой.
— Но мы же не можем вот так просто...
— МОЖЕМ. Или ты подписываешь документы добровольно, или я подаю в суд в одностороннем порядке. Выбирай.
— Света, ты с ума сошла! Из-за чего весь сыр-бор? Из-за того, что моя мать временно у нас поживёт?
— Временно? — в голосе Светланы прозвучала ирония. — Эдик, твоя мать уже распоряжается в квартире, как у себя дома. Она никуда не денется, и ты это знаешь.
— Даже если так, неужели это повод для развода?
— Повод для развода — то, что ты предложил МНЕ съехать из НАШЕЙ квартиры, чтобы освободить место для мамочки. Повод — то, что ты унизил меня, фактически выставив за дверь. Повод — то, что за два года ты ни разу не поставил меня на первое место. Хватит поводов?
— Света...
— И ещё, Эдик. Про тот кредит, что на твоё имя. Твоя мама взяла его три месяца назад по поддельным документам. Да, я знаю. Я случайно увидела бумаги, когда она приезжала к нам в прошлый раз. Пятьсот тысяч рублей. Интересно, куда она их дела?
Эдуард обернулся к матери. Та сидела бледная, вцепившись в край стола.
— Это... это клевета! Она всё врёт!
— Проверь свою кредитную историю, Эдик. А потом подписывай документы о разводе. У тебя неделя.
Гудки. Светлана отключилась.
***
Следующее утро Эдуард провёл в банке. Кредитный специалист подтвердил его худшие опасения — на его имя действительно был оформлен кредит на пятьсот тысяч рублей. Тремя месяцами ранее. Подпись была поддельная, но доказать это будет сложно.
— КАК ТЫ МОГЛА?! — кричал он, вернувшись домой.
Галина Петровна съёжилась на диване.
— Эдик, сынок, я хотела как лучше! Мне нужны были деньги, чтобы рассчитаться с долгами твоего отца! Иначе бы квартиру забрали!
— Ты сказала, что продала квартиру!
— Я... я собиралась. Но покупатель отказался в последний момент. А коллекторы не ждали! Что мне было делать?!
— НЕ ПОДДЕЛЫВАТЬ МОИ ДОКУМЕНТЫ! — Эдуард метался по комнате. — Ты понимаешь, что теперь я должен полмиллиона?! С процентами — больше семисот тысяч!
— Я верну! Как только продам квартиру — сразу верну!
— Да кому нужна твоя убитая однушка в хрущёвке?! И почему Света знала об этом, а я нет?!
Галина Петровна заплакала.
— Она... она увидела документы случайно. Я просила её не говорить тебе, чтобы не расстраивать. Обещала, что всё решу сама...
— И она молчала три месяца?!
— Видимо, ждала подходящего момента, чтобы ударить побольнее! Вот змея!
Эдуард схватился за голову. Всё рушилось. Жена уходит, огромный долг висит, мать врёт и манипулирует. Как всё это исправить?
Он снова набрал номер Светланы.
— Ты знала про кредит и молчала! — выпалил он вместо приветствия.
— Знала. Твоя мать умоляла не говорить. Я дура, что согласилась. Надо было сразу заявить в полицию.
— Но ты же могла предупредить меня!
— МОГЛА. Но твоя мамочка клялась, что всё решит. А я поверила. Моя ошибка. Но теперь это уже не моя проблема.
— Света, давай встретимся. Нужно всё обсудить...
— Приезжай завтра в кафе на Садовой, в три часа. Документы на развод возьми с собой.
Она продиктовала адрес и отключилась.
Эдуард обернулся к матери.
— Собирайся. Завтра же едешь к себе домой.
— Но Эдик...
— НИКАКИХ НО! Ты натворила дел, а мне расхлёбывать! Уезжаешь и точка!
Галина Петровна расплакалась пуще прежнего, но Эдуард был непреклонен. Его жизнь превратилась в кошмар, и он даже не понимал, как это произошло.
***
Кафе оказалось небольшим и уютным. Светлана уже ждала его за столиком у окна. Выглядела она... по-другому. Эдуард не сразу понял, что изменилось. Новая причёска? Нет. Макияж? Тоже вроде обычный. И тут его осенило — она выглядела спокойной. Умиротворённой. Словно сбросила с плеч тяжёлый груз.
— Привет, — сказал он, садясь напротив.
— Привет. Документы взял?
— Света, давай поговорим сначала. Может, не стоит так кардинально...
— Стоит, — перебила она. — Эдик, я приняла решение. Окончательное и бесповоротное.
— Но почему? Из-за мамы? Она уже уехала! Я выгнал её!
Светлана покачала головой.
— Дело не в твоей маме. Дело в тебе. В том, как легко ты предложил мне УБРАТЬСЯ из нашего дома. В том, что даже не подумал о моих чувствах. В том, что всегда ставил меня на последнее место.
— Это не так!
— ДА ЧТО ТЫ ГОВОРИШЬ? — впервые за разговор Светлана повысила голос. — Твои друзья важнее меня, твоя работа важнее, твоя мама важнее! Я два года терпела твоё пренебрежение, надеясь, что ты изменишься. Что начнёшь ценить то, что у нас есть. Но ты предложил мне съехать, словно я мебель, которую можно передвинуть!
— Я думал, это временно...
— Нет, ты НЕ ДУМАЛ. Ты вообще не думаешь о других людях. Только о себе и своём удобстве.
Эдуард молчал. В её словах была правда, горькая и неприятная.
— А кредит? Ты могла предупредить...
— Да, могла. И это моя ошибка. Я поверила твоей матери, что она всё уладит. Но знаешь что? Если бы ты хоть иногда интересовался делами семьи, а не только своими, ты бы сам всё заметил. Но тебе было всё равно.
— Что теперь делать с долгом?
— Это твоя проблема. Можешь подать заявление в полицию на свою мать за мошенничество. Можешь выплачивать сам. Можешь продать её квартиру. Меня это больше не касается.
— Света, неужели ты можешь вот так просто всё перечеркнуть? Два года совместной жизни...
— Два года я пыталась построить семью с человеком, которому семья не нужна. Которому нужна удобная женщина рядом — готовит, убирает, не возражает. Но я больше не хочу быть удобной. Я ХОЧУ БЫТЬ СЧАСТЛИВОЙ.
Она встала из-за стола.
— Документы подписывай и отправляй по адресу, который там указан. Если откажешься — встретимся в суде. И да, я наняла хорошего адвоката. Он поможет мне взыскать с тебя половину всех долгов, которые ты набрал за время брака. Включая мамин кредит.
— Это шантаж!
— Это СПРАВЕДЛИВОСТЬ. Ты выставил меня из дома, я ухожу из твоей жизни. Всё честно.
Она направилась к выходу, но у дверей обернулась:
— Знаешь, Эдик, я должна сказать тебе спасибо. Если бы ты не предложил мне съехать, я бы ещё долго терпела. А так — ты сам освободил меня. От себя, от своей токсичной мамаши, от этой убогой квартиры, в которой мы прозябали. Я сняла прекрасную студию поближе к работе. Маленькую, но СВОЮ. Где никто не будет указывать мне, что делать. Где я наконец-то смогу жить, а не выживать.
Дверь кафе закрылась за ней с тихим звоном колокольчика.
Эдуард остался сидеть за столиком, глядя на документы о разводе. В графе «причина» значилось: «Несходство характеров и невозможность дальнейшей совместной жизни».
Всё. Конец. Он потерял жену, остался с огромным долгом, съёмной квартирой, которую теперь придётся тянуть одному, и осознанием того, что сам во всём виноват.
Телефон завибрировал. СМС от матери: «Сынок, мне негде жить. Квартиру продать не могу — арестована за долги. Можно я вернусь к тебе? Ненадолго, обещаю».
Эдуард выругался сквозь зубы. ДА ПОШЛО ОНО ВСЁ! Он положил на стол деньги за кофе, которого так и не заказал, и вышел под начинающийся снег. В кармане лежали документы о разводе, в телефоне — сообщения от матери, в душе — пустота.
А где-то в другой части города Светлана заваривала себе чай в своей маленькой, но такой уютной студии. На стене висел календарь, где красным маркером был обведён сегодняшний день. День освобождения. День, когда она перестала быть удобной и стала собой.
На столе лежал билет в Санкт-Петербург — она давно мечтала съездить туда на экскурсию по Эрмитажу, но Эдуард всегда говорил, что это пустая трата денег. Теперь никто не мог ей запретить. НИКТО.
Светлана улыбнулась и подняла чашку с чаем, словно бокал с шампанским:
— За новую жизнь! Без токсичных людей, без унижений, без необходимости терпеть!
А в это время Эдуард стоял у банкомата, проверяя баланс. На аренду квартиры денег хватит ещё на месяц, если экономить на всём. Потом придётся либо искать квартиру подешевле, либо подселять кого-то. Вернуться к маме он не мог — гордость не позволяла. Да и с ней теперь были свои счёты.
Снег усилился, превращаясь в настоящую метель. Эдуард поднял воротник куртки и побрёл домой. В пустую квартиру, где его никто не ждал. Где на диване всё ещё лежал плед его матери, а в шкафу — забытая Светланой кофточка.
Он достал телефон и в последний раз попытался набрать номер жены. «Абонент недоступен». Она сменила номер. Окончательно вычеркнула его из своей жизни.
— ЧТО Ж ТЫ НАДЕЛАЛ, ИДИОТ! — крикнул он в пустоту.
Но было поздно. Слишком поздно.
Через три месяца квартирная хозяйка выставила его за неуплату. Пришлось переехать к матери в её арестованную за долги квартиру, где отключили горячую воду и грозились отключить электричество. Галина Петровна встретила его со слезами радости:
— Вот и славно, сынок! Теперь будем жить вместе, как я и хотела!
Эдуард молча прошёл в свою бывшую детскую комнату, которая за годы превратилась в склад маминого хлама. Сел на старый скрипучий диван и закрыл лицо руками.
Он получил то, что хотел — жить с мамой. Только цена оказалась слишком высокой. Жена, нормальная квартира, достоинство — всё осталось в прошлом.
А Светлана в это время возвращалась из Питера, полная впечатлений и планов на будущее. В сумке лежал сувенир — маленькая фигурка кота из яшмы. Кот улыбался, и Светлана улыбалась тоже. Жизнь только начиналась.
Автор: Елена Стриж ©