Часть 9. Глава 163
К полуночи бригада была готова к выполнению поставленной командованием задачи. «Таблетка» стояла с заведённым движком, заправленная и визуально осмотренная на предмет критических повреждений. Дед давно собирался отогнать тачку в автопарк на техосмотр, чтобы ремонтники основательно ее подлатали, да откуда времени взяться? Вот и приходилось ездить на том, что пока могло перемещаться без посторонней помощи.
Водитель уже сидел на своём месте, его взгляд был прикован к приборам. Вольтметр показывал, что аккумулятор в порядке, напряжение в бортовой сети автомобиля не скачет, оба бака заполнены, остальные сигнализаторы красным не светились, что уже хорошо. «Еще не вечер», – подумал он. Всякое случалось во время пути. Порой казалось, машину тянет вперёд не изношенный движок, а чудо.
Костя, пока стоял снаружи, заметно нервничал, постоянно поправляя ремень на плече. Валя тоже ощущала тревожность, и лишь Док был спокоен, как всегда, и его невозмутимый внешний вид становился для команды маяком, глядя на который, начинаешь верить: есть к чему стремиться среди бушующего моря военных событий.
– Напоминаю правила, коллеги, – коротко, без эмоций сказал Док, обводя всех взглядом. – Дед, сюда слушай. Всех касается. Никакого оружия. Даже ножей. Только медикаменты и перевязочные материалы. Мы едем с белым флагом, как того требует протокол. На нейтральной полосе нас будут ждать.
– А если это засада? – голос Кости дрогнул. – Чем тогда отбиваться? Турникетами?
– Тогда мы «двухсотые» или пленные, что по сути одно и то же, – Док не стал смягчать жестокую правду. – Но мы должны ехать. Там наш человек. И мы его не бросим. Тот, кто хочет остаться, неволить не стану, – он замолчал, ожидая услышать «Можно, я не поеду?» Никто так не сказал, все были готовы отправиться.
Док кивнул, уважая выбор коллег.
– Да, вот еще что. Придётся облачиться в медицинские халаты. Можно в одноразовые, – сказал он.
– Зачем? – удивилась Парфёнова. – Мы что, в больницу едем? И кстати, где наш переговорщик? Тот, который был в прошлый раз. Разве он не с нами?
– Слишком много вопросов задаёте, сержант, – невесело сказал Док.
– Простите, товарищ капитан…
– Но я отвечу. Насчёт халатов. Да, нарушение маскировки. Будем там у всех на виду – стреляй не хочу. Только это требование той стороны. Переговорщик не приехал. У него другие задачи. Еще вопросы?
– Никак нет.
– Поехали.
Пока тряслись, Валя со Студентом помогли друг другу надеть одноразовые халаты поверх камуфляжа. Для этого пришлось снять бронежилеты, и ощущение у обоих было такое, словно их собираются в костюмах Адама и Евы отправить туда, где царит смерть. Хотя печка в «таблетке» работала исправно, оба медика ощутили, как стало вдруг очень холодно. Оба понимали, конечно, – адреналин.
Дорога была знакома, но ночь делала её чужой, полной теней и обманчивых звуков. Дед вёл машину медленно, осторожно, словно боясь разбудить спящего зверя. На крыше «таблетки» был закреплён большой белый флаг, который слабо трепетал в ночном воздухе, как призрачное крыло. Это должно было предотвратить нападение дронов.
Они ехали около часа, и каждый метр пути казался вечностью. Наконец, Дед остановил «таблетку», заглушив мотор.
– Нейтралка в сотне метров впереди, – прошептал он.
Валя выглянула в окно, но увидела лишь абсолютную, непроглядную темноту, в которой растворялись даже очертания деревьев. Ни звука, ни движения, только давящая тишина.
– Ждём, – сказал Док, его голос был едва слышен.
Они простояли без движения минут десять, которые растянулись в бесконечность. Тишина была невыносимой, она давила на барабанные перепонки, заставляя слышать стук собственного сердца. Валя чувствовала, как её нервы натягиваются, как струны виолончели, готовые лопнуть. Внезапно, впереди, вдали, появился свет. Слабый, одинокий, но отчётливый. Он то пропадал, то снова появлялся.
– Идут, – тихо сказал Док. – Все из машины.
Не прошло и пяти минут, как из темноты вышли две фигуры. Они несли носилки. Человек, который шёл сзади, был в камуфлированной форме, в бронежилете и шлеме, шедший впереди в гражданской потрепанной одежде. Выглядело так, словно второго специально так поставили: в случае чего пойдёт в расход вместе с «трёхсотым».
Док отошёл от машины и поднял руки, показывая, что не вооружён и ничего подлого не замышляет.
– Мы медики! – сказал громко.
Фигуры остановились.
– Мы притащили вашего, – раздался запыхавшийся голос гражданского.
– Он живой?
– Проверь, – хмыкнул тот, что был в камуфляже. – Кладём, – приказал напарнику.
Они осторожно положили носилки на землю, отошли в сторону.
– Студент, проверяем, Валя, ждёшь, – расставил Док приоритеты.
Медики прошли к носилкам, опустились, начали осматривать «трёхсотого». В тишине были слышны короткие вопросы и ответы про давление, сатурацию, пульс. Слушая это, Парфёнова понимала: раненый в стабильно тяжёлом состоянии. Вскоре Док и Студент поднялись.
– Можем забирать? – спросил старший группы.
– Валяй, – пожал плечами вражеский военный.
– Подняли, понесли, – приказал Док.
Вскоре носилки оказались внутри «таблетки». Валя и Костя занялись бойцом, Док еще немного оставался снаружи.
– Спасибо за сотрудничество, – сказал он тем двоим. – Можно ехать?
– Катитесь.
Медленно, каждую секунду ожидая выстрела в спину, Док прошёл до кабины, забрался в нее и сказал Деду:
– Медленно, не спеша, на первой скорости.
Тот кивнул и повёл автомобиль прочь от смертельной опасности. Когда те двое скрылись в темноте, и расстояние до них было уже около километра, все в «таблетке» облегчённо выдохнули. Валя с Костей ускорились. Осмотрели более тщательно. У того было осколочное ранение правой части груди. Рана оказалась старой, плохо обработанной.
– Нужно срочно в госпиталь, – сказала медсестра. – Не к нам, именно в госпиталь. Где я служила. Это ближе всего. Тогда есть шанс.
– Дед, ты слышал, – сказал Док.
– Принял.
– Он очень слаб, – добавила Валя, ставя капельницу. – Сильно обезвожен, множественные гематомы. Не исключаю переломы рёбер. Судя по всему, его недавно сильно избили, несмотря на ранение.
– Мы успеем, – ответил Док.
Парфёнова и Студент работали, их руки двигались быстро и уверенно. Не прошло и получаса с момента, как началось их возвращение, как оба медика почувствовали: жизнь медленно возвращается в тело бойца. Валя посветила на его лицо. Он оказался молод, не старше тридцати лет. «Ты выживешь», – подумала медсестра.
Обратный путь был долгим и напряжённым. Дед вёл машину, старательно объезжая ямы. Валя сидела рядом с «трёхсотым», держа его руку. Пульс у бойца был слабым, но ровным. Она думала о том, что они сделали. Поехали в очень опасное место, чтобы забрать одного человека.
– Валя, – позвал Костя. – Ты не спишь?
– Нет.
– Ты знаешь, кто это?
– Нет.
– Это... наш. Из спецназа. Его считали пропавшим без вести.
Валя посмотрела на бойца. Спецназ. Выжил в плену. Герой. Но сейчас он был просто «трёхсотым», которого нужно спасти. Она поняла, что для неё нет разницы. Тот Василёк, что швырял во врагов гранаты, недавний штурмовик, этот спецназовец – все они были просто людьми, чья жизнь висела на волоске. И её работа заключалась в том, чтобы этот волосок не оборвался.
Она почувствовала, как её глаза закрываются. Усталость была невыносимой. Тот короткий отдых в блиндаже не мог полноценно восстановить силы, что расходовались в течение последних трёх суток. Кажется, именно столько медсестра толком не отдыхала: выезды на передовую следовали один за другим, а заменить бригады было некем, – всем нашлось, куда мчаться и спасать.
– Валя, – сказал Док, заметив, как медсестра клюёт носом. – Ты можешь поспать. Мы почти приехали.
– Нет, товарищ капитан. Я потом как-нибудь.
Она и правда не могла. Должна была бодрствовать, чтобы держать руку бойца, следить за его дыханием.
Наконец, они приехали. Госпиталь был освещён. Санитары ждали с каталкой. Передача раненого прошла быстро. Валя увидела, как из хирургического корпуса вышел доктор Соболев.
– Дима! – Парфёнова приветственно помахала ему рукой.
Увидев ее, Дмитрий поспешил, раскинув руки, а потом заключил в объятия:
– Валюша! Какими судьбами!
– Вот, привезли прямо с передка, – ответила он, кивнув в сторону, куда унесли спецназовца. – Как вы здесь? Как Катя? Денис? Зиночка?
– У всех всё хорошо, – улыбнулся Соболев. – Работаем, спасаем. Гардемарин, кстати, ожидает пополнения в семействе.
– Надо, наш пострел везде поспел, – хихикнула Валя.
– И не говори! Красавчик! – согласился Дмитрий. – Ты сама как? Вижу, устала очень. Но, вроде, не ранена? Не болеешь?
– Нет, слава Богу.
– Это верно. Слава Богу! Что, Валюша, не жалеешь, что сбежала от нас поближе к передовой? – усмехнулся Соболев. – Смотри, если станет совсем невмоготу, приму тебя обратно с радостью. Такие медсёстры, как ты, – на вес золота.
– Нам это также прекрасно известно, Дима, – улыбнулся, подходя и крепко пожимая Соболеву руку, Док. – И хорош переманивать к себе мой медперсонал.
– Ну вот, поговорили, как мёду напились, – усмехнулся хирург. – Ладно, коллеги. Очень рад был вас видеть в добром здравии. А теперь простите, надо спасать вашего спецназовца. Валюша, держись там! Всего вам хорошего! – и он, послав Парфёновой воздушный поцелуй, поспешил в корпус.
Валя стояла, прислонившись к «таблетке». Она была промокшей, грязной, но живой. Она посмотрела на рассвет. Солнце поднималось над горизонтом, окрашивая небо в золотистые и розовые тона. «Ещё один день», – подумала и полезла обратно в машину.
«Таблетка» мерно гудела, проглатывая километры разбитой дороги. Валя сидела на заднем сиденье, прислонившись к холодному борту, и чувствовала, как её тело превращается в свинцовую гирю. Адреналин, который часами держал её мышцы в напряжении, теперь отхлынул, оставив после себя лишь опустошающую, ноющую усталость. Она закрыла глаза. Запах сырой земли, машинного масла, антисептиков и едва уловимый, металлический запах крови смешались в душный коктейль, который стал для неё запахом дома.
Костя-Студент сидел напротив, его голова покоилась на свернутом одеяле. Он спал, и его молодое лицо, обычно напряженное, сейчас выглядело безмятежным, почти детским. Валя невольно залюбовалась им. Ему всего-то двадцать с небольшим, но этот парень, несмотря на свою порой неуместную суетливость, оказался надежным напарником. Не жаловался, не паниковал, а просто делал свою работу, впитывая опыт, как губка.
Впереди, в кабине, сидели Дед и Док. Водитель, сосредоточенный на дороге, держал руль крепко, его руки напоминали узловатые корни старого дерева. Он был молчалив, но его присутствие успокаивало. Валя знала, что Дед не просто водитель; он был их якорем, их защитником, человеком, который видел столько, что его молчание было тяжелее любого рассказа.
Док, как всегда, расположился рядом, его силуэт был неподвижен. Валя не могла видеть его лица, но чувствовала напряжение. Капитан, казалось, никогда не позволял себе расслабиться, даже когда они возвращались. Он постоянно слушал эфир, его мозг, судя по всему, работал в режиме непрерывного анализа. Этот человек в их бригаде был тем, кто нес на себе самый тяжелый груз – ответственность за каждое принятое решение, за каждую спасенную и каждую потерянную жизнь.
Валя открыла глаза и посмотрела на свои руки. Грязь въелась под ногти, кожа покрыта мелкими царапинами и ссадинами. Она провела пальцем по старому шраму на запястье – напоминание о первом ранении, которое она получила, когда только приехала на фронт. Тогда ей казалось, что это конец света. Теперь знала, что это было лишь начало.
«Таблетка» резко затормозила, и Валя вздрогнула.
– Приехали, – глухо сказал Дед, выключая двигатель.
Они остановились у небольшого, замаскированного среди разрушенного посёлка лагеря, ставшего их пристанищем. Здесь не было госпитальной стерильности, но царило ощущение относительной безопасности.
Студент проснулся, мгновенно приходя в себя.
– Я помогу с разгрузкой, – сказал он, потирая глаза.
Валя кивнула. Они вылезли из машины. Воздух здесь был чище, пах хвоей и дымом от полевой кухни.
– Валя, – позвал Док, выходя из кабины. Он выглядел усталым, но его глаза были ясными. – Даю тебе сутки отдыха. Дима Соболев прав. Ты нам очень нужна, а если будешь и дальше так пахать, без продыху, сломаешься.
– Да, но как же вы?..
– Мы мужики, сдюжим, не волнуйся, – сказал капитан. – И вообще. Это приказ. Ступай.
– Есть, товарищ капитан, – Валя кивнула, – здесь, вблизи передовой, не было принято отдавать воинское приветствие, чтобы наблюдающий с высоты враг не повыбивал офицеров, – и пошла к зданию, под которым находился ее маленький, но теперь казавшийся таким уютным, закуток.