Надежда стояла у окна и наблюдала, как во дворе паркуется знакомая малиновая «Лада». Вздох вырвался сам собой — свекровь Алла Петровна опять пожаловала с очередным «подарком». Три раза в неделю, как по расписанию.
— Надюша, открывай! — раздался требовательный голос за дверью. — Руки заняты!
Надежда медленно подошла к двери. На пороге стояла свекровь с огромным пакетом, из которого торчало что-то пёстрое.
— Смотри, какое постельное бельё тебе принесла! — Алла Петровна прошествовала в квартиру, не дожидаясь приглашения. — Практически новое, я им всего лет пятнадцать пользовалась. Зачем добру пропадать?
Надежда взяла пакет и заглянула внутрь. Выцветшие простыни с пятнами неопределённого происхождения, пододеяльник с дырками, заштопанными грубыми стежками.
— Спасибо, — механически произнесла она и отложила пакет в сторону.
Алла Петровна замерла посреди коридора. Её глаза сузились, ноздри раздулись.
— Это что за отношение? — голос свекрови взлетел на октаву выше. — Я тебе ДОБРО приношу, а ты нос воротишь?
— Я не ворочу нос, просто...
— ЗАЕЛАСЬ? — Алла Петровна покраснела. — Совсем ЗАЕЛАСЬ? Я тебе каждую неделю то одно, то другое таскаю! Посуду, технику, одежду! А ты что? Благодарности ни грамма!
Надежда молча смотрела на свекровь. В голове проносились воспоминания: треснутые тарелки «из хорошего сервиза», сломанный миксер 1987 года выпуска, платья с молью, просроченные консервы «ещё вполне съедобные».
— Алла Петровна, я ценю вашу заботу, но...
— НЕТ уж! — свекровь топнула ногой. — Раз такое дело, ЗАБЕРУ всё обратно! Всё до последней ложки! Пусть Данил знает, какая у него жена НЕБЛАГОДАРНАЯ!
Дверь хлопнула так громко, что задрожала люстра.
***
Вечером Данил вернулся с работы усталый. Надежда накрывала на стол, стараясь не встречаться с ним взглядом.
— Мама звонила, — начал он, снимая ботинки. — Сказала, ты её обидела.
— Твоя мама обиделась на то, что я не стала прыгать от радости, получив очередное старьё из её чулана.
— Надь, ну что ты так? Она же старается, помогает нам.
— Помогает? — Надежда поставила тарелку с такой силой, что та звякнула. — Данил, ты видел, ЧТО она приносит? Это хлам, который ей самой не нужен!
— Не говори так о маме. Она от чистого сердца.
— От чистого сердца? — в голосе Надежды зазвучали нотки истерики. — Твоя мама использует нашу квартиру как свалку для ненужных вещей! А потом ещё и требует благодарности!
— Ты несправедлива к ней.
— Я? НЕСПРАВЕДЛИВА? — Надежда встала из-за стола. — Знаешь что? Завтра суббота. Поедем к твоей маме. У меня есть для неё сюрприз.
Данил недоумённо пожал плечами, но спорить не стал.
Ночью Надежда не спала. Она ходила по квартире и собирала всё, что за три года брака принесла свекровь. Коробки, пакеты, свёртки. Кастрюля с отломанной ручкой. Скатерть с несмываемыми пятнами. Вазы со сколами. Часы, которые никогда не шли. Книги с оторванными страницами. Одежда, пропахшая нафталином.
К утру в коридоре выстроилась внушительная гора вещей.
— Надь, ты что творишь? — Данил вышел из спальни и остолбенел.
— Возвращаю долги твоей маме. Всё до копейки.
— Ты с ума сошла?
— НЕТ! — Надежда развернулась к нему. — Я просто больше не хочу жить на свалке! И не хочу выслушивать упрёки в неблагодарности за то, что не радуюсь хламу!
— Мама обидится...
— Пусть ОБИЖАЕТСЯ! Мне НАДОЕЛО!
***
Алла Петровна открыла дверь и замерла. На пороге стояли Данил и Надежда, а за ними — тележка из супермаркета, доверху набитая коробками и пакетами.
— Это что такое? — свекровь попятилась.
— Возвращаем ваши подарки, — спокойно сказала Надежда, закатывая тележку в прихожую. — ВСЕ ваши подарки за три года.
— Да как ты СМЕЕШЬ?! — Алла Петровна побагровела. — Данил, ты это видишь?!
— Мам, успокойся...
— УСПОКОИТЬСЯ?! Эта... эта ДРЯНЬ привезла мне обратно мои подарки!
— Это не подарки, — Надежда начала выгружать коробки. — Это мусор, который вы не хотели выбрасывать сами. Вот ваши тарелки с трещинами. Вот кастрюля без ручки. Вот платье, съеденное молью. Вот просроченные консервы...
— ЗАМОЛЧИ! — заорала свекровь. — Ты НЕБЛАГОДАРНАЯ тварь! Я тебе от души...
— От души? — Надежда выпрямилась. В её глазах полыхала злость. — ОТ ДУШИ люди дарят новые вещи или хотя бы приличные! А не свой хлам! Вы использовали нас как мусорку, а потом ещё смели требовать благодарности!
— Данил! Скажи ей!
Данил молчал, переминаясь с ноги на ногу.
— Что, сынок? — Алла Петровна повернулась к нему. — Ты на её стороне?
— Мам, может, и правда... Ну, некоторые вещи были не очень...
— И ТЫ ТУДА ЖЕ?! — свекровь всплеснула руками. — Родного сына против меня настроила!
— Никого я не настраивала! — Надежда выгрузила последнюю коробку. — Просто ХВАТИТ! Хватит унижать меня своими подачками! Хватит делать вид, что вы благодетельница! Вы просто избавлялись от хлама!
— Да я тебя... Я тебе...
— ЧТО вы мне? — Надежда шагнула вперёд. — Что вы можете мне сделать? Рассказать всем, какая я плохая? Так РАССКАЗЫВАЙТЕ! Пусть все знают, что я отказалась жить в помойке!
— УБИРАЙТЕСЬ! — взвизгнула Алла Петровна. — Оба УБИРАЙТЕСЬ из моего дома!
— С удовольствием! — Надежда развернулась к выходу. — И больше не приходите к нам со своим барахлом! НИКОГДА!
***
Дорога домой прошла в молчании. Данил вёл машину, покусывая губу. Надежда смотрела в окно, руки дрожали от напряжения.
— Ты была жёсткой, — наконец произнёс он.
— Твоя мать довела меня.
— Она позвонит, будет жаловаться...
— Пусть жалуется! — Надежда резко повернулась к мужу. — Данил, ты понимаешь, что происходило все эти годы? Твоя мать приносила нам мусор и требовала за это благодарности! А я молчала, терпела, улыбалась! И что? Она решила, что может вытирать об меня ноги!
— Она не со зла...
— НЕ СО ЗЛА?! — голос Надежды сорвался. — Да она специально унижала меня! Видела, что я не в восторге от её «подарков», и нарочно приносила ещё больше хлама! А потом упрекала в неблагодарности!
— Надя...
— НЕТ! Я больше не буду молчать! Твоя мать — эгоистка и манипулятор! Она использовала нас и делала вид, что оказывает услугу!
Данил припарковался у дома и выключил двигатель.
— Что теперь будет? — тихо спросил он.
— Теперь? — Надежда вышла из машины. — Теперь мы будем жить без хлама. И без унижений.
Дома она прошла по комнатам, открывая окна. Свежий воздух наполнил квартиру. Без коробок с барахлом стало просторнее, светлее.
Телефон Данила разрывался от звонков. Алла Петровна названивала каждые пять минут.
— Не бери трубку, — сказала Надежда.
— Она не отстанет.
— Пусть. Это её проблемы.
Вечером раздался звонок в дверь. За дверью стояла Алла Петровна. Глаза красные, волосы растрёпаны.
— Данил! — она попыталась войти, но Надежда преградила путь.
— Мы не приглашали вас в гости.
— Да как ты... Данил, скажи ей!
— Мам, — Данил встал рядом с женой. — Надя права. Вы переходили границы.
— Я? ПЕРЕХОДИЛА ГРАНИЦЫ? Да я вам помогала!
— Вы нас использовали! — выкрикнула Надежда. — Сваливали на нас хлам и требовали благодарности! Это не помощь, это издевательство!
— Ах так? — Алла Петровна отступила. — Ну и ЖИВИТЕ как хотите! Без моей помощи! Посмотрю, как вы запоёте!
— ЧУДЕСНО! — Надежда захлопнула дверь.
***
Прошёл месяц. Алла Петровна не звонила, не приходила. Данил поначалу переживал, но постепенно привык. В квартире стало спокойно, уютно. Надежда расцвела — больше не нужно было притворяться благодарной за откровенный хлам.
В одно воскресное утро позвонила Марина, подруга Надежды.
— Надь, ты не поверишь! Помнишь Веронику, соседку твоей свекрови?
— Ну да, а что?
— Она вчера такую историю рассказала! Твоя свекровь к ней пришла со своими «подарками». Принесла старые занавески, какую-то посуду битую, ещё чего-то. И знаешь, что Вероника сделала?
— Что?
— Она всё это взяла и при Алле Петровне выбросила в мусорный бак! Прямо с балкона! И сказала: «Если хотите помочь — помогайте нормально, а не сваливайте на людей мусор!»
Надежда расхохоталась.
— А Алла Петровна?
— О, это отдельная песня! Она побежала жаловаться к другим соседям. И знаешь что выяснилось? Она ВСЕМ таскала своё барахло! Годами! И все молчали из вежливости! А тут Вероника не выдержала, и понеслось! Теперь вся улица над ней смеётся!
— Не может быть!
— Может! Более того, вчера был стихийный сход жильцов. И все дружно решили — больше никакого хлама от Аллы Петровны не брать! Она теперь сидит дома со всем своим «богатством» и не знает, куда его деть!
Надежда положила трубку и рассказала всё Данилу. Тот покачал головой:
— Мама сама себя наказала.
— Она думала, что все ей обязаны радоваться. А оказалось, все просто терпели из вежливости.
Через неделю Алла Петровна позвонила сама. Голос тихий, неуверенный.
— Данил? Это мама. Можно... можно мне приехать?
— Зачем? — спросил он.
— Поговорить. Просто поговорить.
— Только без «подарков».
— Без подарков, — выдохнула она.
Алла Петровна приехала с пустыми руками. Села на край дивана, комкая платок.
— Я... я хотела извиниться.
Надежда и Данил переглянулись.
— За что именно? — спросила Надежда.
— За всё. За то, что... что навязывала вам своё старьё. Я думала, помогаю, а оказалось...
— Оказалось, вы просто избавлялись от хлама, — закончила Надежда.
— Да, — Алла Петровна опустила голову. — Вероника мне глаза открыла. Когда выбросила всё с балкона. Я поняла, как это выглядело со стороны.
— И что теперь? — спросил Данил.
— Теперь... Можно мне иногда приходить? Просто в гости? Без всяких... подарков?
Надежда посмотрела на мужа, потом на свекровь.
— Можно. Но при одном условии. НИКАКОГО барахла. Вообще. Если хотите что-то подарить — спросите сначала, нужно ли нам это.
— Хорошо, — кивнула Алла Петровна. — Я поняла.
— И ещё, — добавила Надежда. — Никаких упрёков в неблагодарности. Мы взрослые люди и сами решаем, что нам нужно.
— Согласна.
С того дня Алла Петровна приходила в гости с пустыми руками или с коробкой свежих пирожных. Старые вещи она начала выбрасывать или отдавать в благотворительность. А соседи до сих пор вспоминают, как Вероника выкинула «подарки» с балкона, и смеются.
Надежда же поняла главное — иногда нужно не терпеть и молчать, а высказать всё, что накипело. Даже если для этого придётся устроить скандал. Потому что молчание воспринимается как согласие, а покорность — как слабость.
А гора хлама, которую они вернули свекрови, до сих пор стоит у неё в прихожей. Алла Петровна не может решиться её выбросить — жалко. Но и деть некуда — все отказываются брать. Так и ходит она вокруг этих коробок, вздыхает и вспоминает, как «неблагодарная» невестка открыла ей глаза на собственную жадность и эгоизм.
Каждый раз, глядя на эти коробки, Алла Петровна краснеет от стыда. И это — лучшее наказание для неё. Жить с вещественным напоминанием о собственной мелочности.
Автор: Елена Стриж ©