НАЧАЛО
Насилие вызывает страх. Анна еще в школе избегала конфликтов, позволяя, глотая гордость, бить себя по другой щеке. Это было больно, даже если били фигурально — наотмашь по самолюбию. Романтичная, нежная, с ранних лет мечтающая о возвышенной любви, в воображении своем живущая в другом времени, считающая, что родилась в двадцать первом веке по глупой ошибке.
Поэтому объявление неизвестного романтика из прошлого так ее тронуло, разворошило похороненные неудачным отношениями мечты.
И тем паче она была поражена, что автор письма не вызвал в реальности у нее никаких эмоций, а явный злодей, бесцеремонно прижавший ее к стене, пробил током неизвестных эмоций.
Что бы это ни было, но страхом, она бы это не назвала. Несмотря на грозные речи и сверкающие яростью глаза, Анна всерьёз не верила, что он способен в самом деле причинить ей вред. Как ни странно, она сейчас, здесь она верила ему одному.
— Ты усвоила? – повторил Игорь, проникая в ее сознание сквозь взгляд, который она не сводила с него. И можно поспорить, что мыслей ее прочитать ему не удалось. Иначе он бы сильно удивился. — Сейчас мы пойдём к Эмилии, и я узнаю кто ты такая на самом деле.
Это вряд ли, подумала про себя Анна. Он вдруг нахмурился, отстранился, и Анна поежилась от внезапного пронзительного холода. Этот холод был рожден одиночеством, в которое он окунул ее, покинув личное пространство.
На самом деле была и вполне реальная причина. Внизу открылась парадная дверь, в подъезд кто-то вошёл. Тяжёлые шаги полного человека приближались. Игорь обернулся. Анна вытянула шею, выглядывая через его плечо.
Мать Евгения, едва узнаваемая в приталенном костюме и элегантной шляпке, остановилась, не дойдя до площадки несколько ступенек. Поставила рядом явно тяжелую корзину. По тому, как тень мимолетно скользнула по ее лицу, Анна догадалась, что ее чёрного Демона не слишком любят в этом доме. По крайней мере, старшее поколение.
— Светлана Леопольдовна? Моё почтение. Как ваше здоровье?
Анна моргнула, чтобы стереть воспоминание о грузно рухнувшем на пол теле. О кровавой лапе, которая тянулись к ее горлу: «Иди сюда, Анечка». Она точно видела растекающееся бардовое пятно у женщины на груди.
Невольно потрогала Анна свою шею. Она еще горела от пальцев Игоря. Не потому, что больно. Потому, что страшно. Страшно от собственных ощущений.
— Слава Богу, Игорь Викторович, все живы, — ответила Светлана Леопольдовна на вопрос Игоря. Погибшая на глазах Анны женщина обрела имя, а вместе с ним биографию, реальность, будущую смерть. — Только опять все подорожало. И то ничего теперь не достать. Деньги обесцениваются. Со вчерашнего дня на тридцать копеек мясо подорожало. Я понимаю, война. Мы сами патриоты, но уже силы нет терпеть. А соседей наших по даче — Кронских, может, слыхали? — Игорь отрицательно покачал головой и невольно посмотрел на Анну. Та пожала плечами. Она-то откуда знает? — Так вот ограбили их второго дня. И старика избили. Что же это делаться, а, Игорь? Может, и вправду, бежать?
У Анны сложилось чувство, что они продолжают теперь какой-то давно начатый диалог, который, в том числе, и стал причиной охлаждения между матерью друга и чёрным Демоном. И вот теперь внезапно и снова подорожание мясо поставило многоточие там, где еще недавно была решительная жирная точка.
— Обязательно бежать, Светлана Леопольдовна. Пока не поздно.
А ведь, правда, пока еще не поздно. Еще пока не прозвучал тот тихий выстрел из ружья, зажатого в руках нелепого подростка. Еще не обагрились руки Ивана ее кровью. Может, чей-то, да, но еще не ее.
Но Анна молчала, понимая, и не понимая, как ее вмешательство сейчас может изменить судьбу в будущем.
— Да это я так. Слабость, — нахмурилась мать Евгения. — Куда ж я отсюда?
— Я помогу вам, Светлана Геннадьевна, — Игорь кивнул на корзину у ног женщины.
— Благодарю, но мне Иван поможет. Хороший он мужик. Не сбежал, хотя мог. Сейчас все бегут. Кто куда.
«И он вас узнал. И не простил».
— Тогда мы пойдем, с вашего позволения. Спешим, дела.
Казалось, только тогда Светлана Геннадьевна обратила внимание на Анну, догадались, что вышла она из ее собственного дома, нахмурилась.
— А вы нас, Игорь Викторович, не представил. Заболтались мы с вами.
Чтобы сгладить неловкий момент, ибо Игорь Викторович представления не имел, как ее величать, Анна вышла вперёд и протянула руку — конце концов, 1917-й вполне себе продвинутый год в плане борьбы женщин за свои права.
— Анна Сергеевна Сергеева. Недавняя знакомая вашего прекрасного сына.
Анна сама поразилась, как ловко у нее получилось. И ни в волнения в голосе, ни скованности. Даже Игорь, судя по взгляду, это отметил.
— И что же так и уйдёте, знакомая моего прекрасного сына? Может, чаю? Иван быстро сообразит.
И опять Анна, опередив Игоря, пришла ему на помощь — может, ей это зачтется?
— Очень жаль, но Игорь Викторович прав. Неотложные дело вынуждает нас покинуть вашу удивительную компанию без чая.
— Ну что ж, очень жаль, очень, — подозрительно прищурилась Светлана Геннадьевна, но тут же отвернулась и крикнула. — Иван! Иван!
Дожидаться, когда слуга придёт на помощь, они не стали: распрощались и пошли вниз.
Игорь распахнул дверь и пропустил Анну в 1917 год.
Первое, что уловила Анна в прошлом, были запахи. В нос ударила смесь из незнакомых ярких, чаще отталкивающих, ароматов старого предреволюционного Петербурга. Хотя что же она? Петрограда, конечно. Не знать о переименовании она никак не могла. Новое в свете войны с немцами русское название города на Неве.
Засмотревшись на уличных торговцев на противоположной стороне улицы, Анна, не глядя шагнула вперёд и столкнулась с солдатом, который грубо оттолкнул ее, за что немедленно получил оплеуху от Игоря.
— Смотри, куда прешь! Чуть барышня не затоптал, — обнаружив, что у девицы есть защитник, да еще такой злой, солдат пробурчал под нос извинения и ретировался.
— Барышня? — осмелев, спросила Анна. — Еще недавно вы предполагали у меня наличие у меня жёлтого билета.
Тут мимо, горланя заголовки газет, пробежал мальчишка-газетчик. Анна проводила его взглядом, стараясь углядеть дату на первой полосе. Поэтому пропустила первую часть ответа Игоря.
-… еще ничего не значит. Я кроме названного вами имени ничего про вас не знаю. И документов ваших не видел, — при этих словах Анна покраснела. При ней был паспорт. Только вряд ли бы она удовлетворил любопытство Демона. Скорее вызвал бы шквал новых вопросов. — И вообще, Анна Сергеевна, где ваше пальто, черт возьми, — вдруг разозлился он.
Не найдя, что тут ответить, Анна пожала плечами. В дом на Большом проспекте она пришла без пальто.
Буркнув, Игорь Викторович, стянуть свой пиджак и накинул ей на плечи.
— Придётся теперь на извозчика тратиться, — и недовольство его не было надуманным. Из чего Анна сделала логичный вывод, что с деньгами у внешне презентабельного мужчины было не слишком хорошо.
— Зачем извозчик? Можно ведь и на трамвае? — вспомнила она в последний момент, какой вид транспорта был в ходу в предреволюционном Петрограде.
— Можно, — мрачно передразнил ее Игорь, засунула два пальца в рот и свистнул на всю улицу, призывая повозку.
ПРОДОЛЖЕНИЕ
Телеграм "С укропом на зубах"