— Я никогда не просила тебя приехать, — сказала Лена, не оборачиваясь.
Руки сестры замерли над старым комодом. Пыль осела на пальцах, и она вытерла их о джинсы.
— Ты сказала, приезжай погостить.
— Это было месяц назад, — Лена наконец обернулась. — Ты приехала на недельку. Сейчас ноябрь.
На кухне закипел чайник, но никто не пошёл его выключать. Звук становился резче, пока не превратился в пронзительный свист. Лена дёрнулась, но всё ещё смотрела на сестру — на Настю, которая стояла с конвертом в руках.
— Ты не прочла их, — сказала Настя тихо.
— Нет.
— Почему?
Лена отвернулась к окну. Дождь шёл третий день, и город казался серым, как старая фотография.
— Боюсь узнать, кого она любила больше.
Настя положила конверт обратно в ящик. Бумага была жёлтая, чернила выцветшие, почерк мамин — узнаваемый, с длинными хвостиками у букв.
— Может, никого, — сказала она.
— Или только одну из нас.
Настя приехала помочь с ремонтом. Лена сказала, что не справляется одна — дом старый, руки не доходят, денег мало. Настя взяла неделю отпуска, купила билет на автобус и приехала. Семь дней. Только семь.
Но в первый же вечер Лена открыла комод в маминой комнате. Там, под старыми платками и вязаными кофтами, лежали письма. Много. Все подписаны. «Лене. Когда мне не станет», «Насте. Если я не успею сказать», «Обеим. О том, чего вы не знали».
Лена закрыла ящик и больше не открывала.
— Я не могу их читать, — сказала она тогда. — Не одна.
Настя сидела на кровати, смотрела на закрытый комод и понимала: она не уедет через неделю.
Ремонт стоял. Обои лежали свёрнутые у стены, краска засыхала в банках. Лена варила борщ, резала свёклу медленно, будто каждое движение требовало усилий.
— Ты хоть раз открыла комод? — спросила Настя.
— Нет. А ты?
— Нет.
Они ели молча. За окном сгустились сумерки. Настя вспомнила, как мама всегда ставила на стол хлеб и соль, даже когда денег не было. «Это традиция», — говорила она. Настя тогда закатывала глаза.
— Она мне больше доверяла, — сказала Лена вдруг. — Ты же знаешь.
Настя отложила ложку.
— Нет, не знаю.
— Знаешь. Ты всегда была папиной. Я осталась с мамой.
Настя встала, отнесла тарелку к раковине. Вода текла холодная, пальцы онемели.
— Она умерла одна, — сказала Настя тихо. — Ни я, ни ты не были рядом.
Лена молчала.
Той ночью Настя не спала. Лежала на маминой кровати, смотрела в потолок. Комод стоял у стены, и казалось, что он дышит. Она встала, босиком прошла по холодному полу, открыла ящик.
Достала первое письмо. «Насте. Если я не успею сказать».
Руки дрожали.
— Ты читала, — сказала Лена утром. Не спрашивала — констатировала.
Настя кивнула.
— И?
— Она писала, что ты была её опорой. Что она не знала, как бы выжила без тебя после развода.
Лена села на стул.
— А тебе она что написала?
— Что я слишком рано ушла из дома. Что она хотела, чтобы я осталась.
Они сидели, не глядя друг на друга. Часы на стене тикали размеренно.
— Ещё там есть письмо, — сказала Настя. — Нам обеим. Я не стала его читать одна.
Лена подняла глаза.
— Давай вечером.
Вечером они сели за стол, как когда-то за семейным ужином. Настя достала конверт. «Обеим. О том, чего вы не знали».
Лена вскрыла его ножом для масла. Бумага шуршала. Почерк был неровный — мама писала это в последние дни.
«Девочки мои. Я знаю, вы будете искать ответ, кого я любила больше. Не ищите. Я любила вас по-разному, и это не делает любовь меньше. Лена, ты осталась со мной, потому что боялась уйти. Настя, ты ушла, потому что боялась остаться. Вы обе прожили мою жизнь, а не свою. Простите меня за это. Живите для себя. Пожалуйста».
Настя сложила письмо обратно. Руки не слушались.
— Она была права, — сказала Лена. — Я боялась.
— Я тоже.
Они сидели долго. Дождь кончился, и в окно пробился слабый свет луны.
Настя собирала вещи. Сумка лежала на кровати раскрытая, но руки не тянулись к одежде.
— Ты уезжаешь? — спросила Лена из коридора.
— Не знаю.
— Оставайся.
Настя обернулась. Лена стояла в дверях, худая, с усталыми глазами.
— Зачем?
— Потому что мне страшно одной. Потому что ты тоже боишься уехать. Потому что мы можем попробовать пожить не для мамы, а для себя.
Настя закрыла сумку. Выдохнула.
— Хорошо, — сказала она. — Давай попробуем.
Они вышли на крыльцо. Воздух был свежий, пахло сырой землёй и опавшими листьями. Город засыпал. Где-то лаяла собака.
— Мы так и не доделали ремонт, — сказала Лена.
— Доделаем, — ответила Настя. — Времени теперь полно.
Они стояли рядом, и впервые за много лет не было между ними той невидимой стены. Были только две женщины, которые нашли в письмах мёртвой матери не ответ на вопрос о любви, а разрешение жить.
* * *
😊 Дорогие друзья!
Спасибо, что заглянули ко мне! 😊 Каждый ваш визит — это маленькое чудо для меня.
Если вам было интересно, ставьте лайк и подписывайтесь на канал
Мои другие рассказы: