Осень шла своим чередом, мой первоклассник продолжал регулярно ходить в школу. Схемы с распорядком дня придавали ему уверенность. Впоследствии ребёнок признался, что эти листочки для него тогда были своего рода ниточкой, связывавшей его с мамой и помогавшей дожить до конца учебного дня. В "хорошие" дни, когда всё шло гладко и без происшествий, на изображениях часов появлялись улыбающиеся рожицы, в менее удачные дни случалось вынимать из рюкзака полностью перечеркнутые или порванные схемы.
Впрочем, о плохих днях я узнавала и без схем - всё было видно по тому, как он выходил из школы: радостный и разговорчивый или вылетал мрачным темным облаком, ни на кого не глядя и не желая вступать в разговоры. Время от времени мне звонила или писала учительница, чтобы доложить обстановку. Эпизодов вроде выкидывания тетрадей больше не было, но гиперактивность время от времени давала о себе знать. В моменты, когда учительница не знала, как гасить эмоциональный всплеск первоклашки, или когда ему совсем не сиделось на месте, она (по согласованию с другим учителем) отправляла моего сына проветриться и сменить обстановку в соседний (второй) класс. Там он сидел до тех пор, пока его не отпускало или не начиналась перемена. (При этом уговор с учителем второго класса был такой, что его принимают на "островке покоя" при условии, что он будет вести себя тихо, не мешая уроку. Малыш благодарно старался изо всех сил не мешать, прислушиваясь к уроку второклашек и осторожно заглядывая в их тетради.)
Иногда о борьбе с эмоциями я узнавала, разбирая школьный рюкзак. Однажды (в день, когда учительница мне не звонила и вроде никаких сигналов "плохого дня" не поступало) я открыла пенал сына, чтобы поточить карандаши, и ахнула. Точить там уже было нечего: все карандаши были раскрошены на кусочки длиной примерно по 1,5-2 см. Разумеется, владелец пенала тут же был вызван для допроса. Оказалось, что он во время урока из-за чего-то рассердился, потом почувствовал, что на него накатывают плохие эмоции, и попытался их каким-то образом погасить без бурных проявлений. Под рукой оказались карандаши, вот на них-то он и спустил всю негативную энергию. Учительница, кстати, ничего не заметила, она очень удивилась, когда я спросила у неё, видела ли она, как мой сын ломает карандаши на мелкие кусочки (а было изломано на мелкие кусочки 12 карандашей!). Она радовалась, что "нестандартный" ученик сидит тихо, и занималась остальными 11 детьми.
Особо сильные всплески беспокойства случались либо когда у моего сына что-то не получалось и он сердился на самого себя, отказываясь делать то, что не получается, или возникала какая-то неувязка, виновником которой автоматически считали его, особо не разбираясь, что к чему. При этом ситуация становилась необратимой, если на ребёнка начинали "наезжать" или повышать голос вместо того, чтобы спокойно и аргументированно всё объяснить и доступным образом донести, почему он должен поступать так или иначе или делать то, что от него требуют. Как впоследствии объяснил нам психолог, в такой момент сознание ребёнка, которого и без того захлёстывают эмоции, с которыми он не может справиться, отключается, он уже не воспринимает слова, а только ощущает агрессию и угрозу, впитывает негативную энергию извне и уже не может остановиться. Он понимает, что ситуация приняла плохой оборот, но не в состоянии её контролировать.
Раз в неделю или 10 дней директор школы устраивал мне "планёрки" в присутствии двух основных учительниц (строгой, но справедливой по математике и английскому и другой, имя которой ребёнок упорно "не помнил). На планёрках они рассказывали мне о школьной жизни и интересовались, как обстоят дела дома. Я, как могла, разъясняла учительнице, что мой ребёнок вполне вменяем, нужно только в нужный момент его либо занять чем-то дополнительным, либо дать ему возможность размяться и спустить застоявшуюся энергию. (Через пару месяцев убеждений она-таки решилась и в момент, когда ребёнку не сиделось на месте, отправила его с важным поручением - отнести список присутствующих повару на кухню. Мальчик отнёсся к поручению со всей серьёзностью, выполнил его досконально, ни разу не отклонившись от маршрута. За этим тайком следила школьная нянечка. Вернувшись в класс, он уже спокойно сел на своё место и продолжил учебный процесс. Учительница была в изумлении.)
А между тем подошла наша очередь на консультацию у детского нейропсихиатра...
Продолжение следует