Дарья Десса. Роман "Африканский корпус"
Глава 14
– Как еще раз? – поинтересовался Серго.
– Хадиджа. «Родившаяся преждевременно» или «раннерождённая» – арабское значение. В древнем арабском обществе это имя традиционно давалось девочкам, которые рождались до срока, – заметила Надя, поправляя цепочку с личным жетоном. Она говорила с той легкой усталостью в голосе, которая всегда появлялась, когда речь заходила о местных талантах – смесью восхищения и лёгкой зависти к их природной смекалке. – Хадиджа не просто переводчик. Она местный вундеркинд. Говорит на всех местных языках. На тамашек – это туареги с их гортанными, песчаными интонациями; на бамбара, – он звучит, как ритм барабанов в ночной деревне; на своем сонгаи естественно, с плавностью, напоминающей течение Нигера. Ну и русский знает, притом достаточно хорошо…
Эпидемиолог была вынуждена прерваться, поскольку пришлось встать, – без предупреждения на совещание пришёл полковник Ковалёв.
– Здравствуйте, товарищи, – сказал и занял место во главе стола, которое Николай ему тут же уступил. – Надежда, продолжайте, пожалуйста, мне тоже интересно послушать. Вы о ком, кстати?
– О Хадидже.
– А, знаю, знаю. Ну, не стесняйтесь.
– Она произносит наши слова с забавным акцентом. У нее «р» вибрирует, как в песне под гитару у костра. Обучалась в Воронеже. Правда, не совсем по профилю, ветеринар. Но очень смышлёная. Учится на ходу, подхватывая знания, как сухой песок – капли дождя после долгой засухи, – Надя добавила это с улыбкой, вспоминая, как Хадиджа однажды за полчаса разобралась в инструкции к новому ультразвуковому аппарату, который даже Николай не сразу освоил.
Все посмотрели на Харитонова, тот стыдливо отвёл глаза.
– Там инструкция, как первый том «Войны и мира», – попытался оправдаться. – Откуда у меня столько времени, чтобы всё выучить?
Митрофан Петрович молча всё это выслушал, потом взял слово.
– Так, всё, коллеги. Романтики на сегодня предостаточно, начинаем грузиться. Палатки, медикаменты, генераторы, воду, дизель, пайки. Набирайте по максимуму, – его голос, обычно спокойный, как поверхность озера в штиль, сейчас приобрел ту командирскую твердость, что заставляла всех двигаться быстрее, даже если внутри кипели сомнения. Начинайте с Тесалита. Не сами с шприцами бегайте, а организовывайте местных в помощь. Найдете там главу администрации – старого лиса с седой бородой и хитрым взглядом, который знает каждый оазис в радиусе ста километров. Отправите к нему Хадиджу с охраной, он всё организует. Необходимо несколько точек вакцинации. Начните с одной, в центре, у старой школы с покосившейся крышей, потом поделитесь: в одной Надежда, во второй Рафаэль. В городе есть фельдшеры, даже врачи есть, местные – те, что прошли курсы в Бамако и вернулись с дипломами. Всех соберите, и поставьте задачу и вперед. Чем быстрее организуете, тем быстрее вернетесь отдохнуть. Стимул понятен? – Ковалёв обвел взглядом группу.
Надя, посмотрев на Рафаэля, кивнула:
– Так точно, понятен, – но в её тоне сквозила нотка скепсиса, как будто она уже мысленно просчитывала все возможные задержки – от песчаной бури до капризов местных преступных (других здесь, насколько мог догадаться испанец, и не встречалось) авторитетов. Рафаэль поймал её взгляд и кивнул, его карие глаза на миг вспыхнули теплом – той редкой искрой, что пробивалась сквозь усталость.
– Креспо, пошли грузиться, – сказала Надя, после того, как полковник всех отпустил. Испанец последовал за коллегой, но потом спохватился, попросил ее подождать и сбегал в свою комнату – забрать рюкзак. Мало ли, для чего могут пригодиться личные вещи? Когда вернулся, коллега уже подогнала старый «Рено» задом к складу. Двигатель заурчал протестующе, но послушно замер у рампы.
Они начали по команде эпидемиолога грузить ящики с вакцинами – тяжёлые, запечатанные коробки, где лежали ампулы, способные спасти сотни, а может быть и тысячи жизней; там же были одноразовые шприцы в пластиковых пачках; другие медикаменты: антибиотики, бинты, обезболивающие, – всё, что могло пригодиться в полевых условиях, где ближайшая больница была порой находилась в нескольких днях пути по пустыне, и пока до нее доберешься, шансов на выживание практически не оставалось. Отдельно в коробках была бутилированная вода, что ценилась здесь даже дороже, чем бензин или алкоголь. Последний, кстати, насколько успел узнать Рафаэль от коллег, тут вообще не приветствовался по религиозным соображениям. Но, даже несмотря на это, и здесь употребляли. Тайком и, в общем, немного: на такой жаре напиваться – смерти подобно.
– Надя, а на сколько дней эта операция? – спросил Рафаэль, вытирая пот со лба рукавом рубашки, пропитанной пылью. Он аккуратно ставил ящик на место, стараясь не сдвинуть стопку с пайками – консервы, сухари, энергетические батончики, что должны были стать их спасением в жару.
– Ну, если местный князёк даст команду всем строем прийти, то не больше недели. Запас берем именно на такой срок. Воду и пайки – ровно столько, чтобы не тащить лишнего, но и не остаться с пустыми руками.
Надя говорила уверенно, но в глубине души знала: в этих краях планы – как мираж в пустыне, манят, но тают под солнцем.
– А если придётся остаться на более долгий срок? – поинтересовался испанец.
– В таком случае ребята подвезут дополнительно всё необходимое. Да они приедут в любом случае. Топлива нам всё равно на неделю не хватит. Придется генератор гонять и день и ночь – этот дизельный монстр жрёт, как слон, и ревёт так, что уши закладывает. Но без него ни освещения, ни холодильников для вакцин, – Надя кивнула на канистры с топливом, стоящие в углу, и Рафаэль представил, как они будут сменять друг друга ночами: один спит, второй следит за шумным механизмом, отгоняя комаров и мысли о том, зачем они здесь оказался.
– Так, давай займись палаткой, освещением, стерильной одеждой. Одноразовых комбинезонов больше бери. Стирать некогда и негде – вода на вес золота, а электричество – роскошь, – Надя ткнула пальцем в список на планшете, и Рафаэль нырнул в глубины вещевого склада, где полки ломились от всевозможных предметов: ящики с маркировками на нескольких языках, пачки лампочек, мотки электрического кабеля, покрытые слоем красной пыли. Испанец старательно выискивал на складе палатки – легкие, складные конструкции из нейлона, что могли развернуться за минуты, чтобы превратиться в импровизированный госпиталь.
Потом отыскал переносной генератор. Тот оказался громоздким, с облупившейся краской, но Надя про него сказала: «Надёжный, как старый друг». Рафаэль попросил одного из местных, кто работал на базе, помочь отнести аппарат в машину. Затем направился снова на медицинский склад: требовались, согласно списку, еще влажные салфетки в пачках, противоядие от змей и всякой нечисти – ампулы с яркими этикетками, напоминание о том, что пустыня не только жаждой, но и ядом дышит.
На формирование груза ушел весь день, и то не хватило: слишком много требовалось всего. Солнце клонилось к закату, окрашивая небо в оттенки ржавчины, когда они наконец оглянулись: кузов набит под завязку, но вторую палатку, предназначенную для местных девчонок-фельдшеров, с их аккуратными руками и робкими улыбками, пришлось забраковать. Поврежденное полотно на задней стенке – рваная дыра размером с кулак, через которую мог просочиться наполненный песком ветер или хуже – инфекция. Кто-то входил мимо двери, неаккуратно, в спешке, и теперь это эхо неосторожности требовалось убрать.
– Или ремонтировать, или искать что-то другое, – пробормотал Рафаэль, проводя пальцем по разрыву, чувствуя, как ткань шуршит под рукой.
Отложили до утра, тем более что пока не решили вопрос с местной охраной. Военные неохотно давали своих людей на такие мероприятия – крепкие парни в выцветшей форме, с автоматами на плече, но с глазами, полными скуки. Без командирского контроля они быстро расслаблялись: вместо патрулей у палаток начинали крутить романы с местными, шепотом обмениваясь историями у костра, забывая о дисциплине. А в Тесалите, где тени прошлого – от джихадистов до контрабандистов – всё ещё витали в воздухе, такая вольница могла стоить дорого.
Но вакцинация была тем самым случаем, когда нужно было решение. И командир базы, полковник Ковалёв вёл нудные переговоры с местными военными – часами в душной комнате, за столом, заставленным чашками с остывшим чаем и картами, где линии границ стирались от пальцев.
Здешний командир, коренастый мужчина со шрамом на щеке, изощренно поставил условия: э
– Мои люди, кормите их вы. И лечите тоже.
Насчет лечить – ладно, антибиотики и бинты не жалко, они и так в избытке. А вот насчёт довольствия… вроде бы не жалко, но тащить лишний груз на старом «Рено» Надя не очень хотела. Кузов и так был заполнен под завязку: каждый кубический сантиметр – это выбор между водой для вакцин и едой для команды.
Утром стало известно, что рейсов Наде придется делать два. Везти не только кормежку и воду охране – пайки в термосумках, чтобы не испортились в жару, но и сборный модуль для них же: простую конструкцию из брезента и стоек, дабы парни могли переждать ночь под крышей, а не под звёздами, где скорпионы ползают, как мрачные тени.
Всё это утром извиняющимся тоном, – хотя мог бы просто приказать, и спорить бы никто не стал, – сообщил Ковалёв, потирая виски, чувствуя тяжесть компромисса.
– Извини, Надежда, но без них не обойтись. Пустыня – не место для геройств в одиночку. Было бы тут наших побольше, я бы этих аборигенов послал к такой-то матушке, извини за прямоту. Но что поделаешь? Без их прикрытия, пусть даже такого ненадёжного, никак не обойтись.
Эпидемиолог кивнула, сжимая губы, и подумала: «Ладно, два рейса – значит, два. Главное, чтобы вакцины дошли вовремя, а там... разберёмся». Вслух сказала:
– Задачу поняла, товарищ полковник.
– Надежда… – Ковалёв, кажется, даже смутился немного. – У меня к тебе предложение.
– Руки и сердца? – улыбнулась женщина, заставив смуглого офицера покраснеть.
– Да нет, конечно… – пробормотал Митрофан Петрович. – Я не о том. Просто… мне было бы приятно, если бы мы с тобой… не при подчинённых, ясное дело… перешли на «ты».
– Как скажете, товарищ полковник.
– Ну вот, опять, – Ковалёв прочистил горло. – Я же… ну…
– Понимаю, Митрофан Петрович, – сказала Надя, улыбаясь. – Можно вопрос?
– Да.
– Ты женат?
Полковник поджал губы, подумал и ответил, посмотрев женщине прямо в глаза:
– Вдовец. Супруга три года назад скончалась от онкологии.
– Простите, товарищ…
– Надя.
– Прости. Я поняла. Но сразу предупреждаю.
– О чём?
– На роль походно-полевой жены не гожусь. Характер не тот, – она сверкнула взглядом.
– Я… всё понял, Надя. Но ты напрасно так. Я не об этом, – произнёс полковник.
– Поняла.
– Ты вот что… – он опять смутился, что совсем не было на него похоже. – Будь осторожнее.
– Хорошо, буду. Да, еще вопрос.
– Какой?
– Как тебя ласково мама в детстве называла?
– Митроша.
– Запомню, – сказала Надя и лукаво улыбнулась. – Разрешите идти, товарищ полковник?
Он нахмурился было, но заметил, как неподалёку идёт кто-то из своих.
– Разрешаю.
– Есть! – эпидемиолог козырнула и отправилась к Рафаэлю. Пора было отправляться в путь.