Глава 1
Глава 2
— Вот, Надюха, располагайся! Места у меня немного, но, что есть, то есть! — Анна, давняя подруга Надежды, с энтузиазмом водила её по своей небольшой квартирке, стараясь показать всё самое лучшее. Она быстро откликнулась на просьбу «приютить её на несколько дней», и теперь с нетерпением показывала, где та будет жить, где можно поставить чемодан, где можно будет готовить еду.
— А ты чего не сказала, что с дочкой будешь? — вдруг спросила Анька, и её брови нахмурились, словно она обнаружила для себя какой-то неприятный сюрприз.
— А куда я без неё? — Надя с удивлением посмотрела на подругу. — Это же мой хвостик. Куда я, туда и она.
— Я думала, ты её у мамки оставишь. — Анна произнесла это так, словно предложила какой-то очень логичный и простой вариант.
— Представь себе, не предложила маман такого варианта! —ответила Надя с лёгкой иронией в голосе.
— Кошмар!
— Вот и я говорю.
— Ладно, живите вдвоём, только чур не шуметь! Я знаю этих карапузиков, им лишь бы пошкодить. А я после работы отдохнуть хочу.
— Да она у меня вообще спокойная! — успокаивала подругу Надя, хотя и сама знала, что маленькие дети — это непредсказуемая стихия. Анна ещё не была замужем, радости материнства тоже не испытала. Поэтому детей она воспринимала не более чем источник шума, беспокойства и разрушений.
— Ну-ну, — недоверчиво покивала Анна, словно говоря: «Посмотрим, посмотрим». И оставила подругу наедине с дочкой и чемоданом вещей, вернувшись к своим делам.
Надежда окинула взглядом комнату, в которой им предстояло жить, пока не найдёт другого варианта. Помещение было крошечным, с облезлой побелкой на бетонном потолке, по которому вилась трещина посередине. Стены были оклеены пожелтевшими от времени обоями, а оконные рамы, перекрашенные, казалось, сто раз, имели стёкла, как будто собранные из кусочков. Но Надя была рада и такому приюту. Она была искренне благодарна подруге, которая протянула ей руку помощи, хотя они не виделись уже давно, наверное, со школы. Эта крошечная комнатка, несмотря на свою обшарпанность, была для неё спасительным островком в бурном море житейских проблем. Здесь она могла перевести дух, подумать, как жить дальше, и, главное, здесь у них с Настенькой была крыша над головой.
— Мамочка, я кушать хочу! — нежным ангельским, но очень усталым голосом проговорила Настенька, прижимаясь к матери. Её маленькие губки дрожали, а в глазах читались мольба и отчаяние. В суете переезда, в шоке от произошедшего, Надежда совершенно забыла о главном — покормить своё дитя. Последний раз они перехватывали что-то на ходу возле автостанции, а с тех пор прошло уже много часов. Голодное брюшко ребёнка напомнило о себе, заставив Надю почувствовать себя ещё более беспомощной и виноватой.
— Хорошо, солнышко, ты посиди пока здесь, я схожу на кухню и что-нибудь придумаю для тебя. — Надя попыталась улыбнуться дочке, но улыбка вышла натянутой и грустной. Она поцеловала Настеньку в макушку и отправилась на кухню.
Маленькая кухонька оказалась ещё теснее, чем казалось на первый взгляд. Даже одной хозяйке было здесь трудно развернуться, не говоря уже о том, чтобы накормить здесь полноценную семью. Надя открыла верхние шкафчики, потом нижние, в надежде найти хоть какую-нибудь крупу, чтобы сварить дочери кашу — это было единственное блюдо, которое Настюшка по-настоящему любила. Она перебирала пакеты, банки, но всё тщетно. В шкафчиках было пусто.
— Ты чего здесь рыщешь? — на кухню вошла Анна, и в её голосе звучало явное недовольство. Она стояла в дверях, скрестив руки на груди, и с нескрываемым раздражением смотрела на Надю.
— Вот, думаю, из чего бы Насте кашку сварить, — виновато ответила Надежда, чувствуя, как краснеют её щёки.
— Нечего тут думать. Нет у меня такой еды. А вы что, без своих продуктов пришли? — Анна явно не собиралась идти навстречу.
— Ань, какие продукты? Я же тебе рассказывала, как мы собирались. Я всё оставила, у меня ничего нет! — Надя почти плакала, её голос дрожал.
— Да, вот незадача. И магазины закрыты уже. В нашем захолустье после шести уже ничего не работает. Даже через окошко. — задумчиво произнесла Анна, затем махнула рукой, словно подводя итог. — Ладно, возьми там яйца, в дверце холодильника. Сваришь, или яичницу сделаешь.
— Да вот не ест у меня Настюша яйца, — Надя была готова провалиться сквозь землю от смущения. Её ребёнок был слишком разборчив в еде, и это сейчас казалось настоящей катастрофой.
— Вы посмотрите, какие мы избирательные, — Анна поставила руки на пояс, и в её глазах мелькнула злость. — Это не едим, то не хотим. Ну и сидите тогда голодные!
Она резко хлопнула дверью и пошла в свою комнату, оставив Надежду одну решать её гастрономические задачи. Надя стояла посреди крошечной кухни, чувствуя, как внутри неё нарастает отчаяние. Голодная дочь, пустые шкафчики, равнодушная подруга… Казалось, мир вокруг неё рухнул окончательно.
Но вскоре Надя нашла в холодильнике завалявшийся плавленый сырок, в хлебнице — полузасохший хлеб. Это было всё, что она смогла найти, чтобы хоть как-то утолить голод дочери. Надя подогрела хлеб на сковородке, сверху положила ломтик плавленого сырка, который тут же немного растаял от горячего хлеба. Налила чай с сахаром — единственное, что ещё осталось в запасах. И позвала дочку на этот скудный ужин.
Если бы Настюшка не была так голодна, она бы, наверное, даже не притронулась к такой еде. Но сумасшедший день с переездами, с пешими переходами, с переживаниями дал о себе знать — девочка слопала бутерброд с такой скоростью, что Надя едва успела оглянуться, и попросила добавки. Надя сделала ей ещё один такой бутерброд, а потом даже поделилась с дочкой своим. Она с радостью смотрела на дочь, и в этот момент, несмотря на всю тяжёлую ситуацию, поняла, что даже здесь, в этом временном приюте, можно найти место для счастья. Вот оно, её маленькое счастье, сидит напротив и трескает самый примитивный в её жизни бутерброд, и ей больше ничего не нужно.
Закончив трапезу, Надя помыла немногочисленную посуду: две кружки и маленькое блюдце. Настенька в это время сидела рядом, напевала себе под нос какую-то детскую песенку, хлопая в ладоши. Но наслаждаться пением дочери Надежде посчастливилось недолго.
— Вы можете не орать! Кому-то завтра на работу! — донёсся крик из комнаты Анны, где она, похоже, уже пыталась отойти ко сну. Голос её был полон раздражения и усталости.
Маленькая Настюша тут же округлила глазки и замолчала. Она испугалась резкого крика, и больше не издавала ни звука. Дальше она молча сидела на стуле и ждала, когда мама закончит дела и позовёт её спать.
Наде с дочерью даже пришлось отказаться от водных процедур, чтобы не нервировать гостеприимную хозяйку — отложили их до утра, когда Анна уйдёт на работу. Помыв лицо и ручки в мойке на кухне, Настя послушно пошла за матерью. Та постелила на диване, не раскладывая его — скрипучий механизм дивана уж точно бы разбудил хозяйку квартиры, а Наде перед ней было и без того неловко.
Уместившись на узком диванчике, Надежда и Настюша уснули в обнимку. Сон быстро окутал своим одеялом маленькую девочку. Ей снилось, как она играет во дворе своей любимой бабушки, Галины Викторовны. Она бегала за маленьким щенком, которого Иван Петрович, дедушка, привёз из питомника специально для любимой внучки. Старики с нескрываемой радостью смотрели, как Настюша смеётся, догоняя неуклюжего ещё щеночка. А потом они ели блинчики — хочешь с мёдом, хочешь со сметаной, и запивали всё это душистым чаем, с молоком — бабушка наливала чай с молоком, говорила, так детишкам полезнее. А Настюша пила и пила этот вкуснейший чай, наблюдая, как стопка блинов перед ней становится всё худее и худее.
А Надя всё никак не могла уснуть. Столько событий за один день всё никак не могли уложиться в её голове. Её предал муж, её отвергла родная мать, её подруга оказалась равнодушной. Но когда она смотрела на улыбающееся личико своего маленького ангелочка, который мирно спал рядом, она понимала, что преодолеет все эти трудности, чего бы ей это не стоило. У неё просто нет других вариантов!
(Глава 3, приходите в телеграм, там истории публикуются раньше)