Кофе на столе дымился, наполняя кабинет директора компании «Ростинвест» знакомым ароматом. Николай Сергеевич Воронцов бегло просматривал документы перед важным совещанием. В дверь тихонько постучали.
– Войдите, – не поднимая глаз, произнес Воронцов.
Вера Андреевна, его бессменная секретарша последние четыре года, вошла с папкой документов. Строгий костюм песочного цвета подчеркивал ее стройную фигуру, а короткие каштановые волосы были аккуратно уложены.
– Доброе утро, Николай Сергеевич. Вот материалы к совещанию, которые вы просили подготовить, – она положила папку на стол и задержалась, словно хотела что-то добавить.
Воронцов поднял глаза. Что-то было не так. Обычно собранная и невозмутимая Вера сегодня выглядела напряженной, избегала прямого взгляда.
– Что-то еще, Вера Андреевна?
Она поправила волосы нервным жестом.
– Да... То есть нет, ничего срочного. Просто хотела напомнить, что сегодня в три часа у вас встреча с представителями «Меркурий Групп».
– Помню, – кивнул он. – Подготовьте, пожалуйста, конференц-зал и организуйте кофе-брейк.
– Конечно, – она помедлила у двери. – Николай Сергеевич, после совещания... мне нужно с вами поговорить. Наедине.
Это было необычно. За четыре года работы Вера никогда не просила о личной встрече.
– Что-то случилось?
– Да, – тихо ответила она. – Но это не телефонный разговор.
Воронцов нахмурился, но кивнул.
– Хорошо, заходите после шести.
Совещание прошло как обычно – длинные отчеты, жаркие споры о стратегии развития, поиски компромиссов. К счастью, на этот раз обошлось без неприятных сюрпризов для Воронцова. В последний год его часто подводило здоровье, особенно перед важными переговорами – внезапные приступы расстройства желудка заставляли его извиняться и спешно покидать помещение в самый неподходящий момент. Это стало настоящей проблемой – коллеги начали посмеиваться за спиной, а партнеры сомневались в его надежности.
Врачи разводили руками – анализы были в норме, никаких хронических заболеваний не обнаруживалось. Один из докторов предположил нервное расстройство на фоне стресса, но Воронцов всегда отличался железными нервами.
День пролетел незаметно. Встреча с «Меркурий Групп» завершилась подписанием выгодного контракта. Воронцов чувствовал приятную усталость – так бывает после хорошо выполненной работы. Стрелки часов показывали начало седьмого, когда в дверь снова постучали.
– Войдите.
Вера Андреевна вошла, плотно закрыв за собой дверь. Она выглядела бледной, но решительной.
– Присаживайтесь, – Воронцов указал на кресло напротив. – О чем вы хотели поговорить?
Вера села, сложив руки на коленях. Глубоко вздохнула, словно собираясь с силами.
– Николай Сергеевич, я должна вам кое в чем признаться, – ее голос дрожал. – Это касается вашего здоровья. Вернее, тех... проблем, с которыми вы сталкиваетесь в последний год.
Воронцов подался вперед, заинтригованный.
– Вы что-то знаете об этом?
– Знаю, – она опустила глаза. – Я... я подсыпаю вам слабительное перед важными встречами! – секретарша призналась через год после начала своих диверсий, и ее слова повисли в воздухе как тяжелый камень.
Воронцов застыл, не веря своим ушам. Секунды тикали в полной тишине.
– Что, простите? – наконец выдавил он.
– Я подсыпала вам слабительное, – повторила Вера, теперь глядя ему прямо в глаза. – В кофе, чай, иногда в воду. Всегда перед важными переговорами или встречами с инвесторами.
Воронцов почувствовал, как внутри поднимается волна ярости. Он медленно поднялся, опираясь руками о стол.
– Вы понимаете, что это... что это преступление? Вы сознательно наносили вред моему здоровью, моей репутации! Но зачем? Чем я вам насолил?
Вера не дрогнула под его гневным взглядом.
– Вы помните Людмилу Викторовну?
– При чем тут Люда? – нахмурился Воронцов, сбитый с толку. – Она уволилась год назад.
– Не уволилась, а была уволена. Вами, – Вера сжала кулаки. – После пятнадцати лет безупречной работы. Без выходного пособия, без рекомендаций, с клеймом «непрофессионализма».
Воронцов медленно опустился обратно в кресло, пытаясь собраться с мыслями.
– Людмила допустила серьезную ошибку в контракте с «Востокстроем». Мы потеряли миллионы из-за ее невнимательности.
– Это была не ее ошибка, – тихо, но твердо произнесла Вера. – Это была моя ошибка. Я готовила тот контракт, она лишь подписывала. Но когда всё всплыло, вы даже не стали разбираться. Просто уволили человека, который отдал компании полжизни.
Воронцов побледнел, вспоминая тот день. Действительно, он был в ярости, когда обнаружилась ошибка. И да, он не стал детально разбираться, кто именно был виноват.
– Почему вы не сказали тогда правду?
– Я пыталась, – горько усмехнулась Вера. – Дважды приходила к вам в кабинет. Но вы были слишком заняты, чтобы выслушать какую-то младшую сотрудницу. А потом стало поздно – Людмилу Викторовну уже уволили. И я поклялась себе, что вы заплатите за это.
Воронцов потер виски. История приобретала неприятный оборот.
– И вы решили... подсыпать мне слабительное? – он все еще не мог поверить в услышанное.
– Да, – просто ответила она. – Я хотела, чтобы вы почувствовали себя уязвимым, беспомощным. Чтобы ваша репутация пошатнулась, как репутация Людмилы Викторовны после вашего несправедливого решения.
– И зачем вы мне это рассказываете сейчас? – Воронцов пристально смотрел на женщину.
– Потому что месть не принесла мне удовлетворения, – она вздохнула. – С каждым разом мне становилось все хуже. Я видела, как вы мучаетесь, как над вами смеются, как вы обходите всех врачей... И поняла, что превращаюсь в чудовище. Не лучше вас.
– Прекрасно, – холодно произнес Воронцов. – И теперь вы ждете прощения? После года издевательств?
– Нет, – она покачала головой. – Я пришла сознаться и подать заявление об увольнении, – Вера положила на стол конверт. – Здесь мое признание в письменном виде. Можете использовать его для заявления в полицию, если захотите. Я готова понести наказание.
Воронцов уставился на конверт. В голове крутились десятки мыслей – от желания немедленно вызвать охрану до странного облегчения, что проблема наконец-то прояснилась.
– Где сейчас Людмила Викторовна? – неожиданно для самого себя спросил он.
Вера удивленно моргнула.
– Она долго не могла найти работу. Потом устроилась администратором в салон красоты, за гроши. Сейчас немного наладилось – работает в небольшой фирме, но не по специальности.
Воронцов молчал, глядя в окно. Сумерки опускались на город, зажигались первые фонари. Он вспомнил Людмилу – немолодую, всегда безупречно одетую женщину, которая проработала в компании с самого ее основания. Как часто он видел ее за работой допоздна, как она приходила по выходным, если нужно было срочно подготовить документы...
– Вы знаете ее телефон? – наконец спросил он.
– Да, конечно, – растерянно ответила Вера.
– Запишите, пожалуйста, – он подвинул ей блокнот и ручку.
Вера механически выполнила просьбу.
– Что вы собираетесь делать? – тихо спросила она, когда он забрал листок.
– Еще не решил, – честно ответил Воронцов. – А пока идите домой. Завтра в девять жду вас здесь. Поговорим о вашем заявлении.
Когда за секретаршей закрылась дверь, Воронцов еще долго сидел неподвижно, уставившись в одну точку. Потом вдруг решительно потянулся к телефону и набрал номер.
– Люда? Здравствуй, это Николай Воронцов. Да, тот самый. Нам нужно поговорить.
Утром Вера пришла на работу, готовая к худшему. Ее стол был пуст – ни личных вещей, ни фотографий. Она все забрала еще вчера, не сомневаясь, что назад дороги нет. Проходя мимо, коллеги здоровались как обычно – никто еще не знал о ее признании.
В девять ровно она постучала в дверь кабинета директора.
– Войдите, – раздался знакомый голос.
Воронцов сидел за столом, просматривая какие-то бумаги. Перед ним стояли две чашки кофе.
– Присаживайтесь, Вера Андреевна, – сказал он, не поднимая глаз. – Кофе?
– Нет, спасибо, – она напряженно села на краешек стула.
– Напрасно отказываетесь. Отличный кофе, свежая обжарка, – он поднял на нее взгляд. – Не бойтесь, я не подсыпал туда слабительное. Хотя искушение было.
Вера вздрогнула, но промолчала.
– Я разговаривал вчера с Людмилой Викторовной, – продолжил Воронцов после паузы. – Долгий, тяжелый разговор. Она рассказала, как тяжело ей пришлось после увольнения. О проблемах с деньгами, о сломанной карьере, о том, как пришлось продать квартиру и переехать в однокомнатную на окраине.
Вера сидела, опустив глаза.
– И знаете, что она сказала мне в конце? – Воронцов отодвинул бумаги. – Она сказала: «Коля, я не держу на тебя зла. Ты поступил, как счел нужным. Это бизнес».
Вера подняла удивленный взгляд.
– Не держит зла? После всего, что произошло?
– Представьте себе, – кивнул Воронцов. – А ведь она, в отличие от вас, действительно пострадала. Потеряла работу, репутацию, была вынуждена начинать все сначала в пятьдесят лет.
– Я... – Вера запнулась. – Я хотела восстановить справедливость.
– Нет, – жестко оборвал ее Воронцов. – Вы хотели мести. Вы год издевались над человеком, который даже не знал, в чем его вина. Год подвергали опасности мое здоровье, репутацию компании, сделки на миллионы рублей. И все из-за собственной трусости – вы побоялись признаться в своей ошибке, когда это имело значение.
Каждое слово било как хлыст. Вера сидела, сжавшись, не находя, что возразить.
– Ваше заявление я не принял, – вдруг сказал Воронцов, и она изумленно посмотрела на него. – Вы не уволитесь, Вера Андреевна. Во всяком случае, не сегодня.
– Но...
– Людмила Викторовна возвращается в компанию, – продолжил он, не обращая внимания на ее замешательство. – В должности заместителя директора по персоналу. И вы будете работать под ее началом.
– Я?
– Да, вы. Если, конечно, она согласится взять вас. Я рассказал ей все – и про ошибку в контракте, и про слабительное. Решение остается за ней.
Вера ошеломленно смотрела на него.
– Почему? Почему вы не заявите на меня в полицию? Это же... это же преступление!
– Безусловно, – кивнул Воронцов. – Но, видите ли, Вера Андреевна, я тоже совершил ошибку. Ошибку руководителя, который не разобрался в ситуации и несправедливо обошелся с ценным сотрудником. И если бы вы тогда нашли в себе смелость настоять на разговоре, возможно, всей этой истории не случилось бы.
Он отпил кофе и продолжил:
– Месть – плохой советчик. Она разрушает в первую очередь того, кто мстит. Вы сами это поняли, иначе не пришли бы с признанием. Так что предлагаю начать с чистого листа. Я даю вам шанс исправить ошибку – искренне извиниться перед Людмилой Викторовной и доказать делом, что вы достойны ее прощения и доверия.
– А если она не простит? – тихо спросила Вера.
– Тогда уволитесь по собственному желанию. Без рекомендаций, но и без судимости, – Воронцов посмотрел на часы. – Она будет здесь через час. Подумайте, что вы ей скажете.
Вера кивнула, все еще не веря в происходящее.
– И еще кое-что, – добавил Воронцов, когда она уже направлялась к двери. – Если я еще раз почувствую себя плохо после чашки кофе или стакана воды... Думаю, не нужно объяснять последствия?
– Не нужно, – тихо ответила она. – Спасибо за шанс, Николай Сергеевич. Я не подведу.
Оставшись один, Воронцов задумчиво посмотрел в окно. Человеку свойственно ошибаться – и самому совершать ошибки, и неверно оценивать поступки других. Но в его власти было решить, чем станет эта история – затяжной войной или началом чего-то нового, более справедливого и честного.
Он знал, что Людмила простит Веру. Знал, потому что видел вчера в глазах этой немолодой женщины не желание мести, а грусть и мудрость человека, который понимает: ненависть не исцеляет раны, а лишь углубляет их.
Впереди был трудный день, важные встречи и решения. Но впервые за долгое время Воронцов не беспокоился о внезапных приступах. Он чувствовал странное облегчение, словно избавился от тяжелого груза. Возможно, именно так и ощущается прощение – и других, и себя самого.
Через полчаса в дверь постучали – это была Вера с папкой документов к предстоящему совещанию. Ее глаза были красными – видимо, от слез, но в них читалась решимость. Воронцов взял папку и кивнул. Молча. Слова были не нужны – оба понимали, что сегодня началась новая глава в их сложных, но уже очищенных от лжи отношениях.
🔔 Чтобы не пропустить новые рассказы, просто подпишитесь на канал 💖
Самые обсуждаемые рассказы: