– Дима, ты серьёзно? – Лена замерла. Голос её дрогнул, но она старалась держать себя в руках.
Кухня, маленькая, вдруг показалась теснее, чем обычно. За окном где-то шумели машины, но здесь, в их с Димой двухкомнатной квартире, повисла тишина – тяжёлая, как перед грозой.
– Я серьёзно, – Дима скрестил руки на груди, глядя куда-то мимо неё, на старенький холодильник с магнитами из их путешествий. – Мама одна, ей нужна помощь. Прописка – это не просто бумажка, это безопасность.
Лена глубоко вдохнула, стараясь не сорваться. Они с Димой женаты семь лет, и всё это время их жизнь была – не без мелких нестыковок, но в целом складывалась красивая картинка. Дима, с его тёплой улыбкой и умением разрядить любую ссору шуткой, был её опорой. Но сейчас он стоял перед ней, упрямый, с поджатыми губами, и в его тёмных глазах не было привычной мягкости.
– Безопасность? – переспросила Лена, чувствуя, как внутри закипает раздражение. – Дим, у твоей мамы есть своя квартира. Она не бездомная. Зачем ей прописка в нашей?
– Потому что она моя мать! – Дима повысил голос, но тут же осёкся, будто сам удивился своей резкости. – Лен, она стареет. Ей тяжело одной. Если что-то случится, прописка здесь упростит всё – больницы, документы…
– А ты не подумал, что это усложнит всё для нас? – Лена бросила полотенце на стол, и оно с глухим шлепком упало на деревянную столешницу. – У нас и так места едва хватает. Две комнаты, Дим! Две! А если она решит переехать к нам насовсем?
Дима нахмурился, его брови сошлись в тёмную линию.
– Ты преувеличиваешь. Она не собирается жить с нами. Просто прописка.
– Просто прописка? – Лена горько усмехнулась, вспоминая прошлогодний визит Светланы Николаевны, матери Димы. Тогда свекровь, приехав «на недельку», осталась на три, переставила половину мебели, раскритиковала Ленину стряпню и даже пыталась «организовать» их бюджет. – Ты же знаешь, как она себя ведёт. Она не просто пропишется, она будет вмешиваться во всё.
Дима открыл было рот, чтобы возразить, но Лена подняла руку, останавливая его.
– И не говори, что я драматизирую. Помнишь, как она решила, что нам надо поменять шторы, потому что эти «слишком тёмные»? Или как она учила меня, как правильно гладить твои рубашки?
– Лен, это мелочи, – Дима вздохнул, потирая виски. – Она просто хочет быть полезной.
– Полезной? – Лена шагнула ближе, её голос задрожал от сдерживаемых эмоций. – Дима, я не хочу, чтобы наш дом превратился в её территорию. Это наш дом. Наш с тобой.
Дима смотрел на неё, и в его взгляде мелькнуло что-то похожее на вину. Но тут же он выпрямился, будто отгоняя сомнения.
– Я понимаю, что ты ценишь своё пространство, – сказал он, стараясь говорить мягче. – Но это моя мама. Я не могу бросить её. Если ты против, я… я правда уеду.
Лена почувствовала, как пол уходит из-под ног. Угроза Димы, хоть и сказанная в запале, ударила, как пощёчина. Она отвернулась к окну, где за мутным стеклом виднелись серые коробки соседних домов. В горле стоял ком, но она не хотела, чтобы он видел её слёзы.
– Уезжай, – тихо сказала она, не оборачиваясь. – Если для тебя это так важно, уезжай.
Дима молчал. Только скрипнул стул, когда он сел за стол. Лена ждала, что он скажет что-то – извинится, смягчит свои слова, как он умел. Но он молчал, и тишина эта была хуже любого крика.
Утро следующего дня началось с запаха кофе и звука телевизора. Лена, ещё не до конца проснувшись, вышла из спальни и замерла. На диване в гостиной сидела Светлана Николаевна, в ярко-розовом халате, с чашкой чая в руках.
– Доброе утро, Леночка! – свекровь улыбнулась так, будто они были лучшими подругами. – Я тут решила вас навестить. Дима сказал, вы будете рады.
Лена медленно перевела взгляд на мужа, который возился у плиты, готовя яичницу. Он поймал её взгляд и быстро отвёл глаза, будто школьник, пойманный на шалости.
– Мам, я же говорил, позвони сначала, – пробормотал Дима, не отрываясь от сковородки.
– Ой, да что там звонить! – Светлана Николаевна махнула рукой, и её браслеты звякнули. – Я же не чужая. А то живёте тут, без присмотра.
Лена сжала кулаки, чувствуя, как кровь приливает к лицу. Она хотела сказать что-то резкое, но вместо этого выдавила:
– Я на работу.
Она развернулась, схватила сумку и вышла, хлопнув дверью чуть сильнее, чем следовало. На лестничной клетке она остановилась, прислонившись к холодной стене. Сердце колотилось, а в голове крутился вчерашний разговор. «Или прописка, или я уезжаю». Как он мог?
Лена работала менеджером в небольшом логистическом центре, и весь день её мысли путались. Она то и дело ловила себя на том, что смотрит в одну точку, вместо того чтобы проверять отчёты. Коллега Наташа, заметив её состояние, пододвинула к ней чашку чая.
– Лен, ты как будто не здесь, – Наташа нахмурилась. – Что случилось?
Лена вздохнула, глядя на пар, поднимающийся от чашки.
– Дима хочет прописать свою маму у нас, – сказала она тихо. – А я… я не хочу.
– Ох, – Наташа присвистнула. – Знакомая история. Моя свекровь тоже одно время норовила к нам перебраться. Начала с «просто поживу недельку», а потом бац – и её вещи везде.
– Вот-вот, – Лена горько улыбнулась. – Светлана Николаевна уже приехала. Сегодня утром. Без предупреждения.
– А ты поговори с Димой, – посоветовала Наташа. – Прямо, без намёков. Скажи, что тебе это некомфортно.
– Я пыталась, – Лена покачала головой. – Он говорит, что это его мама, и он обязан. А если я против, то он… уедет.
Наташа округлила глаза.
– Уедет? Серьёзно? Это он так шантажирует?
– Не знаю, – Лена пожала плечами. – Может, просто сорвался. Но мне от этого не легче.
– Слушай, – Наташа наклонилась ближе, понизив голос. – А что сама свекровь говорит? Может, с ней поговорить?
Лена задумалась. Разговаривать со Светланой Николаевной напрямую? Идея казалась безумной. Свекровь всегда вела себя так, будто всё вокруг должно подстраиваться под неё. Но, может, Наташа права? Может, стоит попробовать понять, чего она хочет на самом деле?
Вечером, вернувшись домой, Лена застала ту же картину: Светлана Николаевна на диване, телевизор орёт, а Дима на кухне, теперь уже с ужином. Запах жареной курицы смешивался с цветочным ароматом свекровиных духов, и Лена почувствовала, как в груди снова нарастает раздражение.
– Леночка, садись ужинать! – Светлана Николаевна похлопала по дивану рядом с собой. – Я тут Диме подсказала, как курицу вкуснее сделать. А то он без меня совсем бы без соли жарил.
Лена выдавила улыбку, но вместо того, чтобы сесть, направилась в спальню.
– Я переоденусь, – бросила она через плечо.
В спальне она закрыла дверь и опустилась на кровать. Их спальня была их убежищем – с мягким пледом, который они купили в первую совместную поездку, и фотографиями на стене, где они с Димой смеются на пляже. Но сейчас даже здесь Лена чувствовала себя чужой.
Дима постучал и вошёл, держа в руках две кружки чая.
– Лен, давай поговорим, – тихо сказал он, присаживаясь рядом.
– О чём? – она посмотрела на него, стараясь не сорваться. – О том, как твоя мама уже переставила мои баночки в ванной?
– Она просто хочет помочь, – Дима вздохнул, но в его голосе не было вчерашней резкости. – Я знаю, что это напрягает. Но она правда одна, Лен. Я переживаю за неё.
– А за меня ты переживаешь? – Лена повернулась к нему, её глаза блестели от слёз. – Ты хоть раз спросил, как я себя чувствую, когда она критикует всё, что я делаю? Когда она решает, как мне готовить, убирать, жить?
Дима опустил голову, теребя кружку в руках.
– Я не хотел, чтобы так получилось, – сказал он тихо. – Просто… я думал, ты поймёшь.
– Я понимаю, что ты любишь свою маму, – Лена старалась говорить спокойно, но голос дрожал. – Но я не хочу, чтобы наш дом стал её домом. Я хочу, чтобы это было наше место. Только наше.
Дима кивнул, но ничего не ответил. Он встал, поставил кружки на тумбочку и вышел, оставив Лену одну. Она легла на кровать, глядя в потолок, и подумала, что, возможно, это только начало. Что, если Дима не отступит? Что, если он правда уедет?
На следующий день Лена решила последовать совету Наташи. После работы она зашла в кафе неподалёку от дома, где иногда встречалась с подругами. Там было уютно – деревянные столы, запах свежесваренного кофе, тихая музыка. Лена заказала латте и набрала номер Светланы Николаевны.
– Леночка, ты где? – голос свекрови был, как всегда, бодрый, но с лёгкой ноткой удивления.
– В кафе, – ответила Лена. – Хочу поговорить. Можете подъехать?
– Конечно, сейчас буду! – Светлана Николаевна явно обрадовалась, и Лена даже почувствовала укол вины за свои вчерашние мысли.
Через полчаса свекровь вошла в кафе, звеня браслетами и поправляя яркий шарф. Она села напротив Лены, улыбнулась и заказала себе травяной чай.
– Ну, рассказывай, – начала она. – Что за тайные встречи?
Лена глубоко вдохнула, собираясь с духом.
– Светлана Николаевна, я хочу понять, зачем вам прописка в нашей квартире, – сказала она прямо. – Вы же не планируете жить с нами?
Улыбка свекрови слегка померкла, но она быстро взяла себя в руки.
– Леночка, это не про жить, – ответила она, помешивая чай. – Просто возраст, знаешь ли… Хочу быть поближе к Диме. На всякий случай.
– На всякий случай? – переспросила Лена. – А что может случиться? У вас же есть квартира, пенсия, подруги в Туле.
Светлана Николаевна вздохнула, глядя в свою чашку.
– Есть, – согласилась она. – Но подруги – это одно, а семья – другое. Дима – мой единственный сын. Я просто хочу знать, что, если что-то случится, я не останусь одна.
Лена почувствовала, как гнев сменяется чем-то другим – жалостью, смешанной с пониманием. Она вдруг представила Светлану Николаевну одну в её квартире, с её бесконечными сериалами и вязанием. Может, дело не в контроле? Может, это просто страх одиночества?
– Я понимаю, – тихо сказала Лена. – Но вы должны понять и меня. Наша квартира – это наш с Димой дом. Мы строили его вместе, своими силами. И когда вы приезжаете и начинаете… ну, перестраивать всё по-своему, я чувствую себя чужой.
Светлана Николаевна посмотрела на неё, и в её глазах мелькнуло что-то новое – неуверенность, а может, даже сожаление.
– Я не хотела, чтобы ты так чувствовала, – сказала она. – Просто… я привыкла всё организовывать. Думала, так лучше.
Лена кивнула, чувствуя, как напряжение между ними чуть спадает.
– Давайте попробуем договориться, – предложила она. – Вы важны для Димы, я это знаю. Но мне нужно, чтобы наш дом оставался нашим. Может, есть другой способ быть ближе, без прописки?
Светлана Николаевна задумалась, её пальцы нервно теребили край шарфа.
– Знаешь, – вдруг сказала она, – я ведь всегда мечтала о домике в деревне. С огородом, с курами… Но это так, глупости.
Лена замерла. Домик в деревне? Это было неожиданно. Она вдруг вспомнила, как однажды Светлана Николаевна взахлёб рассказывала о своей подруге, которая переехала в село и теперь разводит коз. Тогда Лена не придала этому значения, но сейчас…
– А почему глупости? – спросила она осторожно. – Может, это не так сложно?
Светлана Николаевна пожала плечами, но в её глазах загорелся слабый огонёк.
– Дорого, наверное. И потом, я же не фермер, – она засмеялась, но смех вышел неуверенным.
Лена улыбнулась, впервые за долгое время чувствуя, что они с свекровью говорят на одном языке.
– Давайте подумаем, – сказала она. – Может, это не так невозможно, как кажется.
Они допили свой чай, и Лена вдруг поняла, что этот разговор – только начало. Что-то подсказывало ей, что идея с деревней может изменить всё. Но как убедить Диму? И что, если Светлана Николаевна передумает?
– Ты правда думаешь, что мама согласится жить в деревне? – Дима смотрел на Лену скептически, держа в руках кружку с остывшим чаем.
Лена сидела напротив, на их маленьком кухонном столе, заваленном счетами и какими-то бумажками, которые Светлана Николаевна успела «прибрать» в аккуратные стопки. За окном подмосковной многоэтажки моросил дождь, и стекло покрывалось мелкими каплями, будто плакало вместе с Леной, которая пыталась объяснить мужу свою идею.
– Я не знаю, согласится ли она, – честно ответила Лена, теребя край скатерти. – Но она сама заговорила про домик в деревне. Сказала, что это её мечта.
Дима нахмурился, его тёмные брови сошлись в привычную линию, которая появлялась, когда он не был уверен в происходящем.
– Мечта – это одно, – сказал он, ставя кружку на стол с лёгким стуком. – А реальность – другое. Она всю жизнь в городе прожила. Тула, конечно, не Москва, но там магазины, подруги, поликлиника под боком. А в деревне? Там же ничего нет.
– Не ничего, – возразила Лена, стараясь говорить спокойно, хотя внутри всё кипело. – Там тишина, свежий воздух, огород. Она же рассказывала про свою подругу, которая коз разводит. Светлана Николаевна прям светилась, когда об этом говорила.
Дима покачал головой, глядя куда-то в сторону.
– Лен, это всё романтика. А на деле – холодный дом, отсутствие нормального интернета, дорога до ближайшего магазина. Она не справится.
– А ты её спрашивал? – Лена почувствовала, как голос дрожит от раздражения. – Ты вообще с ней говорил о том, чего она хочет? Или только о прописке, потому что тебе так удобнее?
Дима резко поднял глаза, и в его взгляде мелькнула обида.
– Удобнее? – переспросил он. – Лен, я пытаюсь позаботиться о своей матери. Она одна, ей шестьдесят два, у неё давление скачет. А ты мне про деревню рассказываешь, как будто это решает все проблемы.
Лена сжала кулаки под столом, стараясь не сорваться. Она понимала, что Дима переживает за мать, но его упрямство и нежелание даже обсуждать другие варианты выводили её из себя.
– Я не говорю, что это решит всё, – сказала она, стараясь говорить мягче. – Но это может быть компромиссом. Вместо того чтобы прописывать её здесь, где мы и так впритык живём, можно помочь ей с домом в деревне. Она будет рядом, но не в нашей квартире.
Дима молчал, глядя на свои руки. Лена ждала, чувствуя, как тишина становится всё тяжелее. Наконец он вздохнул и сказал:
– Ладно. Давай спросим её. Но если она откажется, ты не будешь против прописки?
Лена сглотнула. Это был не тот ответ, на который она надеялась, но хоть что-то.
– Давай спросим, – кивнула она. – Но я хочу, чтобы ты понял: я не против твоей мамы. Я против того, чтобы наш дом перестал быть нашим.
Дима посмотрел на неё, и в его глазах мелькнуло что-то тёплое, почти как раньше, когда они могли говорить обо всём.
– Я понимаю, – тихо сказал он. – Правда понимаю.
Светлана Николаевна сидела в гостиной, листая журнал о садоводстве, который Лена специально оставила на журнальном столике. Лена заметила, как свекровь задержалась на странице с фотографией уютного домика, окружённого цветами. Это был её шанс.
– Светлана Николаевна, – начала Лена, присаживаясь на диван рядом. – Мы тут с Димой говорили… Помните, вы упомянули про домик в деревне?
Свекровь подняла глаза от журнала, её лицо стало насторожённым.
– Ну, упомянула, – ответила она, поправляя очки. – А что?
– Мы подумали, что, может, это не такая уж и несбыточная мечта, – Лена старалась говорить легко, будто это была просто идея, а не попытка спасти их семейную жизнь. – Есть сёла недалеко от нас, в часе езды. Там дома недорогие, и природа красивая.
Светлана Николаевна нахмурилась, но в её глазах мелькнул интерес.
– Дома недорогие, говоришь? – переспросила она. – А что там с дорогами? С электричеством? Я же не в глуши какой-нибудь жить собралась.
– Есть нормальные сёла, – вмешался Дима, который только что вошёл в гостиную. – С дорогами, с магазинами. Мы можем посмотреть варианты.
Свекровь посмотрела на сына, потом на Лену, и её губы дрогнули в лёгкой улыбке.
– Вы это серьёзно? – спросила она. – Не думала, что вы меня в деревню спровадите.
– Не спровадим, – Лена улыбнулась, стараясь разрядить обстановку. – Просто хотим, чтобы у вас было своё место. Где вы будете чувствовать себя хозяйкой.
Светлана Николаевна задумалась, её пальцы теребили угол журнала.
– Знаете, – сказала она наконец, – я ведь и правда всю жизнь мечтала о своём огороде. Помидоры свои, огурчики… У подруги моей, Тамары, в деревне такой урожай! А куры – это ж вообще сказка.
Лена почувствовала, как внутри разливается тепло. Кажется, идея начала работать.
– А давайте съездим, посмотрим? – предложила она. – Найдём пару домов, просто прикинем.
– Прямо так сразу? – Светлана Николаевна засмеялась, но в её голосе уже не было привычной самоуверенности. – Ну, ладно. Только я предупреждаю – я капризная, мне всё не так просто угодить.
Дима усмехнулся, и Лена поймала его взгляд. Впервые за последние дни он смотрел на неё с благодарностью.
На следующее утро они втроём сели в машину Димы и поехали в село, которое Лена нашла на сайте недвижимости. В деревня судя по описанию, были и асфальтированная дорога, и магазин, и даже небольшой медпункт. Лена сидела на заднем сиденье, глядя, как мелькают за окном поля и перелески. Светлана Николаевна, устроившаяся впереди, то и дело комментировала пейзаж.
– Смотри, какие берёзки! – восклицала она. – А это что, яблони? Надо будет разузнать, какие сорта тут растут.
Дима молчал, сосредоточившись на дороге, но Лена заметила, как уголки его губ чуть приподнялись.
В деревне их встретил риелтор, невысокий мужчина с густыми усами по имени Олег. Он повёл их к первому дому – небольшому, но крепкому, с красной крышей и маленьким крыльцом. Во дворе росли старые яблони, а за забором виднелся огород, заросший бурьяном, но явно плодородный.
– Вот, смотрите, – Олег открыл калитку, пропуская их вперёд. – Дом тёплый, печка новая, вода проведена. Соседи тихие, в основном пенсионеры.
Светлана Николаевна прошлась по двору, внимательно разглядывая всё вокруг. Она потрогала ствол яблони, заглянула в сарай, даже понюхала землю, чем вызвала у Лены невольную улыбку.
– А баня тут есть? – спросила свекровь, прищурившись.
– Можно пристроить, – ответил Олег. – Место позволяет.
– Неплохо, – кивнула Светлана Николаевна, но Лена заметила, что она старается скрыть волнение. – А второй дом где?
Второй дом оказался чуть дальше, у самого края села. Он был побольше, с верандой и маленьким прудиком во дворе. Но Светлана Николаевна, едва зайдя внутрь, покачала головой.
– Нет, тут темно, – заявила она. – И пруд этот… комары будут.
Лена переглянулась с Димой. Кажется, свекровь уже представляла себя хозяйкой первого дома.
На обратном пути Светлана Николаевна молчала, глядя в окно. Лена ждала, что она скажет что-то, но свекровь будто погрузилась в свои мысли. Наконец, уже подъезжая к их многоэтажке, она повернулась к Лене.
– Знаешь, Леночка, – сказала она тихо, – я ведь и правда могла бы там жить. С огородом возиться, кур держать… Только вот… денег у меня на такой дом нет.
Лена почувствовала, как сердце сжалось. Она не ожидала, что свекровь так открыто признает свои сомнения.
– Мы что-нибудь придумаем, – сказала она, сама не зная, откуда взялась эта уверенность. – Может, продадим что-то ненужное. Или возьмём кредит.
Дима посмотрел на неё через зеркало заднего вида, и в его взгляде было удивление, смешанное с теплом.
– Ты серьёзно? – спросил он.
– Серьёзно, – кивнула Лена. – Если это сделает всех нас счастливее, почему нет?
Но дома всё пошло не так гладко. Светлана Николаевна, вдохновлённая поездкой, начала активно планировать свою «деревенскую жизнь». Она то и дело звонила своей подруге Тамаре, обсуждая, какие семена лучше покупать и как ухаживать за курами. Но вместе с этим она не собиралась уезжать из их квартиры.
– Я пока тут поживу, – заявила она за ужином, накладывая себе картошки. – Надо же всё обдумать, прикинуть.
Лена почувствовала, как внутри снова нарастает раздражение. Она надеялась, что идея с деревней ускорит отъезд свекрови, но вместо этого та, кажется, ещё больше обосновалась в их жизни.
– Светлана Николаевна, – начала Лена осторожно, – а может, вам пока вернуться в город? Мы же будем ездить, смотреть дома, помогать с переездом.
Свекровь посмотрела на неё с лёгким удивлением.
– В город? – переспросила она. – Леночка, там же скучно. А тут я с вами, с Димочкой. И вообще, кто вам ужин готовить будет?
Лена сжала вилку так, что побелели пальцы. Она хотела сказать, что они с Димой прекрасно справлялись с ужинами и без неё, но передумала. Вместо этого она посмотрела на мужа, надеясь, что он вмешается.
– Мам, – Дима кашлянул, – Лена права. Мы же договорились, что найдём тебе дом. А пока ты можешь жить в Туле, мы будем на связи.
Светлана Николаевна поджала губы, но ничего не сказала. Лена почувствовала лёгкую надежду – кажется, Дима наконец-то начал понимать её сторону.
Но ночью, когда они остались наедине в спальне, он вдруг сказал:
– Лен, я не уверен, что это хорошая идея. Дом в деревне – это большой риск. А если она не справится? А если заболеет?
Лена повернулась к нему, чувствуя, как сердце снова сжимается.
– Дим, ты же видел, как она оживилась, когда мы ездили в Зелёную Рощу, – сказала она. – Она хочет этого. А мы… мы можем помочь ей.
– Помочь? – Дима сел на кровати, его голос стал резче. – Лен, у нас ипотека, машина на последнем издыхании, а ты говоришь про покупку дома. Откуда деньги?
Лена молчала, глядя на тёмный потолок. Она и сама не знала ответа. Но внутри росло чувство, что, если они не найдут решение, их брак затрещит по швам.
– Мы найдём способ, – наконец сказала она. – Может, продадим что-то. Или я возьму подработку.
– Подработку? – Дима повернулся к ней, его глаза блестели в полумраке. – Ты и так выматываешься. Я не хочу, чтобы ты себя загоняла.
– А я не хочу, чтобы мы жили как в гостинице, – тихо ответила Лена. – Дим, я люблю тебя. Но я не могу так больше.
Он молчал, и в этой тишине Лена услышала, как скрипит пол под ногами Светланы Николаевны, которая, видимо, опять решила «прибраться» посреди ночи.
– Ладно, – наконец сказал Дима. – Давай попробуем. Но если ничего не выйдет, мы вернёмся к разговору о прописке.
Лена кивнула, но внутри у неё всё сжалось. Она понимала, что это только начало. Что, если дом в деревне не решит их проблем? Что, если Светлана Николаевна передумает, а Дима снова поставит ей ультиматум?
На следующий день Лена сидела в офисе, листая объявления о продаже домов. Она нашла ещё несколько вариантов в Зелёной Роще и соседних сёлах, но цены кусались. Их сбережения, которые они копили на ремонт кухни, могли покрыть только часть стоимости.
Наташа, заметив её задумчивый вид, подсела ближе.
– Ну что, как дела с вашей деревенской эпопеей? – спросила она, пододвигая к Лене конфету.
– Пока не знаю, – вздохнула Лена. – Светлана Николаевна вроде заинтересовалась, но денег у нас нет. И Дима сомневается.
– А ты сама чего хочешь? – Наташа посмотрела на неё внимательно.
Лена задумалась. Чего она хочет? Чтобы их дом снова стал их домом. Чтобы Дима был на её стороне. Чтобы Светлана Николаевна была счастлива, но не за их счёт.
– Я хочу, чтобы всё наладилось, – сказала она наконец. – Но я не знаю, как это сделать.
– Слушай, – Наташа понизила голос. – У меня брат занимается ремонтом домов. Иногда он находит старые домики, которые продают за копейки, потому что они в плохом состоянии. Может, вам такой вариант подойдёт?
Лена почувствовала, как в груди загорается искра надежды.
– Серьёзно? – спросила она. – А он может посмотреть что-то для нас?
– Позвоню ему сегодня, – кивнула Наташа. – Дай мне пару дней.
Лена улыбнулась, впервые за долгое время чувствуя, что у них есть шанс. Но вечером, вернувшись домой, она застала Светлану Николаевну за новым «проектом» – она переставляла посуду в шкафу, уверяя, что так «удобнее».
– Леночка, ты не против? – спросила свекровь, не отрываясь от своего занятия. – А то у вас тут всё так бестолково стоит.
Лена сжала губы, чувствуя, как раздражение возвращается. Она хотела ответить резко, но вместо этого сказала:
– Светлана Николаевна, давайте завтра ещё раз съездим в Зелёную Рощу. Я нашла пару домов.
Свекровь замерла, держа в руках стеклянную миску.
– Правда? – её голос дрогнул, и Лена вдруг поняла, что за всей этой суетой скрывается неуверенность. – Ну, хорошо. Только я хочу, чтобы там была баня.
Лена кивнула, стараясь не показать, как её удивила эта маленькая победа. Но внутри она знала: это ещё не конец. Что-то подсказывало ей, что следующий шаг будет самым сложным. Что, если дом найдётся, а денег всё равно не хватит? Или, хуже того, если Светлана Николаевна решит, что деревня – не её судьба?
– Лен, ты уверена, что мы потянем этот дом? – Дима стоял посреди заросшего огорода, глядя на покосившийся забор первого дома в Зелёной Роще, который так понравился его матери.
Лена поправила шарф, защищаясь от холодного октябрьского ветра, и посмотрела на мужа. Его лицо, обычно такое уверенное, сейчас было напряжённым, с глубокими складками у рта. За их спиной Светлана Николаевна ходила по участку с риелтором Олегом, что-то живо обсуждая, указывая на яблони и сарай.
– Не знаю, Дим, – честно ответила Лена, засовывая руки в карманы куртки. – Но мы должны попробовать. Если твоя мама правда хочет здесь жить, это решит все наши проблемы.
Дима вздохнул, его взгляд скользнул по облупившейся краске на стенах дома.
– Это не просто, Лен. У нас ипотека, машина разваливается, а теперь ещё этот дом. Брат Наташи сказал, что ремонт обойдётся тысяч в триста, минимум. Откуда такие деньги?
Лена почувствовала, как внутри снова закипает раздражение. Она понимала, что Дима прав, но его вечные сомнения начинали её утомлять.
– Мы найдём способ, – сказала она, стараясь говорить твёрдо. – Наташин брат обещал помочь с ремонтом за полцены. Может, я возьму подработку. Или мы продадим что-нибудь.
– Продадим? – Дима повернулся к ней, его брови взлетели вверх. – Что, машину? Или нашу квартиру?
– Не квартиру, – Лена покачала головой. – Может, что-то из вещей. У нас в кладовке куча хлама, который мы не используем.
Дима молчал, глядя на мать, которая теперь придиралась к состоянию крыльца. Лена видела, как он борется с собой – между желанием помочь матери и страхом перед финансовыми трудностями.
– Ладно, – наконец сказал он. – Но если мы это затеваем, то ты должна пообещать, что не будешь против, если что-то пойдёт не так.
– Пойдёт не так? – Лена посмотрела на него, чувствуя, как сердце сжимается. – Дим, я стараюсь ради нас. Ради нашего дома. Ты же видишь, как твоя мама оживилась.
Дима кивнул, но в его глазах всё ещё читалось сомнение.
– Хорошо, – сказал он тихо. – Давай попробуем.
Вечером они сидели за ужином в их маленькой квартире, которая теперь пахла не только жареной курицей, но и свежесваренным компотом, который Светлана Николаевна сварила из яблок, привезённых из деревне. Свекровь была непривычно оживлённой, её глаза блестели, пока она рассказывала о том, как будет сажать помидоры и держать кур.
– Представляете, – говорила она, размахивая вилкой, – у Тамары в деревне куры такие умные! Яйца несут, как по часам. И огород у неё – загляденье!
Лена улыбалась, слушая её, но внутри чувствовала лёгкую тревогу. Всё шло слишком гладко. Слишком. Она знала, что такие моменты обычно предвещают бурю.
– Светлана Николаевна, – осторожно начала она, – а вы точно уверены, что хотите в деревню? Это же не просто огород и куры. Там зима холодная, снег чистить надо, дрова колоть…
Свекровь посмотрела на неё с лёгким удивлением, будто Лена задала глупый вопрос.
– Леночка, я не девочка, – ответила она, отпивая компот. – Я знаю, что такое деревня. У моей бабки в селе я каждое лето проводила. И ничего, жива-здорова.
– Но это было давно, – вмешался Дима, его голос звучал напряжённо. – Мам, тебе шестьдесят два. А если что-то случится? Поликлиника там не под боком.
Светлана Николаевна поджала губы, её взгляд стал жёстче.
– Дима, я не старуха, – отрезала она. – И не собираюсь сидеть в четырёх стенах, дожидаясь, пока давление скакнёт. Я хочу жить, понимаешь? Жить, а не существовать.
Лена почувствовала, как внутри что-то дрогнуло. Она вдруг увидела в свекрови не властную женщину, которая переставляла её посуду и критиковала её стряпню, а одинокую женщину, которая боялась стать обузой.
– Мы поможем, – тихо сказала Лена, глядя на Диму. – Правда, Дим?
Он кивнул, но Лена видела, что он всё ещё сомневается.
Следующие дни были как марафон. Лена связалась с братом Наташи, Андреем, который оказался не только мастером на все руки, но и знатоком деревенской недвижимости. Он нашёл ещё один дом в соседнем селе, чуть дешевле, но в лучшем состоянии. Лена с Димой и Светланой Николаевной поехали смотреть его в выходные.
Дом был небольшой, с голубыми ставнями и аккуратным крыльцом. Во дворе росли вишни, а за домом начинался лес, от которого пахло хвоей и сыростью. Светлана Николаевна прошла по комнатам, потрогала стены, заглянула в печку и вдруг остановилась у окна, глядя на поле за домом.
– Здесь хорошо, – сказала она тихо, почти шёпотом. – Здесь я бы могла…
Она не договорила, но Лена поняла. Это был тот самый дом.
– Сколько он стоит? – спросил Дима у Андрея, который ждал их на крыльце.
– Семьсот тысяч, – ответил тот. – Но я могу договориться с хозяевами, скинут тысяч пятьдесят. Плюс ремонт – ещё двести, если своими силами.
Дима нахмурился, его пальцы нервно теребили ремень.
– Это всё равно много, – сказал он Лене, когда они отошли в сторону. – У нас на счету триста тысяч, и то это на чёрный день.
– Я знаю, – Лена вздохнула. – Но мы можем взять кредит. Или… я поговорю с родителями, может, они помогут.
– С твоими родителями? – Дима посмотрел на неё с удивлением. – Ты же знаешь, они не любят вмешиваться.
– А ты знаешь, как я не люблю просить, – ответила Лена, чувствуя, как горло сжимается. – Но я готова. Ради нас.
Дима посмотрел на неё долгим взглядом, и Лена вдруг увидела в его глазах что-то новое – не сомнение, а уважение.
– Ты правда этого хочешь? – спросил он тихо.
– Хочу, чтобы у нас всё было хорошо, – ответила она. – И у твоей мамы тоже.
Через неделю Лена сидела в офисе, когда позвонил Андрей.
– Есть новости, – сказал он, и в его голосе чувствовалась радость. – Хозяева согласны скинуть до шестисот пятидесяти. И я нашёл бригаду, которая сделает ремонт за сто пятьдесят.
Лена почувствовала, как сердце заколотилось.
– Серьёзно? – переспросила она. – Это же… это реально!
– Ага, – засмеялся Андрей. – Только вам надо быстро решать. Такие дома долго не стоят.
Лена тут же набрала Диму.
– Дим, шестьсот пятьдесят тысяч за дом, – выпалила она. – И ремонт за сто пятьдесят. Мы справимся!
На том конце трубки повисла тишина.
– Лен, – наконец сказал Дима, – это всё равно огромные деньги. Мы же в долги влезем.
– Не влезем, – твёрдо сказала Лена. – Я уже поговорила с родителями. Они готовы дать двести тысяч. Остальное мы покроем из сбережений и возьмём небольшой кредит.
– Твои родители? – Дима звучал ошеломлённо. – Ты серьёзно?
– Серьёзно, – Лена улыбнулась, чувствуя, как внутри разливается тепло. – Они сказали, что это для нашего счастья. И для твоей мамы.
Дима молчал, и Лена вдруг поняла, что он пытается скрыть эмоции.
– Спасибо, – наконец сказал он, и его голос дрогнул. – Я… я даже не знаю, что сказать.
– Скажи, что мы это сделаем, – ответила Лена.
Через месяц дом в деревне был куплен. Светлана Николаевна, несмотря на все свои капризы, оказалась на удивление практичной. Она продала часть своих украшений – те самые звенящие браслеты, которые так раздражали Лену, – и добавила денег на ремонт. Андрей с бригадой взялись за дело, и к началу декабря дом был готов: новая печка, утеплённые стены, даже маленькая баня во дворе, о которой так мечтала свекровь.
Переезд был шумным. Светлана Николаевна командовала, как генерал, указывая, куда ставить коробки и как расставить мебель. Но Лена, к своему удивлению, не злилась. Она видела, как свекровь оживает, как её глаза горят, когда она сажает первые луковицы тюльпанов в огороде.
– Леночка, – сказала Светлана Николаевна, когда они пили чай на веранде нового дома, – я и не думала, что так получится. Спасибо тебе.
Лена улыбнулась, чувствуя, как что-то внутри отпускает.
– Это нам спасибо, – ответила она. – Мы все старались.
Дима, сидевший рядом, взял её за руку и сжал её пальцы.
– Ты была права, – тихо сказал он. – Это лучше, чем прописка.
Прошло три месяца. Светлана Николаевна освоилась в деревне. Она завела кур, посадила огород и даже начала дружить с соседкой, тётей Валей, которая учила её делать домашний сыр. Лена и Дима приезжали к ней почти каждые выходные, привозя продукты и помогая с мелким ремонтом.
Их квартира снова стала их домом. Лена больше не вздрагивала от звука открывающейся двери, не боялась, что кто-то переставит её вещи. А Дима, кажется, наконец понял, как важно для неё это чувство – быть хозяйкой в своём доме.
Однажды, сидя на веранде у Светланы Николаевны, Лена посмотрела на мужа, который помогал матери копать грядку, и улыбнулась.
– Знаешь, – сказала она, обращаясь к свекрови, – я боялась, что мы не справимся.
Светлана Николаевна посмотрела на неё, её глаза были тёплыми, без привычной властности.
– А я боялась, что останусь одна, – призналась она. – Но вы с Димой… вы дали мне новый дом. И я теперь понимаю, что моё место – не в вашей квартире, а здесь.
Лена кивнула, чувствуя, как последние капли напряжения уходят.
– А вы бы смогли так? – вдруг спросила Светлана Николаевна, хитро прищурившись. – Бросить всё и уехать в деревню?
Лена засмеялась, глядя на поле за домом, где ветер гнал волны по высокой траве.
– Может, когда-нибудь, – ответила она. – Но пока я просто рада, что у нас всё наладилось.
Рекомендуем: