Дарья протирала бокалы. Девять лет назад они с Кириллом стояли в загсе, и она думала, что счастливее момента не будет. А теперь вот протирает бокалы для его начальника и какого-то инвестора, и почему-то хочется сбежать.
– Дарь, ты серьёзно помидоры нарезала? – Кирилл заглянул на кухню. – Романов не ест помидоры. У него непереносимость.
– С каких пор?
– Я тебе говорил на прошлой неделе.
Не говорил. Дарья точно помнила. Но спорить не стала. Убрала помидоры, достала огурцы.
– Мама приедет? – спросила она, хотя уже знала ответ.
– Конечно. Она обидится, если не пригласим. Это же наша годовщина.
Наша. Дарья усмехнулась про себя. Валентина Степановна всегда говорила "мой сын женился", как будто свадьба была её личным достижением.
Телефон завибрировал. Сообщение от свекрови: "Дарьюшка, испекла торт! По бабушкиному рецепту! Кирюша обожал в детстве!"
Дарья посмотрела на заказной торт в холодильнике. Три тысячи рублей, клубника, крем-чиз, съедобные цветы. Красивый. Профессиональный.
Написала ответ: "Спасибо, Валентина Степановна, но у нас торт заказан."
Ответ пришёл мгновенно: "Ну так два торта будет! Один покупной, другой с душой!"
С душой.
Дарья выдохнула. Положила телефон. Вернулась к нарезке огурцов.
Гости приехали к семи. Романов Игорь Петрович, начальник Кирилла, с женой Ольгой. Илья Константинович, инвестор, один. Солидный мужчина лет пятидесяти, в дорогом костюме.
Дарья встречала их с улыбкой. Показывала квартиру. Романов хвалил интерьер, Ольга фотографировала панно на стене.
– Это ваша работа? – спросила она.
– Да, я дизайнер интерьеров.
– Потрясающе. А детская у вас будет?
Пауза. Короткая, но все её услышали.
– Пока нет, – ответила Дарья ровно.
Ольга кивнула и больше не спрашивала. Умная женщина.
В половине восьмого приехала Валентина Степановна. В руках огромная коробка с тортом.
– Кирюша, сынок, поздравляю! – она обняла сына, потом повернулась к Дарье. – И тебя, конечно, Дарьюшка.
Конечно.
Дарья приняла коробку. Понесла на кухню. Открыла. Торт был большой, неровный, густо посыпанный сахарной пудрой. Пахло ванилью и чем-то ещё. Корицей, наверное.
Валентина прошла в гостиную, поздоровалась с гостями.
– Я мама Кирилла, – представилась она Романову. – Одна воспитывала. Муж рано умер, так что пришлось и за отца, и за мать.
Романов кивнул вежливо. Илья улыбнулся. Ольга что-то сказала про "сильных женщин".
Ужин начался спокойно. Дарья подавала закуски, Кирилл разливал вино. Романов рассказывал про новый проект, Илья задавал вопросы. Валентина время от времени вставляла свои реплики.
– Кирюша с детства такой умный был. В школе всегда отличником учился.
– Я ему компьютер в десять лет купила. На последние деньги. Зато теперь вот какой специалист вырос.
– А какие пельмени он лепил в детстве. Маленькие, аккуратные. Прямо художник.
Кирилл улыбался напряжённо. Дарья видела, что он раздражён, но молчит. Гости тоже молчали, кивали.
Когда основное блюдо было съедено, Дарья встала.
– Сейчас принесу торт.
– Подожди, – Валентина тоже поднялась. – Сначала мой.
Она пошла на кухню, вернулась с коробкой. Поставила торт на стол с торжественным видом.
– Вот, гости дорогие. Это по рецепту моей бабушки. Кирюша в детстве просто сходил с ума по этому торту.
Дарья стояла у стены и смотрела. Валентина взяла нож, отрезала себе кусок. Положила на тарелку. Взяла вилку. Откусила.
Жевала.
Все молчали.
– М-м, – Валентина задумчиво прожевала ещё раз. – Суховат. Надо было больше сиропа добавить.
Она подняла вилку с куском, посмотрела на него, потом вернула кусок на общую тарелку.
– Но в целом вкусный. Угощайтесь.
Тишина.
Романов посмотрел на жену. Ольга на Романова. Илья замер с бокалом в руке.
Дарья шагнула вперёд. Взяла тарелку с куском, который откусила свекровь. Понесла на кухню.
– Дарья, ты что делаешь? – голос Валентины прозвучал громко.
Дарья открыла мусорное ведро. Выбросила кусок. Вернулась в гостиную.
– Простите, гости, этот торт испорчен. Сейчас принесу другой.
Валентина побледнела.
– Как испорчен? Я весь день пекла.
– Вы откусили от общего куска, – Дарья говорила спокойно, но руки дрожали. – Это негигиенично.
– Что? – Валентина встала. – Ты что, брезгуешь мной? Я мать твоего мужа. Я Кирюшу так всю жизнь кормила. Он вырос здоровым.
– Валентина Степановна, вы откусили и положили обратно. На общее блюдо. При гостях.
– Да я проверяла, не пересушен ли торт. Чтобы людям нормальную еду подать, а не этот ваш покупной пластилин.
Романов откашлялся.
– Простите, нам, пожалуй, пора.
– Да-да, – Ольга быстро встала. – Спасибо за прекрасный вечер.
Илья тоже поднялся.
– Благодарю за гостеприимство.
Кирилл проводил их до двери. Лицо белое, губы сжаты. Дарья слышала обрывки фраз.
– Простите, неловкая ситуация.
– Всё в порядке, бывает.
– Созвонимся на неделе.
Дверь закрылась.
Валентина стояла посреди гостиной и плакала.
– Меня унизили. При чужих людях. Меня, мать, которая всю жизнь положила на сына.
Кирилл вернулся. Посмотрел на Дарью. Глаза холодные.
– Ты сорвала вечер.
Валентина уехала через десять минут. Хлопнула дверью так, что задребезжали стёкла. Кирилл стоял на кухне и смотрел на торт в холодильнике. Заказной, красивый, никому не нужный.
– Романов всё видел, – сказал он тихо. – Илья тоже. Ты понимаешь, что это значит?
– Понимаю, – Дарья собирала со стола грязные тарелки. – Но я не могла промолчать.
– Могла. Ты могла взять торт, нарезать, раздать гостям. Все бы съели и ничего бы не случилось.
– Кирилл, она откусила от общего куска. Это отвратительно.
– Это моя мать. Она старалась. Она хотела сделать приятное.
– Она испортила наш вечер.
– Ты испортила наш вечер, – он повернулся к ней. – Мама просто попробовала торт. Ты устроила сцену. При моих коллегах. При инвесторе.
Дарья поставила тарелки в раковину. Включила воду. Холодная. Обжигающе холодная.
– Значит, я должна была стерпеть?
– Да. Должна была.
Они стояли в тишине. Слышно было только, как бежит вода.
– Ты должна позвонить маме, – сказал Кирилл. – Извиниться.
– Никогда.
– Тогда я не знаю, что делать.
Он ушёл в спальню. Дарья осталась на кухне. Смотрела на тарелки, на воду, на свои руки в мыльной пене.
Неделя прошла в молчании. Кирилл приходил поздно, уходил рано. Они почти не разговаривали. В субботу позвонила Светлана, старшая сестра Кирилла.
– Дарь, привет. Как дела?
– Нормально.
– Слушай, мама мне рассказала про ваш вечер. Я хотела тебе сказать кое-что.
Дарья замерла.
– Что?
– Она призналась. Что специально так сделала. Проверяла тебя.
– Проверяла?
– Ну да. Типа, если ты её "родной человек", то не будешь брезговать. А если брезгуешь, значит, чужая. Я ей сказала, что это идиотизм, но она не слушает. Считает, что права.
Дарья закрыла глаза.
– Спасибо, что сказала.
– Дарь, держись. Моя мама та ещё штучка. Но Кирилл хороший. Не дай этому вас разрушить.
– Постараюсь.
Она положила трубку. Прошлась по квартире. Остановилась у фотографии со свадьбы. Они с Кириллом стоят, обнявшись, смеются. Девять лет назад. Целая жизнь.
Вечером Кирилл пришёл раньше обычного. Сел на диван. Посмотрел на Дарью.
– Романов намекнул, что у меня семейные неурядицы. Сказал, что это влияет на работу.
– И?
– И я думаю, нам нужно устроить ещё один ужин. Нормальный. Пригласить Романова, Илью. Показать, что всё в порядке.
Дарья села рядом.
– А твоя мама?
– Тоже будет. Ты должна позвонить ей. Извиниться. Чтобы она не устраивала сцен.
– Кирилл, она специально это сделала. Проверяла меня.
– Откуда ты знаешь?
– Светлана сказала.
Он помолчал.
– Ну и что? Может, она действительно хотела попробовать торт. Может, просто не подумала.
– Она подумала. Она всё спланировала.
– Дарья, я прошу тебя. Позвони маме. Извинись. Ради меня. Ради моей карьеры.
– Это шантаж.
– Это реальность, – он встал. – Если ты не позвонишь, я не знаю, что будет дальше. Романов уже косо смотрит. Проект может сорваться. Из-за чего? Из-за куска торта.
Дарья смотрела на мужа и не узнавала его. Этот человек, которого она любила девять лет, вдруг стал чужим. Он стоял перед ней и просил предать себя. Ради работы. Ради мамы. Ради чего угодно, кроме неё.
– Хорошо, – сказала она тихо. – Я позвоню.
На следующий день Дарья набрала номер свекрови. Гудки. Один, два, три.
– Алло? – голос Валентины был холодным.
– Валентина Степановна, это Дарья. Я хотела извиниться. За тот вечер. Я была невежлива.
Пауза. Долгая.
– Ну вот видишь, можешь, когда хочешь, – голос потеплел. – Я всегда говорила, что ты умная девочка. Просто вспыльчивая. Приезжайте на выходных, испеку ещё торт. Кирюше понравится.
Дарья сжала телефон.
– Спасибо, Валентина Степановна. Но я хотела попросить вас об одном. Впредь, пожалуйста, не приносите к нам еду. Только цветы или подарки.
Тишина.
– Что?
– Я не хочу повторения той ситуации. Поэтому прошу вас не приносить домашнюю еду.
– Ты что, мою стряпню не хочешь? – голос Валентины стал громче. – Я для тебя стараюсь, а ты мне в лицо говоришь, что моя еда тебе не нужна?
– Я просто хочу избежать неловкости.
– Да пошла ты, – Валентина бросила трубку.
Дарья положила телефон на стол. Руки тряслись. Внутри всё кипело. Но она сказала. Наконец-то сказала.
Вечером Кирилл пришёл и сразу набросился.
– Зачем ты это сказала? Зачем?
– Сказала что?
– Про еду. Мама в истерике. Звонила мне на работу. Говорит, что ты её оскорбила.
– Я просто поставила условие.
– Какое условие? Ты извинилась и тут же её обидела снова.
Дарья встала. Подошла к нему. Посмотрела в глаза.
– Кирилл, слушай меня внимательно. Я позвонила твоей маме. Извинилась. Но я не позволю ей больше нарушать мои правила. Если она придёт на следующий ужин и снова устроит сцену, я уйду. И не вернусь.
– Ты угрожаешь мне разводом из-за торта?
– Я не угрожаю. Я говорю, как будет. Твоя мама может приходить к нам. Но она будет вести себя прилично. Или не будет приходить вообще.
Кирилл молчал. Смотрел на неё, как на незнакомку.
– Ты изменилась, – сказал он наконец.
– Нет. Я просто устала молчать.
Прошло две недели.
Второй ужин так и не состоялся. Романов отказался под предлогом занятости. Илья тоже. Кирилл ходил мрачный, разговаривал односложно.
Валентина Степановна больше не звонила. Дарья тоже не звонила ей.
Как-то вечером они сидели на кухне. Пили чай. Молчали.
– Ты счастлива? – спросил Кирилл.
Дарья посмотрела на него.
– Нет.
– Я тоже.
– Тогда что мы делаем?
Он пожал плечами.
– Не знаю. Живём, наверное.
Дарья кивнула. Живём.
Они допили чай. Разошлись по комнатам.
Дарья лежала в темноте и смотрела в потолок. Девять лет назад она выходила замуж и думала, что любовь это всё. Что если любишь, то всё остальное неважно. А теперь понимала, что это не так.
Важно, как с тобой обращаются. Важно, защищают ли тебя. Важно, слышат ли тебя.
Кирилл не слышал. Он слышал маму, слышал начальника, слышал всех, кроме неё.
А она устала кричать.
Телефон завибрировал. Сообщение от Светланы: "Как у вас дела?"
Дарья написала: "Живём."
Ответ пришёл быстро: "Держись, сестрёнка."
Сестрёнка. Светлана всегда так её называла. Единственная из семьи Кирилла, кто относился к ней по-человечески.
Дарья выключила телефон. Закрыла глаза.
Завтра будет новый день. Такой же, как сегодня.
Они с Кириллом будут жить вместе. Спать в разных комнатах. Разговаривать о счетах и сантехнике.
А любовь останется где-то там. В прошлом. На фотографии девятилетней давности.
Прошёл месяц. Кирилл всё-таки получил проект. Романов одобрил. Илья вложил деньги. Всё, как хотелось.
Он пришёл домой довольный. Первый раз за долгое время.
– Дарь, у меня новость. Проект запустили.
– Поздравляю.
– Давай отметим?
– Давай.
Они сходили в ресторан. Заказали еду, вино. Говорили о работе, о планах. Почти как раньше.
Почти.
Когда вернулись домой, Кирилл обнял её.
– Спасибо, что ты рядом.
Дарья прижалась к нему. Закрыла глаза.
– Кирилл, ты меня прости?
Он помолчал.
– За что?
– За тот вечер. За торт. За твою маму.
Он отстранился. Посмотрел на неё.
– Не знаю. Наверное, да. Но что-то внутри всё равно болит.
– У меня тоже.
Они стояли и смотрели друг на друга. Два человека, которые когда-то были одним целым. А теперь просто живут рядом.
– Что с нами будет? – спросила Дарья.
– Не знаю. Наверное, привыкнем.
– К чему?
– К тому, что мы разные. Что у нас разные ценности. Разные семьи.
Дарья кивнула.
– Наверное.
Они разошлись по комнатам.
Дарья села на кровать. Достала телефон. Открыла фотографию со свадьбы.
Девять лет назад они стояли в загсе и клялись любить друг друга. В горе и в радости. В богатстве и в бедности.
Но никто не говорил про свекровь, которая проверяет на искренность откусанным тортом. Про карьеру, которая важнее жены. Про молчание, которое длится неделями.
Дарья положила телефон.
Подумала: "Сколько ещё раз мне придётся защищать себя? И хватит ли сил?"
Ответа не было.
Она легла. Укрылась одеялом.
За стеной Кирилл что-то смотрел на ноутбуке. Слышался тихий звук сериала.
Дарья закрыла глаза.
Завтра будет новый день.
Десятый год их брака.
И она до сих пор не знает, выживет ли он.