Ваня был единственным ребенком в детсадовской группе, у кого не было мамы. У всех детей были мамы, а у Вани нет. И если взрослые — нянечки там или воспитатели — еще кое-как старались сдерживать свои эмоции по поводу этого факта, то дети, которые окружали Ваню, выражали собственное недоумение довольно бурно.
— Как это у тебя нет мамы?! А куда она делась? — спрашивали малыши, моргая ясными своими очами.
Ваня не знал, куда делась его мама. И не знал, что отвечать, когда его об этом спрашивали. Он мог бы спросить о том, куда пропала его мама, у своего отца. Но отца Иван боялся гораздо больше, чем вопросов об отсутствии в его жизни матери. Ваня вообще старался лишний раз не надоедать отцу. Вечерами мальчик тихонько сидел на диване, глядя какие-то непонятные ему передачи. Или, стараясь не шуметь, играл в прихожей машинками, что отдала ему соседка, тетя Настя. Сын тети Насти давно вырос и не жил вместе с ней. Вот соседка и приносила, периодически разбирая свои шкафы, старые вещи своего сына. А еще игрушки, которым Ваня радовался очень. Даже поезду, состоящему всего из двух целых вагонов и одного без пары задних колес.
Шел тогда где-то год 98й. На прилавках магазинов игрушек стали появляться какие-то светящиеся роботы и машинки на пульте управления. Ваня на такие игрушки даже смотреть боялся. А ну как сорвется у него с языка слово «купи»! Как тогда, когда Ванька был еще совсем маленьким и совершенно случайно попросил отца купить ему что-то. Он уже и не помнил, что это было. А вот жуткую боль от подзатыльника запомнил очень хорошо. Еще долгое время после того, как огромная ручища отца скользнула по его затылку, у мальчика звенело в ушах, а губы никак не могли перестать дрожать и кривиться.
В общем-то, Ваня давно привык к такому положению дел. Другой жизни он попросту не знал. Но все для него изменилось в тот момент, когда в детский сад, который посещал Иван, пришла работать новая медсестра. Ее звали Маргарита Васильевна, и она была похожа на одну телеведущую из программы новостей.
— Ванечка, скажи маме, чтобы чаще чистила тебе ушки, — добродушно улыбаясь, проговорила Маргарита Васильевна во время осмотра детей.
— А у него нет мамы! — рассмеялась противная чернявая Варька и показала Ване язык.
— Нет? — растерянно проговорила медсестра и остановила на мальчике внимательный взгляд.
Чуть позже Маргарита Васильевна, узнав от коллег историю маленького Ивана, вошла в группу и будто между делом стала наблюдать за Иваном. Мальчик ни с кем не играл. Он сидел в уголочке и смотрел куда-то в стену.
— Ваня с кем-нибудь дружит из ребят? — спросила медсестра воспитательницу Ивана Ирину Борисовну.
— У него сложный характер, — вздохнула воспитатель.
Почему Рите пришло на ум вмешаться в жизнь Ваньки, она и сама не понимала. Жалко стало мальчишку, мама которого, как выяснилось, умерла при родах. Вечером того же дня Маргарита Васильевна, окончив свою смену, дождалась, когда за Иваном придет его отец, и решительно вступила в разговор с ним.
— Петр Валентинович? Я хотела поговорить с вами по поводу Вани. Я новая медсестра и…
— Он заболел? — прозвучал зычный бас. Глаза из-под густых бровей смотрели так, будто это Маргарита Васильевна виновата в предполагаемой болезни Ивана.
— Нет. Ваня совершенно здоров. Но…
— Но что тогда?
Медицинский работник немного замешкалась с ответом, и мужчина, отвернувшись от нее, уже сделал несколько шагов по направлению к дверям группы.
— Меня беспокоит эмоциональное состояние Ивана, — проговорила женщина ему в спину.
— Какое? — Петр Валентинович оглянулся в пол-оборота.
— Понимаете, ваш мальчик очень замкнут. Не подпускает к себе никого из детей. В его возрасте это ненормально и может отразиться на его психике.
— То есть он псих?
— Я такого не говорила. Петр Валентинович, скажите, как ведет себя Иван дома?
Мужчина резко развернулся.
— Вы здесь новая, да? Хотите выслужиться, я верно понимаю?
— О чем вы?
— Если ребенок не псих и не болен, то чего вы к нему прицепились?
— Я…
Отец Вани бросил уничижительный взгляд в сторону своей собеседницы и, ничего не добавив к своим словам, удалился. Маргарита Васильевна пару раз моргнула, глядя ему в спину, и неожиданно для себя шмыгнула носом.
Весь тот вечер Рита была сама не своя, и на глаза ее то и дело набегали слезы. Но это еще больше укрепило ее в желании помочь Ивану, ведь Рита не привыкла сдаваться. У нее уже сложилось определенное мнение о том, почему мальчик настолько замкнут. Рита была уверена в том, что в этом виноват его отец, но старалась не делать окончательных выводов, пока не докопается до истины.
История самой Риты была проста. Она рано вышла замуж, но в первый же год поняла, что ошиблась с выбором мужчины. Она еще могла стерпеть его невероятную лень и абсолютное нежелание становиться добытчиком. Но вот грубость, особенно исходящую от человека, который перестал вызывать уважение у Риты, потому что больше напоминал ленивого борова, валяющегося на диване среди собственных объедков, она терпеть была не намерена. Когда муж поставил Маргарите первый и последний в ее жизни синяк, из-за того, что Рита отказалась дать ему на пиво последние заработанные ею деньги, женщина просто взяла и ушла. В следующий раз они с мужем увиделись только в суде, и с тех пор Маргарита не выходила замуж. На мужчин она теперь смотрела с опаской и в каждом из них замечала какие-либо недостатки.
Так и жила Рита одна. Ну как одна? Не одна, конечно, а с кошкой Василисой. И вот с этой кошкой у них было полное взаимопонимание и нерушимый союз двух одиноких существ.
Как-то раз в выходной день Маргарита и Василиса вместе смотрели любимый сериал под названием «Дикий ангел». Любимый обеими. Потому что едва в квартире начинал звучать непревзойденный голос Наталии Орейро, Василиса мчалась к телевизору и не отходила от него, пока не заканчивалась очередная серия.
По сюжету фильма, мать главной героини тоже умерла во время родов. И вот в какой-то особо слезный момент Маргарита вспомнила о Ване. С ее губ сорвался тяжелый вздох. Кошка посмотрела на хозяйку сочувствующим взглядом и потерлась о ее колени мокрым носом. «А ведь этому человеку, отцу Вани, собственный ребенок в тягость. Он не нужен ему!» — пронеслось в голове у женщины. А что, если…? Рита соскочила с дивана. Кошка недовольно мяукнула. «Да! Все правильно! Все верно! Ваня будет жить со мной! У Вани будет мама!» Маргарита от волнения принялась вальсировать по комнате. «Вон там, у той стены, мы поставим кроватку для мальчика! А здесь будет его стол, а вон там…». Голова Риты кружилась от счастья, как это бывает, когда мы представляем себе что-то приятное, еще не продумав детали и не осознав, насколько нереально будет воплотить все это в жизнь.
Действовать Маргарита решила незамедлительно, пока не остыл ее пыл и пока она сама не испугалась собственного желания стать мамой для Ивана. Первым делом Маргарита Васильевна все-таки решила еще раз пообщаться с отцом мальчика. Для этого она выяснила у заведующей адрес Вани и явилась к ним домой, выдумав какое-то общественное дело, порученное ей.
После обмена несколькими фразами Маргарита решила перейти к главной цели своего визита и произнесла:
— Петр Валентинович, у меня к вам еще одно дело, можно сказать, личного характера.
Мужчина, прищурив глаза, настороженно спросил:
— Какое еще личное дело?
— Понимаете, я живу одна… и… я… — все слова, заготовленные заранее, куда-то пропали. Рита начала заикаться, а потом, с трудом взяв себя в руки, выпалила, — отдайте мне Ивана. Я буду растить его как родного сына! А ваша жизнь станет намного легче. Вы найдете себе жену, создадите семью, и все у вас будет хорошо…
Петр Валентинович смотрел на нежданную гостью так, будто она была обычной мухой, нагло залетевшей в его квартиру.
— А не пошла бы ты отсюда?! — зловещим шепотом произнес отец мальчика.
При этих словах мужчина распахнул дверь и кивком головы указал Рите на выход.
— Но почему? Вы же даже не успели подумать над моим предложением. Рассудите сами…
— Пошла вон, я сказал!
Когда Рита выбежала из подъезда, лицо ее пылало. Губы кривились, и со страшной силой хотелось заплакать. Сжав кулаки, она посмотрела куда-то вверх и прошептала: «Мы еще посмотрим, кто кого! Ты еще пожалеешь об этом! Гад! Какой же гад!»
С этого момента Маргарита Васильевна начала войну. Она подключила все свои связи и не погнушалась даже тем, чтобы самой лично собрать кое-какие сведения о Петре, способные опорочить его и охарактеризовать с плохой стороны. Сказать по правде, Рита до конца не была уверена в том, что у нее на самом деле все получится. Но любой отец-одиночка вызывает у общества смешанные чувства, поэтому нашлись и те, кто высказал свое негативное мнение об отце Вани. И таких было немало. Даже среди соседей обнаружились свидетели, которые утверждали, будто Петр жестоко обходится со своим сыном. Все это еще более утвердило Риту в ее желании лишить Петра Валентиновича прав на его сына. Рита искренне считала, что поступает правильно и действует в интересах ребенка. Но вот как-то вечером, как раз накануне первого судебного заседания, в ее квартире раздался поздний звонок. На цыпочках подойдя к дверям, Рита посмотрела в глазок и обомлела. В подъезде стоял отец Ваньки.
Светлана Ш.
---
---
Танюха
Из цикла "Женщины из продуктового"
В славные десятые годы свезло мне устроиться на работу в один из продуктовых магазинов, коих в каждом городишке полно. В провинции оно как? Так, как говаривали Ильф и Петров: рождаются, бреются и умирают. Они забыли главное: едят. Едят много, сытно, не всегда изысканно, но очень вкусно, по-домашнему. При заводе собственная столовая с вкусной едой: в борще ложка стоит, а пельмени по-прежнему выдают с обязательным стаканом сметаны. Именно, стаканом, и никак иначе. Так вкуснее и калорийнее, и чихать местные повара хотели на всякие новомодные диеты и это самое «ПП»!
При каждом продуктовом магазине есть своя кулинария. Выпечка, винегрет, голубцы и отбивные – все, как в кулинарии и положено. Я, безработная на тот момент, разрывающаяся между вакансией журналиста местной газеты и диспетчера дорожной конторы, взяла временный тайм-аут и устроилась в кулинарию помощником повара.
Почему? Объясняю: в газете нужно было подождать, пока сотрудница уйдет в декретный отпуск. А в дорожном управлении я ждала, пока диспетчер уйдет на заслуженный пенсионный отдых. Ждать хорошо, но деньги нужны были именно сейчас – на руках – больная мама, и все, кто это пережил, знают, сколько денег нужно, чтобы человек, хоть и безнадежно больной, но был ухожен, чист и уходил из этого мира по-человечески, в заботе и любви.
Вечерами я мыла полы в пожарной части. Днем бегала к матери в больницу. А с утра крутила на огромной, промышленной мясорубке мясо на фарш, потом мариновала в чане куриц. Мне выдали какой-то красный порошок. Я должна была обваливать цып в этом порошке, а потом жарить на гриле. Аромат божественный. Вкус – тоже. Все потому, что шеф нашей кухни «доработала», «довела» приправу до ума. В промышленную мясорубку забрасывалось пять голов чеснока, прямо в шкурке, три лимона целиком. И все это перемешивалось с порошком. Потому и выходили птички из гриля, прекрасные на вид и обалденные, мягкие, пикантные и не слишком острые на вкус.
Народ в наш магазин валил валом. И не только за курицей, но и за самыми вкусными в мире пирогами. Это не пироги, а шедевры просто! Откусишь от такого пирога и плывешь в нирване – тесто пушистое, тает во рту, а начинка рождает новый взрыв удовольствия: всегда нежная, свежая, мастерски приготовленная, будь это капуста или мясо, яйца или рыба… Сам так не сделаешь, как делалось руками нашей шефини, малюсенькой и кругленькой тетечки, Татьяны Ивановны Поваровой!
Татьяну Ивановну я знала с детства: она была поваром в моей родной средней школе. Естественно, шеф-поваром. Ой… Как повезло нам, ученикам той школы: мы никогда в жизни не скажем про слипшиеся макароны и серые, склизкие котлеты. Мы питались так, как шейхи не питались! Банальный витаминный салат из капусты аппетитно хрустел на зубах, и во рту разливалось кисло-сладкое блаженство, блаженство яркости осенних овощей, свежести и бодрости!
Ее котлеты, с хрустящей корочкой, прижаристые снаружи, сочные внутри, хотелось взять с собой, чтобы слопать во время прогулки. И булочку с изюмом хотелось прихватить. Эти булочки мне до сих пор сняться в сладких, слюнявых снах. Вкуснее столовских школьных булочек я не едала!
Сколько же я от мамы получала пней за вечно жирный кармашек школьного фартука! Мама заставляла меня лично отстирывать это безобразие, и я, стирая, бубнила с обидой, мол, нафига тогда вообще нужны фартуки, да еще и с кармашками? Именно, для котлет, для чего еще? Чего орать-то на ребенка? . .
. . . дочитать >>