Слова, которые изменили всё
Лариса сидела на скамейке в парке и смотрела, как молодая мама катит коляску. Остановилась, наклонилась, поправила одеяльце. Улыбнулась младенцу.
Ларисе пятьдесят два года. Детей у неё нет. И уже не будет.
Она достала из сумки конверт. Старый, пожелтевший. Внутри — результаты обследования из женской консультации. Двадцатипятилетней давности.
"Беременность 8 недель".
Лариса провела пальцем по выцветшим буквам. Помнила тот день, как будто это было вчера.
Ей было двадцать семь. Замужем за Виктором второй год. Он был старше на восемь лет, разведён, с сыном от первого брака.
Когда они познакомились, он сразу предупредил:
— У меня есть сын. Ему девять лет. Больше детей я не хочу.
Лариса кивнула тогда. Думала — передумает. Полюбит, притрётся, захочет общего ребёнка.
Но через два года, когда она пришла домой с результатами, Виктор сказал:
— Избавляйся.
Просто так. Без эмоций. Как будто речь шла о старом диване.
— Виктор, но это же наш ребёнок...
— У меня уже есть сын. Мне не нужен ещё один. Тебе просто не повезло быть не первой.
Муж против ребенка — это не просто запрет. Это выбор между материнством и браком. И какой бы выбор ты ни сделала, всю жизнь будешь жалеть.
Лариса помнила, как стояла на кухне, держась за спинку стула. Слова не укладывались в голове.
"Не повезло быть не первой."
— Я хочу этого ребёнка, — тихо сказала она.
— А я нет. И если ты родишь — мы разведёмся. Я не буду платить алименты, не буду участвовать в воспитании. Выбирай.
Лариса выбрала. Неправильно.
Жертва ради брака
На следующий день она легла в клинику. Виктор даже не поехал с ней. Сказал, что занят на работе.
Лариса лежала на кушетке, смотрела в белый потолок. Врач говорила что-то успокаивающее, но слова не доходили.
Потом всё закончилось. Быстро, профессионально.
— Отдохните часок, потом можете идти, — сказала медсестра.
Лариса оделась, вышла на улицу. Было солнечно, тепло. Люди шли по своим делам, смеялись, разговаривали.
А внутри у неё была пустота.
Дома Виктор встретил её с ужином.
— Ну что, всё нормально?
— Да.
— Вот и хорошо. Не надо было драму устраивать. Мы ещё молодые, успеем пожить для себя.
Лариса кивнула. Не спорила. Что толку?
Прошёл год. Виктор получил повышение на работе. Они купили машину, съездили в отпуск в Турцию.
Иногда Ларисе казалось, что она счастлива. Но ночами, когда Виктор спал, она лежала и думала о том ребёнке. Мальчик был бы или девочка? На кого похож?
Через три года она снова забеременела. Случайно. Противозачаточные подвели.
На этот раз она решила не говорить сразу. Подождала две недели. Думала, как сказать, как убедить.
Но Виктор заметил сам.
— Ты что-то странная. Тошнит по утрам?
Лариса кивнула.
— Снова? — он поморщился. — Лариса, мы же договаривались.
— Виктор, мне уже тридцать. Я хочу ребёнка. Пожалуйста.
— У меня есть сын!
— У тебя! А у меня нет!
Виктор встал, подошёл к окну.
— Слушай меня внимательно. Либо ты делаешь то, что нужно, либо я ухожу. Окончательно. Я не хочу больше детей. Точка.
Лариса снова выбрала его. Снова клиника, белый потолок, пустота внутри.
После этого она больше не беременела. Врачи сказали — последствия. Нужно лечение, время, нет гарантий.
Виктор вздохнул с облегчением.
— Ну вот, сама природа решила за нас.
Отказ от материнства
Годы шли. Лариса работала бухгалтером, Виктор строил карьеру. Они ездили в отпуска, покупали мебель, ремонтировали квартиру.
Со стороны — образцовая пара.
Но каждый раз, когда Лариса видела беременную женщину или маму с коляской, что-то сжималось внутри.
Подруга Света родила дочку. Позвала в гости.
— Лар, смотри, какая красавица!
Лариса держала на руках чужого младенца и чувствовала, как наворачиваются слёзы.
— Что с тобой? — удивилась Света.
— Ничего. Просто... красивая очень.
Света посмотрела на неё внимательно.
— А ты когда рожать собираешься?
— Не собираюсь. Виктор не хочет.
— Как не хочет? А ты?
— А я... не знаю. Привыкла уже.
Света покачала головой.
— Ты врёшь. Себе врёшь.
Дома Лариса посмотрела на Виктора. Сорок пять лет, успешный, довольный собой. Его сын Антон уже студент, приезжает раз в месяц. Виктор гордится им, хвастается успехами.
— А знаешь, Антон говорит, что хочет работать в моей компании после университета, — рассказывал он за ужином.
— Здорово, — отвечала Лариса.
— Да. Я вырастил достойного человека. Зачем мне ещё дети?
Лариса молча ела суп. Не спорила. К чему?
Ей было тридцать восемь. Время ещё было, но врачи сказали — шансы минимальные. После двух процедур организм не восстановился до конца.
— Можно попробовать, — сказала гинеколог. — Но готовьтесь к тому, что может не получиться.
Лариса не пробовала. Виктор был категорически против.
— Ты что, снова за своё? Лариса, хватит. Мне пятьдесят, тебе скоро сорок. Какие дети?
— Другие рожают и в сорок.
— Другие пусть рожают. Мы — нет.
Сожаления о нерожденных детях
В сорок пять лет Лариса поняла — время ушло. Окончательно.
Она сидела на приёме у врача, слушала про климакс, гормональные изменения, конец репродуктивного возраста.
— Вы рожали? — спросила врач.
— Нет.
— Планируете?
— Нет. Уже поздно.
Врач посмотрела в карту, кивнула.
— Да, действительно. Ну что ж, бывает.
"Бывает."
Лариса вышла из поликлиники. Села на скамейку, заплакала. Впервые за много лет — открыто, не стесняясь.
Дома Виктор спросил:
— Где была?
— У врача.
— Что сказали?
— Сказали, что я уже не смогу иметь детей.
Виктор пожал плечами.
— Ну и хорошо. Одной головной болью меньше.
Лариса посмотрела на него. Этот человек — её муж. Двадцать лет вместе. И он говорит "хорошо", когда ей сообщили, что она никогда не станет матерью.
— Тебе правда всё равно? — тихо спросила она.
— А что, должно быть не всё равно? Мы же договаривались с самого начала.
— Я надеялась, что ты передумаешь.
— Не передумал. И не передумаю.
Выбор между мужем и ребенком — это выбор между любовью и предназначением. И если выбираешь любовь, всю оставшуюся жизнь спрашиваешь себя — а было ли оно того стоило?
Ночью Лариса лежала без сна. Думала о тех двух детях, которых не было. Первый был бы сейчас студентом. Второй — подростком.
Она представляла, как они выглядели бы. Как звали бы её мамой. Как обнимали бы перед сном.
Но их нет. Потому что она выбрала Виктора.
Когда жертва не оправдана
В пятьдесят лет Виктор объявил, что уходит.
— Я встретил женщину. Помоложе. Мы съезжаемся.
Лариса сидела на кухне, смотрела на него.
— Кого?
— Марину. Тридцать восемь лет. Мы встречаемся полгода.
— Полгода, — повторила Лариса.
— Да. Извини, но так получилось. Ты хорошая, но... мы разные стали.
— Разные.
— Ну да. Ты какая-то грустная всегда. А Марина жизнерадостная, весёлая.
Лариса засмеялась. Громко, истерично.
— Ты уходишь? После двадцати пяти лет?
— Да. Марина хочет ребёнка.
Мир остановился.
— Что?
— Она хочет ребёнка. И я... согласен. Почему бы и нет?
Лариса встала. Подошла к нему.
— Ты говорил, что не хочешь детей! Двадцать пять лет я жила с этим! Я отказалась от материнства ради тебя!
— Ну, я передумал, — Виктор пожал плечами. — Марина убедила. Да и сын вырос, теперь можно и ещё одного.
Лариса ударила его. Со всей силы. По лицу.
Виктор отшатнулся.
— Ты что, с ума сошла?!
— Убирайся. Сейчас же. Убирайся из моей квартиры!
Виктор собрал вещи и ушёл. Хлопнула дверь.
Лариса упала на диван и зарыдала. Так, как не плакала никогда в жизни.
Двадцать пять лет. Два неродившихся ребёнка. Вся жизнь — ради мужчины, который бросил её ради молодой.
И теперь будет ребёнок. Только не с ней.
Жизнь после жертвы
Прошло два года.
Лариса сидела на скамейке в парке, смотрела на молодую маму с коляской. Убрала конверт с результатами анализа в сумку.
Зачем она его хранит? Зачем носит с собой?
Напоминание? Наказание?
Телефон зазвонил. Подруга Света.
— Лар, привет! Как ты?
— Нормально.
— Слушай, я тут слышала... Виктор твой стал отцом. Марина родила мальчика.
Лариса закрыла глаза.
— Знаю.
— Прости, не хотела расстраивать...
— Всё нормально, Свет. Давно смирилась.
Но это была ложь. Она не смирилась. Каждую ночь просыпалась в слезах. Думала о том, что могло бы быть.
Дома она достала конверт. Смотрела на него долго.
Потом встала, зажгла конфорку на газовой плите. Поднесла бумагу к огню.
— Прощайте, — прошептала она.
Бумага вспыхнула. Лариса держала горящий конверт, пока огонь не добрался до пальцев. Бросила в раковину.
Пепел. Просто пепел.
Она открыла кран, смыла остатки.
На следующий день записалась волонтёром в детский дом. Приюту нужны были помощники — человек, который поможет с уроками, поиграет, просто пообщается.
— Лариса Ивановна, вы уверены? — спросила директор. — Это эмоционально тяжело.
— Уверена.
Первый раз она пришла в группу младших школьников. Десять детей смотрели на неё настороженно.
— Здравствуйте. Я Лариса Ивановна. Буду помогать вам с учёбой.
Девочка лет семи подняла руку.
— А вы добрая?
— Надеюсь, что да.
— А можно вас мамой звать?
Лариса почувствовала комок в горле.
— Нет, солнышко. Лариса Ивановна.
Но девочка всё равно называла её мамой. И другие дети тоже. "Мама Лариса."
Она помогала с уроками, читала сказки на ночь, утешала, когда плакали.
Через полгода директор предложила:
— Лариса Ивановна, вы не думали об опеке? Маша очень к вам привязалась.
Лариса задумалась. Опека. В пятьдесят два года.
— Я подумаю.
Она думала неделю. Потом согласилась.
Маша переехала к ней через месяц. Маленькая, тихая, с огромными серыми глазами.
— Можно я буду звать вас мамой? — спросила она в первый вечер.
Лариса обняла её.
— Можно, доченька. Конечно, можно.
Пятьдесят два года. Она не родила. Не выносила под сердцем. Не кормила грудью.
Но у неё есть дочь.
Не та, которую она потеряла. Но та, которой она нужна.
И этого достаточно.
Сталкивались ли вы с ситуацией, когда приходилось выбирать между желанием иметь ребёнка и отношениями? Как жили с этим выбором дальше?
Если вам понравилось — ставьте лайк и поделитесь в соцсетях с помощью стрелки. С уважением, @Алекс Котов.