Рассказы деда
Ошпаренный орган помполита
Костя, вот ты сидишь в расслабленной позе, и чай лениво прихлёбываешь, а пароход-то качает. В море надо быть всегда настороже! Был у нас на пароходе помполит – давно это было, тридцать лет назад, и помполиты тогда на всех судах служили. А на помполита ведь как попадёшь, как повезёт: бывает придёт на пароход нормальный – что крайне редко, мне чаще попадались гн@иды, м@удаки или прид@урки.
Как сейчас помню, один помполит Илья Дормидонтович к нам поступил из проштрафившихся чекистов – списали за какую–то провинность из органов. Но нутро чекистское у него осталось прежним и дух НКВД за ним по палубе стелился густым шлейфом… Попыталась эта гнида под ласковые разговоры развести на судне стукачество и слежку друг за другом. Но коллектив на пароходе подобрался крепкий, спаянный, сплочённый, спитой-пропитой. И как ни пыжился тот помполит, как ни взывал к комсомольской совести (я в ту пору был молодым комсомольцем) и к партийной чести – ничего у него не вышло. И, тогда как на грех, завёл Илья Дормидонтович амур. На судне нашем ходила разбитная грудастая бабёнка-буфетчица: подмигнёт ненароком помполиту, прижмётся нечаянно бедром, проходя мимо, а мы в рейсе уже полгода – сердце у мужика заходится! Стал он захаживать к ней на чай и кофе. Поначалу безуспешно, но вскоре дело пошло на лад. И вот однажды Дормидонтыч голый, после постельной победы восседает на стуле возле журнального столика, пьёт горячий чай – расслабился. А нас слегка штормит, вернее хорошо уже штормит. А чай оказался ну очень горячий – кипяток. В одной руке чашка, в другой бутерброд, а судно сильно качнуло. И приехал заварной чайник в промежность помполита. Бац – опрокинулся! Заваркой прямо на… Понятное дело: крики, вопли, вой! Врача!
Прибежал доктор, вернее на судне том была молодая докторица, примчалась оказывать первую помощь. А как её оказать – Дормидонтыч не даётся! Стесняется, да и больно ему бедному. Корёжит всего.
Кое-как, но намазали ему кругом органа и прочих причиндалов мазями и кремами. Облегчили страдания.
Он все орет: Обезболивающего!
А где взять обезболивающего? Докторица налила мензурку спирта – принял на душу. А оно все равно болит!
Дали в пароходство телеграмму – «помполит ошпарил орган» …
Те понять не могут, какой орган? Орган ЦК КПСС газету «Правда»?
Завязалась активная переписка с берегом. Сначала серьёзная, затем шутейная, с подначками, да с подковырками: при каких обстоятельствах, степень поражения, сохранится ли работоспособность…
Жена узнала, пошли телеграммы от семьи…
Слёг Дормидонтыч почти на месяц на шконку и, носа из каюты не показывал, а весь пароход заботу проявлял: стучатся, о здоровье справляются, поговорить желают. Весь экипаж, понимаешь ли, оказался дюже заботливый…
«Илья Дормидонтович, сильно хреновину ошпарили? Обварили? Шкура не слезла? Хорошо висит? Орган партии подниматься будет?»
Одного послал, второго, третьего, даже капитана – всех по одному адресу. И так каждый день забота о здоровье – телеграммы, компрессы и мази от докторицы.
Помполит извёлся от стеснения и боли. А буфетчица тем временем ушла к другому – к молодому механику…А как же иначе, женщина нуждается в ежедневном обслуживании и заботе! А тут ни тебе заботы, ни тебе обслуживания, а совсем наоборот – докторша, как соперница, каждый день хозяйство помполитовское обслуживает и заботится…
Вскоре вроде бы дело пошло на поправку, начал Дормидонтыч на раскоряку, ходить по палубе, однако каждый встречный на судне не пропустит и спросит: как дела у органов? все висит? Ожило? Двусмысленно справляются! Дормидонтыч изругался и перестал даже в кают-компании появляться – продолжил, есть в каюте.
Пришли мы в родной порт – сразу списался на берег наш помполит и уволился из пароходства, ведь даже на берегу о нем слава – ошпаренный! Больше о нем в пароходстве ни слуху, ни духу…
Пираты
Мастер регулярно получал тревожные сводки по пиратству. Обстановка в мировом океане не радовала. Огромное количество нападений в районе Индонезии, Малайзии, Таиланда, но наиболее опасной обстановка была в Гвинейском заливе.
Хроника пиратства
Достоверной информации о судьбах заложников, а также о переговорах с пиратами известно довольно мало. На это влияют несколько основных факторов. Во-первых, детали переговоров с пиратами редко раскрываются даже после успешных операций. Любые сведения, которые могут обнародовать СМИ, потенциально могут привести к срыву или изменению выдвинутых пиратами условий, что может сильно затянуть переговорный процесс. Во-вторых, судовладельцы стремятся как можно меньше освещать случаи нападения или захвата судов, опасаясь за свою репутацию и возможных коммерческих убытков.
Учитывая сравнительную загруженность и стратегическое значение морских путей у восточного побережья Африки, в Арабском море, Оманском и Аденском заливах, и морских путей в Гвинейском заливе, рассчитывать на это не приходится — очевидно, что Гвинейский залив отстает по этим показателям. Похоже, у пиратов Западной Африки есть фора, — до тех пор, пока мировая пандемия коронавируса не сойдет на нет.
Викентий Павлович вздыхал, и в раздумьях нервно жевал губы.
– В чем печаль? – Искренне удивлялся я. – Нас это не касаемо. Нигерийцы и индонезийцы далеко!
– А другие моряки страдают! – отвечал мастер. – И потом, ситуация такая, вполне возможно, мы пойдём опять на Канарские острова и в Атлантику! Мало ли что может там произойти…
Зарисовки экипажа «Академика»
Моторист-бунтовщик
В ходе боевой работы, мы продолжали знакомиться с особенностями постройки судна, обсуждали с руководством в десятый раз план обороны в случае нападения, и знакомились с экипажем.
Одним из мотористов машинного отделения оказался знакомый моих знакомых, бывший водитель-дальнобойщик Володя. Во время массовой забастовки водителей и перекрытия дорог, он разорился, продал фуру и ушёл работать в моря. Ярый противник нынешнего режима, активист независимого профсоюзного движения, один недостаток – крайние коммунистические взгляды. Вдобавок антиглобалист и анархист. Однако коммунистические взгляды не мешали быть сторонником мелкой собственности, малого бизнеса и свободы предпринимательства. Все перемешалось в голове рабочего и профсоюзного активиста. Какая-то сборная солянка!
Сидели рядом, разговорились за обедом, вспомнили общие митинговые страсти, общих знакомых. Одних он хвалил, других ругал, третьих обвинял в предательстве интересов протестующих, а четвёртых – вообще называл провокаторами.
Володя долго рассказал забавные и грустные истории о нелёгкой работе водителем большегруза, я в ответ поделился впечатлениями, когда охранял такие фуры с металлом. Особенно проникновенны и ярки были его рассказы о том, как перекрывали дороги, как избивал водителей ОМОН, про аресты и голодовки.
Этот Володя и на судне не молчал, постоянно боролся за свои права и права коллектива. Только Дед умел его вовремя остановить и увлечь на работу.
Я пообещал, вернувшись на Большую землю передать от него личный пламенный привет Алексею Этманову, лидеру профсоюзов автомобилестроительной компании, а также оппозиционному активисту, писателю и журналисту Сергею Гуляеву – его давнему хорошему другу.
Повар Юра
За время двадцатидневного перехода, я довольно тесно сблизился с поваром Юрой Карандиным, жителем Ленинградской области.
Юрий оказался бывалым полярником: три зимовки на Северном полюсе и две зимовки в Антарктиде. По плану, после Персидского залива – зимовка в Антарктиде.
– А отдохнуть? Восстановиться? Ты из адской жары, сразу планируешь на холод! Как говорится: из огня, да в полымя… Зачем столько работать? А отдохнуть? В отпуск не пойдёшь?
– Деньги крайне нужны. С женой развёлся, разделили квартиру в Питере: мне комнату в пригороде, ей домик купили в Волосово. Потом я комнату продал, теперь мне жить негде. Снимаю…
– Как же так? Зачем продал?
– Деньги бывшей жене понадобились! Они с мужем коров решили завести – фермерством занялись.
– А ты при чем, раз у неё новый муж.
– Толку от него… А дети мои? Их ведь двое. Сын хочет в морское училище поступать, ему надо будет помочь, дочь скоро замуж выдавать. А так, жена разведёт коров, будет сама семью содержать и от меня, наконец-то все отстанут! А то дай, дай, помогай…
– Это вряд ли. Ты у них будешь постоянный резерв! И этот насос, или вернее будет сказать, отсос будет постоянно работать…Интереснейшая ты личность…
– Какой есть...
– А не за твоей ли спиной, пока ты в Арктике и Антарктике зимовал, бывшая амуры-шуры-муры развела?
– Конечно! Но я и сам виноват, романтики захотелось – мотался годами по свету. Не выдержала – женщина, что с неё возьмёшь. А в Антарктиду меня и сейчас все время тянет – бродяга по натуре.
– А кем на станции работал? Поваром?
– Конечно, кем ещё! Знаешь, Константин, жизнь русского полярника тяжела: часто спим в одежде, особенно когда сильно подморозит, и вообще, обычно все время ходишь по станции в унтах. А приезжаешь к чилийцам, аргентинцам, австралийцам – цивилизация! Ходят в шлепках, музыка, танцы, бар работает. К ним в гости ездим вина и пиво попить – отдохнуть. У них почту и продукты самолётами еженедельно завозят, а нам раз в год навигацией. Не смогли доставить, почему–то не удалось, или задержались – страдаем, выживаем. На российских станциях излишеств нет – строгая дисциплина! И сухой закон!
Усмехаюсь, подмигиваю:
– Все у нас не для людей.
Юра соглашается, кивает:
– Возможно по-другому с нашим братом и нельзя – сорвутся. Но все втихаря спирт глушат…И часто травятся – пьют всякую гадость. А я не особо пьющий, мне бы выйти на природу, сделать хороший, качественный снимок. Поймать в объектив что-то интересное, необычное! У меня столько фотографий с Северного полюса. Какое я однажды снял шикарное Северное сияние!..
Юра выходил на палубу с мощным профессиональным фотоаппаратом «Kenon». Фотографировал все подряд: летучих рыбок, дельфинов, море, встречные суда, закаты и рассветы.
Я поинтересовался однажды:
– Юра! У тебя вероятно огромный фотоархив?
Повар самодовольно и горделиво приосанился, ухмыльнулся:
– И видео! Примерно триста гигабайт! Если бы ты видел, какая у меня коллекция со всех зимовок!
– Пингвины есть?
– Конечно, как же без них! Разные виды: Императорские, Королевские, Адели, Гумбольта… Всякие…И когда был на наших северах, много фотографировал белых медведей, нерп, тюленей. Белых медведей фотографировать опасно даже издалека: почует – не всегда успеешь добежать до укрытия…
– Скинь мне фотографии на флешку, поделись!
Юра, задумчиво почесал нос, потеребил короткую бородку:
– Надеюсь, ты не станешь без моего согласия их публиковать? Я хочу цикл фотографий в географическом журнале опубликовать…
– Конечно же, не буду!
– Тогда накидаю! Не жалко – смотри и восхищайся…
С тех пор у меня на компьютере огромная коллекция русского севера и Антарктиды…
Душейка
Вахту со мной нёс рулевой матрос Михаила Душейка: душа человек и своей фамилии он совсем не соответствовал и был вполне доброжелателен и общителен. Этот товарищ после окончания биофака университета и работы учителем в школе, поступил заочно в мореходку и отправился в море матросом – набираться опыта.
Старпом регулярно костерил этого Душейку, обзывал практикантом. С первых дней плавания Михаилу вдруг взбрело в голову отрастить бороду. Вероятно, для солидности, и чтобы самому себе казаться настоящим «морским волком».
К моменту приходу в Персидский залив, Михаил отрастил окладистую бороду, как у персидских шахов на старинных гравюрах. Хотя за глаза экипаж его называл пиратом, и некоторые, особо шутливые, предлагали охране вздёрнуть на рее…
А за что? Вполне безобидный, любознательный и общительный матрос.
Два боцмана
Как это ни странно, на судне было два боцмана: старший и младший, вернее сказать: боцман и старший матрос. Оба Михаила. Бывает, на паруснике «Любовь» было даже пять боцманов!
Эти Михаилы почти всюду ходили вместе, делали все вместе, рыбачили совместно, обитали в одной каюте и… выпивали тоже вместе. Один раз меня заманили на жаренную рыбу – только выловленную из океана. Барракуда была немного суховата, но под рюмашку водки вполне съедобна.
Разговорились. Оба родом из Тверской, но давно осели и корни пустили в Ленинграде – Петербурге. На «Академике» уже больше десяти лет – тоже приросли. Много рассказывали о походах в Атлантику, про Канары… Хвастались выловленной в морях рыбой, зазывали в гости.
Обязательно, как только окажемся на берегу.
Конечный этап: Персидский залив
Баб-эль-Мандебский пролив и пиратскую зону Аденского залива прошли спокойно, миновали Сокотру, и всего лишь пару раз на нашем пути попались подозрительные лодочки. Позади Оманский залив, и «Академик» без происшествий добрался до Персидского. Сделали небольшой крюка для встречи со следующей плавбазой для секьюрити – «Капитан Кук».
Вижу, загрустил наш индус, хмурится, вздыхает.
– Что случилось? – интересуюсь.
– Работы мало, опять почти полмесяца месяц придётся сидеть на базе. А там и с едой плохо и жарко, и душно, и сигарет нет.
Стармех добрая душа, узнав от меня о проблемах Радека, выделил две пачки дешёвых сигарет.
– Интернационализм интернационализмом, но надо и совесть иметь. Больше не дам – самому мало!
А больше и не надо. Дед душа человек!
При проходе Оманского залива, и переходе в воды Персидского, мы попали в довольно крепкий шторм, и «Академик» довольно изрядно поваляло. Старпом по громкой связи запретил появляться на баке. Не удержался – решил сфотографировать волну. Чиф завизжал по громкой связи – обругал.
Поднимаюсь на мостик:
– Я же не на бак лезу, я возле надстройки стою, я же понимаю ситуацию.
Мастер вмешался и тоже начал увещевать:
– Константин, если бы ты знал, какая мощь у волны! Ударит – убьёт. Я однажды наблюдал, как боцмана в румпель вмяло. Мы его по окончанию шторма почти по частям вынимали – всего перемяло! Набор костей!
Каюсь. Признаю вину. Обещаю исправиться.
А вот и Бахрейн! Конечная точка нашего нахождения на научном судне, дальше каждый сам по себе: мы домой, они работать на благо арабских шейхов – изучать шельф и искать нефть и газ.
Сначала была долгая суета: не могли пройти карантин и оформиться – оказалось, флаг Бахрейна на судне не тот! У нас на судне белый с пятью зубцами по краю, а надо поднимать белый с семью… Никто и не ведал, что в государстве такие глобальные изменения. И где его взять, новый флаг? Пришлось вступать в переписку и срочно заказывать агенту, но пока он купил, привёз, пока вывесили на мачте прошло пару дней. Наш мастер извёлся, перенервничал.
– Флегматичный Дед его успокаивал:
– Все будет нормально, Викентий Павлович! Подвезут, поднимем… А пока что, может по сто грамм примем? Давай крутанём «Колесико Фортуны»?..
Оформление завершилось благополучно, и мастер пригласил нас к себе в каюту прощаться. Достал для прощания заветную бутылочку виски:
– Мне признаться, уже порядком надоела дедушкина водка. Хочется разнообразия, более благородных напитков.
Сели выпить под лёгкие фруктовые, овощные закуски, салаты. Но Дед не стал менять привычки и принёс с собой фляжку, а также какую-то красную пластиковую литровую бутылку.
– Кто-нибудь понимает по-французски? Вот у меня в запасах осталось от предшественника. Я понимаю, что это спирт! Но какой? Съедобный? Не яд?
Мы по очереди повертели бутыль, и мастер посоветовал:
– Дедушка! Не надо экспериментов! Пейте своё, родное. Оставьте ёмкость там, где она лежала…
На прощание Викентий Павлович передал домой небольшую посылочку – передачу, а я попросил в долг сотню долларов с отдачей его супруге. Оказалось, надо самим оплатить визы, а мы немного поиздержались по пути в Каир, и, если ещё и визы оплатить, то супруге на духи «Chanel» не хватает.
Наша иммиграция немного затянулась: агент постоянно запрашивал какие–то бумаги, подтверждения, документы, а разрешения все нет. Полковник Алекс тоже переживал – каждый день пребывания на судне не запланированные его расходы.
– Вы чего там чешитесь? Вы сойти с парохода не способны?
– Как мы сойдём?
– Молча! Взяли вещи и сошли! – рявкнул Яркин.
– «Академик» ещё не оформлен – порт-контроль и карантин не пройден, – попытался пояснить я как можно спокойнее и доходчивее.
– Карантин? Вы разве пароход? И зачем вам их пароход? Вы даже не члены команды!
– А кто мы?
– Вы охрана! Сойдите по трапу и на выход – проходите границу. Берите такси и в аэропорт, – все больше начинал злиться босс. – Билеты я сразу куплю.
– Нет, Алекс! Мы в крюв-листе записаны как матрос и месс-бой!
– Вы же профессионалы! Думать надо. Удивляюсь я вам...
– А мы удивляемся тебе, – начал я закипать в свою очередь.
– Вы дебилы?
– Сам дебил!
– Уволю всех!
Яркин в ярости отключил связь – мы остались недовольны друг другом. В душе босса проснулся «основной работодатель».
Прошло три дня и наконец бумаги получены – в путь! Мастер, прощаясь, пообещал, что обязательно встретимся в Петербурге:
– Вполне возможно вы на судно вернётесь. Работы в Персидском заливе «Академику» на полгода и домой. Глядишь, вам ближе к осени опять выпадет его сопровождать в Красное море…
Появился агент – подъехал за нами на легковой машине, оказалось, по этому порту передвижение пешком, даже сто метров, запрещено – только на авто!
Границу в порту проходили долго – не было на месте нужного чиновника: пограничник тут как тут, таможенник тоже на месте, а чиновника с печатью нет. Арабы долго вызванивали по мобильникам, наконец, нужный «товарищ» объявился. Получил с нас пошлину, поставил печати и милостиво запустил в страну…
А она нам нужна? Куда бродить на ночь глядя...
Промчались на такси через ночной опустевший тихий город, светящийся огнями многочисленной рекламы, и попали в полупустой же аэропорт. Удивительно! Туристы-россияне нам пояснили – сейчас не сезон. Ну и ладно, главное дело, самолёты летают.
Наконец-то домой!..
Николай Прокудин. Редактировал BV.
Продолжение следует.
dzen.ruМорская стража | Литературная кают-компания Bond Voyage | Дзен
======================================================
Желающие приобрести роман "Морская стража" обращаться n-s.prokudin@yandex.ru =====================================================
Друзья! Если публикация понравилась, поставьте лайк, напишите комментарий, отправьте другу ссылку. Спасибо за внимание. Подписывайтесь на канал. С нами весело и интересно! ======================================================