Вечером зашёл на мостик к мастеру – поболтать. Мы уже в третий раз переделывали «крюв-лист» и лист «арм-амунишен». И если отправляемые на берег донесения по оружию и боеприпасам, просто уточняли, отвечая на какие-то нелепые запросы ланкийских пограничных властей, то с листом схода на берег команды, задержали и переписывали по вине моториста. Вадик-молдаванин внезапно надумал сходить с парохода именно в Шри-Ланке, в Галле, а не идти до Сингапура.
– Чего я туда буду тащиться лишнюю неделю? – рассуждал моторист, сидя на корме и выкуривая сигарету. – Я за эти дни уже дома вином упьюсь.
Мастер подал список на сход вместе с ним, но Вадик вдруг посчитал, что получку может получать ещё лишнюю неделю, созвонился по спутниковому судовому телефону с женой, та отругала Вадика, и он решил, идти до Сингапура.
Александр по крюв-лист на списание на берег лишь группы секьюрити. Внезапно Вадик вновь позвонил домой, они что-то шумно обсудили на родном языке и механик принял новое решение:
– Схожу…
– Как ты мне надоел! – зашумел на него старпом. – Больше не буду ничего переделывать. Решил – сходишь, значит сходишь. Окончательно!
После полуночи появился на горизонте порт Галле. Портовые власти предупредили, что суда должны следовать мимо, не снижая ход, не заходить в территориальные воды – бот вышел за пассажирами.
– Вот и славно! – обрадовался мастер. – Заползать к азиатам в территориальные воды с оружием – рисковать не хочу!
Мастер вышел по запасному каналу на «Вальку», мы вместе с Юлием тепло простились с мастером Игорем, передали привет команде, Зологин в свою очередь вновь пообещал посетить Северную столицу в ближайшее время пролётом в Архангельск или Мурманск.
Катер на подходе.
– Вадика не потеряйте, – попросил мастер Александр. – Он немного туповат и бестолков, хотя о себе высокого мнения и думает, что очень хитрый. Типичный представитель своего народа, словно настоящий герой, сошедший из анекдотов про молдаван…
– Не потеряем, вместе поселимся.
– Билеты на самолёт до Кишинева агент ему купил, денег на дорогу я выдал.
– Вот и слано, путь едет с нами, байками повеселит, парень он забавный…
А вот и пограничный бот на горизонте. Сходить с малыша на малыша с низкими бортами в полный штиль – одно удовольствие! Один минус – сход ночью.
Сошли без проблем: ланкиец предъявил пограничнику оружие, боеприпасы, амуницию, другой офицер проверил документы и можно дремать до берега.
До рассвета прошли границу: паспортный контроль, таможню, где у Матвеева изъяли, несмотря на бурные протесты блок сигарет. Быстро сдали военное имущество, простились с «Серегой» и разъехались. Секьюрити домой, а нас агент повез в Галле, в какой-то пафосный отель на краю города, в позднем колониальном стиле, рядом с крепостью: вилла явно построена во времена колонизаторов, однако нас помпезность не радовала: без моря, без пляжа, без магазинов.
И особо удручало, хозяева нас не ждали. Было шесть утра, какие-то ленивые служащие слонялись по округе: что-то лениво делали в столовой, кто-то нехотя мел улицу. Ни номеров приготовленных, ни завтрака.
– Слышишь, друг! Вези нас в Уна Ватуна! – Дружно потребовали мы все. Особенно бурно ругался Олег.
– Навуходоносор! Собака бешеная! Жаба ланкийская пучеглазая!
Тощий молодой агент помялся немного для вида, согласился, но отвёз не в «Foul moon», а в другой отель, на краю городка. Ну да не беда – пешком до магазинчиков и до пляжа дойдём!
Успели позавтракать и скорее на отдых. Поменяли в винном магазине лишние пачки сигарет на пиво и джин – отняли у курящего Матвеева. Не спеша прошлись вдоль торговых рядов – все закрыто.
Рано…
Тогда пришла пора приступать к водным процедурам!
Пришли на знакомое место – пляж перед ставшим уже родным отелем «Foul moon» («Полная луна»). Знакомый хозяин встретил нас радушно и с глубоким удивлением – почему остановились не у него.
– Нам сказали мест нет!
– Ложь! Молодой агент, вероятно, договорился с хозяином той гостиницы за вознаграждение. Сейчас не сезон – все номера пустуют. И потом у нас ведь были террористические акты – английские и немецкие туристы не приехали.
– Сочувствуем!
– Да такая на нас обрушилась беда…
– Жаль, что поселили не к тебе! В следующий раз мы заставим агента привезти к тебе в апартаменты, – заверил я мистера Рапусена.
Ринулись к долгожданному океану, поплескались пару часов в теплом океанском прибое, прогулялись до буддийского храма и на обед.
Мне предстояло приобрести за малые деньги целый список заказов: сувенирные майки и рубашки, кофе, чай, лекарственные мази, полудрагоценные и драгоценные камни. А ещё осуществить давнюю мечту – купить афганскую шапку «паколь» – торговец из Пакистана обещал привезти.
Увы, к сожалению, лавочка торговца платками и шерстью из Кашемира закрылась – разорился.
Хозяин знакомой ювелирной лавки встретил меня как старого друга и покупателя и начался торг, который мы прервали на обед.
– Если не снизишь цену – пойду к другим ювелирам!
– Пах-вах! Я даю лучший прайс! Вернись, друг!
– Я подумаю, и ты хорошенько думай над снижением цен, видишь, сколько новых клиентов привёл…
– Хорошо… – закивал ювелир.
Обед и послеобеденное распитие джина. И лишь тут я обнаружил, что мы забыли забрать из холодильника радиста Абраменко деликатесы. Пришлось обойтись минимальной закусью: папайей, манго и рыбными консервами с хлебом.
Досадно!
Вот радист Серега обрадуется утром…
С трудом заставили себя покинуть прохладные номера и вновь пойти купаться. Пляж, купание, загар. И второй тур фланирования по лавочкам и скупка вещей по спискам. Время ужина и очередной порции джина.
Последний заход на пляж с вечерним купанием и торг с ювелиром. Хозяин лавки Талак сломался и снизил цену – нас, русских клиентов много и покупаем камней много. Помимо приобретённых сапфиров и топазов, хитрюга Талак подарил несколько старых ланкийских монет и в целлофановых крохотных пакетиках по горсти необработанного материала: хризолиты, горный хрусталь, лунный камень, сапфиры, топазы, аметисты.
Сувениры!
– Жди через полгода! – сказал с шутливой угрозой в голосе и обнял хозяина.
Талак рассмеялся в ответ:
– Приезжай, русский друг, хоть все скупи…
Мистер Талак выписал нам сертификаты на покупки – положенный по закону ритуал, что камни не украдены, а именно куплены.
В отеле быстро поужинали и отправились с Юлием купаться в волнах прибоя, в небольшой заводи перед отелем на камнях. А Матвеев с Вадиком – мотористом остались допивать местную «Араку».
Пить пиво в прибое забавно и приятно, и не поймёшь, чего больше из горлышка попадает в рот: морской воды или пива.
Наслаждались, смеялись, болтали, строили планы на новый поход в океан…
Времени на сон в обрез – выезд в четыре утра. Внезапно Вадик заявил, что поедет с нами на машине агента.
– Зачем? – удивился Олег. – Твой самолёт ведь поздно вечером! А мы приедем в Коломбо часов в шесть. Ты желаешь сидеть в душном аэропорту весь день?
– Конечно, лучше покупаться в океане, позагорать, нормально выспаться, а вечером уехать, – поддержал я Матвеева.
– Чего я один буду тут торчать? – отмахнулся Вадик, допивая джин. – Скучно тут. Тем более с вами я сэкономлю на такси.
Мы пожали плечами, дело хозяйское.
– Ну как хочешь, нам не трудно, хотя вчетвером ехать тесно.
– Сейчас я чемодан притащу и сумку, – засуетился молдаванин. – В машину поднесёте?
– Возьмём…
– Я прямо к такси подбегу. Спасибо, парни, что согласились…
Да нам что за печаль. Езжай если надумал экономить пятьдесят долларов и зажать от жены.
За полчаса до приезда машины нас разбудил ночной портье, сказал, что пора вставать. Быстро собрались, допили пиво с бутербродами, взяли вещи и вышли в прохладный холл. Машина вскоре подъехала, мы загрузили вещи в багажник, тут и Вадик подбежал.
Водитель поинтересовался все ли взяли? Не забыли чего? Едем?
– Поехали, скомандовал Матвеев и кинул тело на переднее сиденье.
Отъехали чуть больше километра, до развилки на Галле и Коломбо – внезапно у водителя зазвонил мобильный.
Короткие переговоры, водитель оборачивается к нам:
– Мы не можем уехать. Один из клиентов не заплатил за номер отеля.
– Что значит, не заплатил? Все заплачено агентом! – удивился я. – Поехали, опоздаем на рейс.
– Нет, один номер не оплачен!
Мы начали дружно ругать нашего агента за то, что нас подставил, и громче всех возмущался Вадик.
– Поехали, потом разберётесь с агентом, – негодовал морячок.
Водитель вновь ответил на звонок.
– Кто Вадим Крецу? Его номер не оплачен.
– Да ерунда все это – поехали! – Вадик толкнул водителя в плечо. – В аэропорт!
– Я разворачиваю машину, и едем в отель или в полицию!
– Слышишь мужик, прекрати! Давай в аэропорт! – настаивал Крецу.
– Я что – то не понял, – обернулся с переднего сиденья крупный Матвеев, занимавший своим телом половину машины. Мы втроём теснились позади. – Это шутка такая? Хочешь нас всех подставить?
– Сейчас поеду в полицию! – буркнул таксист. – Пока не заплатит, будут разбираться.
– Какая полиция? Да все нормально! Поехали…
– Слышишь, ты достойный сын своего народа! – начал злиться Олег, однажды я уже видел его решительные действия в злобе при подавлении бунта в самолёте. Вернее дважды, второй раз, когда он бил жулика, работника аэропорта в Шереметьево. – Или платишь, или я тебя сам высажу из машины.
– Да какая полиция? На понт берёт азиат.
– Я не еду! – сказал водитель и заглушил двигатель.
– Выходи из машины! – сурово произнёс Олег.
– Действительно, выметайся, нам домой пора! – толкнул я Вадика в бок.
– Дружба дружбой – но это подстава! – возмутился Юлий.
Крецу что-то недовольное пробормотал, полез в бумажник и отдал сто долларов ланкийцу. Водитель взял деньги, отзвонился и мы помчались по ночному пустынному хайвею в Коломбо.
Доехали быстро, с ветерком, вовремя – начало регистрации на наш рейс до Дубая начинался через полчаса. Водитель, явно недовольный выходкой Вадика, что – то пробурчал на родном ланкийском и умчался обратно в Галле. И мы, тоже недовольные молдавской выходкой, наскоро простились с Крецу, и пошли через полицейский контроль в зал регистрации.
Этому хитрому мотористу без денег, без еды и воды предстояло коротать время с семи утра и почти до полуночи в душном зале ожидания с кусачими комарами и мухами.
– Вот что значит обмануть всех по-молдавски!!! – воскликнул Матвеев, когда мы потеряли из виду, унылого, сгорбившегося под тяжестью свалившихся на него неудач Крецу. – Скольких встречал и скольких знаю славных представителей этой винно-коньячной республики – все они такие. Вино как воду пьют и под винными парами детей зачинают. Отсюда и результат…
– Идиот! – согласился я с экспрессивным товарищем. – Вместо того чтобы купаться, загорать, питаться и спать – «за все уплачено» – теперь будет мучиться жаждой с похмелья в душном аэровокзале.
– Новая тема для анекдотов про молдаван! – хохотнул Зверлинг. – Расскажу знакомым из Кишинёва – вместе посмеёмся…
Дальше путешествие прошло без происшествий: комфортабельные лайнеры до Дубая и оттуда до Петербурга. Завтраки, обеды, напитки. Памятуя, что это его очевидно последний рейс, Гай Юлий крепко набрался «на халяву»: джин и арманьяк.
– Юлий, угомонись! Лопнешь, старикашка! – попытался я ограничить друга. – Опять твоё безжизненное тело мне выгружать?
– Не мешай выпивать. Мне шестьдесят три года, а я все ещё в моря хожу. Я крепкий во всех отношениях мужчина, и никакой не старик! Я поставил рекорд работы секьюрити в океане! Кто и когда его сумеет побить?
По прибытию доложил и предоставил подробный отчёт о проделанной работе Полковнику Алексу. Боссу очень понравилась история с хитрым молдавским морячком.
– Каких только хитро-мудрых клоунов в жизни не встретишь…
Получив расчёт на весь коллектив, задал прямой вопрос боссу:
– Алекс, когда следующий рейс? И будет ли он этот рейс?
Яркин потеребил нос и ответил с грустью:
– Кто знает… Выдавливают нас конкуренты индусы и ланкийцы. Они гораздо дешевле, и работают на британцев, которые захватили почти весь охранный бизнес. Посмотрим…
– Долго смотреть?
– Работаем над темой. Не зуди! Африка нас спасёт! Африка…
– Нигерия? Гвинейский залив?
– И Габон, и Гвинея, и Бенин… Говорю же, работаем над темой…
Хроника мирового пиратства
Гвинейский залив превращается в центр мирового морского пиратства, сообщает The Economist. Этот вывод эксперты журнала сделали, оценив данные Международного морского бюро (IMB), которое регулярно собирает информацию о случаях пиратства на море. По данным бюро в 2015 году в заливе было отмечено 72 нападения пиратов против 28 таких случаев в 2014 году. А в 2017 г. за первую половину года зафиксировано уже 30 нападений пиратов. По мнению же консалтинговой компании Africa Risk Compliance, реальное число нападений пиратов в регионе может быть в два раза больше.
Эксперты связывают рост пиратской активности в заливе как с чисто технической причиной – судовладельцы стали чаще заявлять о нападениях на свои суда, так и с успешной борьбой с пиратами в других регионах. Ещё совсем недавно самыми опасными считались сомалийские пираты, специализировавшиеся на похищении экипажей торговых судов. Международная операция по борьбе с ними, однако, принесла свои плоды, и сомалийские пираты перестали быть серьёзной угрозой. Центр мирового пиратства переместился в Юго-Восточную Азию, но и там борьба с морскими пиратами оказалась успешной. Другим одним проблемным регионом, по мнению экспертов, может стать бассейн Карибского моря, в первую очередь из – за экономического коллапса в Венесуэле.
Согласно данным Международного морского бюро, в 2018 году во всем мире было совершено 201 нападение на морские суда. В лидеры по пиратской активности вышел Гвинейский залив…
Глава 66. "Академик"
Хроника пиратства
Гвинейский залив Атлантического океана омывает страны Кот–д Ивуар, Гана, Того, Бенин, Нигерия, Демократическая республика Конго, Камерун, Экваториальная Гвинея, островное государство Сан–Томе и Принсипи.
Пираты в Гвинейском заливе обычно представляют собой хорошо вооружённые преступные структуры, которые используют насильственные методы для похищения нефтепродуктов. Американская организация «Океаны без пиратства» («Oceans Beyond Piracy») признала в 2016 году Гвинейский залив самым опасным местом на Земле для мореплавателей.
Пиратство в Гвинейском заливе и Нигерии развивалось на протяжении первого десятилетия XXI века. Сначала в Нигерии рискам и нападениям подвергались малые корабли, занимавшиеся перевозкой работников и материалов для нефтяных компаний. Со временем пираты стали более агрессивными и лучше вооружёнными.
Международной Морской Организацией (ООН) было зафиксировано 45 случаев нападения на суда в 2010 году и 64 случая нападения в 2011 году, однако также многие нападения остаются документально не зафиксированы. Начиная с 2011 года нападения пиратов стали проблемой глобального масштаба.
В 2012 году Международное Морское Бюро (IMB), «Океаны без пиратства» и «Программа по гуманитарным вопросам морского пиратства» сообщили, что количество нападений западноафриканских пиратов на судах достигла высокого уровня: в течение года было осуществлено 966 нападений на моряков. По состоянию на 2014 год, пиратские нападения в Западной Африке чаще всего происходили в территориальных водах и портах, а не в открытом море, что препятствовало вмешательству международных военно–морских сил. Обычно пираты представляют собой хорошо вооружённые и сложноорганизованные группировки, которые всё чаще используют плавучие базы для осуществления своих атак. Главной целью местных пиратов является похищение грузов с нефтяных танкеров. Они не придавали большого значения увеличению количества членов экипажа и судам, не перевозящим нефтяные грузы. Более того, деятельность пиратов в Гвинейском заливе характеризуется их насильственным способом действия, который часто включает в себя похищения, пытки и расстрелы членов экипажа. Жестокие методы используются этими группами как часть сознательной «бизнес–модели», в которой насилие и запугивание играют важную роль. Часто пираты выдают себя за представителей террористической организации «Коренной народ Биафры»— района на юго–востоке Нигерии. Убытки от деятельности пиратов в Гвинейском заливе составили в 2012 г. около 2 млрд. долларов.
Ранее пираты преимущественно охотились за нефтяными танкерами, но с падением цен на «чёрное золото» они переключились на похищение людей ради выкупа. В 2015 году произошло 54 подобных инцидента. Каждые два из трёх захватов судов в мире приходятся на пиратов Нигерии и Кот–д’Ивуара.
Лирическое отступление перед очередным походом…
Довольно бурно отмечали мой 57-й день рождения – целых три дня: первые два с семьёй, третий с ближайшими друзьями. Сбор друзей на все той же уютной даче великого адвоката современности Филонова. Главное изменение новый забор и ворота.
Зверлинг не удерживается от дежурной колкости:
– Разбогател достойным гонораром? Неужели кто-то из подопечных не сел в тюрьму и не убили другие бандиты?
– Иди ты в баню, шутник! – обрывает друга Никита. – Топай именно в баню… по травке, по направлению строго на север тридцать шагов…
Отдыхаем то в бане, то в саду под шатром, а после захода солнца прячемся от комаров в домике. Подарки, речи, тосты…
Тосты!!! В трёх экземплярах…
Полковник Алекс, крепко подпив виски и заполировав сверху полусладким вином, не может удержаться и не съязвить:
– Костя, но признай, что хоть ты и писатель, а все же тупенький!
– Вот это вам здрассти! Называется: в день рождения поздравил… С какой стати сделан вывод о моей тупости?
– Так ты даже в свою замполитовскую бурсу с первого раза поступить не смог! Конечно тупенький!
– Даже… Ну ты сказал! А ты знаешь, какой был конкурс? Я приехал в Горелово – десять человек на место, в следующем году в Свердловске – двадцать. Вокруг КПП и каменного забора от фуражек рябило: сотни подполковников и полковников, как простые граждане ходили и за своих чад просили. А у меня в роду даже захудалого прапорщика не было!
– Хватит врать! Да кто в ваше училище поступал? С чего вдруг такой огромный конкурс?
– Это в твоё конно-беговое, как его…ВИФК… только туповатые и здоровые гоблины шли... Как говорил мой афганский боевой комбат: самые умные поняли, куда надо поступать учиться (это он про моё политучилище) в семнадцать лет, а я до этого додумался, дуралей, лишь к тридцати годам…
– Не оправдывайся. Тупенький, значит тупенький.
– Хорошо, я тупенький, пусть будет по-твоему. Но расскажи мне Леха, кто у тебя отец? Кем он в армии служил?
– Подполковником на пенсию ушёл – начальником физической подготовки дивизии.
– А дедушка у вас в семье кто?
– Тоже был начфиз дивизии и преподаватель ВИФКа…
– Выходит ты, по крайней мере, начфиз в третьем поколении! И у близких родственников, в этом твоём ПТУ, готовившим и поныне готовящим военных физруков, были обширные связи и завязки сверху донизу и снизу доверху. Никак не могли не принять такого гениального представителя династии Яркиных – завалить на экзаменах! Ты был мастер спорта международного класса? Чемпион страны?
– Нет, разрядник…
– И этот честный и мудрейший человек мне будет рассказывать об успешном поступлении в ВУЗ. Умник, мля…
Народ дружно закивал и согласился, что начфиз в третьем поколении – это довод о честном поступлении и титаническом уме.
– Петрович, ты бы воздержался рассказывать о своём таланте и мудрости! – принялся дружески подкалывать и увещевать бывший одноклассник Филонов. – Действительно, как-то даже неприлично и несерьёзно говорить о совмещении несовместимого: спорт и ум…
– Вот именно! – обрадовался я поддержке коллеги по литературному цеху. – Обычно у спортсменов даже в голове одни лишь бицепсы и мышцы…
– Ты у меня договоришься – в море ходить перестанешь!
– А вот это уже злоупотребление служебным положением! Давление! Тем более, что теперь этим наказанием особо и не запугаешь. Когда был мой последний поход? Полгода как! Так что…
Чтобы прекратить завязывающуюся перепалку, хитрюга Зверлинг произнёс красивый тост за здоровье именинника, а Вадим взял в руки гитару и спел несколько шуточных военных песен…
Улеглись далеко за полночь. Мне приснился довольно занятный сон: я стал президентом России со всеми вытекающими.
Утром сладко потягиваясь, и широко зевая, рассказал сон сотоварищам.
– И как ты воспользовался должностью? – оживился Зверлинг. – По российски – коррупционно? С кумовством?
– Тебя Юлий, я сделал президентом Академии художеств и министром культуры. Начальником службы безопасности Дениса Суворова, министром обороны Сережку Острогина – только ему можно доверить мою безопасность. Никиту, как человека знающего законы – министром юстиции. Старого морячка Кабылу – министром морского транспорта, Костю – министром спорта...
Умолкнув и вновь зевнув, я жадно отпил из баночки пиво – сушняк.
Яркин внимательно слушал пересказ сна, покуривая тонкую ароматную сигаретку возле окна, выдыхая дым в форточку.
Стоило мне умолкнуть, как Полковник Алекс нетерпеливо спросил:
– А мне какую должность выделил?
Алекс напряжённо всматривался в моё лицо, ожидая завершения раздачи должностей.
– Лёха, тебя в моём сне почему-то не было...
Босс буквально взорвался и выдал гневную тираду:
– Значит обо мне твой мозг забыл?
– Алекс, это всего лишь сон... Почему тебя волнует выделенная или не выделенная мною должность во сне.
– Как в моря отправить, так регулярно названиваешь мне, а как государственную должность мне выделить – обделил!
– Лёха, офигел? Чо за глупые обиды? Это сон...
– Это говорит об отношении... Об отношении к своему основному работодателю..
Я не выдержал и громко рассмеялся:
– Лёха, если бы ты был моим основным работодателем, я бы с голоду давно сдох! Один поход раз в полгода за гроши...
Яркин тщательно затушил окурок о пепельницу и буркнул:
– Вот и не просись больше. Как ты ко мне, так и я к тебе...
Филонов с большим удивлением выслушал школьного товарища и высказался:
– Ты обижаешься как большой ребёнок! Чем больше я с тобой знаком, тем больше ты меня удивляешь...
Декабрь. Зима в Петербурге в полном разгаре, хотя и бесснежная, но хмурая, ветреная, морозная. Предновогодние хлопоты, и вдруг как гром среди ясного неба нежданный звонок Полковника Алекса:
– В море пойдёшь? Готов?
– О как! Неожиданно! С чего вдруг? Молчание больше полугода, ни слуху, ни духу, и вдруг на тебе, подарок под Новый год…
– Я всегда помню о тебе – не разводи демагогию! – буркнул Яркин в трубку. – Рейсов долго не было…
Я на несколько секунд задумался: вновь Красное море, Индийский океан, далёкие жаркие страны… Заманчиво… Опять же: кой-какая зарплата…
– А ничего, что я в твоих глазах тупенький?
– Хватит подкалывать! Тебе не идут плоские шутки, ты не Филонов.
– Я не подкалываю – напоминаю. Сам ведь говорил…А конкретнее: куда, когда, на чем, и главное с кем идти в рейс?
Яркин громко хмыкнул в трубку:
– Много вопросов, но согласия твоего я не услышал.
– А ты тоже огласи весь список ответов, чтобы я мог понять хочу ли я, могу ли я…
– Ты прям грузином стал: Хочулия, Могулия…
– Грузин, не грузин, нужна конкретность!
– Есть такое на Балтике научное судно «Академик», оно вышло месяц назад из Питера, движется к Суэцу. Если готов в поход – вылет через три–четыре дня. С тобой идёт Дмитрий Старшинов, ты его знаешь, он много лет ходил старшим команд в нашей организации.
– Знаю! Но до сей поры в море как–то не пересекались почему–то, ни разу. Но Алень его нахваливал… А третий?
– В Красном море на судно с платформы к вам подсядет индус со стволами и амуницией. Все уже на мази…
– А куда курс держит? Как обычно Индия или Шри-Ланка?
– Необычно. В Кувейт и Бахрейн. Сейчас я решаю вопросы о снятии команды в пункте назначения, но это все второстепенные проблемы…
Второстепенные… Часто в работе нашей компании всё второстепенное превращается в главный камень преткновения!
– Эх, надо бы подготовить жену, все же на кону новогодние праздники – семейное застолье…
– Давай покороче – положительный ответ от тебя жду завтра! – рявкнул Алекс и дал отбой.
А чего думать? В одном месте уже ох как засвербело! И опять поманила, и позвала в дорогу романтика морских походов: непередаваемый запах океана, ночное звёздное небо, великолепные закаты и рассветы…
Подумал и согласился.
Супруга надулась и два дня укоряла – покидаю семью в праздники. Но ведь остаётся не одна – с взрослыми детьми и кошкой.
Вылетели транзитом через Москву и Кипр, далее в Египет. После террористического акта туристические чартеры в страну пирамид несколько лет как отсутствуют, и прямых рейсов тоже нет. Поэтому добираемся с пересадками. Самолёт Аэрофлота приземлился в Лимасоле и у многих транзитных пассажиров начались проблемы. Трагикомичная история и одновременно грустная: в Шереметьево почему–то пассажиров не предупредили о необходимости иметь Шенгенскую визу.
У меня и Дмитрия «шенген» есть, а у многих они отсутствовали, и как люди не шумели, как не ругались, что у них лишь транзит через Кипр – народ развернули обратно в самолёт и домой. Оказывается, в местном аэропорту отсутствует транзитный зал и надо проходить границу Евросоюза. Одна молодая женщина с ребёнком горько лила слезы, бушевала, гневалась на авиакомпанию, но ей сказали, мол, сама виновна. Незнание законов не освобождает от ответственности! Не повезло красотке…
Между рейсами пять часов. Дмитрий предложил прогуляться по городу, сходить на пляж. Я поленился таскать с собой вещи по городу и предложил съездить на автобусе по очереди.
Старшинов поспешил к автобусу, а я кинул сумки на металлические сиденья в зале. И хотя вполне тепло, но прилечь неудобно, сидеть неудобно. Вышел под навес остановки такси – подышать воздухом свободы. На свежем воздухе хорошо – даже мухи не мешают.
Внезапно вокруг меня засуетилась свора тощих бродячих собак, но так как угостить их было нечем, они быстро потеряли ко мне интерес и переместились к гуманной европейской семье с большим багажом. Поскулили, потявкали и что-то выпросили.
На смену собакам к моей лавке сбежались довольно нахальные коты и кошки разных мастей и пород, но основная порода – безродная, дворовая. Вначале появился один тощий зверь, затем другой, третий, четвёртый… В итоге, через полчаса вокруг меня кружила шайка из двух десятков голодного вида мурлык-попрошаек.
Наконец на горизонте появился Дмитрий. Он выскочил из такси и заметил, как я сигнализирую руками.
– Ого! Да у тебя тут целый кошачий приют-питомник! – рассмеялся товарищ. – Разводишь? Прикормил?
– Набежали мяукающие бесенята, орут, жрать просят, а у меня ничего нет…
Добряк Старшинов кинул зверям кусок сэндвича подальше в сторону, и банда бросилась к добыче:
– Надо подкормить, отвлечь – того и гляди на нас накинутся, почуют дичь!
– Что так долго бродил? – насупился я. – Мне теперь уже не успеть…
Дмитрий, извиняясь, развёл руками:
– Чуть заблудился. Но если поспешишь, то дойдёшь быстрым шагом до берега – на шум прибоя. Однако там делать нечего – ветер, волны. И вода холодная. Давай, лучше выпьем здесь на лавочке местного вина, в лавке купил…
И Дмитрий вытащил из рюкзачка пакет сухого греческого вина, стаканы и ещё сэндвичи. Коты, учуяв еду, прибежали обратно и принялись тереться об ноги, а некоторые самые смелые и нахальные запрыгнули на скамью и обнюхали пакет с вином.
– Брысь, алкаш! – крикнул я на тощего полосатика. – Самим мало!
Кот презрительно фыркнул, громко мяукнул и выжидающе уставился на меня зелёными глазами.
– Нахал! Ничего не боится! У-у, скотина!
– А чего ему бояться? Кипр! Европа! – улыбнулся Дима, подкармливая зверя. – Защитники животных в их обиду не дают, вот и наглеют.
Допив вино, мы поспешили в здание аэровокзала, а покинутая нами стая кошек устремилась к следующей «жертве» в противоположной стороне от выхода.
По прилёту в Египет агент работал довольно быстро: короткое приветствие, посадка в такси и скоростное ралли в Суэц. В портовом городе мы не задержались, и лишь успели купить в лавчонке немного фруктов и соки. Обожаю сок «Гуава», который у нас в России почему-то днём с огнём не сыщешь…
Битый час болтались в створе канала. И вот в канале появился наш «Академик» – довольно пожилое на вид судно. Даже вечером было видно, что его корпус крепко побит временем и заметно проржавел. По очертаниям оно напоминало большой рыболовецкий траулер, а не научное судно: вытянутая вдоль борта невысокая надстройка, кран-балка, с кормы аппарель…
Рыбак, да и только!
Поднялись на ходу на борт по шторм трапу, как обычно на ходу, и я сразу поспешил на мостик, где меня встретил довольно приветливый капитан – интеллигентного вида мужчина, примерно семидесяти лет. Мастер приветливо поздоровался, но как часто бывает при проходе Суэцкого залива, сослался на занятость и поручил нас на попечение старпома.
Малорослый, чуть сутулящийся чиф, с изрядно помятым лицом, и несмываемыми «следами» обильного употребления некачественного спиртного на нем, поместил нас по каютам, а затем отвёл перекусить в кают-компанию экипажа.
Примета, проверенная временем и многочисленными сопровождениями мною судов: если разместили питаться не в офицерской столовой, значит, будет дефицит уважения к гостям и придётся бороться за свои права. А этот, как он сам себя назвал, чиф Валерий Николаевич Самсонов, явно не хотел оказывать соответствующего нашему статусу ветеранов боевых действий и офицеров-секьюрити уважения.
Пожали плечами в недоумении, но промолчали, воздержались спорить сходу и проследовали за ним. Столовая просторная: варочный зал, переходящий в зал приёма пиши с четырьмя длинными столами на десять человек каждый, с лавками по бокам, и современный телевизор в углу с большим экраном. Плюс стол с микроволновой печкой, кулером и кофеваркой, рядом огромный холодильник.
– Заметил, какое демонстративное отношение к нам? Если старпом гнусный и вредный, то сразу сплавляет питаться к матросам! – усмехнулся я, кивая в сторону неспешно удалившегося чифа.
– Действительно, довольно недружелюбный приём, – согласился Дмитрий. – На редкость неприятный тип…
Зашли в просторную столовую.
– О! Какие симпатичные мальчики! – обрадовалась полная повариха или буфетчица, дама лет шестидесяти, восторженно глядя на атлета Старшинова. – Кушайте, что найдёте на столах и в холодильнике! Не скромничайте – еды вдоволь.
Действительно, на ближайшем армейского стандарта столе стояла кастрюля с большущая рассольником, вторая кастрюля поменьше с тушёной картошкой и мясом, и глубокая миска с овощным салатом. И в чайнике компот…
– Ешьте, сколько хотите! – ласково улыбнулась все та же тётка Дмитрию.
–Вот это гостеприимство, вот это я понимаю! А то старпом что–то бубнил, при встрече неприветливое…
Все та же дама ещё более ласково улыбнулась Старшинову:
– Он у нас бука и зануда. Только с начпродом нежный и ласковый…
Мы с Дмитрием многозначительно переглянулись несколько недоумевая. Моряки и вдруг… Хотя современно…судно научное, мало ли, как у них тут принято, у очень учёных…
– Он из этих?.. – поперхнулся Дима.
– Из каких? – не поняла буфетчица.
– Из нетрадиционных?
– Почему? – опять не поняла буфетчица.
– Ну, он ведь с начпродом ласковый… – уточнил осторожно Старшинов. – Сама сказала…
– Кто?
– Да этот ваш Валерий Николаевич…
– А–а… – рассмеялась буфетчица. – Не так поняли: начпрод женщина – Людмила! А меня, кстати, Наташей зовут – будем знакомы.
И дама довольно хищно и недвусмысленно улыбнулась, строя глазки Диме. Напарник чуть смутился. Мы тоже назвались в ответ, быстро доели и удалились. Немного неловко вышло с начпродшей Людмилой, но авось не донесут…
Старпом выделил мне маленькую каюту на второй палубе: одноярусная шконка, угловой стол, стул, туалет с душевой. Дмитрия поселили в такую же маленькую на первой палубе – по соседству с поварихой и буфетчицей.
– Нет, ты посмотри, как на тебя буфетчица заглядывалась! – усмехнулся я, подталкивая приятеля в бок. – И каюту выделили, явно по её просьбе, по соседству… Гляди, и остерегайся… попадёшь в цепкие лапки Натальи…
– Скажешь тоже! Фантазируешь! – суеверно трижды сплюнул через левое плечо приятель: – Чур, меня…
Разложил вещи, обустроился. Открыл с вечера иллюминатор и свежий морской прохладный воздух, ворвавшийся в помещение, буквально усыпил – убаюкал. А ведь хотел было немного почитать перед сном. Быстро наглухо задраился и зашторил иллюминатор. Эту первую ночь спал крепко, просто замечательно, даже, несмотря на работающий вспомогательный двигатель под надстройкой именно в районе моей каюты – устал с дороги.
Утром отправился на мостик ближе знакомиться с коллективом. Получил от третьего помощника крюв-лист и сразу впал в транс. Не может быть – это по документам не научное судно, а какой–то «Дом престарелых» на водах! Богадельня! Вернее морской, научный стардом…
Эге-ге! Читаю навскидку, выборочно: боцману – шестьдесят два, старшему матросу – шестьдесят три, матросам под шестьдесят. Нормалек… А мастеру – шестьдесят восемь лет. Ну, бывает… Старпом – шестьдесят три. Я так примерно и предполагал, хотя на вид он выглядит даже постарше. Стармех (Дед) – семьдесят семь! А вот так не бывает! Старший электромеханик (СЭМ) – семьдесят восемь! Невероятно, но факт! Очевидно, однажды его током ударило в морском походе, и он стал Кощеем Бессмертным – электрическим? Прирос к судну? Этого не может быть! И на десерт: старший рефмеханик (РЕФ) – семьдесят девять! Да возможно ли это? Откуда столько сил, энергии и здоровья в человеке??? И как же все эти пенсионеры умудряются ежегодную строгую и придирчивую медицинскую комиссию проходить?!
Попросил молодого моряка показать мне заслуженного прадедушку русского флота. Тот ухмыльнулся и ткнул пальцем в сторону еле-еле шкандыбающего по палубе старичка. Сухонький такой, тощенький, скривившийся на один бок, полностью лысенький, подволакивал левую тонкую ногу и сильно хромал.
Приветливо здороваюсь. Спрашиваю сочувственно:
– Что случилось? Что с ногой?
– Эх, ах…Ерунда. Запнулся на трапе, упал. Побаливает…
– Возможно, рентген надо было сделать? Вдруг перелом?
– Доктор пощупал, помял, сказал просто ушиб. Мазями мажу. Думаю, до свадьбы заживёт…
– Точно до свадьбы? Есть надежда?
– Шутник. До свадьбы правнучки…
Замечательно, а то я, было, подумал, оптимизм на этом судне не знает границ!
Итак, как я понял, на научнике есть ещё и доктор! Опять смотрю в крюв-лист: точно есть – шестьдесят три года. Нормально, и этот товарищ отнюдь не выбивается из общесудового возрастного ценза.
Нахожу каюту судового врача на моей же палубе, стучусь, вхожу, знакомлюсь. В прокуренной каюте сидит угрюмого вида поджарый, немного угрюмого вида мужчина с довольно нездоровым землистым оттенком лица.
Доктор Петр Ильич Сафронов говорит исключительно на вы, о чем сразу предупреждает – ему так удобнее общаться.
Солидный товарищ! Отвечает на приветствие:
– Я в курсе, что на борт «Академика» вчера вечером ступила вооружённая охрана, как раз хотел пообщаться.
– Увы, дорогой доктор, пока безоружная, но скоро получим…
Петр Ильич внимательно смотрит на меня, и слегка растягивая слова, задаёт вопросы:
– Где служили? В каком звании?
– Майор запаса. И где я только не служил…
Подробно рассказываю о военном периоде жизни и слушаю встречную историю службы.
– И я служил на флоте, а потом в госпитале – капитан второго ранга! Жалобы есть?
– А можно померить давление?
– Легко. Садитесь, закатывайте рукав.
Измеряет.
– Давление у вас, любезный, не особо – сто сорок на девяносто пять.
– Согласен – высоковато…
– Возможно это результат перелёта и усталости. Но, на всякий случай вот вам, милейший, таблеточка.
Беседа далее протекала вяло, и надо бы расставаться и уходить, но для приличия перекидываюсь ещё парой дежурных фраз. Вдруг доктор встрепенулся – ожил:
– А как насчёт фильмов и музыки? Есть жёсткий диск? Есть на нем записи?
Хвалюсь обширной видео и фонотекой в несколько сотен гигабайт.
– Здорово как! Прекрасно! Великолепно! Занесите – перепишу и вам скину кое-что из своего… А то завтра Новый год – хорошую музыку послушать хочется…
Расстаёмся вполне довольные друг другом.
Сразу после знакомства с доктором, попадаю в цепкие лапы стармеха.
– Тю! Сосед новый появился! А ну-ка заходь! Как зовут-то?
В очередной раз называюсь.
– А я Михаил Иванович – стармех, то есть по-морскому – Дед.
– Я в курсе. Не первый день в море…
– Ну и хорошо. Но я Дед самый настоящий, я Дед – и по возрасту! На флоте почти с малолетства – матросом в срочную службу начинал шестьдесят лет назад! И до сей поры все по морям…
Усмехаюсь:
– Я уже догадался, что настоящий Дед… Кто бы сомневался, крюв-лист читал…
Страший механик жилистый, поджарый, седовласый, с суровым мужественным лицом, нельзя сказать стариковским – именно мужественным. И морщины не глубокие, и цвет лица здоровый.
Михаил Иванович ставит на стол какой-то большой деревянный круг с выемками и поясняет:
– Подарок от экипажа, машинного отделения, с предыдущего судна! Колесо фортуны! Сейчас будем крутить…
Вижу, что колесо, но зачем его крутить? Забавно…
Дед тем временем хватается за телефон и вступает в переговоры:
– Мостик? Але! Штурман, капитана мне! Мастер? Викентий Павлович! Зайдите ко мне в каюту, будьте так добры. Тут ко мне один интересный молодой человек заглянул…
«Ага, заглянул он…Явно был отловлен…»
А Дед тем временем весело подмигивает, достаёт из–под стола трёх литровую баклажку и почти пустую литровую бутылку.
– Сейчас будем дегустировать!
Я в ужасе:
– Что это?
– Как что? Настоящая водка! «Белуга» – у знакомого купил, он мне ее в рейсы регулярно поставляет. Хорошее качество! Сейчас лишь пополню бутылку… А ну, помогай…
Дед всучил мне в руки лейку, сам за баклажку – перелили в более удобную ёмкость. Тем временем в каюту кто–то тактично стучится. В дверях замер нерешительно мастер.
– Ага! Дедушка, опять разлагаете коллектив?
– Что, вы, капитан, как можно! Это для здоровья! Только по пятьдесят грамм. У меня в холодильнике такая мировая закуска – отказаться не сможете!
Дед шустро вынул из холодильника тарелку с тонко нарезанным салом, и малосольными огурчиками. На небольшом блюдце порезанный лук и зубчики чеснока.
– Ну, я прав?
Мастер снимает чуть запотевшие очки и облизывает губы:
– Ох, уж этот дедушка, знает, чем меня соблазнить!
Стармех тем временем ставит на круглую доску восемь металлических рюмок и разливает водку.
– Не ровное число выходит на троих. Костя, где твой напарник? – восклицает Михаил Иванович. – Зови его быстро!
Дима пытается отказаться. Не соглашаюсь:
– Здорово придумал – весь удар мне брать на себя?! Нет уж дорогой товарищ! Пойдём знакомиться с коллективом, с руководством судна. Не отлынивай…
Дмитрий откладывает русско-английский разговорник и обречённо следует за мной. В дедовой каюте уже дым коромыслом – стармех курит едкий «Беломор» и чем-то уже закусывает.
– Где вы ходите? Мы уже не выдержали, по первому разу крутанули!
– Приветствую вас! Да, не беда, – отмахивается Старшинов. – Я малопьющий.
– А кто много? Я что ли? – удивляется стармех. – Я вообще почти не пью в рейсе – работы невпроворот, из машины не вылезаю. А дома тем более – один не употребляю.
Мастер поправляет на носу стильные очки:
– Ну и ладно. Давайте ребята, чуть-чуть за знакомство! Не отказывайте Деду – бесполезно, он все равно не отстанет…
Выпиваем, дед сразу наполняет стаканчики:
– Между первой и второй, промежуток небольшой! За первой волной, придёт вторая…
Мастер протирает пот со лба:
– У нашего Деда уйма тостов, шуток, поговорок и прибауток.
– А что такое? Застолье должно быть весёлым – это же не похороны, не поминки! Вот помню, ходил я ещё третьим механиком на балкере…
И полились воспоминания, пошли чередой морские байки.
Мастер слушал Деда с нескрываемым умилением, а я с восторгом – настоящий кладезь морской мудрости, волшебный сундучок морских баек – находка для писателя!
– А сало? – встрепенулся Дед. – Дима, ты почему сало не кушаешь? С чесночком да с лучком. Все свежее и домашнее! Закусывайте! Мажь хлебушек горчицей – острая зараза. Сам делал!
Да закусываем мы, закусываем, только бы не перебрать с количеством напитка.
– Дедушка! Мне доктор только что таблетку от давления дал…
– Зачем? – удивляется стармех и густые брови высоко взлетают вверх.
– Давление чуть поднялось. Может не надо водки…
Михаил Иванович громко рассмеялся:
– Давление должно быть! Нет давления – человек мёртв! А ну, выпьем! За давление…
Мастер после третьего поворота диска, вытер губы салфеткой, встал, откланялся, и заявил, что пора работать.
– Стоп! Пойду на мост – надо судном управлять! Хорошего – помаленьку!
–Тю да шо ж им управлять? Там на вахте опытный третий штурман – бывший старпом – вполне справится! Давайте, по крайней рюмочке – и тоже возьмусь за работу. Пойду в машину: посмотрю, поковыряюсь в железе…
Пришлось всем гостям поучаствовать в «Колесе фортуны» ещё раз.
А сало действительно было отменное! А водка…водка, как водка, я её все равно не люблю и не понимаю. Уже на выходе из каюты интересуюсь:
– Викентий Павлович! А как вы завтра будете отмечать Новый год – всем экипажем? Будем праздновать?
Мастер покраснел и скривил губы:
– После вчерашнего вечернего происшествия, этот экипаж даже поздравлять не хочется.
– А что такое случилось?
– Вы следов крови не видели на второй палубе? Мордобой на судне – позор! За эту вертихвостку, повариху-татарку, дрянь молодую, дрались задиристые моторист и матрос, да один лаборант из учёных. Устроили корриду – бой быков. Дебилы!
– Не такая она и молодая… – вставил я. – В крюв-листе написано – ей тридцать семь. Нашли повод для драки… Было бы лет двадцать или двадцать пять…
– Для тебя военного пенсионера тридцать семь не молодость? – осуждающе покачал головой капитан. – Двадцатилетних подавай? Это уже педофилия в ваши годы!..
– Шучу. И чем все кончилось?
– Да ничем. Набили морды друг другу, прячутся по каютам. Вызвал её на воспитательную проработку, пригрозил списать в порту. Роза эта мне говорит, что ни при чем! Мол, они сами дураки все себе выдумали, про любовь. Да она и замужем…
– Ну, да! – подтвердил я. – Я сам сегодня утром слышал, как она на мостике звонила по спутнику мужу – чирикала нежно…
Мастер вздохнул:
– Вот и не знаю, что и делать с Новогодним праздником: дашь малейшую поблажку – перепьются и передерутся – а я буду виноват...
Перед тем как мы дружно покинули каюту, стармех объявил:
– Хлопцы, вечером опять будет сало и колбаса. У меня закрутки припасены для дорогих гостей: домашние огурчики с помидорчиками и солёные грибочки, – похвалился Дед. – А теперь шабаш – по местам! За работу!
В итоге, общесудовой Новый год прошёл довольно скромно – по каютам. На ужин женщины приготовили оливье и сельдь под шубой, на столы выставлен сок и фрукты. Мастер по радиосвязи всех поздравил и на этом шабаш. Именно объявлен шабаш работе и застолью, а не призыв на шабаш. Праздник отмечали тихо по каютам узкими дружескими группами.
Поздним Новогодним вечером, в качестве ответа на угощение мастера, стучусь в каюту капитана, намекаю на привезённую бутылку виски.
– Виски? Замечательно! Какой?
– «Jameson». Думаю, мы сможем славно отметить праздник!
– О–о! Обожаю ирландский виски. Замечательно! Константин, но давай не в моей каюте, а на прежнем месте, у Деда. Не хочу наводить бардак, потом придётся самому убираться. У меня прибирается буфетчица офицерской столовой Марина, дама строгая, интеллигентная, не любит лишний мусор – смотрит осуждающе. А Дедушка, как всегда, накурит, потом бычков полная пепельница, закуска, стаканы… Решено! После ужина в двадцать часов! И закончим под бой курантов…
Михаил Иванович выслушал распоряжение мастера и осуждающе посмотрел мне в глаза:
– Ты что, не русский? Зачем купил это пойло? Американский самогон!
– Ирландский…
– Какая разница! Все равно баловство одно. То ли дело наша, родная водка!
– А ничего, что водку нам германцы ещё до царствования Петра I навязали…На Руси были испокон веков иные напитки: брага, мёд, медовуха. пиво…
– Много ты понимаешь, молодо-зелено! Ладно, будь по-вашему, пейте, что хотите, а стол я подготовлю. Но под виски сало не пойдёт. Задал ты мне головную боль…
– Не беспокойтесь! Возьму из кают-компании новогодних салатов…
Дед замахал руками:
– Я и сам возьму – мне больше дадут!
Ближе к двадцати часам, когда мы постучали в каюту стармеха, стол был уже накрыт: оливки в банке, салат оливье, «шуба», сыр, сервелат. И Дедушкино сало! Не поскупился, не пожадничал, не удержался! Отдельно на приставном столике теснились соки, лимонады, фрукты. «Колесо фортуны» пришлось убрать – виски пьют из стаканов.
– Голову изломал, чем вас угостить. То ли дело холодная водка и наша русско-украинская закусь: хлеб, сало, грибы, лук, чеснок… Ладно, наливай Константин, попробуем, что за «виску» ты нам привёз...
Твёрдой рукой разлил по первому кругу на четверых. Мастер произнёс короткий тост за встречу – Дмитрий нехотя пригубил. Дед заметил это и встрепенулся:
– Тост мастера – положено до дна!
Пришлось Старшинову допить, и я быстро налил по второй. Последовал мой тост:
– За удачу! Как говорит один мой друг известный артист Иван Краско: на «Титанике» почти все были здоровы, а вот удача от многих отвернулась!
– Хорошо сказано! – похвалил мастер.
Димитрий вновь попытался пригубить – стармех опять возмутился:
– Это же ваш встречный тост! Нехорошо!
Дмитрий вздохнул и допил. Разлил по третьему разу – слово взял сам Михаил Иванович:
– Эх, пропадай моя молодость – выпьем за флот! Чтобы мы жили и в море ходили, но в море не умерли! По крайней мере, чтоб не скоро…
Старшинов попытался вновь разделить норму на два раза. Теперь мастер принялся увещевать:
– Димочка! Ты Дедушку не уважаешь? Пей до дна!
– Михаил Иванович! У нас с вами получается какой-то «Осенний марафон»! – взмолился мой напарник. – Вы говорите как актёр Леонов в том фильме: «тостующий» до дна, «тостуемый» до дна. И несколько стопок водки ведь уже были с утра. Столько не могу – я спортсмен. У меня режим,я столько за год не пью. Вдобавок я автомобилист.
– Режим должен остаться на берегу. Выдумают тоже, режимы какие-то... А мы что, двух жильные? Пить за себя и того парня? Тем более за такого здоровяка. Нет, давай с нами наравне. Не отлынивай, товарищ.
Дмитрий вздохнул, сделал круглые сердитые глаза, выразительно посмотрел на меня, и прошептал:
– Говорил же, не покупай ничего на судно…
Шепчу в ответ:
– Не покупай, не покупай… А как наладить дружбу и взаимоотношения с командованием?
В итоге, когда в литровой бутылке оставалось лишь на четверть, дед вновь обругал виски и полез в холодильник.
– Что я висок ваших не пил? Много каких напитков пробовал в жизни: китайские, корейские, японские, панамские, ямайские, кубинские, всякие европейские…Вы, как хотите, а я буду свою, родную…с салом… Итак, с Новым годом, дорогие товарищи!..
Соседство каютами с Дедом оказалось для моей литературной работы в том рейсе фатальным. По намеченному перед походом плану, в свободное время я должен был завершить детскую повесть и повесть о войне. Увы, этим грандиозным планам не дано будет осуществиться...
Каждое утро, примерно в семь сорок, раздавался стук в дверь, и дед завлекал меня в свои, прокуренные апартаменты, куда вызывался также мастер и Дмитрий, если тот не успевал улизнуть в спортзал.
Этот ритуал регулярно повторялся перед обедом и после ужина. Порой с байками и анекдотами засиживались по часу – времени на отдых и литературу почти не оставалось. Самое поразительное, что ни содержимое фляги, ни сало в холодильнике не иссякали.
– Михаил Иванович! – взмолился я однажды. – Помилосердствуйте, я больше не могу! Да я в жизни столько водки не пил и столько сала не ел! Когда же это издевательство над организмом закончится? У вас в каюте бездонная бочка? Волшебный колодец?
Стармех нахмурив густые брови, посмотрел на мастера:
– Викентий Павлович! Ты посмотри, какая слабая и бестактная молодёжь пошла! Издевательство!? И вдобавок никакого уважения к старшим. Я же от всей души! Их угощаешь, а они вдобавок и жалуются!? А ну-ка, боевой офицер, крути круг! Да не стесняйся, закусывай!..
С первого дня мастер порадовал наш небольшой коллектив секьюрити наличием на судне сауны и бассейна.
О! Комфорт!
– Купайтесь сколько хотите! Только по четвергам у нас женский день – на двери будет висеть объявление. Сауна работает с десяти утра и до полуночи, вода проточная: звонок на мостик, а те сообщат в машину. И аккуратнее, не обожгитесь о металлические тены – в парилке тесно.
Вот это здорово, будет где расслабляться после вахты и наслаждаться жизнью! Однако эта радость будет не скоро – вода за бортом плюс семнадцать, потеплеет до двадцати двух примерно в районе южного берега Судана. Ведь и здесь в декабре зима!
Поэкспериментировали: едва прыгнули в бассейн – сразу все что могло звенеть зазвенело – быстро выбрались наверх. Поспешили греться в сауну…
На капитанском мостике мне предстояло нести вахты с довольно-таки возрастным третьим помощником пятидесяти пяти лет – Степаном Савельичем. Бывало, я видел и постарше третьего помощника – но всего пару раз.
– Что так? – удивился я. – Переучился из бывших радистов?
– Почему переучился? Я уже почти тридцать лет судоводитель.
– А почему третьим работаешь? Долго был вторым?
– Долго был старпомом!!!
– В смысле?
Штурман нахмурился, налил кофе, закурил, крепко выругался, начал рассказ.
– В каких морях, и на каких только судах я не ходил, а потом надумал завязать с дальними походами и решил кинуть якорь в Питере. Друзья устроили в «Рыбку» на парусник: всю жизнь о такой работе преподавателя ВУЗа мечтал! Дисциплинированные курсанты, лекции, мачты, парусные снасти, тревоги, занятия, выходы в Финский залив на вёслах на шлюпках и под парусом на яхтах. Мальчишки меня обожали, дело я своё знал – выучил работу на парусах. Если ты не в курсе, это непростое дело, это тебе не байки о «Пятнадцатилетнем капитане» Жюля Верна.
– Я в курсе! Однажды на большом трёх мачтовом дальневосточнике «Любовь» шёл через океан – четыре года назад. Интересно! Я сразу же понял, какая это тяжёлая служба!
– Вот именно, интересно со стороны, а работа на парусах, действительно, нелёгкая. Зато мы участвовали в регатах, походах по Балтике – брали первые призы! Все было замечательно лет шесть, а потом сменилось руководство ВУЗа, пришли посторонние люди – временщики, которым наш парусник был до одного места! Началось сокращение финансирования, затем списали часть экипажа, урезали до такой степени, что в море уже не выйти. А я уже прошёл все ступени карьерной лестницы на паруснике: сначала был старшим парусным, потом старпомом, и к этому времени стал капитаном… И тут началось… Поедом ели меня, те самые воры, и даже под статью о хищениях попытались подвести. Жульё! Негодяи! Воруют, гадят, и одновременно гнобят приличных моряков. В результате преступной деятельности новые начальники подвели дело к продаже парусника. Надоело ругаться и бороться, написал заявление, уволился и… впал в депрессию. Устроился в офис мелким клерком, и даже таксистом начал работать по вечерам и ночам. И тут мне однокашник по училищу предложил работу: сходить в рейс на научном судне вторым помощником. А куда деваться – денег дома нет…
Я кивнул понимающе.
– …Бывает…
А Савельич продолжил свой импульсивный монолог.
– Пока документы собирал, пока медкомиссия – на судне уже другой второй сидит. И хотя моложе меня и менее опытный, но уже на должности. А место чифа тут занято уже лет десять этим старым бестолковым пеньком – думающим только о … ну, ты понял, об начпродше. А мне куда деваться? С работы сорвался, на море уже настроился. Согласился. Но думаю, пришёл я на «Академик» ненадолго: обещали хороший оклад, а выплатили две получки и вижу, что получил на руки половину обещанного. И премий нет. Явно в Кувейте сойду и поеду домой…
Прошли Судан. Воздух заметно потеплел и мы с Дмитрием открыли купальный сезон. Даже если рано утром и не удавалось увильнуть от дедовых ста граммов, все равно активное купание – протрезветь. Час до обеда, после обеда час и по часу между бассейном интенсивные солнечные ванны.
– Вы как на курорте на судне! – усмехнулся мастер. – И вам за эту работу ещё и деньги платят?
– Небольшие, но платят, – усмехнулся Старшинов. – Но постоянно ограничивают, сокращают, уменьшают суточные-командировочные.
– Я бы с вас ещё удерживал за туризм! – проскрипел, встряв в разговор чиф Валерий Николаевич. – За что платить? Вокруг света ходите безбилетниками, да ещё и загораете. Пьёте и едите за казённый счёт...
– Не надо завидовать! – оборвал я старого зануду: – Наша работа скоро начнётся: получим «железо» и за дело.
– Константин! Как будете стоять вахты? – поинтересовался капитан. – Доложи, как будет организовано дежурство?
– После прохода пятнадцатого градуса северной широты – приступим. На мостике, с помощниками – четыре через восемь, круглосуточно до входа в Персидский залив.
– Понятно, – кивнул мастер. – А то я все размышляю, что, да как… Ведь не у дедовского же «Колеса фортуны» будете дежурить!
Я обрадовался возможности поговорить с мастером о своих душевных и физических муках:
– Мастер! Я давно пытаюсь сказать: не могу я больше пить водку! Прикажите Деду прекратить издеваться над нами! Сколько можно? Скажите, что мы заступаем на службу, и вы нам запрещаете...
– А кто ему скажет, что надо и мне запретить выпивать? – улыбнулся мастер. – Я тоже устал. Хотите, чтобы судно стало неуправляемым, потому что мастер Дедушка споил? Пока не заступили на вахты, будьте любезны, принимайте часть удара на себя…
Да-а-а! Называется, помог, поддержал: примите на себя часть удара… Легко сказать…
Рано утром подошли к месту встречи с плавучей платформой «Султан». Погода замечательная: почти штиль, небо ясное.
Рассматриваю в бинокль на унылое проржавевшее обшарпанное судёнышко – настоящая плавучая тюрьма. Невольно пришла мысль: «Как хорошо мы на этой плавбазе никогда не сидим в ожидании судов для сопровождения. Молодец Алекс, не ссылает своих сотрудников на эти «гостиницы» для секьюрити».
Эх, как я был неправ и далёк от истины в эту минуту…
Связались по связи, и к нам наперерез тотчас поспешил катер. Сблизились, сошлись бортами: с него подали два ящика, мешок и связку амуниции – бронежилеты. По трапу торопливо поднялся хмурый, мордатый индус. Что сразу бросилось в глаза: густые чёрные усищи. Поздоровались. Я ему:
– Хелло!
И он в ответ:
– Хеллоу…
Поинтересовался именем нового напарника и получил такой ошарашивающий ответ скороговоркой – язык сломаешь повторить.
Индус смеётся и сует мореходную книжку – с трудом читаю: Чазоз Паттавэкэдэн Рэдэкришнэн… Абракадабра какая! Пытаюсь хоть чуть-чуть повторить белиберду близко к тексту.
Индус машет рукой и просит называть его по–простому:
– Радек! Меня ребята украинские охранники так называли. Сокращённо.
– А кем служил? Воевал?
– Майор полиции на пенсии.
– О! Радек, так Радек! Так гораздо проще, чем…э-э-э… Чазоз Паттавэкэдэн Рэдэкришнэн… Интересно, а почему хохлы прозвали его Радек, а не виски «Чивас Ригал»? По тексту ближе…
Оружие затащили на мостик и Радек моментально развил кипучую деятельность: раскрыл ящики, распечатал мешок, аккуратно разложил оружие в ряд, достал ведомость и представил мне полный отчёт по количеству и по номерам «АК». Индус быстро перемещался по мостику, почти бегал, навёл суету – явно хотел понравиться как добросовестный секьюрити.
– Вольно! – скомандовал я, но индус не понял и лишь заулыбался. – Отдыхай, товарищ!
Привёз комплект родных «АК» – замечательно! Для меня с Дмитрием они привычнее, чем западные полуавтоматические винтовки. Да и во влажной среде Калашниковы надёжнее в эксплуатации.
Старпом разместил Радека в тесной каюте на нижней палубе, оружие заперли и оставили на мостике – отдыхаем до вечера. После ужина заступаю на вахту, затем Старшинов, индус следом. И так по кругу…
На мой вопрос о проблемах, индус ответил, что всем доволен, только вот сигареты закончилось – долго сидел на «Султане».
Дед, явился за мной в каюту точно по установленному им временному графику – предложил обмыть получение оружия:
– Это дело надо отметить. Ритуал! Оружие – дело очень сурьёзноё…
– А может быть не надо?
– Надо, Костя, надо! Встанешь на вахты – отдохнёшь…
Мастер лишь развёл руками, одновременно тяжело вздохнув:
– С дедушкой не поспоришь…
Пришлось подчиниться. А ведь я планировал написать в этот день хотя бы страничку повести…Опять сорвалось!
Хватаюсь «за соломинку», чтобы смыться:
– Только прежде, чем сдаться на вашу милость, Михаил Иванович сигаретами не угостите?
– Константин, ты же вроде бы не куришь? – удивился стармех и хохотнул: от жизни с нами закурил?
– Не за себя, за господина индуса беспокоюсь. Забота о подчинённом.
– Какой он нам господин – товарищ! Индусы нам всегда товарищи! Ладно, дам пачку.
Дед поковырялся в ящиках стола, достал пачку «Мальборо». У меня сплошь ядрёные, крепкие – эти послабее будут. Пусть камрад наслаждается…
– Побегу, отдам?
– Я сам позже его угощу. Сиди, пей и закусывай!
И дед лихо крутанул «Колесо фортуны».
Едва освободившись от цепкого гостеприимства Михаила Ивановича, поспешил поплавать в бассейне, понежиться на солнышке – наложение зимнего загара на белое тело, и на службу.
Заступаю на вечернюю вахту. Глаза Чифа засветились радостью:
– Наконец-то и вы при деле, а то все солнечные ванны, сауна, да бассейн. Туристы, мля…
Старый брюзга! Хотя, какой он старик? Всего-то на четыре года старше…
– Не завидуй! Не бурчи…
В полночь после вахты Дед вновь поймал меня у каюты, схватил буквально за руку – не пропустил отдыхать. Сон получился на час короче.
Отстоял утреннюю вахту, вволю наговорился с третьим помощником, в обед, чуть повалялся на шконке, затем вновь сауна, час отмокания в проточной морской воде бассейна и топаю на бак: время близится к пятнадцати часам – самый загар. Выхожу на бак и вхожу в ступор – возле запасного якоря, закреплённого на палубе, открылась настоящая чайхана!
Столик, чайник с кипятком, заварной чайничек, кружки, блюдце с конфетками, варенье в пиале. Возле столика укрывшись полотенчиком восседает на банкетке напарник Дмитрий, лишь тюбетейки, тюрбана, или узбекского халата моему напарнику не хватало… Прямо киношный герой товарищ Сухов в эпизоде: в мечтах о доме…
Я даже остолбенел и едва не лишился речи, и лишь после долгой паузы высказал удивление:
– Ни фиг себе! Это как так–то? Пока некоторые несут службу на вахте, другим уже чай с вареньем подносят! Искренне удивил…
– Люблю хороший чай! – ухмыльнулся Старшинов и принял горделивую позу падишаха.
– Я тоже люблю, но мне его на палубу не подают...
– Уметь надо! Имею правильный подход к женской душе! – подмигнул Дмитрий.
– Знаю я эти подходы! Не потяну – я слишком молод…
Старшинов поперхнулся чаем и едва не обжёгся:
– Зачем ты так? Никакой меркантильности! Все искренне и безвозмездно…
– Понятное дело бесплатно…
– Опять все опошлил! Я спокойно загорал, на палубу вышла повариха, спросила: люблю ли варенье из чёрной смородины? Конечно люблю! Угостила немного…
Чешу затылок:
– Поделишься? Угостишь товарища?
– Беги за кружкой…
Дмитрий щедро поделился вареньем:
– Конечно, одному много – угощу, без проблем.
Ухмыляюсь:
– Проблемы твои впереди! Каюту на ночь до заступления на вахту запирай, не расслабляйся…
– Да чтоб тебя… Накаркаешь…
По завершению чаепития появилось новое развлечение: боцман и старший матрос (два Михаила) вытащили надраенную до ослепительного блеска большущую медную рынду – судовой колокол. Почему–то название рында прижилось на российских судах, хотя по правилам рында – это звон трёх ударов вряд. Есть версия, что рында – от слова рындать.
– Привели в порядок красавицу! – похвастался боцман. – Окислилась, года два не чистили. На судне будут ходить иностранцы, а рында была как после кораблекрушения.
Интересуюсь:
– Можно и склянки отбить?
– Можно! – разрешает Михаил. – Сейчас повесим и ударишь. А ну, здоровяки, помогайте…
Мы с Дмитрием, в основном конечно мощный Старшинов (сработал как подъёмный кран), помогли повесить на крюк сияющую рынду, отбили склянки и поспешили в кают-компанию, на второй чай с выпечкой…
– Дёргайте рынду за булинь, – дозволил боцман. – Отбейте склянки…
Постепенно служба пошла своим чередом – вошли «в колею». И Дед по утрам меня больше не беспокоил, понимал, что вахта – это дело святое. Наша служба и опасна, и трудна! А что после вахты? А после вахты привычный негромкий стук в дверь и скрипучий голос:
– Костя, заходи «на огонёк»!..
И так постоянно и ежедневно: перед обедом после утренней вахты, и на чай в шестнадцать, и после нолей перед сном, после вечерней вахты.
– Да как можно горячий чай и сто грамм водки? – восклицал я недоуменно.
– Вполне нормально. Не помешает! Выпили чуток, закусили салом, затем пьём чай или кофе с хлебушком. Какие проблемы? Пей и долго не болтай – мне пора спускаться в преисподнюю работать…
Стармех в машинное отделение, а я после трёх рюмок – спать…
После нулей дед и мастера обязательно зазывал, дескать, полезно на сон грядущий. А выпив рюмочку–другую, Михаил Иванович сразу нас не отпускал. Под водку и закуску «травил» бесконечные забавные байки…
Николай Прокудин. Редактировал BV.
Продолжение следует.
======================================================
Желающие приобрести роман "Морская стража" обращаться n-s.prokudin@yandex.ru =====================================================
Друзья! Если публикация понравилась, поставьте лайк, напишите комментарий, отправьте другу ссылку. Спасибо за внимание. Подписывайтесь на канал. С нами весело и интересно! ======================================================