Деньги. Всегда эти чёртовы деньги.
Ирина смотрела на экран телефона, и цифры на квитанции расплывались перед глазами. Минус триста пятьдесят тысяч. Со счёта, который открыла ещё бабушка Евдокия в девяносто седьмом. Тот самый вклад, что копился двадцать восемь лет под проценты, который должен был достаться ей. Только ей.
— Как же вы могли продать моё наследство? Ответите за всё, наглецы! — голос сорвался на крик, когда она ворвалась в гостиную.
Олег даже не поднял головы от ноутбука. Сидел в кресле, в домашних трениках, какой-то расслабленный весь. Спокойный.
— Ира, не ори. Соседи услышат.
— Пусть! Пусть весь дом знает, какая у меня семейка! — она швырнула телефон на диван. — Где деньги?
Тут из кухни вышла свекровь. Людмила Борисовна. В новом халате — шёлк, бордовый, дорогой. На пальцах кольца блестят.
— Иронька, ты чего разнервничалась? Давай чайку попьём, поговорим...
— Не надо мне вашего чая! — Ирина чувствовала, как внутри всё кипит, как предохранитель вот-вот вылетит. — Скажите, кто закрыл мой вклад? Кто снял деньги?
Молчание. Олег щёлкнул мышкой. Людмила Борисовна поправила волосы.
— Мы взяли взаймы, — наконец произнёс муж. — Ненадолго. Вернём.
— Взаймы? — Ирина засмеялась. Истерически, противно даже самой себе. — У меня? Из моего вклада? Без спроса?
— Доверенность же есть, — встряла свекровь. — Ты сама давала Олегу. На всякий случай, помнишь?
Помнила. Пять лет назад, когда в больницу лежала с аппендицитом. «На всякий случай, — говорил тогда Олег, — вдруг что-то понадобится оплатить». Она подписала. Доверяла.
— Вы украли у меня.
— Да брось ты, — Олег наконец посмотрел на неё. Глаза холодные, чужие. — Мы же семья. Почему «украли»?
Семья. Это слово теперь звучало как издёвка.
На следующее утро Ирина проснулась с чётким планом. В шесть встала, оделась, выскользнула из квартиры тихо. Олег храпел в спальне, свекровь — в комнате напротив.
Метро. Давка, запах кофе и пота. Серые лица вокруг. Она ехала в центр, на Красную Пресню, в офис той самой компании, куда Олег уже полгода устраивался. Большая фирма, строительная. Обещали хорошую зарплату.
Секретарша в приёмной — молодая, с маникюром как у телеведущей — удивлённо посмотрела на неё.
— Вы к кому?
— К Борису Сергеевичу. Я жена Олега Климова.
Имя подействовало. Девушка сняла трубку, что-то прошептала, кивнула.
— Проходите.
Директор оказался мужчиной лет пятидесяти, с брюшком и усталыми глазами. Встретил вежливо, но настороженно.
— Чем могу помочь?
Ирина достала из сумки папку. Три дня она собирала документы: копии паспортов, выписки, старые записи из бабушкиного дневника, где чёрным по белому: «Вклад — Иришке. Только ей. Чтоб в жизни подспорье было».
— Мой муж сказал, что устраивается к вам на работу. Хочу узнать, когда он выходит.
Борис Сергеевич поморщился.
— Ваш муж у нас не работает.
— Как?
— Мы отказали ему ещё в апреле. Не подошёл по квалификации.
Комната поплыла. Ирина вцепилась в ручки кресла.
— Но он каждый день уходит... говорит, на работу...
Директор развёл руками.
— Не ко мне.
Она вышла на улицу, и город показался декорацией. Ненастоящим. Машины, люди, витрины — всё мимо.
Полгода Олег врал. Полгода уходил непонятно куда, возвращался поздно, иногда пьяный. А она думала — устаёт, вкалывает. Дура.
Телефон завибрировал. Людмила Борисовна.
«Ты где? Готовить будешь?»
Готовить. Ирина усмехнулась. Десять лет она готовила, стирала, убирала за ними двоими. Работала на полставки в библиотеке, чтоб хоть какие-то деньги были. Копила на ремонт. Мечтала о поездке на море.
А потом умерла бабушка. Оставила вклад. «Тебе, Иришка. Чтоб свободной была». Триста пятьдесят тысяч — для неё это космос. Можно было съехать, снять квартиру, начать жизнь заново.
Но она думала: семья. Надо сохранить семью.
«Не буду», — написала она свекрови и выключила телефон.
В банк она пришла к обеду. Операционистка — девушка с рыжими волосами и строгим пиджаком — достала выписку по счёту.
— Вот все операции за последние три месяца.
Ирина смотрела на строчки. Первое снятие — семьдесят тысяч. Второе — пятьдесят. Третье — восемьдесят. Ещё, ещё, ещё.
— А можно узнать, куда переводились деньги?
Девушка постучала по клавишам.
— Первые три перевода — на счёт Климовой Людмилы Борисовны. Остальные — наличными, в кассе. С доверенностью вашего мужа.
Людмила Борисовна. Значит, не только Олег.
Ирина попросила распечатать всё. Взяла листы, аккуратно сложила в папку. Сказала спасибо и вышла.
На улице было холодно. Ветер трепал волосы. Она достала телефон, набрала номер старой подруги — Жанны, которая работала в риелторском агентстве.
— Жанка, мне нужна помощь. Можешь узнать, не покупал ли кто из моих родственников недвижимость в последние месяцы?
— Дай фамилии, пробью через базу.
Через два часа Жанна перезвонила.
— Ир, ты сидишь?
— Говори.
— Твоя свекровь купила квартиру. Однушку на Щёлковской. Месяц назад. Оформлена на неё.
Ирина закрыла глаза. Квартира. За её деньги.
— А Олег?
— У него ничего нового. Зато есть один интересный момент — в июле он регистрировал ООО. Фирма по продаже автозапчастей. Но она уже закрыта. Банкрот.
Всё стало на свои места. Олег открыл бизнес. Прогорел. А мамочка его прикарманила остатки и купила себе жильё. Про запас.
Старый друг Олега, Виктор, жил на окраине, в панельке, которую строили ещё при Брежневе. Ирина поднялась на девятый этаж пешком — лифт не работал. Постучала.
Виктор открыл не сразу. Щёлкнул замок, выглянул с недовольным лицом.
— Ирина? Ты чего здесь?
— Поговорить надо.
Он замялся, но впустил. Квартира прокуренная, на столе бумаги, калькулятор. Виктор был в мятой футболке, небритый.
— Слушаю.
— Ты знал про бизнес Олега?
Виктор вздохнул.
— Знал. Я его отговаривал. Говорил — рано тебе, нет опыта. Но он решил, что быстро разбогатеет. Взял в аренду склад, закупил товар, а покупателей нет. Прогорел за три месяца.
— А мама его знала?
— Людка? — Виктор усмехнулся. — Она первая его и надоумила. Говорила: давай, сынок, открывай дело, будешь миллионером. А когда всё полетело, быстренько деньги забрала. Сказала, что это ей компенсация за нервы.
— За нервы, — повторила Ирина тихо.
— Ир, извини. Я бы сказал тебе раньше, но... ты же не спрашивала.
Она встала.
— Спасибо, Вить. Ты мне очень помог.
Вечером Ирина вернулась домой. Олег и Людмила Борисовна сидели на кухне, пили чай. Телевизор работал. Уютная такая картинка. Семейная.
— А, пришла, — буркнул Олег. — Где пропадала?
Ирина положила на стол папку с документами.
— Вот здесь пропадала. В банке. В риелторском агентстве. У Виктора.
Людмила Борисовна побледнела.
— Ты... к Витьке ходила?
— Ходила. И теперь знаю всё. Про несуществующий бизнес. Про квартиру на Щёлковской. Про то, как вы поделили мои деньги.
Олег отвёл взгляд.
— Я хотел заработать. Вернуть всё с лихвой...
— Не спросив меня? Не сказав ни слова?
— А ты бы разрешила?
— Нет! — крикнула Ирина. — Не разрешила бы! Потому что это моё наследство! Моё!
Людмила Борисовна встала, выпрямилась.
— Мы семья. В семье всё общее.
— Тогда почему квартира оформлена на вас? Почему не на всех?
Тишина. Только телевизор бормотал что-то про погоду.
— Вот и я о том же, — Ирина взяла папку. — Завтра иду к юристу. Подавать в суд.
— Не посмеешь! — Людмила Борисовна шагнула вперёд. — Я тебя по миру пущу!
— Попробуйте.
Заявление в полицию она написала на следующий день. Мошенничество, растрата чужих средств, превышение полномочий по доверенности. Приложила выписки, показания Виктора, распечатки из Росреестра про квартиру.
Следователь — женщина лет сорока, с усталым лицом — прочитала, кивнула.
— Возбудим дело. Но готовьтесь к долгому процессу.
— Я готова.
Суд шёл три месяца. Олег пытался оправдываться, говорил про кризис, про то, что хотел как лучше. Людмила Борисовна рыдала, клялась, что квартиру покупала на свои пенсионные накопления. Но выписки из банка, показания Виктора, документы о регистрации ООО — всё говорило против них.
Приговор вынесли в ноябре. Условный срок для Олега, обязательство вернуть деньги. Квартиру на Щёлковской постановили продать, средства — в счёт погашения долга перед Ириной.
Ирина стояла в коридоре суда, смотрела в окно на серое небо, голые деревья. Внутри было пусто. Ни злости, ни радости. Ничего.
— Вы справились, — сказал адвокат, молодой парень, которого она наняла на последние сбережения. — Молодец.
Справились. Но теперь надо было научиться жить дальше.
Через неделю Ирина сидела в кафе на Арбате. Маленькое место, уютное, с книжными полками вдоль стен. Заказала капучино, открыла ноутбук.
Объявление о съёме квартиры нашлось быстро. Однушка на Сокольниках, недорогая. Она позвонила, договорилась о просмотре.
Телефон завибрировал. Олег.
«Прости. Прости меня, пожалуйста. Я всё верну».
Она посмотрела на сообщение долго. Потом заблокировала номер.
Снаружи шёл дождь. Редкий, холодный, ноябрьский. Люди бежали под зонтами, прятались в подъезды.
А Ирина сидела у окна, пила кофе и думала о том, что скоро декабрь. Скоро Новый год. Скоро — новая жизнь.
Без них. Без лжи. Без золотой клетки, которую она сама себе построила когда-то, думая, что это и есть счастье.
На столе лежала визитка — директор маленького издательства, которое искало редактора. Ирина встретила её случайно, в библиотеке, разговорились. «Приходите, — сказала директор. — Мы как раз расширяемся».
Ирина взяла визитку, покрутила в пальцах. Телефон. Имя. Адрес.
Шанс.
Она допила кофе, надела пальто и вышла на улицу. Дождь кончился. Где-то вдалеке пробивалось солнце сквозь облака — тонкими, острыми лучами, как обещание.
Ирина шла по мокрому асфальту, и впервые за много лет ей было легко. Легко дышать. Легко идти. Легко быть.
Она обернулась — посмотрела на здание суда вдалеке, серое, угрюмое. Потом повернулась и пошла дальше. Прочь. Вперёд.
К той жизни, которую заслужила.