Спустя три месяца захотелось наконец-то по-настоящему отрефлексировать FM Ли Джун Ги в Йокогаме. Просто на его посещение было потрачено, кажется, в три раза больше усилий (финансовых, временных и физических) , чем на предыдущие два (в Сеуле и Макао). Тут я еще раз с большой сердечностью и благодарностью к Лене Азаровой, Юле Гаврилиной, Наташе Астафьевой за их, реальный, считаю, подвиг по приобретению билетов. В Японии с этим какой-то сумасшедший дом. Если бы я решила пройти этот квест самостоятельно , то сдалась бы на этапе получения членства в клубе Splendor. И это вообще не шутка. Девушки, я очень ценю и обязана!
Но что дальше? А что-то странное. Сейчас, спустя три месяца, вернувшись памятью в те дни, вдруг с ужасом поняла, что вообще ничего толком не помню. Перечитала свою же статью, написанную, что называется по следам и удивилась, что ничего из того, что перечислила не могу воспроизвести в памяти. Пришлось пересматривать обрывки контрафактного видео у девушек в ВК.
Почему контрафактного?
Все же в курсе, что снимать у японок на FM запрещено под страхом увольнения выдворения с концерта? Но в этот раз билеты на FM Сплендор разрешил продавать иностранцам. И в цветущий сад японской деликатности ворвались китаянки. Они прибыли в концертный зал Pasifico, вооруженными до зубов оснащенные невидимыми космическими гаджетами, (продаются на Таобао), и сняли все, что хотели, наперекор оргкомитету Сплендора. А вот не надо противостоять первой экономике мира! Не удивлюсь, что на следующий концерт они запустят дрона-жука, который снимет весь FM получше всех японских камер. Японки после очень возмущались, попросили удалить все незаконные записи….но Интернет помнит все. А нам того и надо.
Однако же вернусь к главной проблеме — йокогамский концерт сам собой распался у меня в голове на отдельные искры, которые сегодня никак не хотят собраться в огонь.
О чем же писать?
FM в Сеуле, например, я до сих пор помню до миллиметра. От забавных Джуниных гримас и смешков, до коллективного вздоха на Standing Next To You. Макао вообще оставил впечатление эталонного концерта. Там всё было в кристаллическом порядке, каждая нота как откровение, а сам Джунги предстал мастером редкого сплава дисциплины и внутреннего жара (красная бахрома!). Из того вечера мне однозначно запомнилась старая песня I Don`t Know How to Love. Я потом ее прослушала в самых разных вариантах, что мне попадались, так вот в Макао Джунги выдал лучшую версию. Я даже завела ее в плейлист.
Но Йокогама… она растворилась, как сладкий дым после фейерверка. И я всё ещё не решила — это потеря или подарок. В конце-концов воспоминания, материализовавшиеся в кремово-розовый пар — это тоже воспоминания. И они что-то да значат.
Моё зрение, к слову, не союзник памяти. Если Джунги не светит глазами как сверхновая, я реагирую на пластику. Даже с 46-го ряда можно было увидеть, как он двигался. Как тут снова не вспомнить самый яркий эпизод вечера, когда он на миг обернулся пантерой, гением соблазнения, которому надоело быть благородным и плавно прилёг на металлическую лестницу. Мне сложно описать эту мизансцену, но она была почти неприличной. Длилось это три секунды. Почему, черт возьми, никто ее не снял? Это был Dancing in the Moonlight — и там действительно был свет, лунный, чуть ироничный и немного хищный. Каково воспоминание?
Еще у меня в памяти отпечатался Chosen One. Может быть еще и потому, что в это время я шествовала из холла на свое законное место в 46-м и Chosen One застал меня где-то в районе 35-го ряда. Клянусь, там была совершенно другая атмосфера. Тогда я поняла, что концертные волны неравномерны — иногда нужно просто пересечь несколько рядов, чтобы попасть в другое измерение.
Отдельного разговора заслуживает перетанцовка, или танцевальный челлендж. Я человек с провалами в области кей-попа. Про хиты, о которых все давным давно в курсе, я узнаю только на концертах Джунги и это вообще не шутка. Так было с Standing Next To You, так было с Тэмином (или Тэёном?), и уж тем более с Chik Chik Boom, про которую я до сих пор не знаю ничего, кроме одного — Джунги сделал её так, что всем мальчикам поколения глянцевых мускулов пора на перекур. В сорок три года двигаться с такой пружинящей иронией, не теряя достоинства… это отдельный жанр, давно нуждающийся в премии.
С G-Dragon у меня, признаюсь, тоже отношения на уровне “что-то слышала, что-то видела”. Но по стилю концерта в Йокогаме было понятно, что вдохновитель вечеринки именно он. Джуня сейчас его больше всех выделяет.
Оно и понятно, Джуня ценит остроумие. Костюмы с искрой, канотье и нарочитая “майклджексоновщина”. Я уже писала, что у Джунги это ни разу не калька. В номере Он изящно делает реверансы всем сразу — и Майклу, и Драгону, и самому себе. Добавляет чуть мягкости, чуть самоиронии и нам остаётся только удивляться его тонкой сценической мудрости.
Ещё отпечаталась в памяти Lemon, ее он как-то с надрывным вздохом спел. Я потом пошла и нашла эту композицию в оригинале. Пишут, что это одна из самых пронзительных японских песен последних лет. Её написал Kenshi Yonezu в качестве саундтрека к кримнальной дораме Unnatural. Песня взорвала чарты, получила платиновый статус и больше 900 млн просмотров на YouTube в 2018 году. Поговаривают, в ней имеется личный контекст, песня была написана после смерти близкого человека. Она о горькой утрате, но без нот отчаяния. В ней скрыты нежность, благодарность и светлая боль воспоминаний. Мы знаем, что Джунги такие истории удаются даже в песнях. Юля (админ Руфэмели) делится с нами записью Lemon на страничке плейлистов там есть и другие композиции, например Fate, под которую Джуня всплакнул. Но вот досада, это самое "всплакнул", я вообще не рассмотрела, хотя грустный Джунги вызвал тревогу на нашем 46-м.
Ну и пара слов про фототайм. Помню, когда я еще не ездила на концерты Джунги, а у себя дома на смартфоне в недоумении смотрела это его молчаливое хождение туда-сюда по сцене, то конечно преисполнялась скепсиса. Зачем все эти дедсадовские эгъё и позы?…И это делает парень, создающий уникальных героев, которые живут десятилетиями и проживут еще лет тысячу, я уверена. Короче, все это критическое восприятие из-за отсутствия контекста. Вживую фототайм воспринимается совершенно иначе. Это момент отдыха для зрительниц, светлая пауза между номерами, когда разрешено дышать и ловить. Джунги медленно движется, чуть улыбается и словно говорит: “Вот он я. Лёгкий, прозрачный, живой. Сделайте свой лучший кадр в истории”. Кстати, Лена Азарова сделала лучшие фото того вечера, на мой взгляд.
Подумала, что может быть в этом фототайме и есть вся суть Йокогамы? Она не запомнилась так выпукло, потому что была слишком мягкой. Как тёплая вода, из которой не хочется выходить, но которую невозможно удержать. Всё, что осталось — это ощущение лёгкости и тишины после шторма. А это и есть счастие, хотя мне до сих пор неловко произносить вслух это слово применительно к себе.
ПРАЗДНИК, КОТОРЫЙ ВСЕГДА
Есть ещё одна неизменная вещь в праздниках, посвященных Ли Джун Ги — где бы они ни происходили, локация неизбежно капитулирует. Макао с его бесплатными (гигантскими) пандами, Йокогама с блистательным заливом и старым городом — всё отходит на второй план, стоит только появиться Джунги и сотням людей, одержимых идеей устроить ему (и себе) праздник. География перестаёт существовать. Остальное пространство становится декорацией для признаний и признательности.
Японские фаны, впрочем, признаются в любви к Джуне с присущей им деликатностью и очаровательной провинциальностью. В их интерпретации фанство — это не лихорадка преследований, а милый обряд, почти сельский фестиваль урожая, только вместо овощей — фанарт, сувенирчики и кофе с латте-артом в виде Ынсома.
Дни Джунги начались за день до концерта, в Токио, в районе Син-Окубо — местной Мекке для любителей кейпопа. Место живописное, но как по мне, то слишком много лиц BTS. Чонгук улыбался с фасада каждой сосисочной. Ой, простите -bbqюшной.
Мы прибыли в Син-Окубо, чтобы отметится в фан-кафе "Цезарь". Джуне там возведн целый алтарь. Приехали рано, но очередь уже стояла и припекало. Оказалось, что там пытались организовать сразу два ивента один — посвященный Ли Джун Ги, другой — то ли Ли Мин Хо, то ли кто-то из 2PM. Столкновение фанов из разных фандомов по меньшей мере забавно, но постеры с Ли Мин Хо через 40 минут начали снимать.
Внутри царила очевидно типичная для японского фан-пространства атмосфера лёгкого хаоса с оттенком чайной церемонии. Люди обменивались значками, стикерами, конфетами и японским желе (по крайней мере я позже нашла у себя с десяток пакетиков этого мармелада).
К нам подошла дама с тетрадью. То есть даже не с тетрадью, а с самым настоящим бумажным альбомом, разрисованным сердечками и обклеенным фотографиями Джуни. Я бы сказала, что они вырезаны из журналов, но журналы в наше время уже не тру. Однако желание вырезать и клеить у японок не умерло. Поэтому они распечатывают с цифровых носителей. Дама попросила нас написать всё, что мы думаем о Джунги. Момент был трогательный и слегка сюрреалистичный — будто в эпоху нейросетей тебе внезапно вручают гусиное перо и просят расписаться чернилами. Мы, конечно, написали. Анджей даже присвистнул: “У меня в школе тоже была такая тетрадь, только с футболистами”.
Ладно Токио. Его мы хотя бы посмотрели...Но Йокогама же в эти дни существовала только как приложение к празднику. Приходилось курсиовать между отелем и залом Pacifico, не успевая рассмотреть город. Йокогама превратилась в натуральный Джунгополис.
Нужно было успеть сделать миллион вещей. Побегать за поющим рекламным фургоном, который в Йокогаму пригнал, конкурирующий со Splendor фан-клуб JoonPire.
Надо было отстоять в нескольких очередях. В одном кафе получить кофейный холдер с Джунечкиным ликом, в холле концертного зала купить мерч (Лена кажется отстояла за всех),...короче дел было невпроворот, хотя в иной реальности я бы точно задала себе вопрос — зачем, Женя, ты снимаешь сетку баннеров в метро?
Ну и разумеется, мы не могли не заглянуть в подземный коворкинг, где японские инстахудожницы устроили маленький вернисаж своих работ, вдохновлённых Джунги.
Вживую эти картины производили необыкновенный эффект и больше напоминали алтарь. Там был Джунги-Арлекин. Джунги-Со (герой любовник), бледный как луна Джунги-звезда, пойманная в свет прожектора. И, конечно, Гонгиль — с обречённым взглядом, от которого проваливаешься внутрь себя, как в яму.
Сами художницы сидели тихо, почти растворяясь в пространстве. Если бы не их застенчивое “аригато” и открытки с репродукциями, которые они столь же застенчиво протягивали в качестве подарка, я бы их не заметила. Маленькое, тёплое место. Там варили кофе, кто-то рисовал, кто-то читал, мы вот пришли посмотреть на Джунги, спрятанного в тайниках чжих душ.
В этом, как мне показалось, и есть японский стиль фанатского праздника — не фейерверк, а свеча. Не аплодисменты, а поклон. Всё чуть старомодно, до смешного трепетно и до невозможности искренне. И когда из этого кокона выходишь обратно в мир, ловишь себя на мысли, что Джунги, вероятно, даже не подозревает, сколько километров нежности протянули за ним эти женщины со всеми этими кружками, сердечками, мармеладом и тетрадями.
Но, возможно, он догадывается.
ДНИ ДЖУНГИ В ОСАКЕ
Дни Джунги не закончились в Йокогаме. Они просто перешли в новое качество и продолжились в Осаке, куда мы переместились на следующий день после концерта. Разумеется поехали на синкасэне, разумеется, я прошляпила виды Фудзи, и ничего на ее счет вам не напишу.
В самой Осаке все стало поспокойнее. В том смысле, что уже не нужно было пытаться успеть везде. Зато в Осаке оказалось много мест, куда ступала нога Джунги, что само по себе меня всегда интригует. Открывать мир с Джунги вообще очень интересно — я это поняла ещё по Сеулу и Гонконгу. В Осаке открытия продолжились.
Самое классное для меня — это “по следам Джунги” открыть очередной высотный бар. В Токио нам с баром не свезло, так как он был закрыт на ремонт. Но зато в Осаке всё пошло как по маслу. У меня к таким местам (барам то есть) слабость с давних времён, зародилась она как раз в Азии, в момент какой-то мутной романтики. Романтика растаяла, а любовь к барам осталась.
Мне кажется, Джунги тоже любит высотные бары. По крайней мере, у него оттуда много классных фото, которые я люблю рассматривать. Нет, я допускаю, что его туда порой тащат фотографы фотобука, но всё же — в барах с видами на мегаполис своя особая атмосфера.
В Осаке же мы всей компанией отправились в Sonata Lounge & Rooftop Bar, расположенный на 20-м этаже отеля Patina, оформленного в духе “трансформирующей роскоши”: натуральные материалы — дерево, камень, медь, минимализм, панорамные окна. Интерьер — с тёплым освещением, земляными оттенками, медными деталями. Есть стена из старых японских колонок, мох, и какая-то лампа — подозреваю, культового дизайнера. Почему я об этом так прицельно пишу? Ну, потому что позже на фоне именно этих колонок, и в атмосфере этой самой трансформирующей роскоши, Джунги записыывал какие-то месседжи для поклонников. Выглядел зайкой.
Как водится, мы заявились туда под занавес: до закрытия оставался час. Но за этот час успели выпить по экзотическому коктейлю и пощебетать. Алкогольная карта вполне японская. Мне досталась смесь самбуки, мирина и, кажется, сакэ. Бар нависает над городом стеклянным кубом, и из любой точки видно сразу две вещи: гигантский Осакский замок и — что особенно изумительно — яркие созвездия.
Напротив отеля Patina расположен парк Нисиномару, внутри которого восстановленный Осаксий замок. Джуня там устраивал пробежку, а мы там рядом поселились в отеле под названием "Лютеранин" (отель принадлежит японской лютеранской церкви, прикиньте). Так что в один из дней мы решили ...нет, не пробежать, а пройти Джуниным маршрутом.
В парке Нисиномару Любителям бега предлагают быстрый и длинный маршруты. Джунги, я уверена, пробежал длинный (четыре километра). Наверное, даже дважды. Или трижды. При такой жаре это требует мужества, как по мне.
Мы же пошли с кофейком (айс) читать таблички. Оказывается, пятьдесят сакур были посажены в парке 1987 году в честь юбилея фармацевтической компании.
Оказывается, тут живут замковые коты. Они бесстрашно медитируют на краю рва и никак не реагируют на людей
Рядом с тысячелетними корнями священной сосны, под которой, как гласит легенда, медитировал монах Рэннё, японцы сделали синтоистское святилище.На табличке так и написано: “Здесь находятся корни сосны, на которую Рэннё-сёнэн повесил своё кэса”.
Не знаю как там Джунги бежал в мае, кажется он потом еще еще как свежая роза позировал в Старбаксе , расположенном в этом же парке.
Мы же с Анджеем (в июле) в финале часового пешего маршрута, при жаре в 35 градусов (утром!) убрались в отель отмерзать под кондиционеры.
Ну и не могу не вспомнить ещё один осакский квест, заключавшийся в поиске фотобудки, где можно было сфотаться с Джуней.
Всего таких будок, кажется, установили четыре: в Токио, Йокогаме, Осаке и Нагое. Джунги специально наделал для них поз, так что этот ивент можно считать официальным. Мы нашу нашли в малейшем книжном магазине, отстояли в ней очередь , немного помучались с оплатами, но в итоге все получилось. Девушки, делитесь своими фотами. Я помню, что там кажется было два варианта. На выходе вылетела фотка, а на почту отправлялся видос, где был запечетлен сам процесс пристраивания масштаба к Джуне😄
Фотаться с фотографированным Джуней страшно — на выходе получается “Джунги в стране великанов”, потому что фотобудка не даёт возможности откадрировать масштаб. Но если не относиться к этому делу серьёзно, фишка зачётная. Особенно если ищешь её час по гугл-картам.
На этом, позвольте закончить, хотя конечно есть ещё что вспомнить, но я и без того пишу этот лонгрид третий день. А к Осаке (и Киото) я ещё вернусь как будет представлен фотобук.
За видео благодарю администраторов ВК, полную серию китайского эксклюзива они бережно сохранили и спрятали в специальную папочку.
Ну и стоит сказать, что частью этих воспоминаний я делилась в телеграм-канале, в который призываю подписаться.