Пять утра. Открываю глаза. Баба с рябым лицом в цветастом халате из заплаток гладит меня по голове. — Вы кто?
— Осень.
— А зачем? — Принять урожай, помочь с огородом, научить как на зиму сшить одеяло. У меня нет огорода, но пожимаю плечами, одеваюсь, иду за работу.
Собираю урожай. Что уродилось? Третий ребёнок, две статьи в журнале, восемь глав книги, новые знакомства и ценная дружба.
Расчищаю свой огород. Избавляюсь от лишних вещей. То, что не нужно, но жалко. Любимое, но испорченное. Ценное, но не приносящее радость.
Осень: — Молодец, теперь время оплакать утраты. Пустоцветье — ожидания, надежды, мечты. То, что могло бы быть, но уже не случится. Ту себя — «не такую», за которую стыдно и страшно. Но ты ей прощаешь. Берёшь на ручки и качаешь. Пусть будет, как есть.
Посидели с дождем поплакали.
Перебираю приданое. Тряпочки, лоскутки. С манифестами и протестами. С идеями и посланиями. То, от чего сжимаются кулачки, вырастают колючки, поднимается хвост. Те, что пришиты двойным стежк