Илья начал задыхаться раньше, чем обычно. Он посмотрел на часы, всего полчаса в пробке, а уже три таблетки вместо одной. Илья снял пиджак, потом галстук, открыл окна и тут же закрыл, сжал руль и издал стон, переходящий в хрип. Будто старый ворон испускал дух.
Он вышел из машины, резко захлопнул дверцу, неуклюже перепрыгнул через отбойник и направился к лесу. Илья слышал как сзади начали сигналить. Сначала одна машина, потом вторая, третья, пока какой-то истерический гул не сбился в тучу и не повис прямо за его спиной. Но мужчина не обернулся. В ход пошла тяжелая артиллерия, истошный мат и угрозы. Но Илья откашливаясь, продолжал свой путь.
А в лесу пели птицы. Он даже не поверил. Что всего в двух километрах от трассы есть настоящий зелёный лес, тишина и трели живых птиц. «Как давно я не был в лесу? Кажется, с детства». Илья сел в своих фирменных штанах за тысячу долларов прямо на мох, прислонился к дереву и зажмурился. «Господи, как же хорошо!»
Он не чувствовал голод. Уже давно. Ел то, что придётся, на ходу. Не различал лиц. Некогда было всматриваться, узнавать, улыбаться. Он не ходил в гости, только на деловые встречи. Носил дорогую одежду, и не любил ничего простого и дешевого. Он верил, что все хорошее стоит дорого. И чем дороже, тем лучше. Только вот с ним было все наоборот. Чем больше он зарабатывал, тем мелочнее становился. И все чаще он чувствовал отвращение к самому себе, своим друзьям и всей своей жизни. Было противно врать, а от правды было ещё хуже. Было тяжело успевать, но опаздывать значит проиграть. В конце концов, он начал задыхаться. По-настоящему. Что-то похожее на астму. Но он знал, что просто разучился дышать.
Зачем? Для чего? Эти вопросы плавали на дне стакана с виски. В розовых очках его секретарши. В темных стёклах нового мерседеса. Вещи созданные для радости радость не приносили. Какое-то отчаяние все сильнее схватывало за горло.
А в лесу дышало все. От свежего воздуха кружилась голова и плавали чёрные мушки перед глазами. Грудь разрывалась от свободы. Того и гляди лопнет и станет совсем легко. Он оторвется от земли, посмеется над своими штанами и полетит над макушками деревьев к солнцу. Как икар. Только он не упадёт.
Гул от дороги стал тише, а воздух прозрачнее и свежее. Илья начал зябнуть. Сначала немного, а потом все больше. И неожиданно быстро стемнело. Стояла непривычная тишина, состоящая из тысячи звуков. Потрескиваний, шуршаний, вздохов, легких порханий редких птиц, глухого звона осиновых листьев, уханья совы и тихого скрипа старых деревьев. Это была не тишина бетонных стен его огромной квартиры. Ту тишину хотелось заполнить все равно чем или кем. А эту, лесную, разбавить, она была такая густая, как расплавленный шоколад, хоть ложкой ешь. Ночь так резко опустилась, будто кто-то набросил покрывало на клетку с птицей.
Да, он был птицей. И был в клетке. И там и тут. Он думал, что смог выбраться наружу, освободиться. А оказался запертым. Что дальше?! Жить в лесу как Маугли? Пойти в деревню, построить дом, завести огород? Илья посмотрел на свои руки, тонкие как у пианиста пальцы, наманикюренные ногти. Что он умел? Мог ли он выжить там по другую сторону городской жизни? Он не мог, а главное, не хотел. Там устал, а тут не мог. Ему не было страшно, но было жутко. Кто он?! Для чего?! Зачем?! Что изменится, если его не будет? И вообще в чем смысл этого всего?!
Когда он шёл в лес, то верил, что идёт в новую жизнь. А сейчас обнаружил, что он-то старый. В нем ничего не изменилось. Ему хотелось уюта и комфорта. Забраться в свою большую ванну, выпить и закурить. Чтобы все было как прежде. И от этого было тошно.
Илья продирался на ощупь. Пахло сыростью и прелыми листьями. Как же давно он не чувствовал такой приятной усталости в мышцах и звенящую пустоту в голове. Он не боялся заблудиться или наткнуться на дикого зверя. Все чувства притупились и притихли. Он дышал жадно и глубоко, будто в его груди работали два насоса. Один на вдох, другой на выдох.
А когда паутинки света стали падать между ветвей, он оглох. Птицы и насекомые перебивая друг друга, оглушали и обволакивали. Усталость тяжелой плитой навались так резко, что сбила с ног. Мужчина споткнулся и остался лежать. Бархатный мох пах его любимым грибным крем-супом. Он облизнул пересохшие губы и провалился. Сон украл его на полдня. Привычный гул уколол в виски и разбудил. Разлепив мутные глаза, он криво усмехнулся. Знакомое шоссе, от которого сбежал вчера, было перед ним и сегодня.
Илья погладил мох рукой. Ещё раз глубоко вдохнул, будто проверяя. Его большая и сильная грудь всколыхнулась вверх и плавно опустилась вниз. Он улыбнулся. Как же легко дышать. Дышать полной грудью.
«Парного молока бы сейчас. Или печёной картошки. Прямо из костра. Так, чтобы обжигая кончики пальцев, сдирать угольную кожуру и выедать желтоватую мякоть. Или кусок свежеиспеченного ржаного хлеба, посыпанного крупной солью и политого ароматным подсолнечным маслом. Вкусно, как в детстве». — Илья сглотнул. В нем просыпался аппетит. Аппетит не только к еде, но и к жизни. В нем забродили идеи, которые давно плавали на поверхности, но в той, прежней жизни, казались наивными и нереальными. А теперь он мог схватить их прямо так, голыми руками. И приготовить тут же, как живую рыбу или уху на костре. Он почувствовал зуд. Ему не терпелось опять начать жить.
Наталья Анищенко, клинический психолог, гештальт-терапевт. Специально для Дзен-журнала "Смыслы в тебе".
Подпишитесь на канал, чтобы не пропустить новые выпуски текстовых версий терапевтических рассказов из сборника "Вдохновение". Спасибо за репосты, лайки и ваши донаты. Для нас ценно.
Читать еще:
"Вдохновение" - это аудиосборник вдохновляющих рассказов о жизни, творчестве, внутренней свободе, любви и выборе, который мы делаем каждый день, не изменяя себе, своим внутренним ценностям и глубинным смыслам. Каждая прочитанная и записанная голосом история - это глубокий диалог со слушателем, который вдохновляет на открытие новых граней жизни, творчества и личного пути. И каждое слово здесь звучит с особенной глубиной и теплотой ее авторов.