Ничего Ариша не утаила. Всё, как на духу поведала бабе Зине. И даже то, что совсем не имело отношения к делу, по которому она пожаловала в эту мрачную халупу на краю города – и про своё детство, и про первого мужа, что был ещё до Володи, и про подругу, предавшую её в студенческие годы, и про разбитый одним из любовников нос, ставший с тех пор немного перекошенным в переносице. Ариша говорила и говорила, словно заведённая, слова лились из неё взахлёб, бурлили потоками грязного селя, сошедшего с гор, так она не откровенничала даже на исповеди в храме, куда повадилась ходить последние годы. Ведьма слушала внимательно, вперив в гостью пристальный острый взгляд, не то что предыдущая лжеведьма Мария, то и дело подбадривала Аришу, поддакивала, договаривала за неё фразу и бесконечно повторяла:
- Не плакайся, девонька, это не беда, помогу я твоему горюшку, накажем змеюку беспутную, даже не сумневайся.
Чёрный зрачок глаза казался бездонным провалом, из которого смотрит на тебя некто древний и злой. «Как под дулом пис.то.ле.та сидишь на мушке и ждёшь выс.тр.ела», - подумалось в какой-то момент Арише, но тут же она смекнула, что это лишь на пользу её делу, знать бабка характером крепка и свою работу знает. А именно такая ей и была нужна. В конце концов не на чай с пирогами она сюда пришла. Уж такая наведёт, так наведёт порчу. Чувствовалась в ней сила. Тёмная, крепкая. Старуха с жадностью ловила каждое слово, будто и не слова это вовсе, а сладкие конфетки, выкатывающиеся изо рта гостьи, причмокивала, наслаждалась и смаковала. Из уголка её рта сползла по подбородку тонкая струйка слюны. Ариша, брезгливая по жизни, даже в эту минуту не ощутила раздражения – так ей было приятно и легко изливать своё горюшко этой старушке. Речь её текла без остановки, словно кто-то внутри неё дёргал за ниточки и рот открывался сам по себе, извергая бесконечные жалобы и бросая взгляды на фото соперницы, которое она притащила ведьме для обряда. К концу рассказа она неожиданно почувствовала себя уставшей, словно всю её выжали до капли. Утерев слёзы бумажным платочком, она проговорила:
- Вот и всё, пожалуй, баба Зина. Что делать мне теперь? Как жить?
- И-и, милая, не переживай. Баба Зина науку свою знает. Всё уладит. Помогу я тебе, моя ты рыбонька, прибежит к тебе твой милёнок, ещё и умолять станет, чтобы ты его назад приняла, на коленях ползать будет, - прошамкала ведьма, поднимаясь из-за стола и направляясь за круг света. Пламя свечей вздрогнуло, покачнулось, и вновь устремилось вверх. Ариша не видела, что происходит за этим кругом, тьма сгустилась сильнее, обволокла так, что дальше стола ничего нельзя было рассмотреть, и потому она едва удержалась, чтобы не вскрикнуть, когда сзади кто-то крепко схватил её за волосы, потянул на себя прядь. Шершавые пальцы скользнули по шее, будто куском коры провели по коже.
- Не бойся, золотая, мне только волосики твои нужны, даже и не приметно будет, - старуха лязгнула ножницами и вернулась на своё место, держа в руке несколько тёмно-каштановых волос, срезанных с головы Ариши.
- Это ещё зачем? – пробормотала та.
- Привязка нужна. Куколку твою слепим, приворот крепкий сделаем. Жаль, что мужниного у тебя ничего нет, но да ничего – его куклёнка я и так заговорю, крещёный он у тебя?
Ариша кивнула.
- Чудесно. А ты сама давно ли в храме была? – вопросила ведьма.
- Вчера…
- Вот и славно. Завтра снова нужно будет сходить. Я научу, что сделать. Свечу за у.по.кой разлучнице поставишь своей рукою, да помин о её душе на кануне оставишь.
- А так можно? В храме я имею в виду? – боязливо спросила Ариша, которой не хотелось пачкаться, а лишь оставить деньги и уйти, так вроде и не виноватая, когда чужими руками га.до.сть сделана, - Я думала вы всё сами устроите.
- Я и сделаю, но и твоё участие потребуется, ненаглядная ты моя, без этого никак. А в храме и не такие дела творятся. Самое хлебное место, - старуха дробно затряслась, смех её больше походил на влажное, хриплое квохтанье, откашлявшись она продолжила, - Мы сейчас с тобой обряд проведём, хороший, старый обряд. Девке этой после него туго придётся. Скорёхонько наши голубки расстанутся, и месяца не пройдёт. До следующей полной луны всё уже свершится.
- Так скоро? – глаза Ариши вспыхнули горячей жаждой расправы.
- А чавой нам тянуть? Пиковица она на расправу скорая, - старуха ловким движением склонилась и, пошарив под столом, извлекла три чёрных свечи, миску с водой, колоду карт, два небольших зеркальца и пару клубков - красный и чёрный.
- Хорошие картишки, новые совсем, - причмокнула она губами, тасуя колоду.
- Мы что, гадать будем? – робко вставила Ариша.
Ничего не ответив, баба Зина, выудила из колоды пиковую даму и положила её на середину стола. Расставив свечи треугольником, подожгла фитиль, и тьма за столом сгустилась окончательно. Странное чувство накрыло Аришу, что-то шевельнулось внутри и подумалось о том, что не особо-то и нужен ей Володя, денег вот только жалко, которых он теперь не даёт. Да может она ещё и сумеет разжалобить его, как было раньше, и он снова начнёт её содержать? Получалось ведь это у неё до того, как он женился – Ариша всегда действовала умело, не просила напрямую, всё выворачивала так, что Володя сам нёс деньжата, а она ещё и принимала помощь с таким постным лицом, будто одолжение делала. «Откажусь, пожалуй от услуг бабы Зины», - решила она, но тут же в памяти всплыло фото нынешней Володиной жены и её точёная фигурка, воображение нарисовало молодых супругов в постели и ярость захлестнула волной, захотелось при.ду.шить змеёвку. «Нет уж, дело начато, так доведём его до конца!». И Ариша, подавив злость, принялась наблюдать за действиями ведьмы. Та тем временем выудила из бесчисленных складок своего грязного балахона довольно внушительный нож. Всколыхнувшееся было чувство тревоги тут же ушло, едва старухе стоило заговорить. Голос её завораживал своей певучестью и ритмом.
- Всё, всё, что бы эта девка теперь ни делала – всё его раздражать будет, до бе.шен.ства доводить. Чистоплотность её будет ему казаться блажью. Борщ наваристый да пироги – изысками старомодными, мол и попроще могла сготовить, а не стоять у плиты полдня. Трусы наглаженные – при.дур.ью, мол заняться жене нечем. Слова её ласковые – неискренними и лживыми. Она ему скажет «Белое», а он услышит «Чёрное». Шиворот-навыворот будет видеть и слышать. Красота её станет подозрительной – «А для кого это она так старается? Уж явно не для меня». Она ему нежность да ласку – а ему всюду подвох будет чудиться, в каждом словечке. Разум его затуманю, перевёртыша пущу в сердце. Раздоры да ссоры брошу промеж ними. Сделаю, как надо, не переживай, милая. На неё хвори да бо.лез.ни, на вас мир да лад. Начнёт его тянуть к тебе, что дитя к мамке, станет прошлое вспоминать по ночам, да тосковать. Всё плохое, что промеж вами было, забудет, из памяти его сотру лишнее, оморочу, и ты одна для него желанная будешь, ненаглядная.
- А девка?
- С неё вся красота и здоровье облетят, что с липки листочки по осени, - старуха снова дробно захихикала, - Станет хуже жабы болотной. Тошно твоему милёнку с ней рядом и находиться будет.
- Она что – ум.р.ёт? – Ариша пока ещё не знала, хочет она этого или уж так и быть, пусть живёт змеюка, лишь бы подальше от её Володи.
- А это, моя голубушка, как карты лягут, - пропела ведьма, - Коли покрепче окажется да сдюжит, то выживет. А коли слаба, то уж увольте. Ты за чем ко мне пришла – за порчей и приворотом или за жалостью?! Коли за вторым, так и беги в свой храм, лоб расшибай за здравие новобрачных. Можа услышит тебя твой Бог.
- Делайте всё, что нужно, - твёрдо ответила Ариша.
- То-то же. А теперь сиди тихо и молчи. Одно слово скажешь – всё спортишь. Да и Пиковицу можешь рассердить и тогда уж я ни за что не отвечаю. Худо будет. Уразумела?
Ариша кивнула. Ведьма обвела взглядом стол, удовлетворившись увиденным улыбнулась, и в следующий миг лицо её сделалось суровым и строгим. Губы зазмеились, накрыв ладонью Пиковую Даму, старуха зашептала:
- Чёрную даму погостную,
Горем что вечным изъедена,
Бесовской молитвой что отмолена,
От белого света морокой что сокрыта вызываю.
Приди, матушка, к нам на огонёк.
Способи в нашем деле.
Пламя свечей дрогнуло. Лёгкий ветерок пробежал по комнате. Ариша поёжилась. Потянуло стылым и влажным, как из открытого подпола. Стукнуло что-то в задней избе. Старуха меж тем продолжала:
Ты пиковая страстница,
Всех нечистей ты хозяюшка,
Да студеной ветреницей твоя
Душенька пагубная.
Кому путем встретишься
Тому во век мерт.вя.ковой тропинушкой
По.гост.ной серой запевушкой бродить.
Да ты черная бесовщина,
Остуд сердечных сотворница,
Сто сердец ме.рт.вой стужей поражаешь,
Кр.овь.ю сердце исходить заповедываешь,
Быть тем сердцам холоднее по.го.ст.ника,
Быть тем словам камнями пыльными,
Сростись всему хвостами крысиными...
Ариша внезапно чётко ощутила, что они в комнате уже не одни. Кто-то третий появился в сумраке за кругом света. Стоял в дальнем углу.
Дыбом станет,в омут чувства утянет
Так сойтись коль порешатся
То ты, Пиковица, по меж них станешь
Силой адовой их страсть жабой заклянешь
Несойтись,несползтись,
Волчьим воем исчезать,туманом утровым по.ги.бать
Так тому наказано
С бесовского указа.
Аминь. Аминь. Аминь.
Кто-то опустился на третий пустой стул. Теперь их за столом было трое. Ариша в ужасе покосилась краем глаза в ту сторону. На столе покоились изящные бледные руки с тонкими длинными пальцами в обрамлении пышных манжет из чёрного кружева… А что шло за ними Ариша уже не в состоянии была рассматривать, сердце её ухало о рёбра так, что заглушало бормотание ведьмы. Если она сейчас увидит ту, что сидит с ними за одним столом, она точно не выдержит, потеряет сознание, завопит, выбежит вон. Если сможет… Ноги одеревенели и приросли к полу, тело вжалось в спинку стула, пальцы судорожно сжали край скатерти, во рту пересохло и язык шершавой наждачной бумагой прилип к нёбу. «Только не закричать, только не закричать». Ведьма же, напротив, казалась довольной и спокойно продолжала читать. Вложив фото разлучницы промеж двух зеркалец, размером с ладошку пятилетнего ребёнка, она принялась перематывать их крест-накрест чёрной и красной нитями, закончив опалила концы над пламенем свечи. Бледные руки на столе легли ладонями вниз, острые чёрные ногти впились в скатерть и, разрывая, проскребли её с низким, скоблящим звуком. Ариша, уже почти не дыша от па.ни.ки, разглядела глубокие борозды на столешнице. Пиковица вновь сложила ладони одну на другую, и Арише до см.ер.ти было страшно, что эти когти в любую секунду вопьются в её шею. Но этого не случилось. Ведьма поблагодарила Гостью за визит и велела удаляться. Руки медленно, словно нехотя, соскользнули со стола, послышался скрип отодвигаемого стула, затем несколько коротких шагов и шелест длинного платья, и всё смолкло. Старуха немедленно потушила свечи в миске с водой. Зашипев, они всхлипнули и погасли. Тут же над столом загорелся грязно-жёлтый абажур с выцветшими узорами. Как это произошло, если старуха не покидала своего места, Ариша не поняла, да и не до того ей было. В голове всё кипело, конечности похолодели, а сердце всё ещё не могло войти в ритм. Происходящее казалось сном, кошмаром.
- Куклёнков ваших я позже слеплю и приворот проведу, тебя тут уже не нать, - обратилась к ней баба Зина, - Слышь ли, девка, с тобой говорю?
- А? Да-да, я слушаю, - слова ведьмы доносились издалека, и она не сразу уловила, что та обращается к ней.
- Приворот, говорю, наведу. А пока у нас всё. Мне ещё на погост сейчас идти, дело завершать. А ты завтра в церкву ступай, да сделай, как я велела. И на помин не скупись, купи что получше. И жди. Всё уладится.
- А к вам мне нужно будет ещё прийти? – одними губами пролепетала Ариша, реальность возвращалась по капле.
- Начто? Я свою работу знаю. Или сомневаешься?
- Нет-нет… Что вы…
- Тогда ступай, - баба Зина поднялась из-за стола, давая понять, что разговор окончен.
- А деньги? – Ариша растерялась, - Оплата за работу!
- Ничего не нужно, милая. Тебе, я вижу, и так сейчас нелегко, прибереги свои рубли.
- Пригодятся ещё, - добавила она как-то зловеще. А может Арише лишь почудилось.
- Но как же?
- Я сказала – ничего не надо! – уже резче оборвала её ведьма, не дав договорить, - И спасибо не говори! Нельзя.
- До свидания, - запинаясь, выдавила Ариша, пятясь в сени.
- Прощай! – закончила старуха беседу. Она вышла вслед за Аришей в тёмные сени и распахнула перед ней дверь. Арише почудилось вдруг, что незрячий глаз старухи мерцал во мраке желтоватым светом. «Показалось», - отмахнулась она. За её спиной лязгнул замок.
- Ты у меня нынче тринадцатая, - с усмешкой добавила старуха, замыкая за посетительницей тяжёлую старую задвижку, - Тебе и ответ держать. Уж извини, милая. Бабушке тоже нужно расплачиваться за помощь тёмных.
Едва не споткнувшись о порог, Ариша ойкнула и выскочила на крыльцо, прижимая к себе сумочку. Перебежав через тёмный двор, она с силой толкнула ворота и, не сбавляя темпа, поскакала дальше. Прочь! Скорее прочь из этого логова! На улице не было видно ни зги. На небе ни луны, ни звёзд, словно неведомый зверь поглотил все небесные светила разом и мир погрузился в кромешную темноту. Кусты, нависшие над оврагом, казались слепыми, горбатыми чудовищами, медленно ощупывающими корявыми ломкими пальцами пространство, ища кем поживиться. Собаки, всё ещё лежавшие у груды досок, подняли морды и проводили Аришу такими же жёлтыми, как у бабки, огоньками. «Кажется у собак глаза не светятся?», - дрожа, как при лихорадке, подумала Ариша, но мысль тут же утекла, ускользнула. Добраться до угла, а там, за поворотом, уже цивилизация – «Пятёрочка» и коттеджи, фонари и асфальт. Но угол, до которого вечером было каких-то сотню метров, никак не приближался. Непроглядная, бескрайняя тьма. Казалось, весь мир пропал, исчезли люди, строения, и остались лишь они – Ариша и ведьмин дом, висящие, как мухи в паутине, в этой бесконечной тьме. Ни неба, ни земли, ничего. Пустота. Подчиняясь какому-то нездоровому внутреннему любопытству, Ариша оглянулась на избу. Очертания её смазались. Окна слабо мерцали. Только сейчас до неё дошло, что ей показалось не так в доме старухи – деревянные бруски в рамах расположены были вниз «головой», и оттого напоминали перевёрнутые кресты. В одном из окон показался силуэт и прильнул к стеклу, Ариша отвернулась и стремительно понеслась к дороге. Ей послышался знакомый шелест длинного подола где-то совсем рядом, справа. Спина похолодела. Пиковица? Приложив все силы, Ариша рванула напролом через заросли репейника и лебеды, не разбирая тропки. За спиной нарастал всё тот же шелест. К нему добавился неразличимый шёпот: «Ди… Худо… Моя…». Где же проклятый угол? И в тот момент, когда Ариша решила, что сейчас сойдёт с ума, в глаза ударил яркий свет фонаря и замаячила красная вывеска магазина. Ариша выдохнула, переводя дух. Там, позади, на грани света и тьмы, что-то треснуло, как ломается сухая ветка, и стихло.
Отличное предложение от издательства на все книги автора - "Цена читателя". Вы можете приобрести любую электронную книгу по ВАШЕЙ цене, она может быть любой, но не менее 50 рублей. Акция здесь.