Утром Руслан понял, как ошибался.
Сердце Ольги не оттаяло — она так и не полюбила беззащитного щенка.
Прошёл год, а отношение не изменилось.
Бим вырос, стал умным и послушным псом, знал все команды и понимал хозяина с полуслова — только Ольга по‑прежнему относилась к нему с раздражением.
Зато в доме престарелых Бим был желанным гостем.
Старички обожали его, не жалели денег на лакомства, лишь бы пёс подольше побыл рядом.
— Зачем вы его кормите? — упрекал Руслан. — Он сыт, всё у него есть. Зря тратите пенсию. Бим и без вкусностей с вами поиграет.
— Что ты, внучек, — отвечала за всех Тамара Евлампиевна, смахивая слезу. — Нам это только в радость. У нас ведь больше никого нет. Дай хоть собачонку побаловать. Кстати, сходи-ка ты к Валентину Осиповичу, с утра он себя плохо чувствует.
***
Руслан пошёл к другу. Валентин Осипович лежал в постели — бледный, осунувшийся. Это сразу насторожило Руслана.
— Пульс ваш слабый, мне не нравится. Поехали в больницу, там сердечко подлатаем, — сказал он, доставая телефон.
Старик слабо махнул рукой:
— Не надо. Приходил уже кардиолог, операцию предлагал.
— И вы что?
— Отказался, — усмехнулся Валентин Осипович. — Сказал: шансов почти нет. Уж лучше я здесь помру, чем на больничной койке.
— Ну как же так? — не сдался Руслан. — Поехали в мою клинику, я всё оплачу. Не хочу смотреть, как вы угасаете.
Он уже хотел подняться, чтобы вызвать скорую, но старик остановил его слабым движением руки.
— Не суетись, внучок. Чем они мне помогут? Разве что продлят агонию. Лучше послушай меня.
У меня в деревне дом остался — крепкая изба, сам строил. Думал, семья большая будет, да не вышло. А тебе он пригодится, вместо дачи. Будет куда детей на лето возить. Наши поля да речки получше всяких заморских курортов.
Эх, не видать уж мне той речки… ни луга, ни запаха родной земли.
Руслан едва сдержал слёзы.
— Вы ещё встанете на ноги, съездим туда вместе.
— Себе-то не ври, сынок, — покачал головой Валентин Осипович. — Ты же врач, всё видишь.
Короче, я составил завещание, отдал нотариусу. После моей смерти дом будет твой.
Да можешь и раньше туда съездить, отдохнуть — там чудесно, люди добрые. Возьмёшь дом-то?
Руслан кивнул, чтобы успокоить старика.
— Возьму. Но капельницу я вам всё-таки поставлю, станет легче.
Валентин Осипович улыбнулся.
Через час он спал, а Руслан, убедившись, что всё спокойно, тихо ушёл.
***
На улице стояла тёплая летняя ночь.
Руслан надел на Бима ошейник и направился домой.
— Где тебя носило?! — на пороге закричала Ольга. — Мои родители приезжали — и снова тебя не застали! Мама, как чувствовала, сказала: ты мне не пара! Все детдомовцы — авантюристы!
И эта шавка уже хуже горькой редьки! Весь дом псиной пропах!
Руслан, ожидавший подобного, не стал спорить.
— Плохо стало Валентину Осиповичу, пришлось остаться. А ещё...
— Не хочу слышать! — перебила она. — Ты что, теперь каждому умирающему будешь помогать? А жена пусть одна дома сидит, да?
— Он не «каждый», — тихо сказал Руслан. — Он мой друг.
Он ушёл в кабинет. Бим, прижав уши, плёлся за ним.
Пёс панически боялся Ольгу. Когда Руслан уходил, она била его или запирала на балконе.
Но даже тогда Бим никогда не огрызался — не так его научили.
***
Утром, когда Руслан собрался на работу, зазвонил телефон.
Голос дрожал:
— Руслан Иванович… Валентин Осипович умер. Медсестра утром зашла — он лежал, с фотокарточкой своей Маруси в руках. — Тамара Евлампиевна всхлипнула. — Горе-то какое…
— Я еду, — только и сказал Руслан.
Бим, словно чувствуя беду, жалобно повизгивал и следовал за хозяином до самой двери.
— Сиди дома, не в этот раз, дружище, — сказал Руслан и ушёл.
***
Три дня он ходил мрачнее тучи.
Работал, почти не разговаривая, ел машинально, а вечерами молча гулял с Бимом.
Работа теперь была единственным спасением.
Похороны Валентина Осиповича прошли скромно. Все расходы Руслан взял на себя.
На могиле — фотография Маруси в рамке, защищённой от солнца и дождя.
— Спасибо вам, что были мне дедушкой, — сказал Руслан, глядя на свежий холм. — Я вас никогда не забуду.
Он уже собирался идти, когда к нему подошёл мужчина в строгом костюме.
— Полагаю, вы Руслан Иванович? — уточнил незнакомец. — Я нотариус Валентина Осиповича. По его завещанию вы — единственный наследник.
Вот ключ от дома в деревне Раздолье, в пятнадцати километрах отсюда.
Кроме того, у покойного есть банковский счёт. Деньги будут переведены на ваше имя через полгода.
— Мне не нужны деньги, — тихо произнёс Руслан. — Валентин Осипович был мне как дедушка.
— Он это знал, — улыбнулся нотариус. — Потому и оставил всё вам.
Руслан остался один.
Он достал из конверта тяжёлый кованый ключ с резной ручкой — таких давно уже не делали.
Представил, как старый кузнец держит его в щипцах, опускает в холодную воду — и на душе стало странно светло.
— Спасибо, дедушка… — прошептал он.
Словно в ответ подул тёплый ветер, и солнце выглянуло из-за туч, разгоняя серость его сердца.
***
Руслан ехал домой, чтобы поделиться новостью с Ольгой и наконец выгулять Бима.
Но у подъезда его ждала неприятная картина: Бим сидел на улице у закрытой двери.
— Бимка! Ты что тут делаешь? — удивился Руслан. — Неужели чудо, и Ольга тебя вывела на прогулку?
Он наклонился и вдруг замер.
Ошейника не было. С морды текла кровь.
Пёс заскулил, виновато глядя на хозяина.
Кто-то бил его.
Но кто?
Рядом никого — пустой двор, тишина.
Не понимая, что происходит, Руслан поспешил домой, позвав Бима за собой.
Попытался открыть дверь ключом — но замок не поддавался: изнутри стоял засов.
Руслан постучал.
Бим прижался к его ногам, тихо скуля, — чего с ним никогда прежде не бывало.
И вдруг за дверью послышался мужской голос:
— Я открою, это, наверное, доставка.
Дверь распахнулась, и перед Русланом появился рыжий, полуголый мужчина в халате.
Бим зарычал низко и утробно, узнав того, кто недавно его избил и выгнал из дома.
— Ой! — пискнул мужик и попытался захлопнуть дверь, но не успел.
Бим, ощетинившись, кинулся на обидчика, повалил его на пол и прижал лапой к горлу.
Капли крови с морды собаки падали на лицо мужчины.
Ещё немного — и пасть сомкнулась бы на его шее.
— А-а-а! Мамочки! — взвыл рыжий.
В прихожую выбежала Ольга.
— Бим! Фу! Плохая собака! — закричала она.
Но пёс её не слушал — ждал команды только от одного человека.
— Бим, ко мне, — тихо, с усилием произнёс Руслан.
Руки дрожали. Всё стало ясным.
Вот почему жена годами отравляла ему жизнь: она не любила его.
Она презирала, предавала — и даже любовника своего привела в дом, в его халате.
А самое страшное — обидела Бима.
— Как ты могла развлекаться в день похорон Валентина Осиповича? — сказал Руслан сдержанно, но голос его дрожал.
— Как посмела выгнать из дома невинную собаку?!
Ольга сжала губы, глядя зло.
— Твой старик мне никто. Это моя квартира. Кого хочу — того и выгоняю! У тебя ни кола, ни двора, сиротинушка ты наш. Уж как ты мне надоел, наш “святоша”, всем помогаешь, кроме себя!
Руслан промолчал.
Просто пошёл в комнату и начал собирать рюкзак — документы, ноутбук, одежду, аптечку.
— Не кипятись! — залепетала Ольга, вдруг испугавшись. — Ну, мало ли… Дело житейское. С кем не бывает! Давай жить, как раньше. Я тебя прощаю.
От этой наглости Руслан даже замер на полпути.
— Прощаешь? — переспросил он холодно. — А за что? Разве я тебе изменил?
Он резко захлопнул рюкзак.
— Я ухожу.
— Куда?! У тебя ничего нет! — взвизгнула Ольга. — И не думай, что получишь хоть копейку!
— Не нуждаюсь в твоих копейках, — спокойно ответил Руслан. — Приятно оставаться.
Он повернулся к любовнику, едва не сползшему с дивана от страха.
— А халат можешь оставить себе. Мне он никогда не нравился.
Бим, пошли!
Пёс, демонстративно царапнув когтями по ковру, гавкнул и пошёл за хозяином.
Руслан вышел, не оглядываясь.
Он знал, что Ольга стоит у окна и наблюдает, но ему было уже всё равно.
В ладони он сжимал тяжёлый, резной ключ — подарок Валентина Осиповича.
«Спасибо тебе, дедушка», — подумал он.
Руслан шагал к ЗАГСу.
Теперь у него не осталось ни сомнений, ни сожалений.
Надо было закончить то, что он когда-то начал, не послушав совета Марии Петровны.
Он шёл подавать на развод.
Развод оказался тяжёлым.
Ольга звонила бесконечно: кричала, оскорбляла, обвиняла — словно пыталась ранить поглубже.
— Да я тебе всю молодость отдала, неблагодарный! — вопила она в трубку. — Пришёл ко мне с одним чемоданом — с ним же уйдёшь! Ни метра квартиры ты не получишь!
— Какую молодость? — горько усмехнулся Руслан. — Мы женаты всего три года. И в эту квартиру я вложил деньги от продажи родительского дома.
— Мои родители помогали! — гнула она своё, явно кем-то наставленная. — И оформлена квартира на меня. Ты себе ещё заработаешь, а я ради тебя с работы ушла — заботиться хотела! А получила что?
Руслан даже не ответил.
— А получила ты любовника и гулянки, пока я впахивал сутками, чтобы оплачивать твои рестораны. Всё. Больше не звони. Мне не о чем говорить с паразитами. До встречи в суде.
Он отключил телефон.
Ольга звонила снова и снова, пока Руслан не поставил блокировку.
***
Через день после дежурства он подал заявление об уходе.
Это решение далось легко: он устал резать живое ради наживы.
— Руслан Иванович, — тяжело вздохнул главврач, подписывая бумаги, — таких, как вы, днём с огнём не сыскать. Может, подумаете? Я удвою вам оклад.
— Нет, — покачал головой Руслан. — Я всё решил. На моё место найдутся другие.
Он вышел из кабинета свободным человеком.
И впервые за долгое время почувствовал лёгкость.
***
Бим ждал хозяина в сторожке у дома — хвостом вертел, ластился, радостно попискивал.
— Ну что, Бим, — улыбнулся Руслан, пристёгивая поводок, — поехали в новую жизнь.
Пёс тявкнул, будто понял каждое слово.
Так они и шли — человек с рюкзаком и собака с открытым, преданным сердцем.
В одной руке Руслан нес всё своё прошлое, а в другой держал единственное живое существо, которое никогда его не предаст.
продолжение