– Ань, ну что ты начинаешь? – Сергей растерянно заморгал, стоя в дверях кухни. – Это же мои родные. Дядя Петр, тетя Галя, двоюродный брат Мишка с женой. Они раз в год приезжают, неужели нельзя нормально встретить?
Аня резко повернулась к нему, ее карие глаза сверкнули.
– Нормально – это как? – спросила она. – Закупить красную икру, семгу и устриц? Сережа, у нас денег едва хватает до зарплаты, ты же знаешь!
Сергей вздохнул и провел рукой по коротко стриженным волосам. Его лицо, обычно спокойное и добродушное, сейчас выглядело напряженным. Он шагнул к Ане, пытаясь смягчить ситуацию.
– Я не про устриц, – тихо сказал он. – Просто... они привыкли, что у нас всегда стол ломится. Мама всегда так делала, когда они приезжали. Это традиция.
– Твоя мама не работала медсестрой за двадцать тысяч в месяц, – парировала Аня, отворачиваясь к плите. – И у нее не было ипотеки, которую мы тянем уже третий год.
Сергей замолчал, не находя, что ответить. Он знал, что Аня права. Их маленькая двушка на окраине, купленная в ипотеку, съедала большую часть их доходов. Сергей, водитель автобуса, зарабатывал чуть больше, но все равно каждый месяц они считали каждую копейку. А теперь еще эти гости...
Аня выключила плиту и посмотрела на мужа. Ей было тридцать два, но последние месяцы, полные смен в больнице и бытовых забот, добавили ей усталости, которая проглядывала в мелких морщинках у глаз. Она любила Сергея, правда любила. Его открытую улыбку, его умение пошутить в любой ситуации, его надежность. Но эта его привычка всем угождать, особенно родственникам, выводила ее из себя.
– Слушай, – она постаралась говорить спокойнее, – я не против гостей. Но почему я должна выворачивать карманы, чтобы накормить их так, будто мы олигархи? Они что, не могут обойтись без деликатесов?
Сергей опустился на стул, глядя на потрепанный линолеум. Он вспомнил, как в детстве, в родительской квартире, дядя Петр с тетей Галей приезжали, и мать с отцом накрывали стол: мясо, пироги, домашние соленья. Тогда это казалось естественным – собраться всей семьей, поесть, посмеяться. Но Аня... Аня была другой. Она не любила показуху, и Сергей это в ней ценил. Только сейчас он понял, что, возможно, перегнул палку.
– Хорошо, – наконец сказал он. – Давай сделаем просто. Картошка, салат, что там еще у нас есть? Курица в морозилке?
Аня кивнула, но ее лицо оставалось напряженным.
– Есть, – коротко ответила она. – И макароны. И капуста. Салат сделаю, не переживай. Но, Сережа, если твои родственники начнут нос воротить, я за себя не ручаюсь.
Он улыбнулся, пытаясь разрядить обстановку.
– Не начнут. Они нормальные, Ань. Ты просто их толком не знаешь.
– Посмотрим, – буркнула она, возвращаясь к нарезке огурцов.
К приезду гостей квартира блестела. Аня, несмотря на усталость после ночной смены, протерла пыль, пропылесосила старенький ковер и даже поставила на стол вазочку с ромашками, купленными на рынке за копейки. Ей хотелось, чтобы все выглядело уютно, но без лишней мишуры. На столе стояли миски с картофельным пюре, жареной курицей и простым салатом из огурцов и помидоров. В духовке допекалась запеканка из макарон – Анина гордость, блюдо, которое она научилась готовить еще у бабушки.
Сергей встречал родственников на вокзале, а Аня осталась дома, нервно поглядывая на часы. Она пыталась настроиться на позитив, но в голове крутились слова тети Гали из прошлогоднего визита: «Ой, Анечка, это что, макароны просто так, без соуса? Ну, ничего, в следующий раз научишься». Тогда Аня проглотила обиду, но сейчас чувствовала, что терпение на исходе.
Дверь хлопнула, и в прихожую ворвался гул голосов. Первым вошел дядя Петр – грузный мужчина лет шестидесяти с громким голосом и красным лицом. За ним – тетя Галя, худая, с ярко накрашенными губами, и Мишка с женой Катей, молодой парой, которая, судя по всему, только вернулась из медового месяца.
– Анечка, здравствуй! – дядя Петр раскинул руки, словно собирался заключить ее в объятия. – Ну, показывай свои хоромы!
– Здравствуйте, – Аня улыбнулась, стараясь выглядеть приветливо. – Проходите, присаживайтесь.
– Ой, а пахнет-то как! – тетя Галя вдохнула воздух, но тут же добавила: – Только что-то простенько пахнет, не как у твоей мамы, Сережа. Она всегда оливье готовила, с колбаской.
Аня почувствовала, как щеки начинают гореть. Она бросила взгляд на Сергея, который делал вид, что занят расстановкой тарелок.
– У нас сегодня по-простому, – сказала она, стараясь держать голос ровным. – Зато от души.
– Ну, по-простому – это тоже хорошо, – примирительно сказал Мишка, усаживаясь за стол. – Главное, что мы все вместе.
Катя, его жена, молча кивнула, но ее взгляд скользнул по столу, и Аня уловила легкое разочарование в ее глазах. «Ну конечно, – подумала она, – небось ждали фуршет, как в ресторане».
Ужин начался неловко. Дядя Петр тут же принялся рассказывать байки из своей молодости, громко хохоча и хлопая Сергея по плечу. Тетя Галя, напротив, была занята изучением содержимого тарелок.
– Аня, а это что, просто картошка? – спросила она, ковыряя вилкой пюре. – Без соуса? Без ничего?
– С маслом и зеленью, – ответила Аня, чувствуя, как внутри закипает раздражение. – Вкусно, попробуйте.
– Ну, не знаю, – протянула тетя Галя. – У нас картошку всегда с грибным соусом подавали. Или хотя бы с подливкой.
– У нас, не у вас, – отрезала Аня, не выдержав. – И я не ресторан. Ешьте, что есть, или готовьте сами.
В комнате повисла тишина. Сергей замер с вилкой в руке, Мишка кашлянул, а Катя уставилась в свою тарелку. Дядя Петр, напротив, неожиданно расхохотался.
– Вот это характер! – прогремел он. – Серега, где ты такую бойкую нашел? Ань, не обижайся, Галя у нас просто гурман, привыкла к разносолам.
– Я не обижаюсь, – холодно ответила Аня. – Просто устала от сравнений с тем, как «раньше было».
Сергей наконец вмешался:
– Давайте кушать, а? Все вкусно, Ань, правда. Спасибо тебе.
Но Аня уже не могла расслабиться. Она сидела, механически жуя салат, и чувствовала, как внутри нарастает обида. Почему она должна оправдываться за то, что не может позволить себе устриц и оливье? Почему Сергей не поддержал ее с самого начала? И почему эти люди, которые видят их раз в год, считают, что имеют право критиковать ее стол?
После ужина, пока мужчины пили чай и обсуждали футбол, Аня убирала со стола. Тетя Галя, к ее удивлению, вызвалась помочь.
– Анечка, ты не сердись, – сказала она, вытирая тарелку. – Я не хотела тебя обидеть. Просто привыкла, что у Сережиных родителей всегда было так... пышно.
– Я понимаю, – сухо ответила Аня. – Но у нас другая жизнь. И я не собираюсь тратить последние деньги, чтобы угодить кому-то.
Тетя Галя замолчала, явно не ожидавшая такой откровенности. Аня же, закончив с посудой, вышла на балкон, чтобы вдохнуть свежего воздуха. Город шумел внизу, где-то гудели машины, а в соседнем дворе кто-то громко смеялся. Она закрыла глаза и подумала, что, возможно, зря так резко ответила. Но в то же время чувствовала облегчение – наконец-то сказала, что думает.
На следующий день напряжение только нарастало. Утром дядя Петр предложил поехать на рынок, «чтобы купить что-нибудь повкуснее», и Аня, стиснув зубы, согласилась. Она надеялась, что хотя бы прогулка разрядит обстановку. Но на рынке родственники принялись обсуждать, как «в их время» все было дешевле и вкуснее, а Аня ловила на себе косые взгляды, когда отказалась покупать дорогущий сыр.
– Ань, ну возьми хоть кусочек, – уговаривала тетя Галя. – Это же для семьи, не чужие ведь.
– Для семьи я уже все купила, – ответила Аня, сжимая кошелек. – Если хотите сыр, берите за свои.
Сергей, шедший рядом, кашлянул и быстро сменил тему, но Аня видела, что он чувствует себя неловко. Ей было почти жаль его – почти. Потому что в глубине души она злилась: почему он не может просто сказать своим родственникам, чтобы они перестали лезть не в свое дело?
Вернувшись домой, Аня решила, что больше не будет молчать. Когда за обедом тетя Галя снова начала намекать на то, что «стол мог бы быть побогаче», Аня встала из-за стола.
– Знаете что? – сказала она, глядя на всех. – Если вам не нравится, как я готовлю, или что я готовлю, – готовьте сами. В холодильнике есть продукты. Кастрюли в шкафу. Делайте, что хотите. Я больше не собираюсь выслушивать, что я делаю не так.
Сергей побледнел, а Мишка с Катей переглянулись. Дядя Петр, однако, снова расхохотался.
– Ну, это вызов! – сказал он, вставая. – Ань, не тушуйся, я приму твое предложение. Давай-ка я покажу, что можно сделать из того, что у вас есть.
Аня недоверчиво посмотрела на него. Она ожидала чего угодно – возмущения, обиды, – но не этого.
– Серьезно? – спросила она.
– Абсолютно, – кивнул дядя Петр. – В молодости я в столовой работал, знаешь ли. Могу из картошки и лука такой суп сварганить, что пальчики оближешь.
К ее удивлению, Катя тоже оживилась.
– А я могу помочь, – сказала она. – Я салаты люблю делать, у меня бабушка научила одному рецепту – с капустой и яблоками.
Аня растерялась. Она ожидала конфликта, а вместо этого ей предложили... сотрудничество? Сергей смотрел на нее с надеждой, словно умоляя дать этому шанс.
– Хорошо, – наконец сказала она. – Давайте попробуем. Но я не шучу – я больше не буду одна на всех готовить.
– И не надо, – подмигнул дядя Петр. – Мы тут не в гостях, а в семье. Все вместе – и готовить, и убирать.
К вечеру кухня превратилась в настоящий кулинарный штаб. Дядя Петр, напевая что-то ловко орудовал ножом, нарезая лук для своего фирменного супа. Катя шинковала капусту, рассказывая, как ее бабушка всегда добавляла в салат немного укропа для аромата. Даже Мишка, обычно ленивый, вызвался жарить котлеты, хотя его навыки ограничивались тем, что он не дал им сгореть.
Аня наблюдала за этим хаосом с удивлением и облегчением. Впервые за два дня она не чувствовала себя прислугой в собственном доме. Тетя Галя, правда, сидела в сторонке и ворчала, что «все это слишком просто», но даже она не выдержала и начала давать советы по приправам.
Когда ужин был готов, стол выглядел неожиданно аппетитно. Суп дяди Петра пах так, что у Ани потекли слюнки, а салат Кати оказался на удивление вкусным. Котлеты Мишки, хоть и слегка кривоватые, тоже пришлись всем по вкусу.
– Ну, Ань, – сказал дядя Петр, подмигивая, – видишь, не обязательно тратить миллионы, чтобы вкусно накормить. Главное – душа и немного фантазии.
Аня улыбнулась, чувствуя, как напряжение отпускает. Впервые за эти дни она подумала, что, возможно, эти родственники не так уж плохи. Но в глубине души она знала: это только начало. Что-то подсказывало ей, что этот ужин – лишь затишье перед новой бурей...
Кухня гудела, как улей. Дядя Петр, закатав рукава, помешивал что-то в кастрюле, от которой шел умопомрачительный аромат лука и специй. Катя, с волосами, убранными в небрежный пучок, нарезала зелень, а Мишка, пыхтя, пытался перевернуть котлеты на сковороде, не разломав их. Аня стояла у раковины, моя посуду, и впервые за два дня чувствовала, что дышит свободнее. Совместный ужин, который начался как ее протест, неожиданно превратился в семейное дело, где каждый вносил свою лепту. Даже Сергей, обычно избегающий кухни, чистил картошку, то и дело бросая на Аню виноватые взгляды.
– Ань, а ты укроп в суп добавляешь? – спросил дядя Петр, пробуя бульон деревянной ложкой. – Я вот щепотку кинул, для души.
– Обычно нет, – ответила Аня, вытирая руки полотенцем. – Но пахнет так, что я уже жалею.
Он хохотнул, и его громкий смех заполнил кухню, заглушая шипение сковородки.
– Это мой секрет, – подмигнул он. – Укроп. Лаврушка и чуток перца – и любой суп заиграет.
Катя, не отрываясь от нарезки, добавила:
– А я в салат яблоко, тертое кладу. Бабушка учила – кислинка всё меняет.
Аня кивнула, удивляясь, как легко эти люди, еще вчера раздражавшие ее своими придирками, вдруг стали... своими. Но в углу кухни сидела тетя Галя, скрестив руки и поджав губы. Она явно не разделяла всеобщего энтузиазма.
– Всё это, конечно, мило, – протянула она, глядя на кипящую кастрюлю. – Но в наше время стол накрывали с размахом. Колбаса, сыр, рыбка красная... А тут – картошка да котлеты.
Аня почувствовала, как внутри снова закипает раздражение, но дядя Петр опередил ее:
– Галя, не ворчи. Еда – это не про деньги, а про сердце. Помнишь, как мы в девяностые из ничего борщ варили? И ничего, живы.
Тетя Галя фыркнула, но промолчала, уткнувшись в телефон. Аня бросила взгляд на Сергея, ожидая, что он что-то скажет, но он лишь пожал плечами, словно говоря: «Ну, ты же знаешь, какая она».
Ужин удался на славу. Суп дяди Петра оказался густым, ароматным, с идеальным балансом специй. Салат Кати с яблоком и капустой был свежим и хрустящим, а котлеты Мишки, хоть и неравномерной формы, таяли во рту. Даже тетя Галя, ворча, съела две порции супа и попросила добавки.
– Ну, признай, Галь, – подмигнул ей дядя Петр. – Не хуже, чем твои фирменные голубцы.
– Голубцы – это классика, – отрезала она. – А это так... деревенщина.
Но в ее голосе уже не было прежней язвительности, и Аня уловила в этом проблеск надежды. Может, не все потеряно?
На следующий день родственники решили устроить «культурную программу». Дядя Петр предложил поехать на набережную, погулять и, как он выразился, «проветрить мозги». Аня, хоть и устала, согласилась – ей хотелось показать, что она не против гостей, если они не требуют от нее невозможного. Сергей, кажется, был рад, что обстановка разрядилась, и даже вызвался вести машину.
На набережной было людно: семьи с детьми, парочки, уличные музыканты. Осенний воздух пах рекой и опавшими листьями. Мишка с Катей ушли фотографироваться у фонтана, а дядя Петр с тетей Галей устроились на скамейке, споря о том, где лучше готовят шашлык.
Аня с Сергеем шли чуть позади, и она наконец решилась заговорить.
– Сережа, – начала она тихо, – ты заметил, что вчера было... нормально? Когда все вместе готовили?
Он кивнул, глядя на реку.
– Да, Ань. Я не ожидал, что дядя Петр такой кулинар. И Катя молодец.
– Вот именно, – продолжила она. – Если они хотят у нас гостить, пусть тоже что-то делают. Я не против, правда. Но я не прислуга.
Сергей остановился и посмотрел на нее. В его глазах было что-то новое – не привычная добродушная беспечность, а понимание.
– Я знаю, – сказал он. – И прости, что сразу не поддержал. Просто... я не хотел, чтобы они подумали, будто мы их не рады видеть.
– А я не хочу, чтобы они думали, будто я обязана их обслуживать, – твердо ответила Аня. – Мы с тобой пашем, чтобы выплатить ипотеку, чтобы жить своей жизнью. Я не могу каждый раз ломать голову, как угодить твоим родственникам.
Он взял ее за руку, и его пальцы были теплыми, несмотря на прохладный ветер.
– Ты права, – сказал он. – Я поговорю с ними. Честно. Чтобы они понимали, что у нас свои правила.
Аня кивнула, чувствуя, как внутри теплеет. Впервые за эти дни она поверила, что они с Сергеем на одной стороне.
Но идиллия длилась недолго. Когда все вернулись домой, тетя Галя, едва сняв пальто, заявила:
– Сережа, а что у вас на ужин? Я бы не отказалась от чего-нибудь мясного. Может, шашлык закажем?
Аня замерла в дверях, чувствуя, как кровь приливает к щекам. Сергей открыл было рот, но она опередила его:
– Теть Галь, – сказала она, стараясь говорить спокойно, – шашлык – это здорово, но мы не заказываем еду. Если хотите, можем вместе что-то приготовить. В холодильнике есть мясо, овощи. Дядя Петр вчера показал, что из этого можно сделать шедевр.
Тетя Галя вскинула брови, явно не ожидавшая такого ответа.
– Вместе? – переспросила она. – Анечка, я же гость. Гости не готовят.
– А у нас гости – как семья, – парировала Аня, глядя ей в глаза. – Вчера же получилось, правда?
Дядя Петр, услышав это, громко хохотнул.
– Галь, она тебя сделала! – сказал он, хлопнув жену по плечу. – Пойдем, я тебе покажу, как мясо тушить. Не хуже шашлыка будет.
Тетя Галя закатила глаза, но, к удивлению Ани, пошла за мужем на кухню. Мишка с Катей тоже присоединились, а Сергей, задержавшись, шепнул Ане:
– Ты молодец. Я тобой горжусь.
Она улыбнулась, но в глубине души знала: это не конец. Тетя Галя не из тех, кто легко сдается.
Кульминация наступила на третий день визита. Утром Аня ушла на смену в больницу, оставив Сергея с родственниками. Она надеялась, что вчерашний разговор с мужем что-то изменит, но, вернувшись домой, поняла, что ошибалась.
На кухне царил хаос. На столе стояли пустые коробки из-под пиццы, в раковине громоздилась гора грязной посуды, а в воздухе витал запах чесночного соуса. Тетя Галя, сидя на диване, громко рассказывала Кате про какой-то сериал, а дядя Петр с Мишкой играли в карты за столом. Сергея нигде не было видно.
– Это что такое? – спросила Аня, ставя сумку на пол. Ее голос дрожал от усталости и нарастающего гнева.
– Ой, Анечка, ты вернулась! – воскликнула тетя Галя, даже не вставая. – Мы тут пиццу заказали, раз уж ты на работе. Не пропадать же нам с голоду!
Аня почувствовала, как внутри все сжимается. Она медленно сосчитала до десяти, пытаясь успокоиться.
– А где Сергей? – спросила она, стараясь не сорваться.
– Он в магазин побежал, – ответил Мишка, не отрываясь от карт.
–В магазин, – повторила Аня, чувствуя, как терпение лопается. – То есть вы заказали пиццу, не спросив меня, и даже не подумали, что я, может, хотела бы поесть что-то домашнее после двенадцатичасовой смены?
Тетя Галя пожала плечами.
– Анечка, не драматизируй. Пицца – это быстро и вкусно. Садись, поешь с нами.
Аня глубоко вдохнула, понимая, что сейчас скажет то, о чем, возможно, пожалеет. Но молчать больше не могла.
– Знаете, – начала она, глядя на всех, – я устала. Устала быть хозяйкой, которая должна угождать каждому вашему капризу. Вы приехали в наш дом, но ведете себя так, будто это гостиница. Хотите пиццу? Отлично, платите за нее сами. Хотите шашлык? Покупайте мясо и жарьте. Но я больше не буду тратить свои деньги и силы, чтобы вы чувствовали себя как в ресторане!
В комнате стало тихо. Даже дядя Петр перестал тасовать карты. Тетя Галя открыла рот, собираясь что-то сказать, но в этот момент в квартиру вошел Сергей с пакетом в руках.
– Ань, что случилось? – спросил он, заметив ее пылающее лицо.
– Случилось то, – отрезала она, – что я больше не собираюсь играть в гостеприимство за свой счет. Если твои родственники хотят жить у нас, пусть уважают наши правила. Или пусть уезжают.
Сергей замер, глядя то на жену, то на родственников. Тетя Галя вскочила с дивана, ее щеки покраснели.
– Это что, нас выгоняют? – возмутилась она. – Сережа, ты это слышал? Твоя жена нас выгоняет!
– Никто вас не выгоняет, – твердо сказала Аня. – Но, если вы хотите остаться, давайте договоримся. Мы готовим вместе. Убираем вместе. И никаких заказов еды без моего ведома. Это мой дом, и я имею право на свои правила.
Дядя Петр неожиданно поднялся и положил руку на плечо жене.
– Галя, хватит, – сказал он спокойно. – Девочка права. Мы гости, а не хозяева. Пора бы нам это понять.
Тетя Галя посмотрела на него, словно он предал ее, но промолчала. Мишка с Катей переглянулись, и Катя тихо сказала:
– Аня, прости. Мы правда не хотели тебя обидеть. Просто... не подумали.
Аня кивнула, чувствуя, как гнев медленно отступает. Сергей подошел к ней и обнял за плечи.
– Я с тобой, – шепнул он. – Прости, что не сказал этого раньше.
Но в глубине души Аня знала: это не конец. Тетя Галя не из тех, кто легко принимает поражение. И что-то подсказывало ей, что следующий день принесет новые сюрпризы...
Аня стояла у окна, глядя на серый двор, где соседские дети носились с самокатом, а старушка с первого этажа выгуливала свою лохматую собачонку. Утро было тихим, но внутри Ани тишина казалась затишьем перед бурей. Вчерашний разговор с родственниками, ее резкий выпад и неожиданная поддержка дяди Петра оставили смешанные чувства. Она была горда, что наконец-то высказалась, но тревога не отпускала – что будет дальше? Тетя Галя, с ее поджатыми губами и обиженным взглядом, явно не собиралась так просто сдаваться.
– Ань, ты как? – Сергей вошел на кухню, держа в руках две кружки с кофе. Его голос был мягким, почти осторожным, как будто он боялся спугнуть хрупкое перемирие.
– Нормально, – ответила она, принимая кружку. Горячий кофе пах уютом, и Аня на секунду позволила себе расслабиться. – Просто... думаю, что будет сегодня. После вчера.
Сергей сел напротив, глядя на нее с непривычной серьезностью.
– Я поговорил с дядей Петром вчера вечером, – сказал он. – Он на нашей стороне. Сказал, что Галя иногда перегибает, но в душе не злая. Просто привыкла, что все по ее.
– Привыкла, – повторила Аня, чувствуя, как в груди снова шевельнулась обида. – А я не привыкла быть на побегушках в собственном доме.
– Знаю, – Сергей накрыл ее руку своей. – И я был неправ, что не поддержал тебя сразу. Но теперь я с тобой. Обещаю.
Аня посмотрела на него, и в его глазах увидела искренность. Может, он и правда понял? Она хотела в это верить, но внутренний голос шептал: «Посмотрим, что будет, когда тетя Галя снова начнет свое».
К полудню родственники начали собираться. Дядя Петр, напевая что-то бодрое, предложил приготовить прощальный обед перед отъездом – они уезжали завтра утром. Аня, к своему удивлению, не возражала. После вчерашнего ужина, где каждый внес свою лепту, она почувствовала, что совместная готовка может быть не только не обузой, но даже чем-то... приятным.
– Ань, давай я займусь мясом? – предложил дядя Петр, заглядывая в холодильник. – У вас тут свинина есть, можно запечь с чесноком и травами. Будет огонь!
– Звучит отлично, – кивнула Аня. – А я займусь гарниром. Может, рис с овощами?
– А я салат! – оживилась Катя, уже доставая морковь и капусту. – Сделаю тот, с яблоком, он вам понравился.
Мишка, который до этого лениво листал телефон, поднял голову:
– А мне что делать? Котлеты опять?
– Котлеты вчера были хороши, – подмигнул ему дядя Петр. – Но давай ты картошку почистишь, герой.
Тетя Галя, сидевшая за столом с чашкой чая, молчала. Аня ждала очередного комментария про «скромный стол» или «настоящее гостеприимство», но, к ее удивлению, тетя Галя вдруг встала.
– Ладно, – буркнула она. – Я тоже не лыком шита. Могу соус сделать. У меня есть один рецепт – сливочный, к мясу пойдет.
Аня замерла, не веря своим ушам. Тетя Галя – и готовить? Без ворчания? Она переглянулась с Сергеем, который едва заметно улыбнулся, словно говоря: «Видишь, прогресс!»
Кухня снова ожила. Дядя Петр, как заправский шеф-повар, командовал процессом, но без напора – с шутками и историями из своей молодости, когда он работал в столовой на стройке. Катя напевала под нос, нарезая овощи, а Мишка, хоть и ворчал, что чистить картошку – «не мужское дело», старательно скреб ножом. Тетя Галя, к удивлению Ани, действительно взялась за соус, помешивая сливки в сотейнике с таким видом, будто делает это каждый день.
– Ань, ты пробовала когда-нибудь соус с горчицей и эстрагоном? – спросила она, не отрываясь от плиты.
– Нет, – честно ответила Аня, нарезая лук для риса. – Эстрагон – это что-то экзотическое, я обычно укропом обхожусь.
– Укроп – это для простаков, – хмыкнула тетя Галя, но без привычной язвительности. – Попробуй, научишься.
Аня невольно улыбнулась. Впервые за эти дни она почувствовала, что между ней и тетей Галей пробежала искра... не дружбы, но какого-то взаимопонимания.
Обед удался на славу. Свинина, запеченная дядей Петром, была сочной, с хрустящей корочкой, рис с овощами пропитался ароматом специй, а салат Кати снова стал хитом. Сливочный соус тети Гали добавил мясу изысканности, и даже Аня, которая обычно не любила «слишком мудреное», съела две порции. Сергей, сияя, как начищенный самовар, подливал всем чай и то и дело подмигивал Ане.
– Ну, что скажете? – дядя Петр откинулся на стуле, похлопав себя по животу. – Не хуже ресторана, а?
– Лучше, – неожиданно сказала Катя. – Потому что свое, родное.
– Вот-вот, – кивнул дядя Петр. – Главное – душа, а не ценник.
Тетя Галя молчала, но Аня заметила, как она украдкой улыбнулась, когда Мишка похвалил ее соус. Впервые за весь визит Аня почувствовала, что они не просто гости и хозяева, а... семья. Не идеальная, не без шероховатостей, но все же семья.
Но, как это часто бывает, идиллия длилась недолго. После обеда, когда все разбрелись по квартире – кто мыть посуду, кто смотреть телевизор, – тетя Галя отвела Сергея в сторону. Аня, убирая со стола, услышала обрывки их разговора из коридора.
– Сережа, – говорила тетя Галя, понизив голос, – я понимаю, что Аня у вас хозяйка экономная, но все-таки... Может, в следующий раз вы к нам приедете? У нас столы накрывают как надо. Без этой... простоты.
Аня замерла, держа в руках стопку тарелок. Сердце сжалось, как будто кто-то сдавил его холодной рукой. Она ждала, что Сергей скажет, но он лишь пробормотал что-то невнятное, вроде «посмотрим». Аня поставила тарелки в раковину и вышла в коридор.
– Теть Галь, – сказала она, стараясь держать голос ровным, – я все слышала. И знаете, если вам так важны богатые столы, приезжайте с продуктами. Или накрывайте у себя. Но я больше не буду оправдываться за то, что живу по своим возможностям.
Тетя Галя покраснела, открыла рот, чтобы возразить, но дядя Петр, появившийся в дверях, снова опередил ее.
– Галя, хватит, – сказал он твердо. – Аня права. Мы приехали в гости, а не в ресторан. И если тебе так нужен размах, вези свои деликатесы. А мне, знаешь, и этот обед зашел. Давно так вкусно не ел.
Сергей, наконец, нашел в себе силы вмешаться.
– Теть Галь, – сказал он, глядя на тетю, – мы с Аней любим, когда вы приезжаете. Правда. Но у нас свои правила, свой бюджет. И если вам это не подходит, то... может, правда, лучше у вас встречаться?
Тетя Галя замолчала, явно не ожидавшая, что Сергей займет сторону жены. Она посмотрела на дядю Петра, потом на Аню, и в ее глазах мелькнуло что-то новое – не обида, а скорее растерянность.
– Ладно, – наконец выдавила она. – Я, может, и перегнула. Просто привыкла, что у вас в семье всегда было... пышно.
– Это у мамы было пышно, – мягко сказал Сергей. – А у нас с Аней своя жизнь. И мы хотим, чтобы вы были ее частью, но на наших условиях.
Аня почувствовала, как внутри разливается тепло. Сергей наконец-то сказал то, что она так долго ждала. Она посмотрела на него, и он ответил ей улыбкой – той самой, от которой у нее всегда замирало сердце.
Вечер прошел спокойно. Впервые за визит родственников Аня не чувствовала себя на иголках. Они сидели в гостиной, пили чай, вспоминали старые истории. Дядя Петр травил байки про свои кулинарные подвиги, Катя рассказывала о своей работе в детском саду, а Мишка, к удивлению, всех, признался, что хочет научиться готовить.
– А то Катя говорит, что я только яичницу умею, – смущенно пробормотал он. – А я, между прочим, могу и суп сварить. Ну, если подскажут.
– Подскажем, – подмигнул ему дядя Петр. – Ань, ты как, возьмешь его в ученики?
Аня рассмеялась, и смех этот был искренним, легким.
– Если будет картошку чистить без нытья, то возьму, – ответила она.
Тетя Галя, к удивлению Ани, тоже улыбнулась.
– А я, может, тоже чему-нибудь научусь, – сказала она. – У вас тут, оказывается, весело готовить.
Когда родственники уехали на следующее утро, квартира казалась непривычно пустой. Аня с Сергеем стояли на балконе, глядя, как такси с гостями скрывается за углом дома.
– Ну что, – сказал Сергей, обнимая ее за плечи, – мы справились?
– Кажется, да, – ответила Аня, прижимаясь к нему. – Но знаешь, я теперь точно знаю: если они еще раз начнут про «пышные столы», я их отправлю к тебе на кухню.
Сергей рассмеялся.
– Договорились. А вообще... я подумал, может, мне тоже стоит научиться готовить? Чтобы не только ты тянула все это.
Аня посмотрела на него с удивлением.
– Серьезно?
– Ага, – он смущенно почесал затылок. – Дядя Петр вчера показал, как мясо мариновать. Я подумал, что могу попробовать. Для тебя.
Аня улыбнулась, чувствуя, как последние капли обиды растворяются. Может, этот визит и был испытанием, но он показал, что они с Сергеем – семья. А это стоило всех нервов.
– Тогда начнем с супа, – сказала она. – Но без укропа. Я все-таки за петрушку.
– Договорились, – подмигнул он.
И пока за окном падали первые снежинки, Аня вдруг поняла, что их маленький дом – это не только ипотека и счета, но и место, где они с Сергеем могут строить свою жизнь. Своими руками, своими правилами.
Рекомендуем: