Доброе утро, Друзья.
Ну вот, снова мы с вами вместе на нашем "Амулете", знакомьтесь - следующий рассказ и новые герои. Конечно, и этот рассказ о женской судьбе, обычной, и в то же время такой уникальной.
А для иллюстраций к рассказу я выбрала картины талантливейшего Мастера - Николая Александровича Сысоева. Я очень люблю живопись, и работы многих художников приводят меня в восторг и умиротворяют душу. Но Николай Александрович - это Эпоха... Это сама душа Русской Земли, это именно тот самый Русский Дух, о котором писали многие классики.
С биографией Художника вы можете познакомиться ЗДЕСЬ.
Друзья, этот рассказ я публикую так сказать впритык - сейчас у меня очень большая нагрузка, и обычно я проверяла и делила на главы хотя бы половину рассказа, а после уже начинала публикации. Теперь же так получилось, что проверка и деление на главы только начаты, а публикации уже идут. Наверное, кучу ошибок пропустила, пишите в личку, буду исправлять по ходу публикации. Кого это прям вот сильно нервирует, что могу сказать... так вышло, я не специально :-)
Так же я пока не могу сказать, смогу ли я публиковать главы ежедневно, без перерыва, прошу вас обращать внимание на то, что пишется "От Автора" после глав - как только я определюсь с режимом, сообщу на канале. Так же о любом изменении в режиме и формате публикаций я буду вас извещать заранее.
Ну что ж, приятного вам чтения, и как всегда я прошу вас быть добрыми и корректными друг к другу и ко мне. Спасибо вам, что вы со мной!
Глава 1.
- Ты, Таська, вот где мне сидишь, - муж Пётр тыкал себе в шею рукой и гневно хмурил брови, поглядывая на жену, - Смотреть на тебя неохота! Уйди с глаз, дай поесть!
- Да я гляжу, ты уже наелся где-то! – Тася мужа не боялась, хоть и был он чуть не вдвое больше своей жены, - Так наелся, что ноги не держат! А не нравится на меня глядеть, так иди во двор, там можешь поесть, хоть из собачьей миски! И не хочешь, так и не ешь, тебе на пользу, в столовке поешь завтра.
Пётр фыркнул, взял со стола миску наваристых щей, два куска хлеба и громко топая отправился на двор. Там у них стол был со скамьями устроен, под старой черёмухой, вот там он и сел ужинать, ворча что-то себе под нос.
Когда муж вышел из дома, хлопнув дверью, Тася как-то сникла сразу, опустила руки и села на табурет в углу кухни. Вот что ещё надо человеку, непонятно… это она про Петра так думала, ведь живут не хуже других. А то, что нет детей… ну так может впереди всё! Если, конечно, всё это сплетни, что по посёлку болтают кумушки про Тасиного мужа.
Тася родилась через три года после окончания войны, её мама, Валентина Степановна, была медсестрой и прошла то военное пожарище от самого начала, и до конца. Вале было неполных семнадцать, когда началась война, дальше – приписка себе пары лет в документах, курсы медсестры, и… дорога на фронт. Сколько раз была Валя ранена, уже в первый год она сбилась со счёта, да и перестала считать, делала свою работу, как и многие, и не считала это чем-то героическим. Как же госпиталь свой бросишь, когда и Валин отец, и дед, и все мужчины их семьи где-то здесь, в полыхающем пламени войны. И все одноклассники здесь, друзья-товарищи школьные! И даже Валина мама, она была до войны сельским врачом, её призвали в первый месяц войны, а погибла она во время бомбёжки, когда санитарный поезд вывозил раненых в тыл. Никого не осталось у Вали, только бабушка старенькая ждала родных, да вот только Валю и дождалась…
Вернулась Валя в родное село Макарово, что на Волге, после окончания войны, было ей чуть за двадцать, и стала работать медсестрой уже в местном медпункте. Там и встретила своего будущего мужа, Ваню. Он в медпункт с ранением попал, гоняли они с сослуживцами местную банду, вот парня и ранили. Поженились, стали жить в доме Валиной бабушки, та уж в возрасте была, здоровье не ахти.
Да только недолгим было счастье, погиб Ваня, бандитская пуля сразила наповал, а Валя тогда на сносях была. И так тяжело Валя дитя носила, раны давали себя знать, а когда узнала о гибели мужа, и вовсе стало худо… Тася родилась недоношенной, бабушка Валина, которая Тасе была прабабушкой, от горя сама чуть Богу душу не отдала, ну да куда деваться, когда Валя едва голову поднять может. Вот и выхаживала правнучку, как умела, ничего, оправилась девчоночка. А вот сама Валя угасла через полгода, не оправилась от фронтовых ран, от потери мужа, только и порадовалась недолго на свою доченьку.
Тася с прабабушкой жили хорошо, весело. Бабушка Анна Ильинична в правнучке души не чаяла, и как бы ни было трудно в послевоенной разрухе, а всё же детство у Таси было замечательное! Летом она пасла вредную козу Машку, которая так и норовила вместо лужка утопать в чужой огород, а зимой они с бабушкой сидели у печки, которую топили очень экономно, чтоб запасённых дров на всю зиму хватило.
Вечерами пили горячий чай на травах, бабушка их сама летом собирала, и Тасю учила, а ещё у бабушки были две чайные чашки с блюдцами, Анна Ильинична звала их «чайной парой», что Тасю почему-то смешило. Синие васильки с зелёными листочками украшали чашки, а по краю – золотая кайма, очень бабушка эти чашки любила, это ей зять покойный, Тасин отец, на юбилей подарил. А Тасе казалось, что из этих чашек чай по-особому вкусный, потому и пили из них только вечером, чинно сидя за столом.
Тася сидела на лежанке у печи, закутавшись в колючее шерстяное одеяло, смотрела, как мелькают тонкие спицы в ловких бабушкиных пальцах, и слушала сказки. Волшебные, одна интереснее другой, Тася их так любила, и изо всех сил старалась сейчас не заснуть, хотя глаза уже сами собою закрывались. Но ведь как тут спать, когда девочка ещё не убежала от страшной Бабы-Яги, куда её злая мачеха послала за ниточкой и иголочкой, чтобы рубашку девочке сшить…
- Тась, полезай на печку, – ласково говорила бабушка, поглядывая на клюющую носом девчонку, - Поди уж спишь.
- Нет, бабуль, я не сплю, ты сказывай дальше, - Тася открывала глаза пошире, чтоб показать бабушке, что она вовсе не спит, - Я только чуть глаза прикрыла и всё, и ещё на подушку лягу, а то голова не держится.
Бабушка усмехалась, и продолжала свой дивный сказ, льющийся словно ручеёк из глубины времён. Эти сказы ещё её бабушка Анюте рассказывала, а теперь вот она сама, своей правнучке.
Тася засыпала, не дослушав сказки, сон уводил её туда, в страшный тёмный лес, по которому бежит теперь та девочка, убегает от бабы-Яги, а та помелом метёт, догоняет её в своей ступе, ох, и страшно, и интересно!
Анна Ильинична улыбалась, отложив вязание, заснула девчонка на лежанке, жалко будить. Поди хоть и мала, а сколько помогает по дому управляться! И коза на ней, и куры, больше-то скотины им не по силам прокормить, самим бы хватило. Ладно вот коза, хоть и характер имеет скверный, а на молоко щедра. Сена Машке запасли, зерна немного в колхозе купила Анна Ильинична, она несмотря на возраст до сей поры на работу в колхоз ходила, а куда денешься? Правнучку надо растить, больше то и некому.
Анна Ильинична достала с печи ватное тяжёлое одеяло, укрыла внучку. Мороз нынче не скупится, воздух аж звенит, что называется, птица на лету замерзает! Подбросила в печь ещё несколько поленьев, ничего, до весны может и дотянут, не морозить же девчонку, вон как по полу тянет. Дом хоть и справный, крепкий, тепло держит, а только его протапливать надо…
Утром Тасю завтрак ждал – две варёные картошины, кружка молока, крутое яйцо и лепёшка, бабушка сама их пекла, вкусные, и ещё тёплые – из печи. Тася съела ровно половину лепёшки и одну картошину, молоко только всё допила, а яйцо тоже пополам поделила и половинку на лепёшку положила. Остатки своего завтрака прикрыла полотенцем, оставила пока.
Бабушка на работу ушла, в колхозный коровник, так что хозяйство всё на Тасе, вот она и принялась за дело – достала чашку зерна козе Машке, ещё мерку – для кур, потом подмела крылечко, ишь, сколько снега нанесло, надо убрать.
Девчушка в старом ватнике ниже колен, опоясанная ремешком, ловко орудовала деревянной лопатой по росту – это колхозный сторож дед Михаил ей сладил, по просьбе Анны Ильиничны.
Переделав все дела, Тася взяла с полки книгу. Это библиотечная, у них на селе библиотека работала, но вот детям-дошкольникам книги не давали на руки, только для Таси сделали исключение, тут тоже бабушка попросила. Она же и выучила Тасю читать, когда той только пять минуло, а теперь ей уже шесть, в июне семь исполнится, и осенью она пойдёт в школу.
Тася бережно обернула книгу газетой и положила в холщовую суму, перекинула её через плечо и оглядела дом, всё ли сделала. После завернула в газету оставшуюся картофелину и половину лепёшки, добавила кусочек сахара, это она со вчерашнего приберегла. Свёрток сложила за пазуху и вышла на улицу.
Ох и мороз, правду бабушка говорит - мороз и железо рвёт, и на лету птицу бьёт. Вон как воробьи нахохлились, сидят на заборе возле сарая, видать Тасю поджидают, хитрецы. Девочка усмехнулась, сняла варежку и достала из кармана горсточку овса, для них приберегла, птахи малые, что им в мороз такой есть? Вот и жалела их Тася, ладошкой расчистила снег со стоявшего под черёмухой стола и насыпала туда зёрнышки. Ишь, повеселели, зачирикали, налетели. Всё и им веселее, и Тасе тоже.
Повернув на калитке деревянную вертушку, Тася поправила шаль на голове, поглубже спряталась в воротник и побежала по тропинке к бывшему дому лавочника Кутейкина, это бабушка ей рассказала, до революции богатый лавочник в доме жил, а теперь там клуб и библиотека. Но побежала не прямо, так вроде бы и короче было бы, но девочка свернула в проулок, прошла мимо колодца, который так оброс льдом, что поди теперь подберись к нему, и побежала Тася вниз по улице.
Остановилась Тася недалеко от старого дома. Покосившаяся и потемневшая от времени изба стояла чуть на отшибе, у самой околицы, высокая снежная шапка лежала на крыше, только почерневшая печная труба торчала. Забор покосился и едва держался на трёх подпорках, калитка тоже того и гляди отвалится, но пока ничего, стоит. Тася встала чуть поодаль, но из окна избы её можно было приметить, и стала прохаживаться туда-сюда, чтоб не замёрзнуть. Скоро дверь избы хлопнула, скрипуче пропели старые ступени на крыльце, и в калитку выскочил мальчишка в истёртом треухе и старом тулупе, который ему был ещё не по размеру. Валенки тоже были большие, и смешно смотрелись на мальчишке, но Тася не смеялась.
- Тася, здравствуй. А я глядел, глядел, когда ты пойдёшь, думал уже, может в мороз такой не осмелишься, - мальчишка оглянулся по сторонам и вытащил из-за пазухи книжку, тоже обёрнутую газетой, - Вот, держи. Спасибо тебе! Я всю прочитал, до самого конца! Хочешь, расскажу про что?
- Здравствуй, Сашок. Не надо, я тебе верю. Понравилась тебе книга? – Тася пританцовывала на морозе, - Я тебе в другой раз принесу новую, мне бабушка подарила, но я сама её ещё не дочитала. А библиотечные не могу тебе дать, уж прости, я обещала.
- Да я понимаю, что ты. А бабушка тебя не ругает за то, что ты мне книги даёшь?
- Нет, она разрешила. На, вот… это тебе, поешь. Тоже бабушка велела тебе передать.
- Не надо, зачем ты…, - мальчишка покраснел до самых корней соломенных волос, торчащих из треуха.
- Бери! Бабушка сказала, отнести, что я ей скажу? – Тася сдвинула брови и сунула Сашку свёрток с едой, - Ну, я пошла, пора мне.
Махнув рукой другу, она побежала по тропинке и не видала уже, как Сашок укрылся за углом сарая, развернул газету и стал есть картофелину, отламывал лепёшку по кусочку, старался есть медленно, наслаждаясь едой.
Тася не любила врать, но что поделаешь, Сашок по-другому не возьмёт еду, а Тася знала, как он живёт, вот и соврала, что бабушка велела ему передать половину Тасиного завтрака. Сашкина мама умерла от болезни, а отец пропал без вести, говорят, что его бандиты убили, и теперь он жил с мачехой, у той своих детей трое, так что пасынка она не баловала.
Как-то Тася шла из библиотеки, и старшие мальчишки, школьники уже, стали девчонку дразнить, один хотел даже книжку отобрать, но Тася не дала, вцепилась намертво. Тот повалил её на землю, стараясь выдрать книгу из рук, только рассердился от того, что такая малявка ему не по зубам. А двое его друзей над ним ещё и хохотали. Рукав порвали Таське, платок сорвали, и тут Сашка подоспел. Налетел, раскидал всех, а те от неожиданности и разбежались. Так и подружились Тася с Сашей.
Тася после узнала, что мачеха Саньку по дому гоняет больше, чем своих детей, и тех вперёд кормит, да он не жалуется никому, и на мачеху не сердится. Что уж тут, когда он сирота, никого не осталось из семьи, хоть бы мачеха оставила дома, не отдала в детдом, а она так и грозилась каждый раз, когда на пасынка сердилась. Жалела Тася друга, и про книги правду говорила – бабушка позволила ему книги давать, но только те, которые она сама внучке покупала изредка, а библиотечные нельзя. Про то, что завтрак свой Тася делит, она бабушке не говорила, боялась, что та ругать её станет…
Ну да ничего, после вроде выправилось всё, жить полегче стали. В колхозе за трудодни стали давать продуктов побольше, да и Таська подросла, на лето стали гусей брать, чтоб зимовать с мясом, и кур больше завели. Росла Таська, в школу пошла, вместе с Сашей в один класс, дружба продолжалась, теперь и в библиотеку вместе ходили.
Однажды Тася заболела. Проснулась утром, и ни слова вымолвить не смогла, горло болит, голова раскалывается. Ну и осталась дома, бабушка доктора позвала, тот сказал – ангина. Проболела Тася долго, и всё удивлялась, что же это Санька больше не приходит её навестить, вторую неделю нету…
- Бабушка, а Саши ты не видала? Что-то нет его давно, не заходит, - спросила Тася бабушку, а та и глаза отвела.
- Я тебе сразу-то не стала говорить, ты тогда лежала с жаром… Померла Сашина мачеха, с сердцем что-то приключилось. Всех их, детей-то, в детский дом забрали. Да ты не плачь, может и лучше, хоть есть досыта будет, и образование дадут, профессию какую. А что тут? Только и работал по хозяйству мальчишка, да жили все впроголодь. Тяжело ей было, Галине, одной-то, вот и не сдюжила…
Тася всё ждала, может напишет ей Санька письмо, как он, и где, почтальона ждала, у калитки встречала. Но нет, не подал Санька весточки, не написал ни разу, почтальон только головой качала, пробегая мимо их двора. Нет ничего, некому писать им письма, грустно думала Тася, провожая почтальона глазами. Что тут поделаешь…
Продолжение здесь.
От Автора:
Навигатор по каналу обновлён и находится на странице канала ЗДЕСЬ, там ссылки на подборку всех глав каждого рассказа.
Все текстовые материалы канала "Счастливый Амулет" являются объектом авторского права. Запрещено копирование, распространение (в том числе путем копирования на другие ресурсы и сайты в сети Интернет), а также любое использование материалов данного канала без предварительного согласования с правообладателем. Коммерческое использование запрещено.
© Алёна Берндт. 2025